Ведь утром я ее, как правило, не застаю.
- Да, безусловно, я знаю. Вовсе незачем лишний раз напоминать мне о том, что на хлеб зарабатываешь ты. Ты считаешь, меня такое положение дел несказанно радует? Уимзи тебе расскажет, что я на этот счет думаю.
- Не глупи, Джордж. Лорд Питер, и почему это мужчины так трусят объясняться с прислугой?
- Объясняться с прислугой - прямая обязанность женщин, - возразил Джордж, - это вообще не мое дело.
- Ну, хорошо, я поговорю с ней - но за последствия отвечаешь ты.
- Никаких последствий не будет, дорогая моя, если ты проявишь хоть немного такта. Вообще не понимаю, из-за чего столько шума!
- Хорошо же, я буду сама любезность. А вы, лорд Питер, не страдаете от поденщиц, я надеюсь?
- Боже праведный, конечно, нет! - перебил жену Джордж. - Уимзи живет пристойно. На Пиккадилли о возвышенных радостях нищеты и не ведают.
- Мне изрядно повезло, - отозвался Уимзи с покаянным видом, что неизбежно порождается обвинением в избыточном богатстве. - Мой дворецкий предан мне всей душой и исключительно понятлив; он заботится обо мне, точно мать родная.
- Да уж, небось, помнит свою выгоду, - сварливо заметил Джордж.
- Право, не знаю. Думаю, Бантер останется мне верен при любом раскладе. В войну он некоторое время состоял при мне сержантом, мы с ним вместе в такие переплеты попадали, что вспомнить страшно; а когда все закончилось, я разыскал его и взял к себе. Бантер, разумеется, и прежде состоял в услужении, но хозяин его погиб, семья разъехалась, так что моему предложению он только порадовался. Просто не знаю, что бы я теперь без Бантера делал.
- Это он обеспечивает вас фотографиями, когда вы идете по следу преступника? - предположила Шейла, торопливо хватаясь за эту, как ей казалось, безобидную тему.
- О да. В обращении с фотокамерой ему просто нет равных. Единственная загвоздка состоит вот в чем: он время от времени запирается в темной комнате, а мне приходится перебиваться самому. Я даже телефон к нему провел. "Бантер?" - "Да, милорд!" - "Где мои запонки?" - "В среднем отделении третьего выдвижного ящичка справа в комоде, милорд". "Бантер!" - "Да, милорд". - "Куда я задевал портсигар?" - "Сдается мне, в последний раз я наблюдал его на пианино, милорд". - "Бантер!" - "Да, милорд!" - "Я тут запутался с белым галстуком". - "В самом деле, милорд?" "Послушай, ты не можешь что-нибудь сделать?" - "Прошу меня простить, милорд, я произвожу проявление фотопластинки". - "К черту пластинку!" "Как скажете, милорд". - "Бантер... подожди... зачем все воспринимать так буквально? Докончи проявку, а потом приходи завязать галстук". "Всенепременно, милорд". А я, видите ли, сиди и страдай, пока эту треклятую пластинку не закрепят, или что уж там с ними делают. Просто-таки раб в собственном доме - вот что я такое.
Шейла рассмеялась.
- Отродясь не видела таких счастливых да балованных рабов! А сейчас вы что-нибудь расследуете?
- Ну да. Собственно говоря - ну вот, снова! - Бантер удалился от мира в фотографическую тьму на весь вечер. У меня и крыши над головой не осталось. Вот, скитаюсь неприкаянно, точно эта пташка без ног, как бишь ее там...
- Сочувствую: до какой же крайности нужно было дойти, чтобы искать приюта в нашей нищей конуре, - кисло рассмеялся Джордж.
Уимзи уже начал жалеть о том, что пришел. Миссис Фентиман досадливо хмурилась.
- На эту реплику можете не отвечать, - проговорила она, пытаясь свести дело к шутке. - Ответа нет и быть не может.
- А пошлю-ка я эту загадку тете Джудит в еженедельник "Веночки для Рози", - подхватил Уимзи. - "А. отпускает замечание, на которое нет ответа. Что делает Б.?"
- Вы уж извините, - промолвил Джордж, - собеседник из меня нынче никудышный. Сущим дикарем становлюсь. А вы разговаривайте, не стесняйтесь, а на меня и внимания не обращайте.
- И какая же тайна на очереди? - полюбопытствовала Шейла, ловя мужа на слове.
