Фарт продолжался почти год. За это время они «поставили» без малого три десятка хат и магазинов. Потом нарвались на засаду. Голубя застрелил опер уголовного розыска. Американец и Граф ушли. Но через две недели на Сытном рынке их повязали. И Вася Шувалов получил свой первый срок… Потом садился еще четыре раза. Дважды бегал. Рецидивист. Особо опасный. В 65-м, когда ему было тридцать, Графа короновали воровской короной.
Но до того как Графа короновали, он прошел огромный, невероятно долгий и тяжелый путь. Только на этапах он в сумме провел больше года. И в БУРах отсидел полтора. Он, еще не будучи вором, воочию наблюдал знаменитую «сучью войну», когда воры безжалостно резали друг друга, забивали ломами, лопатами, закапывали заживо и сжигали в бараках… Он видел, как подавлялись восстания в дальних лагерях и автоматчики расстреливали вчерашних фронтовиков – разведчиков, снайперов, морских пехотинцев, танкистов – Героев. Лилась невидимая на воле кровь, ожесточались люди – до бескраю, до полного забвения, когда уже ничего человеческого не остается в человеке и вместо души – оскал… Он помнил эпоху хрущевской оттепели – тогда в лагерях разрешили свободное хождение денег. Появились коммерческие магазины, в них были продукты и шмотки, которых и на воле-то не достать. Мужики на лесоповалах и рудниках стали круто зарабатывать. Запели в бараках патефоны, зазвенели с надрывом гитары… водочка потекла, а игра в карты шла на суммы порой совершенно фантастические… Колхозники, которые в послевоенных колхозах жили и работали, как рабы, за «трудодни», попав в лагерь, раскрывали рты – вот где жизнь-то райская! В тюрьме, братцы, рай-то! А мы что же?… Эту эпоху арестанты назвали эпохой Сметанлагов.
Осмелевшие, внезапно разбогатевшие «мужики» в лагерях ни в грош не ставили воров – ослабевших, обескровленных «сучьей войной». Воров резали, вешали, пилили на лесоповалах пополам… Веселье катилось по лагерям, кровавое, жестокое.
Стонали воры. Многие, не выдержав, отходили от закона воровского. Но Граф, принявши единожды одну веру, не собирался ее менять. Он стоял крепко, как скала. Потому и уцелел.
И в 65-м, на сходке в одном из маленьких провинциальных городков, был коронован. А время было такое, что как раз вышел на экраны культовый, как теперь говорят, фильм «Верьте мне, люди», в котором молодой Кирилл Лавров сыграл ОТОШЕДШЕГО вора. Но очень далеко было еще до «Калины красной» Шукшина.
Всю жизнь Граф воровал и сидел. Сидел и воровал. Всю жизнь он брал чужое. Но даже в самые тяжелые времена не отбирал последнего… и никогда не проливал кровь. Работал Граф всегда по-крупному и качественно. Даже опера уголовного розыска и кумовские опера относились к Графу с уважением. Как правило, обращались по имени-отчеству. Случалось, просили совета.
…В сентябре двухтысячного года Шувалову дали хорошую наводку на одного барыгу во Владимире… Это было весьма кстати. Дело в том, что после долгих лет безвестности Граф нашел сестру! Несколько раз за прошедшие с эвакуации годы Василий Тимофеевич пытался навести справки о сестре – каждый раз безрезультатно. И вот в сентябре двухтысячного он получил достоверную информацию о сестре. Помогли махачкалинские воры. Шувалов попросил их оставить пока все в секрете – в конце декабря у Екатерины семидесятилетний юбилей. Вот тогда-то он и объявится. Но ехать без хорошего подарка неловко. И тут подвернулся владимирский барыга. В начале сентября Граф выехал на предварительную разведку во Владимир. Разведка подтвердила, что да, барыга живет и процветает, но взять его квартирку будет не очень просто – она изрядно напоминает филиал швейцарского банка… Тем лучше, решил Граф. Он всегда уважал сложные задачи и начал готовиться к работе.
А пока он мирно сидел на скамеечке в парке и кормил голубей.
