- Мистер, Холмс, я - Генри Борроукли, а это господа…
Холмс прервал его коротким жестом:
- Прошу прощения, мистер Борроукли, но мы сэкономим массу времени, если вы ответите с самого начала, почему, ради всего святого, вы с коллегами полагаете, что я смогу пролить свет на судьбу эдинбургского почтового?
Борроукли ошарашенно распахнул глаза, а один из его товарищей пробормотал: «Экстраординарно».
- Итак, приступим, - начал Холмс. - Пожалуй, довольно редко в поисках моей помощи прибывают вчетвером. Обычно это один-единственный полицейский или какой-нибудь индивид в сопровождении, а зачастую и без, близкого друга или поверенного. Группа людей, чье платье и поведение свидетельствуют о том, что это господа из Сити, наводит на мысль о комиссии или компании. Ваше прибытие на нашу крошечную станцию на специальном поезде, говорит как о чрезвычайной срочности, так и об определенном влиянии в железнодорожных сферах. Видимо, ничто сейчас так сильно не заботит железнодорожное руководство, как судьба ночного почтового в Эдинбурге. Итак, позволю себе повторить: что побудило вас обратиться именно ко мне?
Борроукли с беспокойством взглянул на меня, и Холмс перехватил этот взгляд:
- Это мой друг доктор Ватсон, без которого вы никогда бы обо мне не узнали. Пусть вас не смущает его присутствие, но смею заметить, господа, что вы не просто нарушили мое уединение - вы прервали долгожданный отпуск моего друга в самом его начале!
Борроукли выглядел смущенным:
- Мистер Холмс, мы прекрасно осознаем, что вы отошли от практики. Приносим свои извинения вам обоим за сие бесцеремонное вторжение. Тем не менее дело является настолько важным, что мы осмелились не подвергать себя риску немедленного отказа прежде, чем вы нас выслушаете. Перед вами представители двух железнодорожных компаний, и, уверяю вас, мы можем и собираемся внести любую компенсацию, какую вы только изволите назвать, за нарушение вашего уединения. Что же касается доктора Ватсона, еще раз просим прощения за то, что испортили его отпуск.
- Две компании? - тотчас уточнил Холмс.
Один из спутников Борроукли выступил вперед:
- Мистер Борроукли из Большой северной железнодорожной компании и имеет отношение к эдинбургскому почтовому. Я - Джордж Джессон из Лондонской юго-западной железнодорожной компании, а это мой коллега Рэдли. Мы объединили силы с Северной компанией, поскольку подобная катастрофа произошла с нашим экспрессом всего лишь несколько недель назад. Последствия были еще страшнее, и ни один из случаев не поддается сколь-нибудь вразумительному объяснению.
Холмс отвернулся и уставился в окно на освещенное солнцем море. Борроукли с ужасом принялся разглядывать спину моего друга.
- Не отказывайте нам, мистер Холмс, - вымолвил он тихо. - Речь идет о смерти более сорока человек.
Холмс резко обернулся и взглянул ему в лицо:
- Вы бы лучше присели, господа, я выслушаю вашу историю. Имейте, однако, в виду - я не давал согласия на помощь! Ватсон, наши гости рано выехали из Лондона. Прошу, будь добр, позвони в колокольчик и поинтересуйся, не найдется ли у Марты чего-нибудь бодрящего.
Подали чай, и Джессон начал рассказ:
- Это случилось менее трех месяцев назад, в последнюю ночь июня. У нашей компании есть почтово-пассажирский экспресс, который встречает рейсовые пароходы из Нью-Йорка.
- Таким образом, срочная почта и нетерпеливые пассажиры после выгрузки на берег могут тотчас отправиться по железной дороге в Лондон, - перебил его Холмс.
- Совершенно верно. Обычно это небольшой, легкий состав, его задача - быстро доехать до Лондона. В интересующую нас ночь в нем было всего пять вагонов - тормозной, три вагона первого класса и еще один тормозной в конце, который одновременно служил кухней. Между Плимутом и Лондоном была только одна остановка, в Тэмпл-Коумбе.
- На границе Сомерсетшира и Уилтшира?
- Примерно. Обыкновенная техническая остановка, чтобы поменять паровоз на другой, из Плимута. Паровоз под номером 421, находился в полной готовности: машинист и кочегар только заступили на вахту, когда поезд прибыл.
