Еще сто раз вывернется.
— На этот раз не вывернется На этот раз он остался один против всех. И они не отступят от него, пока не свалят окончательно. Раненого вожака стая разрывает. А он не раненый, он почти убитый.
— Он ни о чем не догадался?
— Нет.
— Уверен?
— Уверен!
— А полковник?
— Тоже вряд ли. Чтобы понять подоплеку произошедших событий, чтобы раскрыть их взаимосвязь и через это всю комбинацию, надо знать ее цели. Или хотя бы знать, что эта комбинация существует.
Они не знают ничего, кроме того, что им надлежит знать. И значит, ни о чем не догадываются. Они сделали свою работу и вышли в тираж. Они теперь безопасны.
— А если они сопоставят информацию?
— Как? Они разошлись. Полковник никогда не придет на поклон к Борову. Боров никогда не снизойдет до полковника. Они теперь врозь.
— И все-таки я бы подстраховался.
— Как?
— Как обычно…
Глава 24
Председатель городского общества предпринимателей Иван Степанович Боровицкий был вне себя. Он узнал, что приказом главы администрации отстранен от руководства городской общественной комиссией, изучающей эпидемиологическое состояние нарко — и токсикомании в регионе. Более того, другим приказом была назначена комиссия по расследованию деятельности означенной комиссии за истекший период. Рабочие документы комиссии были спрятаны в сейф, кабинет опечатан.
Кабинет и документы волновали Боровицкого меньше всего. Больше всего подписи главы администрации под приказами. Значит, все-таки Бугор… Боровицкий направился в приемную, но не дошел. Потому что обычно радостно-любезные работники администрации при встрече отводили взгляды. А шедший навстречу третий зам головы сказал, что шеф в кабинете отсутствует и будет не раньше, чем через два дня.
Бесконечные коридоры администрации перестали быть любезны глазу и сердцу. Коридоры администрации стали враждебны.
Боровицкий выбежал на улицу и, сев в машину, набрал на мобильном известный ему номер.
— Да! — коротко ответил глава администрации.
— Это я.
— Кто я?
— Боровицкий.
И долгое, томительное ожидание реакции на той, удаленной на метры или километры, трубке.
— Вы сдали дела?
— Я?.. Да… То есть пока еще нет.
— Не затягивайте с этим делом, пожалуйста… И все!
Твердь уходила из-под ног. Еще вчера она была неколебима. Потому что подпиралась тремя китами, обеспечивавшими стабильность и успех Деньгами Связями. И уверенностью в себе.
Деньги остались.
Связи рухнули.
И уверенность вместе с ними.
Денег было много, но они ничего не решали.
Как бы ты ни был силен и сколько бы у тебя ни было золота, все решают все-таки связи. С сильными мира сего. Более сильными, чем ты.
Именно они позволили Боровицкому подмять под себя центр и военный аэродром. И много чего еще подмять.
Крыша первого человека города позволила!
Теперь она рухнула.
Или, что еще хуже, приютила под собой кого-нибудь другого. Не его. А он остался голым перед сонмом набросившихся на него врагов.
Вначале — сходка.
Потом — покушение.
Затем — измена покровителя.
Все разом. Одно к одному.
И все — разом. Друг за другом! Шакалы!
Но ничего, это еще не вечер! И даже не сумерки. Еще разгар дня! Его, Боровицкого Ивана Степановича, дня! Не для того он столько лет создавал свою империю, чтобы дать ее разрушить как карточный домик.
Просто так он сдаваться не станет. Сдавать куски — да! Но сдаваться — нет!
Он еще повоюет!
На все сто повоюет, потому что терять ему теперь нечего.
— Домой! — приказал Боровицкий. «Мерседес» сорвался с места. Сзади пристроился джип охраны. Бойцов уволенного полковника Зубанова.
— Быстрее! Я сказал — быстрее!
Игнорируя запрещающие знаки и обалдевшие взгляды растерявшихся гаишников, машины набирали ход.
Боровицкий раскрыл мобильный телефон и набрал номер. Длинный номер. Междугородный номер.
Гудки.
Гудки.
Гудки… — Слушаю вас.
— Соедините меня с Петром Ивановичем.
— Кто его спрашивает?
— Передайте — Боровицкий.
— Минуточку… Соединяю.
— Здравствуйте, Петр Иванович!
— Что у тебя стряслось?