Таранов поехал к Светлане. Она еще не вернулась из Лондона, и он снова оказался в пустой квартире. По дороге Таранов проверялся очень тщательно, но наблюдения не было. Это настораживало гораздо больше, чем если бы за ним шел целый взвод хвостов. Он бросил «Ниву» в нескольких кварталах от дома, почти час крутился пешком, но все равно ничего не засек. Интересно. Стоит обдумать сложившееся положение…
Он открыл бутылку пива и забрался в «джакузи». Светлана любила заниматься любовью прямо в этом «мини-бассейне»… через три дня она вернется… и они вместе заберутся в «джакузи».
Он отхлебнул пива, закурил, и мысли вернулись к событиям, которые начались в августе этого года. В страшном августе двухтысячного, который запомнился всем взрывом на Пушкинской в Москве, гибелью «Курска» и грандиозным пожаром Останкинской башни… А Иван Таранов как бы просквозил мимо этих событий, потому что в августе оказался втянут в водоворот совсем других дел.
Итак, все началось первого августа, рано утром, когда старший специалист охранной фирмы «СекьюритиСПб» Иван Таранов собрался в командировку. Вообще-то он не должен был ехать в эту командировку, но август – период отпусков, да еще Кузенков сломал руку, а Мухтаров попал под следствие… Таранов поехал. Отчасти вынужденно, отчасти потому, что как раз кстати пришлись к отпуску триста баксов премиальных. И он поехал.
За час до отъезда к нему нагрянул друг детства – Славка Мордвинов. «Беда у меня, Ваня, – сказал Славка. – Ирина на игле сидит… на героине». Ах, как он, бездетный отставной майор Таранов, был слеп тогда! Как он был наивен! Конечно, ему доводилось по жизни пересекаться с наркоманами. Но он еще не понимал, что это действительно беда, даже катастрофа. Он самоуверенно сказал: найдем выход, – и уехал в Минск… Он обещал позвонить, как только вернется. Вернулся – и не позвонил. Потому что устал и решил, что поздно, что дело потерпит до завтра, что утро вечера мудренее… Короче, не позвонил.
Если бы он позвонил, то Вячеслав Германович Мордвинов… Славка Морда… родной Славка мог бы остаться в живых. Потому что когда уставший за поездку Иван плескался в ванной и расслаблялся водочкой, Славку убили на платформе Ручьи, в километре от дома Таранова. Умного, честного, доброго и беззащитного Славку убил наркоман Сухарь по приказу милицейского оборотня Коломенцева. Капитан Коломенцев сотрудничал с преступной группировкой Папы и сильно занервничал, когда Славка принес ему целый список наркоточек и заявил, что его дочь, переломавшаяся наркоманка, готова дать подробные показания о наркоторговле… Удар ножа в сердце был ответом Коломенцева… Таранов в это время лежал в ванне.
Спустя еще несколько дней умерла от передозировки Рыжик – Славкина дочь, крестница Ивана… «Передоз, – сказал врач „Скорой“, – смерть до прибытия».
И тогда Таранов начал войну. Свою личную, бескомпромиссную и беспощадную войну на истребление группировки Папы… вернее, сына Папы. Потому что Папа застрелился за неделю до убийства Славки и власть в группировке перешла к его сыну – Гранту, которому и присвоили прозвище Сын. Эта длившаяся больше месяца война закончилась победой Таранова – «ликвидатора-одиночки», по классификации Лидера.
Таранов лежал в ванне, пил пиво, но не ощущал никакого кайфа… Какой, к черту, кайф? Он лежал и думал: что такое Организация? Кто такой этот подполковник-пенсионер? Ментовский провокатор, призванный спровоцировать его на мокруху и взять на горячем? – Допустим, но каков смысл? А впрочем, есть смысл. Если менты подозревают его в убийстве двух десятков человек, но не имеют доказательств, то, конечно, есть смысл… Но все это слишком сложно и оторвано от жизненных реалий.
Но тогда что? Неужели действительно существует «Белая стрела», или Организация… или Клуб, как ни назови?
Таранов пролежал в ванне больше часа, а когда вылез, взял «подаренный» Лидером телефон и позвонил. – Я готов встретиться, – сказал он. – Назначайте место и время.