- Да, собственно говоря, это забавное дельце насчет генеральского завещания. Мерблз предложил мне покопаться в вопросе о наследовании, выяснить, кто кого пережил..
- Ох, вы полагаете, что сумеете все уладить?
- Очень на это надеюсь. Но дело и впрямь тонкое: того и гляди счет пойдет на секунды. Кстати, Фентиман, а вы, случайно, не были в курительной клуба "Беллона" утром одиннадцатого ноября?
- Ах, вот вы зачем пришли! Так бы сразу и сказали! Нет, не был. Скажу больше: я ничего ровным счетом не знаю. И с какой стати эта мерзкая старая карга Дормерша не могла оставить пристойное, разумное завещание, раз уж взялась, это для меня тайна за семью печатями. И какой смысл оставлять такие деньжищи старику, если она отлично знала, что он того и гляди сыграет в ящик? И почему, в случае его смерти, ей понадобилось передавать все состояние в обход законных наследников этой девчонке Дорланд, у которой ни малейших прав нет? И хоть бы хватило порядочности у негодяйки подумать про нас с Робертом...
- Если вспомнить, как грубо ты повел себя и с нею, и с мисс Дорланд, Джордж, удивляюсь, что она оставила тебе хотя бы семь тысяч!
- Что такое для нее эти семь тысяч? Все равно что пятифунтовая банкнота для любого другого. Оскорбление, вот как я это называю. Признаю, что и впрямь нагрубил ей, но, в конце концов, мог ли я допустить, чтобы старуха думала, будто я подлизываюсь к ней ради денег!
- Джордж, ты противоречишь сам себе. Если тебе не нужны были деньги, зачем брюзжать, что не получил их?
- Тебя послушать, так я кругом виноват! Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Да, на деньги я не зарился, но эта девица Дорланд вечно намекала, что я, дескать, только о них и думаю, вот я ее и отделал. Я ни черта не знал о треклятом наследстве, да и знать не хотел! Я всего лишь хочу сказать, что если уж она хотела оставить что-нибудь нам с Робертом, уж могла бы завещать и побольше, чем эти дрянные семь тысяч на каждого.
- Ну так и не ворчи! Сейчас эти деньги пришлись бы необыкновенно кстати.
- Знаю - к этому-то я и веду! И вот старая идиотка составляет завещание настолько дурацкое, что я вообще не знаю, получу свою долю или нет! Я даже законными двумя тысячами не могу распорядиться! Вынужден сидеть тут, да бить баклуши, пока Уимзи рыщет вокруг с рулеткой и ручным фотографом, выясняя, имею ли я право на деньги собственного деда!
- Милый, я понимаю, как тебе тяжко приходится. Но будем надеяться, что вскоре все уладится. Все бы ничего, если бы не Дугал Мак-Стюарт...
- Кто таков Дугал Мак-Стюарт? - тут же встрепенулся Уимзи. - Судя по имени, представитель старинного шотландского рода. Сдается мне, я о нем слышал. Это, часом, не услужливый, обходительный джентльмен, у которого есть богатый друг в Сити?
- На редкость услужливый, - мрачно подтвердила Шейла. - Так и навязывает тебе своих друзей. Он...
- Шейла, заткнись! - грубо оборвал ее муж. - Лорду Питеру вовсе не интересны неаппетитные подробности наших частных дел.
- Зная Дугала, смело могу строить догадки, - заметил Уимзи. - В недалеком прошлом наш друг Мак-Стюарт великодушно предложил вам свою помощь. И вы ее приняли - на скромную сумму в... в чем там исчислялась скромная сумма?
- Пятьсот фунтов, - отозвалась Шейла.
- Пятьсот фунтов. А фактически - триста пятьдесят наличными, а остальное - так, пустячное вознаграждение для его друга в Сити, который, собственно, и ссудил деньги, да так доверчиво, без всяких гарантий. Когда это произошло?
- Три года назад - когда я основал кафе в Кенсингтоне.
- Ах, да. А когда вы уже не могли выплачивать шестьдесят процентов в месяц, или сколько бы уж там он ни запросил, друг в Сити любезно согласился приплюсовать проценты к капитальной сумме, в ущерб самому себе, разумеется! Подход Мак-Стюарта мне хорошо знаком. Фентиман, каков на сегодняшний день общий итог? - спрашиваю из чистого любопытства!
- Если уж вам так приспичило знать, так к тридцатому числу нарастет тысяча пятьсот, - недовольно буркнул Джордж.
- А я ведь предупреждала Джорджа, - опрометчиво начала было Шейла.