— У меня некоторые сложности. Так сказать, на местах.
— С кем?
— С администрацией. Меня по неизвестной причине выводят из состава общественных комиссий. И вообще… — Что ты хочешь?
— Провентилировать, почему это стало возможным. Если бы вы позвонили главе, было бы проще… — Ладно, позвоню.
— Если возможно, сейчас.
— Ладно, сейчас.
— Огромное вам спасибо… Буду обязан… И все такое прочее. Подкрепленное опять-таки не спасибо. Которого будет мало.
Но это ничего. Главное, что согласился! Что перезвонит.
Раз согласился, значит, ничего о заговоре не знает. Значит, заговор — местная инициатива.
И тогда есть шанс… Если его не упустить. Если сразу после того, как Большой Бугор перезвонит местному Бугру, отчего тот насторожится, успеть… Иван Степанович Боровицкий напряженно размышлял о том, что следует предпринять немедленно, что завтра, что послезавтра. Прикидывал, на кого опереться. Подсчитывал наличие свободных средств, которые можно было использовать… Негромко зазуммерил звонок. Но, погруженный в свои мысли, Боровицкий его не услышал.
— У вас мобильный, — сказал водитель.
— Что?
— Мобильный звонит.
— А-а. Слушаю.
В уши зазвучал напряженный голос главы администрации.
Значит, не зря! Значит, сработало! Мгновенно сработало!
— Вы еще не начали сдавать дела?
— Нет. Когда бы я мог… — Тогда не спешите. До встречи со мной не спешите. Я бы хотел обсудить с вами ряд вопросов.
— Когда?
— Лучше теперь. Когда вы сможете быть?
— Через десять минут.
— Хорошо. Через десять! Буду ждать… — Стой! — приказал Боровицкий. — Поворачивай обратно.
— Куда?
— Туда, откуда приехали! В администрацию. Давай быстрей!
Машина перестроилась в левый ряд и, развернувшись на первом же светофоре, помчалась обратно.
— Приехали.
— Машину не глуши! — распорядился Боровицкий.
— Можно заправиться? А то у меня горючка на нуле.
— Нельзя! Сиди здесь и жди меня!
— А как же?..
— Слей у кого-нибудь! Ты мне сегодня нужен. Каждую минуту нужен! Понял?!
— Да… Понял.
— Все, я пошел!
Боровицкий распахнул дверь, встал, но тут же сел обратно на место.
— Что-то еще? — услужливо переспросил водитель. Хозяин молчал. Но как-то неестественно молчал.
— Вы… — хотел что-то спросить водитель и осекся, заметив сползающие по стеклу полуоткрытой дверцы брызги красного.
— Вы… В голове Хозяина, чуть выше правого виска, круглилась аккуратная дырка. За ним на обивке сиденья густо чернела кровь с серыми вкраплениями мозговых тканей и острыми щепками кости.
Водитель, белея и лихорадочно и долго царапая ручку, не отрывая глаз от лица мертвого Хозяина, пытался открыть дверь. Но у него ничего не получалось.
От джипа, почуяв неладное, бежали бойцы охраны.
Охрана не слышала выстрела, но обратила внимание на неестественно осевшего обратно в машину Хозяина. Большая часть бойцов, веером разбежавшись в стороны и на ходу осматриваясь, залегла за случайные препятствия в ожидании возможного боя.
Трое допрыгнули до «Мерседеса» и с ходу нырнули внутрь салона. Двое с двух сторон на заднее сиденье, один — на переднее, выбросив бесчувственное тело впавшего в прострацию водителя.
— Ходу!
"Мерседес» сорвался с места. За ним, прилипая к заднему бамперу, — джип, в распахнутые дверцы которого успели запрыгнуть несколько бойцов.
— Ну что, что с ним? — не отрывая глаз от дороги, крикнул новый водитель «Мерседеса». — Что?
— Готов! Пулей в голову!
— Ранен?
— Как же! Все мозги на сиденье, — показал один из бойцов измазанную кровью и мозгами ладонь.
— Черт!
— Давай в больницу!
— Зачем, если он… — Затем, чтобы формальности соблюсти. Давай… «Мерседес» путался в улицах и переулках. Мертвый хозяин полусидел на заднем сиденье, между зажавших его своими телами бойцов. На каждом повороте его голова безвольно моталась из стороны в сторону.
