- Алло?
- Да, да, я слушаю, - откликнулась Беверли. - Просто мне не совсем понятно, почему вы так хотите обратиться в полицию.
- Ведь это самое логичное, что следует предпринять в данной ситуации. Возможно, она действительно где-то во Флориде - ну а вдруг ее там нет? Сейчас нам приходится полагаться лишь на слово Пэт Ашер. Почему бы не заручиться более надежной информацией? Пусть они известят все полицейские участки. В Бока-Рейтоне свяжутся с полицией Сарасоты - посмотрим, что им удастся выяснить. По приметам полиция по крайней мере установит, что ее нет среди больных, мертвых или арестованных.
- Мертвых?
- Ну-ну, не стоит так пугаться. Я понимаю, все это звучит довольно зловеще, и скорее всего ничего страшного не произошло, но у полиции на самом деле гораздо больше возможностей, чем у меня.
- Простите, но я не понимаю. Мне нужна была только ее подпись. Я обратилась к вам, рассчитывая, что вы сможете быстро найти ее. По-моему, полиция здесь совершенно ни при чем. Я хочу сказать, что незачем их впутывать.
- Хорошо. Что же в таком случае прикажете мне делать? Сначала вы просите меня разыскать вашу сестру, а потом начинаете вставлять мне палки в колеса.
- Просто я считаю, что это ни к чему. Почему бы вам на этом не остановиться?
Теперь настал мой черед надолго замолчать. Я тщетно пыталась понять, что стоит за этим ее высказыванием и чего вдруг она так переполошилась.
- Беверли, может, я чего-то недопоняла? Вы хотите, чтобы я оставила это дело?
- Не знаю. Я должна все обдумать, я вам перезвоню. Просто я думала, что здесь не возникнет никаких осложнений, а теперь я не уверена, стоит ли продолжать. Может, мистер Уэндер обойдется и без ее подписи. Может, найдет какую-нибудь лазейку в законе, которая позволила бы распорядиться остальными долями без ее ведома.
- Два дня назад вы рассуждали иначе, - заметила я.
- Наверное, я ошибалась, - сказала Беверли. - Давайте не будем пока пороть горячку, хорошо? Я сообщу вам, если решу, что поиски надо продолжить. А пока почему бы вам не прислать мне свой рапорт вместе со счетом? Я должна посоветоваться с мужем относительно дальнейших действий.
- Хорошо, - сказала я, недоумевая про себя. - Но учтите, я начинаю волноваться.
- Так не волнуйтесь, - ответила она; вслед за этим раздались гудки.
В немом изумлении я уставилась на телефонную трубку. Что бы все это значило? От меня не могло ускользнуть то обстоятельство, что она встревожена, но вместе с тем я не могла игнорировать ее слова и действовать на свой страх и риск. Пока еще она не заявила открыто, что отказывается от моих услуг, однако ясно дала понять, чтобы я ничего не предпринимала впредь до ее дальнейших распоряжений.
Я достала карточки с записями и нехотя принялась за отчет, поймав себя на том, что сознательно тяну время, но это дело никак не выходило у меня из головы. Копию отчета я убрала в папку, а оригинал вместе с перечнем своих расходов запечатала в конверт. Согласно контракту мои расходы не должны были превышать тысячи долларов, включая аванс, составлявший семьсот пятьдесят долларов, дальнейшие затраты являлись предметом дополнительной письменной договоренности - иначе говоря, мы были квиты. С учетом стоимости авиабилетов, проката автомобиля, междугородных переговоров и затраченного мной времени (приблизительно тридцать часов) расходы составили девятьсот девяносто шесть долларов. Таким образом, она была должна мне двести сорок шесть баксов. Я подозревала, что она хочет расплатиться со мной и на этом умыть руки. Видимо, ей доставляли удовольствие все эти игры с наймом детектива. Скорее всего она просто хотела досадить Элейн в отместку за то, что та не удосужилась подписаться под завещанием. Теперь, видно, догадавшись, что в этом деле сам черт ногу сломит, решила пойти на попятную.
Я закрыла офис и по дороге домой опустила конверт в почтовый ящик. То обстоятельство, что о местонахождении Элейн Болдт по-прежнему ничего не было известно, не давало мне покоя.
