- Джоуна, он вас уволит в два счета. Не видать вам этого места как собственных ушей. Будете до конца жизни обувью торговать вразнос.
- А почему вы думаете, что он узнает?
- Вам его не провести. Он знает все.
- Вздор. Картотека хранится в отделе дознаний. Уверен, у него есть копия досье, так что оригинал ему совершенно ни к чему. Я просто подожду, пока он уйдет, сниму ксерокопию и верну оригинал на место.
- Я думала, документы положено заказывать.
Джоуна воззрился на меня так, словно вдруг увидел человека, который ни разу в жизни не парковал машину в неположенном месте. В самом деле, я, которая могла - при необходимости - врать без зазрения совести, испытывала необъяснимую, тревогу, когда случалось нарушать правила дорожного движения или задерживать библиотечную книгу. Мне было как-то неловко злоупотреблять доверием общества. Нет, я могу, если потребуется, незаконно проникнуть в чужую квартиру, но только если уверена, что меня не сцапают. Словом, при одной мысли о том, чтобы выкрасть полицейские документы, внутри у меня все сжалось, словно мне должны сделать укол против столбняка.
- Что вы, что вы? - залепетала я. - Вам нельзя этого делать.
- Что значит нельзя? Вот именно, что можно. Что вы хотите увидеть? Результаты вскрытия? Отчет с места происшествия? Протоколы допросов? Данные экспертизы?
- Хорошо бы. Конечно, это бы мне помогло...
Я подняла голову и увидела, что Роза ждет, чтобы забрать пустые тарелки.
- Послушайте, я бы никогда не попросила вас об этом... - виновато произнесла я, когда Роза ушла.
- Вы и не просили - я сам вызвался. Ну-ну, не трусьте. Когда-нибудь вы тоже можете оказать мне услугу.
- Джоуна, но Долан же настоящий псих, когда дело касается утечки служебной информации. Вы же его знаете. Не стоит так рисковать.
- Не волнуйтесь. Детективы, расследующие убийства, иногда сущее дерьмо. Вы же не собираетесь развалить его дело. Да и дела-то у него скорее всего никакого нет. Так что не о чем беспокоиться.
* * *
После ужина Джоуна проводил меня до дома. Было еще только четверть девятого, но мне хотелось поработать, да и он не очень настаивал на том, чтобы продолжить общение в более интимной обстановке. Когда стих звук его шагов, я погасила свет за дверью, села за стол и занялась карточками.
Я прикрепила их на доске, расположенной над столом, и - в надежде на внезапное озарение - принялась неторопливо перечитывать свои записи. Мое внимание привлекла одна любопытная деталь. Со времени первого осмотра квартиры Элейн я была весьма дотошна во всем, что касалось мелочей. У меня вообще такая привычка - вроде игры на проверку памяти. Так вот, в шкафчике на кухне Элейн держала какой-то кошачий корм - так было отмечено в одной из карточек. Что-то здесь не складывалось.
А где же кошка?
12
На другой день в девять утра я отправилась на Виа-Мадрина. Тилли на звонок не ответила, и я стала просматривать фамилии жильцов. Напротив десятого номера - то есть по соседству с Элейн - значился некий У-м Гувер. Я позвонила ему.
В динамике послышался легкий треск и мужской голос спросил:
- Да?
- Мистер Гувер? Меня зовут Кинси Милхоун. Я частный детектив, живу здесь, в Санта-Терезе. Я занимаюсь поисками Элейн Болдт. Не возражаете, если задам вам несколько вопросов?
- Вы хотите сказать, прямо сейчас?
- Ну да, если можно. Я хотела поговорить с вашей управляющей, но ее нет дома.
Послышался приглушенный разговор, затем гудок; щелкнул замок, из чего я заключила, что меня приглашают войти. Я бросилась к двери, пока та снова не закрылась. Поднявшись на второй этаж, увидела, что десятая квартира находится как раз напротив лифта. Гувер - босой, в синем потрепанном махровом халате, довольно коротком, - поджидал меня в коридоре. Тридцать четыре, может, тридцать пять, - прикинула я на глаз его возраст. Он был невысокого росточка - где-то пять футов шесть дюймов, со стройными, в меру волосатыми, жилистыми ногами. Темные волосы взъерошены, и вид человека, который два дня не брился. Припухшие от сна глаза.