Владелец центра города, военного аэродрома, десятков магазинов и многих тысяч оборачиваемых им долларов проиграл свою игру вчистую. Потому что умер.
Глава 25
— Сотый вызывает Десятого, — громко сказала радиостанция. — Как слышите меня?
— Слышу тебя, Сотый. Погоди маленько… Один из оперативников выскочил из машины и побежал к кафе, где перекусывал командир группы захвата.
— Сотка вызывает, — сказал он, наклонившись к самому его уху.
— Что ему надо?
— Не сказал.
Командир с видимым сожалением отставил стакан с недопитым компотом, завернул в салфетку недоеденную сосиску и пошел к машине.
— Десятый слушает. Что у тебя, Сотка?
— Мне кажется, я вижу объект.
— Кажется или видишь?
— Я не могу как следует рассмотреть, но мне кажется… — Крестись, когда кажется! Куда он направляется?
— В вашу сторону.
— Ладно, понял. Отбой.
— Идет сюда? — переспросили оперативники.
— Может, идет, может, нет. Он сам не знает. Надо смотреть. Да перестань ты наконец жрать свой беляш!
Вздрогнувший от неожиданности оперативник с беляшом закашлялся.
— Десятый вызывает Двадцатого. Двадцатый, ты слышишь меня? Ответь, Двадцатый! — несколько раз сказал в микрофон радиостанции командир. — Уснули они там, что ли? Ну-ка, погуди им.
Водитель нажал на клаксон. Раз. Два. И даже приблизил лицо к ветровому стеклу, чтобы его было лучше видно из впереди стоящей машины.
— Еще раз! Нажал еще раз.
— Двадцатый слушает!
— Вы что там, поумирали все?
— Да нет, просто случайно… — Объект на подходах. Приготовиться.
А чего готовиться, когда все и так давно и на все готовы.
Мимо машин проходили прохожие, но не те, совсем другие, не похожие на объект прохожие.
Минута.
Вторая.
Третья… — Вижу! — тихо сказал один из оперативников.
— Где?
— Вон он.
— Да где?
— За женщиной с сумкой.
— Уверен?
— По крайней мере, похож.
— Ну-ка, дайте сюда фотографию. Командиру передали фотографию.
— Действительно, похож.
— Да он! Он! Собственной персоной.
— Ладно, похож — не похож, там разберемся. Всем готовность. Начало — по моей команде.
Милиционеры натянули на лица шерстяные шапочки с прорезями для глаз и вытащили пистолеты.
— Да выбрось ты свой беляш! Похожий на фотографию прохожий прошел мимо машины. И оглянулся на машину.
— Чует он, что ли?
— Кончай болтать!
— А ну, разом!
Дверцы двух стоящих рядом машин распахнулись, на тротуар вывалились полдюжины человек в бронежилетах и натянутых по самые подбородки шапочках. Одновременно бросились к прохожему с пакетом. Резкими ударами ногами в бок и спину уронили его на асфальт.
— Лежать! Руки!
Еще один удар, каблуком по спине!
— Руки! Я сказал! Руки!!
Вывернули, заломили за спину руки. Защелкнули на них наручники. Тело подхватили и потащили к машине.
Прохожие останавливались, недоуменно наблюдали за происходящим.
— Ну чего встали? Чего вылупились?! — заорали люди в масках. — Шагайте куда шли! Пока мы… Ну, быстро! Я сказал!
По тону прохожие поняли, что это или бандиты, или милиция, и поспешили удалиться. Пока они… Тело впихнули в салон. Утрамбовали. Втиснулись по бокам.
— Только вякни! — предупредил старший. — Поехали!
— За что?
Командир, перегнувшись с переднего сиденья, резко ударил его в лицо.
— Сам знаешь, за что! Гнида! Утереть кровь с разбитого лица задержанный не мог, и она каплями стекала ему на одежду. Ехали недолго. До горотдела милиции.
— Выходи.
— За что меня?
На этот раз удара не последовало. Последовал только окрик.
— Молчать!
Задержанного втолкали в двери КПЗ, протащили по коридору, завели в зарешеченный кабинет, притиснули к стене, обшарили карманы, выбрасывая на стол все, что в них нашлось.
— Фамилия? — грозно спросил один из присутствующих, с капитанскими звездами на погонах милицейского мундира.
— Зубанов.
