Шагал довольно быстро. Я посмотрел ему вслед, потом отвел глаза. Допил свой джин, достал пачку, вытряс сигарету, взял в зубы и прикурил. Подошел старик-официант, взглянул на деньги.
– Еще что-нибудь желаете, сэр?
– Нет. Это все вам.
Он медленно пересчитал их.
– Здесь бумажка в двадцать долларов, сэр. Джентльмен ошибся.
– Он грамотный. Говорю, это все вам.
– Тогда спасибо большое. Вы вполне уверены, сэр?..
– Вполне.
Он кивнул и затрусил прочь с озадаченным видом. Бар заполнялся. Мимо проплыла парочка изящных полудевственниц, помахивая знакомым направо и налево. Оказалось, что они знакомы с двумя ловкачами в дальней кабинке. В воздухе запорхали возгласы ?Привет, милый? и ярко-красные ногти, Я хмуро выкурил полсигареты и встал. Повернулся, чтобы забрать сигареты со стола, и что-то резко ткнуло меня сзади. Только этого мне не хватало. Я круто развернулся – передо мной красовался крепенький обаяшка в шикарном костюмчике. Рука этого любимца общества была простерта вперед, он сиял улыбкой два на шесть дюймов, словно удачно что-то продал.
Я ухватился за простертую руку и крутанул его как следует.
– Чего толкаешься – здесь тесно для твоей широкой натуры?
Он выдернул руку и ощетинился.
– Не лезь, фраер. А то ведь можно и зубы расшатать.
– Ха-ха, – ответил я. – Можно, да не тебе. Тоже мне, чемпион по боксу.
Он сжал мясистый кулак.
– Побереги маникюр, киска, – посоветовал я. Он взял себя в руки.
– Пошел ты, остряк-самоучка, – огрызнулся он. – Поболтаем в другой раз, когда у меня голова не так будет забита.
– Чем, трухой?
– Пошел отсюда, – оскалился он. – А то новую челюсть придется вставлять.
Я ухмыльнулся.
– Перезвони, старик, когда исправишь диалог. Он сразу перестал злиться и захохотал.
– Ты что, из кино, парень?
– Ara, прямо с ночного сеанса.
– Небось, от полиции там прятался, – заметил он и отошел, посмеиваясь.
Все это было жутко глупо, но помогло разрядиться. Я вышел в вестибюль гостиницы и остановился у двери, надеть темные очки. Только в машине я вспомнил про визитиую карточку, которую дала мне Эйлин Уэйд. На ней адрес и телефон. ?Миссис Роджер Стириз Уэйд, улица Беспечной Долины, дом 1247. Тел.
Беспечная Долина 5-6324?.
Про Беспечную Долину я был наслышан; знал, что раньше у въезда в нее были ворота с охраной, имелась своя полиция, и казино на озере, и пятидесятидолларовые девочки для развлечений. Когда казино закрыли, там установилась власть тихих денег. Тихие деньги превратили это местечко в мечту домовладельца. Озеро принадлежало местному клубу, и если вас в него не принимали, можно было не мечтать о забавах на воде. Это был по-настоящему закрытый район – не просто дорогой, а только для избранных.
Я бы оказался в Беспечной Долине так же к месту, как луковица в мороженом. Попозже днем мне позвонил Говард Спенсер. Злость у него прошла, он извинился, признал, что не совсем правильно вел себя, и спросил, не передумал ли я.
– Я подъеду, если он сам меня попросит. Только так.
– Понятно. Но, может быть, за дополнительное вознаграждение...
– Слушайте, м-р Спенсер, – нетерпеливо перебил его я, судьбу не подкупишь. Если м-с Уэйд его боится, пусть уезжает. Это ее проблема. Никто не в силах двадцать четыре часа в сутки охранять ее от собственного мужа.
Такой охраны нет на свете. Но вам ведь и этого мало. Вы еще хотите узнать, как, когда и от чего этот парень свихнулся, а потом еще привести его в порядок – чтобы он хотя бы книгу успел дописать. Но уж это зависит только от него. Если и вправду захочет кончить эту проклятую книгу, сам завяжет со спиртным. Слишком много, черт побери, вы требуете.
– Все это – одна и та же проблема, – возразил он. – Но я, кажется, понял.
Слишком тонкое это для вас дело, не в вашем духе. Что ж, до свидания.
Сегодня вечером я улетаю в Нью-Йорк.