- Бог мой, кажется, я вас разбудила, - виновато пролепетала я. - Простите, я не хотела.
- Нет, нет, я уже встал. - Он пригладил ладонью волосы, почесал затылок и зевнул. Я стиснула зубы, едва удержавшись, чтобы не сделать то же самое. Он прошел в квартиру, я - за ним.
- Я поставил кофе. Через минуту будет готов. Проходите, садитесь. - Голос у него был слабый и какой-то пронзительный.
Он указал направо, где была кухня. Его жилище являло собой зеркальное отражение квартиры Элейн, и я подумала, что спальни у них должны иметь общую стену. Я заглянула в гостиную. Как и из квартиры Элейн, отсюда была видна лестница, а окна выходили на участок Грайсов. Только из комнаты Элейн была видна и улица, а отсюда - лишь силуэт далеких гор, частично скрытый от взора рядами пиний, росших по Виа-Мадрина.
Гувер поправил свой коротенький халатик и сел на кухонный стул, скрестив ноги и показав красивые коленки.
- Простите, как, вы сказали, ваше имя? - спросил он. - Я еще туго соображаю.
- Кинси Милхоун, - сказала я. К разливавшемуся по кухне аромату свежего кофе примешивался запах нечищеных зубов. Его - не моих. Он закурил тонкую коричневую сигарету - может, надеялся перебить свой несвежий утренний дух еще более мерзким? У него были блеклые, цвета некрепкого табака, глаза, редкие брови и худощавое лицо. Он разглядывал меня скучающим взглядом удава, занятого перевариванием сурка, которым только что позавтракал. Кофеварка, издав последний "бульк", отключилась. Гувер достал две большие сине-белые кружки. На одной были изображены два кролика в момент случки. На другой - слоны за тем же занятием. Я отвела взгляд. Меня всегда мучил один вопрос: как спаривались динозавры, особенно эти великаны с огромными шипами? Кто-то сказал мне, что они делали это в воде - там, дескать, на них не так давил собственный вес. Но почему-то не верилось, что динозавры с их крохотными головками настолько сообразительны. Я стряхнула с себя задумчивость.
- А как вас зовут? Уильям или Билл?
- Уим. - Он вытащил из холодильника пакет молока и достал ложку для сахара. Я добавила себе в кружку молока. Гувер положил себе две ложки сахара - с верхом.
- Хочу набрать немного веса, - пояснил он, поймав мой взгляд. - Знаю, сахар вреден для зубов, но по утрам я готовлю себе белковый коктейль - знаете? - с яйцом, бананом и зародышевыми пшеничными хлопьями. - Он поморщился. - Во рту остается отвратительный привкус. К тому же я не могу заставить себя поесть раньше двух дня. Видно, суждено умереть тощим. Короче говоря, именно поэтому я и пью сладкий кофе. Может, что-нибудь да поможет. Вы, я смотрю, тоже ожирением не страдаете.
- Я каждый день бегаю, а кроме того, просто забываю поесть. - Я отхлебнула кофе и почувствовала легкий привкус мяты. Вкусно, ничего не скажешь. - Вы хорошо знаете Элейн? - спросила я после небольшой паузы.
- Разговариваем, когда встречаемся в коридоре, - сказал Гувер. - Мы с ней старые соседи. А что вам от нее нужно, если не секрет? Не платит по счетам?
Я вкратце рассказала о ее исчезновении, добавив, что история эта довольно темная, хотя пока ничего страшного и не произошло.
- Не скажете, когда вы последний раз ее видели?
- Что-то не припомню. До ее отъезда. Кажется, на Рождество. Нет, постойте. Я точно видел ее в канун Нового года. Она еще сказала, что будет дома.
- А вы не знаете, не было ли у нее кошки?
- Ну да, конечно. Великолепное животное. Серый персидский кот внушительных размеров, по кличке Мингус. На самом деле это был мой кот, но меня практически не бывало дома, и я отдал его ей, чтобы он не скучал. Тогда он был еще совсем маленьким котенком. Мне и в голову не могло прийти, что из него вырастет такое сокровище, - иначе ни за что бы с ним не расстался. Теперь уже поздно рвать на себе волосы. Уговор есть уговор.
- А что был за уговор?