— Точно, — кивнул он, рассматривая паспорт. — Москвич?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— На этот раз не вывернется На этот раз он остался один против всех. И они не отступят от него, пока не свалят окончательно. Раненого вожака стая разрывает. А он не раненый, он почти убитый.
— Он ни о чем не догадался?
— Нет.
— Уверен?
— Уверен!
— А полковник?
— Тоже вряд ли. Чтобы понять подоплеку произошедших событий, чтобы раскрыть их взаимосвязь и через это всю комбинацию, надо знать ее цели. Или хотя бы знать, что эта комбинация существует.
Они не знают ничего, кроме того, что им надлежит знать. И значит, ни о чем не догадываются. Они сделали свою работу и вышли в тираж. Они теперь безопасны.
— А если они сопоставят информацию?
— Как? Они разошлись. Полковник никогда не придет на поклон к Борову. Боров никогда не снизойдет до полковника. Они теперь врозь.
— И все-таки я бы подстраховался.
— Как?
— Как обычно…
Глава 24
Председатель городского общества предпринимателей Иван Степанович Боровицкий был вне себя. Он узнал, что приказом главы администрации отстранен от руководства городской общественной комиссией, изучающей эпидемиологическое состояние нарко — и токсикомании в регионе. Более того, другим приказом была назначена комиссия по расследованию деятельности означенной комиссии за истекший период. Рабочие документы комиссии были спрятаны в сейф, кабинет опечатан.
Кабинет и документы волновали Боровицкого меньше всего. Больше всего подписи главы администрации под приказами. Значит, все-таки Бугор… Боровицкий направился в приемную, но не дошел. Потому что обычно радостно-любезные работники администрации при встрече отводили взгляды. А шедший навстречу третий зам головы сказал, что шеф в кабинете отсутствует и будет не раньше, чем через два дня.
Бесконечные коридоры администрации перестали быть любезны глазу и сердцу. Коридоры администрации стали враждебны.
Боровицкий выбежал на улицу и, сев в машину, набрал на мобильном известный ему номер.
— Да! — коротко ответил глава администрации.
— Это я.
— Кто я?
— Боровицкий.
И долгое, томительное ожидание реакции на той, удаленной на метры или километры, трубке.
— Вы сдали дела?
— Я?.. Да… То есть пока еще нет.
— Не затягивайте с этим делом, пожалуйста… И все!
Твердь уходила из-под ног. Еще вчера она была неколебима. Потому что подпиралась тремя китами, обеспечивавшими стабильность и успех Деньгами Связями. И уверенностью в себе.
Деньги остались.
Связи рухнули.
И уверенность вместе с ними.
Денег было много, но они ничего не решали.
Как бы ты ни был силен и сколько бы у тебя ни было золота, все решают все-таки связи. С сильными мира сего. Более сильными, чем ты.
Именно они позволили Боровицкому подмять под себя центр и военный аэродром. И много чего еще подмять.
Крыша первого человека города позволила!
Теперь она рухнула.
Или, что еще хуже, приютила под собой кого-нибудь другого. Не его. А он остался голым перед сонмом набросившихся на него врагов.
Вначале — сходка.
Потом — покушение.
Затем — измена покровителя.
Все разом. Одно к одному.
И все — разом. Друг за другом! Шакалы!
Но ничего, это еще не вечер! И даже не сумерки. Еще разгар дня! Его, Боровицкого Ивана Степановича, дня! Не для того он столько лет создавал свою империю, чтобы дать ее разрушить как карточный домик.
Просто так он сдаваться не станет. Сдавать куски — да! Но сдаваться — нет!
Он еще повоюет!
На все сто повоюет, потому что терять ему теперь нечего.
— Домой! — приказал Боровицкий. «Мерседес» сорвался с места. Сзади пристроился джип охраны. Бойцов уволенного полковника Зубанова.
— Быстрее! Я сказал — быстрее!
Игнорируя запрещающие знаки и обалдевшие взгляды растерявшихся гаишников, машины набирали ход.
Боровицкий раскрыл мобильный телефон и набрал номер. Длинный номер. Междугородный номер.
Гудки.
Гудки.
Гудки… — Слушаю вас.
— Соедините меня с Петром Ивановичем.
— Кто его спрашивает?
— Передайте — Боровицкий.
— Минуточку… Соединяю.
— Здравствуйте, Петр Иванович!
— Что у тебя стряслось?