5
Телефон зазвонил ночью, в восемь минут третьего. Не успев продрать глаза, я машинально схватила трубку.
- Кинси Милхоун, - говорил мужчина, тон у него был совершенно отсутствующим, словно он читал телефонный справочник. Я сразу догадалась, что это полицейский. Только у них могут быть такие голоса.
- Да. А кто говорит?
- Мисс Милхоун, это патрульный Бенедикт из полицейского управления Санта-Терезы. Нам поступил срочный вызов - пятьсот девяносто четвертая статья - из дома двадцать-девяносто семь по Виа-Мадрина, квартира номер один. Так вот миссис Тилли Алберг хочет вас видеть. Вы не могли бы оказать нам содействие? С ней женщина-полицейский, но она просит именно вас. Мы были бы признательны, если бы вы приехали.
Приподнявшись на локте, я попыталась напрячь извилины.
- А что это за пятьсот девяносто четвертая? - промямлила я, борясь с зевотой. - Умышленно причиненный вред?
- Так точно, мэм.
Было ясно, что патрульный Бенедикт не хочет опрометчиво выкладывать все факты.
- С Тилли все в порядке? - спросила я.
- Да, мэм. Она не пострадала, только расстроена. Мы не хотели вас беспокоить, но лейтенант сказал, чтобы мы позвонили...
- Через пять минут буду, - сказала я и положила трубку.
Я откинула одеяло, схватила джинсы и фуфайку, затем натянула ботинки - проделав все это не вставая с кровати. Обычно я сплю голая, завернувшись в стеганое одеяло, потому что это куда удобнее, чем разбирать диван-кровать и стелить постель. Я прошла в ванную, почистила зубы, побрызгала водой на лицо, провела рукой по всклокоченным волосам, схватила ключи и кинулась к машине. К этому времени я окончательно проснулась и старалась вообразить, что в данном случае может крыться за загадочным числом "594". Едва ли злоумышленником была сама Тилли Алберг, иначе она вызвала бы не меня, а адвоката.
Было холодно, со стороны океана ползли клочья тумана, наполняя город мельчайшей изморосью. Светофоры усердно мигали, красный свет, как и положено, сменялся зеленым и наоборот, однако улицы были пустынны, и я ехала не останавливаясь. Перед домом № 2097 стояла черно-белая полицейская машина, все окна в квартире Тилли на первом этаже ярко светились, но кругом было тихо - ни красных сигнальных огней, ни толпящихся на тротуаре зевак. Я нажала кнопку домофона и сообщила о своем приходе. Мне открыли дверь. Я вошла в правую от лифта дверь и направилась к квартире Тилли, расположенной в конце коридора. У самой двери толпились несколько человек в халатах и пижамах, которых полицейский в форме уговаривал разойтись по квартирам и лечь спать. Он стоял подбоченившись, словно не знал, куда девать руки, и наконец заметил меня. На первый взгляд он походил на подростка, которого в баре все еще спрашивают, сколько ему лет, прежде чем продать выпивку. Однако, когда подошел ближе, я поняла, что ошиблась: от уголков глаз врассыпную разбегались мелкие морщинки, гладко выбритый волевой подбородок выдавал зрелого мужчину. Глаза говорили о глубоком знании людей со всеми их слабостями.
- Вы Бенедикт? - спросила я, протягивая ему руку.
- Так точно, мэм, - ответил он, пожимая ее. - А вы, стало быть, мисс Милхоун. Рад познакомиться. Спасибо, что пришли. - Его рукопожатие было столь же крепким, сколь и кратким. Он кивнул на открытую настежь дверь в квартиру Тилли. - Проходите. С ней наша сотрудница Редферн, снимает показания.
Я поблагодарила и, войдя в квартиру, машинально посмотрела направо. У меня глаза на лоб полезли: гостиная выглядела так, будто по ней пронесся торнадо. Что это? Акт вандализма? Но почему именно здесь? Недоумевая, я прошла на кухню. Тилли, съежившись и зажав ладони коленями, сидела за столом; на белом как мел лице пламенели веснушки, точно его посыпали красным перцем. Напротив си-дела женщина-полицейский и что-то записывала. Это была блондинка лет сорока с короткой стрижкой и родимым пятном на щеке, похожим на розовый лепесток. Как явствовало из надписи на пластиковом нагрудном знаке, звали ее Изабелл Редферн; с Тилли она говорила ровным, проникновенным тоном, словно перед ней находился потенциальный самоубийца, которого она пыталась отговорить от прыжка с моста.