– Мягкой вам посадки.
Он поблагодарил и повесил трубку, Я забыл сказать, что отдал его двадцатку официанту. Хотел было перезвонить, но решил, что довольно с него и этого.
Закрыв контору, я собрался к Виктору, выпить ?лимонную корочку?, как просил Терри в своем письме. Но тут же передумал. Настроение было не то.
Вместо этого я поехал в ресторан Лоури, заказал мартини, баранину на ребрышках и йоркширский пудинг.
Вернувшись домой, я включил телевизор и стал смотреть бокс. Оказалось неинтересно – танцоры какие-то, им не на ринг, а в балет. Только и делали, что молотили воздух, приплясывая и ныряя в сторону, чтобы партнер потерял равновесие. А уж били – задремавшую старушку не разбудишь таким ударом.
Толпа негодующе завывала, судья хлопал в ладоши, пытаясь их расшевелить, но они все раскачивались, переминались и посылали длинные левые хуки в воздух.
Я переключился на другую программу и стал смотреть детектив. Действие происходило в платяном шкафу, лица на экране были усталые, знакомые донельзя и некрасивые. Диалог был хуже некуда. Сыщику для смеху дали цветного слугу.
Это было лишнее – над ним самим можно было обхохотаться. А от рекламы в промежутках стошнило бы и козла, вскормленного на колючей проволоке и битых пивных бутылках.
Все это я выключил и закурил длинную, туго набитую сигарету с ментолом.
Она оказалась милостива к моему горлу. Табак был хороший. Я забыл посмотреть, какой марки. Когда я совсем собрался на боковую, позвонил сержант Грин из отдела по расследованию убийств.
– Решил, что надо вам сообщить – пару дней назад вашего друга Леннокса похоронили в том мексиканском городке, где он умер. Туда ездил адвокат их семьи и все устроил. На этот раз вам здорово повезло, Марлоу. Когда в следующий раз приятель попросит помочь ему удрать за границу, не соглашайтесь.
– Сколько в нем было дырок от пуль?
– Чего-чего? – Рявкнув это, он умолк. Потом сказал, тщательно подбирая слова:
– Одна, сколько же. Обычно и одной хватает, чтобы голову размозжить.
Адвокат привез отпечатки пальцев и все, что было у него в карманах. Еще что-нибудь вас интересует?
– Да, но этого вы не знаете. Интересует, кто убил жену Леннокса.
– Да вы что, разве Гренц не сказал, что Леннокс оставил признание? Это же было в газетах. Или вы газет не читаете?
– Спасибо, что позвонили, сержант. От души вам благодарен.
– Слушайте, Марлоу, – проскрежетал он. – Если не выбросите это из головы, хлопот не оберетесь. Дело окончено, убрано и пересыпано нафталином. Вам еще чертовски повезло. У нас в штате за сообщничество можно пять лет схватить. И вот еще что. Я на этой работенке давно и усвоил крепко: не всегда тебя сажают за то, что ты сделал. Важно, какой вид этому сумеют придать на суде.
Спокойной ночи.
Он бросил трубку. Я положил ее на рычаг, размышляя о том, что честный полисмен, когда у него совесть нечиста, старается тебя запугать. И нечестный тоже. Почти все так себя ведут, в том числе и я.
Глава 14
На следующее утро в дверь позвонили, когда я смахивал тальк с уха.
Открыв дверь, я уперся взглядом прямо в сине-лиловые глаза. На этот раз она была в коричневом костюме, с шарфом цвета стручкового перца, без шляпки и без серег. Она показалась мне немного бледной, но непохоже было, чтобы ее опять сталкивали с лестницы. Она нерешительно улыбалась.
– Простите, что беспокою вас дома, м-р Марлоу. Вы, наверное, еще даже не завтракали. Но очень не хотелось ехать к вам в контору, а обсуждать по телефону личные дела я ненавижу.
– Понимаю. Входите, м-с Уэйд. Кофе выпьете?
Она вошла в гостиную и села на диван, смотря прямо перед собой. Ноги плотно сдвинула, сумку положила на колени. Держась довольно чопорно. Я открыл окна, поднял жалюзи и убрал с журнального столика грязную пепельницу.
– Спасибо. Кофе черный, пожалуйста. Без сахара.