— У меня некоторые сложности. Так сказать, на местах.
— С кем?
— С администрацией. Меня по неизвестной причине выводят из состава общественных комиссий. И вообще… — Что ты хочешь?
— Провентилировать, почему это стало возможным. Если бы вы позвонили главе, было бы проще… — Ладно, позвоню.
— Если возможно, сейчас.
— Ладно, сейчас.
— Огромное вам спасибо… Буду обязан… И все такое прочее. Подкрепленное опять-таки не спасибо. Которого будет мало.
Но это ничего. Главное, что согласился! Что перезвонит.
Раз согласился, значит, ничего о заговоре не знает. Значит, заговор — местная инициатива.
И тогда есть шанс… Если его не упустить. Если сразу после того, как Большой Бугор перезвонит местному Бугру, отчего тот насторожится, успеть… Иван Степанович Боровицкий напряженно размышлял о том, что следует предпринять немедленно, что завтра, что послезавтра. Прикидывал, на кого опереться. Подсчитывал наличие свободных средств, которые можно было использовать… Негромко зазуммерил звонок. Но, погруженный в свои мысли, Боровицкий его не услышал.
— У вас мобильный, — сказал водитель.
— Что?
— Мобильный звонит.
— А-а. Слушаю.
В уши зазвучал напряженный голос главы администрации.
Значит, не зря! Значит, сработало! Мгновенно сработало!
— Вы еще не начали сдавать дела?
— Нет. Когда бы я мог… — Тогда не спешите. До встречи со мной не спешите. Я бы хотел обсудить с вами ряд вопросов.
— Когда?
— Лучше теперь. Когда вы сможете быть?
— Через десять минут.
— Хорошо. Через десять! Буду ждать… — Стой! — приказал Боровицкий. — Поворачивай обратно.
— Куда?
— Туда, откуда приехали! В администрацию. Давай быстрей!
Машина перестроилась в левый ряд и, развернувшись на первом же светофоре, помчалась обратно.
— Приехали.
— Машину не глуши! — распорядился Боровицкий.
— Можно заправиться? А то у меня горючка на нуле.
— Нельзя! Сиди здесь и жди меня!
— А как же?..
— Слей у кого-нибудь! Ты мне сегодня нужен. Каждую минуту нужен! Понял?!
— Да… Понял.
— Все, я пошел!
Боровицкий распахнул дверь, встал, но тут же сел обратно на место.
— Что-то еще? — услужливо переспросил водитель. Хозяин молчал. Но как-то неестественно молчал.
— Вы… — хотел что-то спросить водитель и осекся, заметив сползающие по стеклу полуоткрытой дверцы брызги красного.
— Вы… В голове Хозяина, чуть выше правого виска, круглилась аккуратная дырка. За ним на обивке сиденья густо чернела кровь с серыми вкраплениями мозговых тканей и острыми щепками кости.
Водитель, белея и лихорадочно и долго царапая ручку, не отрывая глаз от лица мертвого Хозяина, пытался открыть дверь. Но у него ничего не получалось.
От джипа, почуяв неладное, бежали бойцы охраны.
Охрана не слышала выстрела, но обратила внимание на неестественно осевшего обратно в машину Хозяина. Большая часть бойцов, веером разбежавшись в стороны и на ходу осматриваясь, залегла за случайные препятствия в ожидании возможного боя.
Трое допрыгнули до «Мерседеса» и с ходу нырнули внутрь салона. Двое с двух сторон на заднее сиденье, один — на переднее, выбросив бесчувственное тело впавшего в прострацию водителя.
— Ходу!
"Мерседес» сорвался с места. За ним, прилипая к заднему бамперу, — джип, в распахнутые дверцы которого успели запрыгнуть несколько бойцов.
— Ну что, что с ним? — не отрывая глаз от дороги, крикнул новый водитель «Мерседеса». — Что?
— Готов! Пулей в голову!
— Ранен?
— Как же! Все мозги на сиденье, — показал один из бойцов измазанную кровью и мозгами ладонь.
— Черт!
— Давай в больницу!
— Зачем, если он… — Затем, чтобы формальности соблюсти. Давай… «Мерседес» путался в улицах и переулках. Мертвый хозяин полусидел на заднем сиденье, между зажавших его своими телами бойцов. На каждом повороте его голова безвольно моталась из стороны в сторону.