- Поезд пришел в Тэмпл-Коумб без опоздания?
- Да, вовремя. Если вы ездили по нашей линии, то, наверное, знаете, что он проходит по очень неровной местности, но поезд был в Тэмпл-Коумбе примерно минутой раньше положенного. Паровозы сменили без всяких осложнений, и очередной машинист отправился в путь, прямо к вокзалу Ватерлоо.
- Машинист и кочегар были достаточно опытными? Впрочем, извините - я знаю, что персонал локомотива достаточно долго обучается, - я хотел спросить, хорошо ли эти двое знали машину и маршрут?
- Безусловно. И машинист Роббинс, и кочегар Гэдд были надежны и опытны, а Роббинс прекрасно знал дорогу. Они покинули Тэмпл-Коумб на малой скорости и примерно на четыре минуты опоздали в Динтон, не доехав миль двадцать до Лондона, но затем, по всей видимости, разогнали локомотив до огромной скорости, что-то около семидесяти миль в час, и не снижали ее весь оставшийся путь вплоть до катастрофы.
- Которая произошла… где?
- В Солсбери, мистер Холмс, примерно миль через восемь после Динтона. Было как раз около двух ночи, когда они дали свисток у солсберийской сигнальной будки, а затем прямо-таки влетели в Солсбери.
- Что привело к крушению?
- Там, в Солсбери, железнодорожное полотно сильно изгибается. При подъезде и с востока, и с запада действует ограничение скорости до тридцати миль в час. Роббинс, конечно же, знал, что должен сбросить скорость перед западным изгибом.
Джессон прервал свой рассказ, словно не решаясь продолжить.
- Что же случилось? - спросил Холмс.
- Рэдли прибыл туда на следующий день. Думаю, он лучше опишет исход событий.
Рэдли мучительно наклонился в своем кресле и сжал кулаки:
- Несмотря на чудовищную скорость при въезде на западный изгиб, они каким-то чудом смогли удержаться на рельсах и дотянуть до самой станции, но восточный изгиб миновать не удалось. Поезд слетел с рельсов и врезался в цистерны с молоком, которые двигались к Лондону по другому пути. Состав перевернулся - все вагоны и пять молочных цистерн были полностью искорежены. Сорок ярдов железнодорожных путей вырвало из грунта. Кое-где на земле остались отметины в несколько футов глубиной.
Он содрогнулся и сделал глоток чаю.
- И сколько погибло? - сочувственно поинтересовался Холмс.
- Двадцать восемь, мистер Холмс, - ответил Джессон. - Машинист и кочегар, само собой, двадцать четыре из сорока восьми пассажиров, охранник поезда с молочными цистернами и кочегар паровоза, стоявшего неподалеку. Всего двадцать восемь.
На несколько минут воцарилось гробовое молчание, мой друг сидел с видом человека, полностью погруженного в свои мысли. Затем он поднял голову:
- Я понял, что паровоз был очень сильно поврежден?
- Не так сильно, как можно было ожидать, - откликнулся Рэдли. - Удалось отправить его на ремонт своим ходом. Почему вы спрашиваете?
- Нельзя ли было определить, предпринимал ли злосчастный Роббинс какие-либо попытки затормозить или остановить поезд на подходе к Солсбери?
- Это часть загадки, мистер Холмс. Тормозной рычаг был выжат до предела, но вакуумный тормоз почему-то не сработал.
Холмс протяжно вздохнул.
- Извините за вопрос, - продолжил он, - но есть ли основания полагать, что Роббинс или Гэдд были нездоровы или выпили спиртного?
- Что вы, сэр! Мало того, что компания, естественно, весьма строга в этом отношении, Роббинс с Гэддом разговаривали с работниками станции в Тэмпл-Коумбе перед отъездом. Говорят, оба были трезвы, а физически и психически - в норме.
- Последний вопрос, - не унимался Холмс, - но опять-таки несколько деликатный для Юго-западной компании. Вы ведь не единственная компания, подающая скоростные поезда к прибытию кораблей в Плимуте. Насколько я знаю, Большая западная компания занимается тем же?
- Да, мистер Холмс, - отозвался Джессон. - Что вы хотите этим сказать?