Я пошел в кухню и положил на зеленый металлический поднос бумажную салфетку. Она смотрелась не лучше, чем целлулоидный воротничок. Я ее скомкал и достал нечто вроде полотенца с бахромой, которое входит в набор с треугольными салфеточками. Набор этот мне достался как приложение к меблировке. Я нашел две кофейные чашки с розочками, налил их и принес поднос в комнату. Она отпила глоток.
– Очень вкусно, – сказала она. – Вы хорошо готовите кофе.
– Последний раз я пил кофе с гостями прямо перед тюрьмой, – заметил я.?
Вы, наверное, знаете, что я был в клоповнике, м-с Уэйд.
Она кивнула.
– Конечно. Они ведь заподозрили, что вы помогли ему бежать?
– Не знаю, мне не сказали. Мой номер телефона нашли у него дома в блокноте. Они задавали вопросы, а я не отвечал – мне не понравилось, как их задавали. Но вам это вряд ли интересно.
Она осторожно поставила чашку, откинулась назад и улыбнулась. Я предложил ей сигарету.
– Спасибо, я не курю. Почему же, мне интересно. Один наш сосед был знаком с Ленноксами. Наверное, Леннокс сошел с ума. По рассказам, на него все это не похоже.
Я набил трубку и закурил.
– Думаю, да, – ответил я. – Наверное, спятил. Его на войне тяжело ранили.
Но теперь он умер, все кончено. Вы ведь не о нем пришли говорить.
Она медленно покачала головой.
– Он был вашим другом, м-р Марлоу. У вас, конечно, есть о нем четкое мнение. А вы, по-моему, человек очень убежденный.
Размяв табак в трубке, я снова поднес к ней спичку. Я не торопился и не сводил глаз со своей гостьи.
– Послушайте, м-с Уэйд, – сказал я наконец. – Мое мнение ничего не значит. Такое случается каждый день. Самые неподходящие люди совершают самые невероятные преступления. Симпатичные старушки подсыпают яду целой семье.
Чистенькие мальчики грабят и стреляют. Банковские служащие, беспорочно прослужив двадцать лет, оказываются ворами. А известные, удачливые и на вид благополучные писатели напиваются и их жены попадают в больницу. Мы чертовски мало знаем, что делается в душе даже у наших лучших друзей.
Я думал, что она вспылит, но она только поджала губы и прищурилась.
– Зря Говард Спенсер вам сказал, – заметила она. – Я сама виновата. Надо было держаться от Роджера подальше. Теперь-то я знаю, что если человек пьет, его ни за что нельзя останавливать. Вам, наверное, это хорошо известно.
– Словами его, конечно, не остановишь, – согласился я. – Иногда, если повезет и если хватит силенок, можно помешать ему искалечить себя и других.
Но это, если повезет.
Она спокойно потянулась за чашкой. Руки у нее были такие же красивые, как она вся. Ногти прекрасной формы, отполированы и покрыты очень светлым лаком.
– Говард сказал вам, что на этот раз не виделся с моим мужем?
– Ara.
Допив кофе, она аккуратно поставила чашку на поднос. Повертела в руках ложечку. Потом продолжила, не глядя на меня:
– Но он не сказал вам, почему – он сам этого не знал. Я очень хорошо отношусь к Говарду, но он типичный начальник, хочет всем руководить. Считает себя хозяином.
Я молча ждал. Снова наступила пауза. Она быстро взглянула на меня и сразу отвела глаза. Очень тихо произнесла:
– Моего мужа нет дома уже три дня. Не знаю, где он, Я пришла попросить, чтобы вы нашли его и привезли домой. Конечно, такое бывало и раньше. Однажды он доехал на машине до самого Портленда, там в гостинице ему стало плохо, и без врача он не мог протрезвиться. Чудо, что он вообще туда добрался. В тот раз он три дня ничего не ел. А в другой раз оказался в Лонг Биче, в турецких банях. А в последний раз – в каком-то частном и, по-моему, подозрительном санатории. Это было почти три недели назад. Он не сказал мне, что это за место и как оно называется – просто объяснил, что прошел там курс лечения и поправился. Но вернулся без сил и смертельно бледный. Я мельком видела человека, который привез его домой. Высокий, молодой, одет в какой-то изысканный ковбойский костюм – такие носят только на сцене или в цветном фильме. Он высадил Роджера возле дома, сразу дал задний ход и уехал.
– Есть такие, что прикидываются ковбоями, – заметил я. – Все свои заработки до последнего цента тратят на эти наряды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52