* * *
Встреча состоялась на Университетской набережной, напротив дворца светлейшего князя Меншикова. Еще издали Иван увидел серую «шестерку» и остановился рядом. Из «шестерки» выбрался Лидер… Впрочем, Таранов еще не знал, что он Лидер. Как не знал и того, что он сам проходит в бумагах Организации под псевдонимом Африканец. Он многого еще не знал.
На этот раз Шахов и Таранов поздоровались за руку.
– Если, Иван Сергеич, вы не против, мы могли бы побеседовать, а заодно и прокатиться по Неве, – сказал Лидер, указывая рукой на темную, в отблесках фонарей, невскую воду.
– Я не против, – ответил Таранов, и вдвоем они направились к спуску, где стоял довольно невзрачный на вид катерок. В салоне, однако, оказалось просторно и комфортно.
– Выпить хотите? – спросил Лидер, располагаясь на диване.
– Спасибо, я за рулем. Давайте не будем терять времени…
– Согласен. У вас ведь наверняка есть масса вопросов ко мне. Верно, Иван Сергеич?
Ровно загудел дизель, и катер отошел от набережной, двинулся вверх по течению.
– Да, у меня есть вопросы, – сказал Таранов.
– Задавайте, Иван Сергеич. Отвечу, на что смогу.
– Почему вы считаете, что я именно тот человек, который вам нужен?
– Ну, во-первых, потому что мы навели некоторые справки о вас.
– Любопытно, – усмехнулся Таранов. – Я рядовой клерк в частной конторе… Что же здесь привлекательного для… Клуба?
– Вы же не всегда были клерком. До девяносто первого года вы служили в спецназе ГРУ.
Таранов удивился не очень сильно: то, что еще лет десять назад было скрыто за грифами «совершенно секретно», нынче стало уже не совсем актуально… Если люди Организации всерьез разрабатывали его, то, в принципе, могли получить такую информацию. Но следующая фраза Лидера ошеломила Ивана:
– Вы, Иван Сергеич, проходили службу в группе «Африка», – сказал Шахов и посмотрел Ивану в глаза. Таранов никак не изменился в лице, но подумал: откуда? Откуда подполковник может это знать?… Сама по себе информация о группе была настолько закрытой, что даже внутри ГРУ о ней знало очень ограниченное количество лиц.
– Вы, я вижу, удивлены, – произнес Лидер.
– Нисколько. Я впервые слышу о какой-то группе «Африка». Так же, как и о вашей Организации, – ответил Таранов.
– Я не ожидал другого ответа, – сказал Шахов. Мимо плыли освещенные набережные, и их свет отражался в черной невской воде. Лицо ликвидатора-одиночки Таранова было сосредоточенно. Шахов понимал, что Африканец напряженно обдумывает ситуацию. Шахов не торопил, молчал, ждал.
– Ладно, – сказал Таранов, – бог с ней, с «Африкой». Вы что-то хотели рассказать мне об Организации?
* * *
Катерок скользил по темной воде, с левой стороны показались Кресты. Оба – Лидер и Таранов – одновременно посмотрели на тюремные корпуса со слабо освещенными окнами камер… Оба подумали об одном и том же: от сумы и от тюрьмы… Шахов продолжил:
– Ваш вопрос – о целях и задачах Организации – скорее, все-таки риторический. Вы, Иван Сергеич, на личном опыте имели возможность убедиться, какой это спрут – наркобизнес. А я, прослужив четверть века в милиции, имел возможность убедиться, насколько неэффективна борьба с этим злом… В последнее же десятилетие творится вообще нечто невообразимое и мерзкое. Я мог бы проиллюстрировать все цифрами, но не хочу вас утомлять. Скажу только, что, по самым скромным оценкам, за год в России погибают от наркотиков не менее двухсот тысяч человек. Это население такого города, как, например, Псков. За один год! Вы понимаете?
Таранов на секунду представил себе полностью вымерший Псков: безлюдные улицы… ветер… мусор… стаи собак… стаи воронья над церковью Космы и Дамиана. Город – мертв! Над его церквами, домами, улицами, над берегами Великой не звонят больше колокола. По воде Великой плывут трупы… и маленькие голодные змеи выжирают мозг изнутри… и каждый день – смерть до прибытия… Каждый год – вымерший город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37