- Ничего, мистер Джессон, но, если бизнес заключается в том, чтобы доставить пассажиров и почту в Лондон как можно скорее, разве нельзя предположить, что инструкции нарушаются ради скорости, или какой-нибудь особо нетерпеливый пассажир может заплатить машинисту?
- Все возможно, мистер Холмс, но прибытие в Лондон раньше времени считается у нас очень серьезным нарушением. Подобные вещи не поощряются.
- Более того, - добавил Рэдли, - машинист Роббинс и не помышлял об этом. Работники в Тэмпл-Коумбе обратили внимание машиниста, что поезд пришел раньше, и тот собирался снизить скорость, дабы прибыть в Ватерлоо по расписанию и обойтись без взыскания.
- Итак, - резюмировал Холмс, - опытная бригада и знакомый маршрут. Погода - какая была погода?
- Была ясная летняя ночь.
- Трудоспособная, трезвая и опытная бригада, известный маршрут, прекрасная погода и никаких видимых механических повреждений - и все же машинист Роббинс оставляет без внимания ограничение скорости в Солсбери. Свисток, который он дал у сигнальной будки, - это был обычный сигнал?
- Нет, сэр, - отозвался Рэдли. - Он сигналил непрерывно вплоть до самого момента крушения.
- В самом деле? - удивился Холмс. - Ватсон, дело становится интересным. Попроси Марту налить еще чаю, а мистер Борроукли расскажет нам об эдинбургском почтовом.
3
ШОТЛАНДСКИЙ ПОЧТОВЫЙ
- Судьба эдинбургского напоминает катастрофу в Солсбери, - начал Борроукли. - Поезд покинул вокзал Кингз-Кросс в четверть девятого вечером 19 сентября. Он вез и почту, и пассажиров и должен был сделать остановку в Питерборо, Грэнтэме и Донкастере.
- Такой же небольшой состав? - уточнил Холмс.
- Нет, больше, чем плимутский экспресс. В нашем поезде было двенадцать пассажирских вагонов, два из них - спальные, еще три тормозных вагона и один почтовый впереди. В Питерборо при замене паровоза все прошло без затруднений. Сравнительно новый локомотив, номер 276, уже готов был отправиться в путь.
- Состоялась ли там замена паровозной бригады?
- Да, мистер Холмс. Управление перешло к машинисту Флитвуду и кочегару Тэлботу. Флитвуд ездил целых восемнадцать лет, последние два года исключительно на двести семьдесят шестом. Тэлбот - смышленый молодой человек - был учеником кочегара в Ланкастере. Работая в окружном локомотивном управлении, он обслуживал различные типы паровозов, чтобы изучить их особенности.
- Они оба были знакомы с дорогой?
- Они знали маршрут досконально: только что работали там предыдущей ночью.
- Мне придется задать вам такой же вопрос, как и мистеру Джессону: были ли люди здоровы и трезвы?
- Работники станции Питерборо в один голос утверждают, что Флитвуд и Тэлбот были в норме, мистер Холмс. Они поменяли паровоз и отбыли без всяких осложнений.
- Без единой остановки до самого Грэнтэма? - осведомился Холмс.
- Без единой остановки до Грэнтэма в одиннадцать часов, - повторил Борроукли. - Как раз в это время в Грэнтэме, на нижней платформе, к отправке подготовили почту. В пункте Южный Грэнтэм, в первой сигнальной будке дистанционный сигнал был установлен в положение «Осторожно».
- Почему?
- Без трех минут одиннадцать нижнюю главную магистраль должен был пересечь товарный состав. Он переходил с верхней ноттингемской магистрали на верхнюю главную, поэтому непременно бы оказался на нижней главной, той самой, на которую прибывал экспресс.
- Извините, мистер Борроукли, меня несколько смущает такое употребление слов «верхний» и «нижний».
- Простите, мистер Холмс. В железнодорожном лексиконе «верхняя главная магистраль» - это магистраль, ведущая к Лондону. Таким образом, поезд с вокзала Кингз-Кросс ожидался прибытием на «нижнюю главную», то есть из Лондона. На северном семафоре нижней главной магистрали все сигналы указывали: «Путь закрыт». На южном - дистанционный сигнал показывал «Осторожно», чтобы предупредить машиниста экспресса, что станция Грэнтэм для него закрыта и стрелки соответственно переведены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31