Он равнодушно пожал плечами:
- Я заставил ее поклясться, что она не поменяет ему имя. Чарли Мингус. В честь джазового пианиста. И еще она пообещала, что никогда не будет оставлять его одного, - а иначе какой смысл его отдавать? С таким же успехом он мог бы жить и у меня.
Уим облокотился на стол и - как мне показалось - не без осторожности затянулся от коричневой сигаретки. Откуда-то из глубины квартиры доносился шум включенного душа.
- Она каждый год возила его с собой во Флориду?
- Конечно. Иногда даже брала с собой в салон, если в самолете были свободные места. Она говорила, что Мингусу там нравится, он чувствует себя хозяином. - Гувер взял со стола салфетку и сложил ее вдвое.
- Странно, что его нигде нет.
- Должно быть, он с ней - где бы она ни была.
- Вы не говорили с ней после этого убийства, которое произошло в соседнем доме?
Покачав головой, Уим аккуратно стряхнул пепел в сложенную пополам салфетку.
- Я разговаривал только с полицией - вернее, они разговаривали со мной. Окна моей гостиной выходят прямо на этот самый дом, и они спрашивали, не видел ли я чего. Ничего я не видел. Большего мерзавца, чем этот детектив, я в жизни не встречал. Мне не понравился его гонор. Налить вам горячего?
Он встал и взял кофейник.
Я кивнула, и он долил в обе кружки. Звук воды в душе внезапно оборвался, и я видела, что для Уима это обстоятельство не осталось незамеченным. Он подошел к раковине, потушил сигарету, сунув ее под кран, и выбросил окурок в корзину для мусора. Затем взял сковородку и достал из холодильника упаковку нарезанного ломтиками бекона.
- Я бы предложил вам позавтракать, да у меня туго с провизией - разве что составите мне компанию и выпьете белковый коктейль? Через минуту будет готов - как мне это ни противно. А это, - он кивнул на сковородку, - я делаю для моего друга.
- Мне все равно надо идти, - сказала я, вставая со стула.
Он нетерпеливо замахал руками:
- Сидите, сидите. Допейте хотя бы кофе. Коль уж вы пришли, спрашивайте, что хотите.
- Тогда вот еще что. Обращалась ли Элейн к ветеринару?
Уим зажег газ и выложил на сковородку три ломтика бекона. Некоторое время он стоял молча, склонившись над плитой и задумчиво глядя на синее пламя конфорки. Затем одернул полы халата и сказал:
- За углом на Серената-стрит есть ветеринарная клиника. Элейн носила туда Мингуса в такой специальной клетке. При этом он истошно вопил - словно койот. Он терпеть не мог врачей.
- А вы не знаете, где могла бы быть Элейн?
- А как насчет ее сестры? Может, она поехала к ней в Лос-Анджелес?
- Как раз ее сестра первой и обратилась ко мне, - сказала я. - Они с Элейн не виделись уже несколько лет.
Уйм вскинул голову и захохотал:
- Что за бред! Кто это вам сказал? Да я своими глазами видел ее. Где-то полгода назад.
- Вы знаете Беверли?
- Разумеется. - Он взял вилку и перевернул бекон, затем подошел к холодильнику и извлек оттуда три яйца. От голода у меня засосало под ложечкой. - Она года на четыре моложе Элейн, - беззаботно продолжал Уйм. - Такая бойкая дамочка с черными волосами и превосходной кожей. - Он вопросительно взглянул на меня. - Сходится?
- Похоже, ко мне приходила именно эта женщина, - сказала я. - Только у меня в голове не укладывается, зачем ей потребовалось врать.
- Я, кажется, догадываюсь. - Уйм вытащил бумажное полотенце и, свернув его, положил возле сковородки. - Понимаете, во время рождественских каникул у них произошла безобразная сцена. Видно, Беверли не хотелось выносить сор. Они буквально визжали, чем-то швыряли друг в друга и хлопали дверьми. Боже мой! А как они ругались! Это был поток непристойностей. У меня и в мыслях не было, что Элейн способна так сквернословить - хотя справедливости ради должен сказать, что сестрица ее выражалась еще похлеще.
- Из-за чего они поссорились?
- Из-за мужчины, разумеется. Из-за чего мы все поднимаем шум?
- Что за мужчина, не знаете?
- Нет. Откровенно говоря, подозреваю, что Элейн принадлежит к тем женщинам, которых вполне устраивает их вдовья доля - хоть они и помалкивают об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38