- Ну, конечно, ты всегда знаешь, как лучше! А все твой чайный бизнес! Я говорил тебе, что на чае не заработаешь, но в наши дни женщины твердо уверены, что способны сами вести дела!
- Я все понимаю, Джордж. Но ведь это проценты Мак-Стюарта съели всю прибыль! Ты ведь знаешь, я хотела, чтобы ты одолжил деньги у леди Дормер.
- Ну, а я не собирался - и точка. Так я тебе в ту пору и сказал.
- Да, но послушайте, - вмешался Уимзи. - Как бы дело ни обернулось, полторы тысячи для Мак-Стюарта у вас все равно что в кармане. Если генерал Фентиман умер раньше сестры, вы получаете семь тысяч; если скончался после нее - вам гарантированы две тысячи по завещанию. Кроме того, брат ваш, вне всякого сомнения, по-справедливости поделит деньги, которые получит как наследник имущества, очищенного от долгов и завещательных отказов. Так о чем вам тревожиться?
- О чем? Да теперь, с этим треклятым юридическим пустозвонством, деньги-то заморожены черт знает до каких пор, я и притронуться к ним не могу!
- Знаю, знаю, - терпеливо продолжал Уимзи. - Но вам надо лишь отправиться к Мерблзу и попросить его ссудить вам деньги под залог наследства. Что бы ни произошло, меньше двух тысяч вы не получите, так что он охотно пойдет вам навстречу. Собственно говоря, он до известной степени обязан улаживать ваши долги, - в пределах разумного, конечно! - если к нему обратиться.
- Ведь и я тебе о том же твержу, Джордж! - горячо подхватила миссис Фентиман.
- Да, конечно, ты вечно диктуешь мне, как поступать. Ты ведь никогда не ошибаешься, верно? А предположим, что дело дойдет до суда, и на издержки уйдут тысячи и тысячи фунтов, э? Что тогда, миссис Ума Палата?
- Если возникнет необходимость, пусть в суд обращается ваш брат, разумно предложил Уимзи. - Если он выиграет, денег на судебные издержки у него окажется предостаточно, а если проиграет, ваши семь тысяч останутся при вас. Ступайте к Мерблзу - он все уладит! Или - вот что я вам скажу! займусь-ка я нашим общим другом Мак-Стюартом и посмотрю, нельзя ли как-нибудь перевести долг на меня. Он, конечно, ни за что не согласится, если узнает, что речь идет обо мне, но, может быть, через Мерблза дело провернуть удастся. А тогда мы пригрозим ему разборками по поводу взимания грабительских процентов, и все такое прочее. То-то поразвлечемся!
- Чертовски великодушно с вашей стороны, но я бы предпочел оставить все как есть.
- Как угодно, как угодно. Но, в любом случае, обратитесь к Мерблзу. Он вас вызволит. Впрочем, не думаю, что завещание станут оспаривать в судебном порядке. Если выяснить, кто кого пережил, не удастся, думаю, что вам с мисс Дорланд разумнее всего сговориться полюбовно за пределами зала суда. При любом раскладе, так оно и по справедливости выйдет. А почему бы, собственно, и нет?
- Почему? Да потому, что эта негодяйка Дорланд требует свой фунт плоти. Вот почему!
- Да ну? Что же это за женщина?
- Да одна из этих современных девиц, обитательниц Челси. Страшна как смертный грех - и абсолютно бесчувственная. Малюет картинки - мерзких, костлявых проституток с зеленой кожей, голышом, в чем мать родила. Небось думает, что, если уж не состоялась как женщина, так давай лезть в интеллектуалки! Неудивительно, что в наши дни человеку приличной работы ни за что не найти: повсюду эти упрямые ослицы с сигаретами в зубах, корчат из себя невесть что: тоже мне, гении, тоже мне, деловые женщины!
- Ну, право же, Джордж! Мисс Дорланд ни у кого работу не отбивает; ну не сидеть же ей целыми днями сложа руки в компаньонках у леди Дормер! И что плохого в том, что она пишет картины?
- Ну, а почему бы ей и не побыть компаньонкой? В прежние времена тысячи незамужних девушек состояли в компаньонках, и уж поверь, милая моя женушка, жили они куда счастливее, нежели в наши дни, когда принято плясать под джаз, щеголять в коротких юбках, да думать только о карьере! Ни тебе скромности, ни возвышенных чувств! Деньги, деньги да скандальная репутация, - вот и все, что нужно современной девице!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37