Владелец центра города, военного аэродрома, десятков магазинов и многих тысяч оборачиваемых им долларов проиграл свою игру вчистую. Потому что умер.
Глава 25
— Сотый вызывает Десятого, — громко сказала радиостанция. — Как слышите меня?
— Слышу тебя, Сотый. Погоди маленько… Один из оперативников выскочил из машины и побежал к кафе, где перекусывал командир группы захвата.
— Сотка вызывает, — сказал он, наклонившись к самому его уху.
— Что ему надо?
— Не сказал.
Командир с видимым сожалением отставил стакан с недопитым компотом, завернул в салфетку недоеденную сосиску и пошел к машине.
— Десятый слушает. Что у тебя, Сотка?
— Мне кажется, я вижу объект.
— Кажется или видишь?
— Я не могу как следует рассмотреть, но мне кажется… — Крестись, когда кажется! Куда он направляется?
— В вашу сторону.
— Ладно, понял. Отбой.
— Идет сюда? — переспросили оперативники.
— Может, идет, может, нет. Он сам не знает. Надо смотреть. Да перестань ты наконец жрать свой беляш!
Вздрогнувший от неожиданности оперативник с беляшом закашлялся.
— Десятый вызывает Двадцатого. Двадцатый, ты слышишь меня? Ответь, Двадцатый! — несколько раз сказал в микрофон радиостанции командир. — Уснули они там, что ли? Ну-ка, погуди им.
Водитель нажал на клаксон. Раз. Два. И даже приблизил лицо к ветровому стеклу, чтобы его было лучше видно из впереди стоящей машины.
— Еще раз! Нажал еще раз.
— Двадцатый слушает!
— Вы что там, поумирали все?
— Да нет, просто случайно… — Объект на подходах. Приготовиться.
А чего готовиться, когда все и так давно и на все готовы.
Мимо машин проходили прохожие, но не те, совсем другие, не похожие на объект прохожие.
Минута.
Вторая.
Третья… — Вижу! — тихо сказал один из оперативников.
— Где?
— Вон он.
— Да где?
— За женщиной с сумкой.
— Уверен?
— По крайней мере, похож.
— Ну-ка, дайте сюда фотографию. Командиру передали фотографию.
— Действительно, похож.
— Да он! Он! Собственной персоной.
— Ладно, похож — не похож, там разберемся. Всем готовность. Начало — по моей команде.
Милиционеры натянули на лица шерстяные шапочки с прорезями для глаз и вытащили пистолеты.
— Да выбрось ты свой беляш! Похожий на фотографию прохожий прошел мимо машины. И оглянулся на машину.
— Чует он, что ли?
— Кончай болтать!
— А ну, разом!
Дверцы двух стоящих рядом машин распахнулись, на тротуар вывалились полдюжины человек в бронежилетах и натянутых по самые подбородки шапочках. Одновременно бросились к прохожему с пакетом. Резкими ударами ногами в бок и спину уронили его на асфальт.
— Лежать! Руки!
Еще один удар, каблуком по спине!
— Руки! Я сказал! Руки!!
Вывернули, заломили за спину руки. Защелкнули на них наручники. Тело подхватили и потащили к машине.
Прохожие останавливались, недоуменно наблюдали за происходящим.
— Ну чего встали? Чего вылупились?! — заорали люди в масках. — Шагайте куда шли! Пока мы… Ну, быстро! Я сказал!
По тону прохожие поняли, что это или бандиты, или милиция, и поспешили удалиться. Пока они… Тело впихнули в салон. Утрамбовали. Втиснулись по бокам.
— Только вякни! — предупредил старший. — Поехали!
— За что?
Командир, перегнувшись с переднего сиденья, резко ударил его в лицо.
— Сам знаешь, за что! Гнида! Утереть кровь с разбитого лица задержанный не мог, и она каплями стекала ему на одежду. Ехали недолго. До горотдела милиции.
— Выходи.
— За что меня?
На этот раз удара не последовало. Последовал только окрик.
— Молчать!
Задержанного втолкали в двери КПЗ, протащили по коридору, завели в зарешеченный кабинет, притиснули к стене, обшарили карманы, выбрасывая на стол все, что в них нашлось.
— Фамилия? — грозно спросил один из присутствующих, с капитанскими звездами на погонах милицейского мундира.
— Зубанов.
— Точно, — кивнул он, рассматривая паспорт. — Москвич?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53