Едва Тилли увидела меня, у нее задрожали губы и она разрыдалась, как будто мое появление послужило сигналом к тому, что теперь можно и расклеиться. Я присела рядом и взяла ее за руки.
- Ну-ну, полно, - сказала я. - Что здесь произошло?
Тилли попыталась что-то вымолвить, но тщетно, и только тяжело дышала, с каким-то присвистом, какой издают резиновые детские игрушки. Наконец ей удалось унять сотрясавшие ее рыдания.
- Кто-то ворвался в квартиру, - выдавила она из себя. - Я проснулась и увидела женщину... она стояла в дверях спальни. Мой Бог, я думала, у меня сердце остановится. От ужаса не могла пошевелить пальцем. А потом... потом все и началось... она что-то прошипела и бросилась в гостиную и принялась там все крушить. - Тилли прижала ко рту носовой платок и закрыла глаза. Я взглянула на Редферн. Что за чертовщина? Затем обняла Тилли за плечи и попыталась успокоить ее.
- Ну же, Тилли. Все уже позади, вы в безопасности.
- Я так испугалась... так испугалась. Я думала, она хочет убить меня. Она была как маньяк, как безумная, только тяжело дышала, шипела от злости и крушила все подряд. Я захлопнула дверь спальни и закрылась на ключ, а потом позвонила в службу спасения. Неожиданно все стихло, но я открыла дверь лишь после того, как приехала полиция.
- Правильно. Вы все сделали верно. Успокойтесь, я понимаю, как вам было страшно, но вы вели себя абсолютно правильно и теперь все уже позади.
Сотрудница полиции подалась вперед:
- Вы успели разглядеть эту женщину?
Тилли горестно покачала головой; она снова начинала дрожать.
Теперь уже Редферн взяла ее за руку:
- Сделайте глубокий вдох и постарайтесь расслабиться. Опасность миновала, все хорошо. Дышите глубже. У вас найдется успокоительное или что-нибудь выпить?
Я встала и принялась наугад открывать дверцы кухонных шкафчиков, но никакого спиртного у нее, похоже, не было. На глаза попалась бутылочка с ванильным экстрактом, и я вылила содержимое в стакан. Тилли не глядя выпила.
Она прилежно делала глубокие вдохи, стараясь взять себя в руки.
- Никогда прежде ее не видела, - произнесла она уже более спокойно. - Это больная. Сумасшедшая. Я даже не поняла, как она проникла в квартиру. - Тилли замолчала. В воздухе запахло бисквитом.
Редферн оторвала взгляд от своего блокнота:
- Миссис Алберг, следов взлома не обнаружено. У злоумышленника должен был быть ключ. Вспомните, вы давали кому-нибудь ключ от квартиры? Может, прислуге? Может, кто-то поливал цветы в ваше отсутствие?
Тилли нерешительно покачала головой, как вдруг обернулась ко мне, и я увидела в ее глазах выражение неподдельной тревоги.
- Элейн. Только у нее был ключ. - Она снова повернулась к Редферн. - Это моя соседка, ее квартира прямо над моей. Осенью, когда я ненадолго уезжала в Сан-Диего, то оставила ей ключ.
Сначала Беверли Дэнзигер нанимает меня, чтобы я нашла Элейн - теперь еще и это...
Редферн решительно поднялась из-за стола:
- Подождите. Я хочу, чтобы Бенедикт тоже послушал.
* * *
Лишь к половине четвертого полицейские покончили со всеми формальностями. К тому времени на Тилли было жалко смотреть. Уходя, они попросили ее утром явиться в участок, чтобы подписать заявление. Я сказала, что побуду с ней, пока она не придет в себя.
Когда полицейские удалились, мы с Тилли некоторое время сидели, не произнося ни слова, и только устало смотрели друг на друга.
- Это не могла быть Элейн? - спросила я наконец.
- Не знаю, - ответила Тилли. - Вряд ли. Но было темно, и я с трудом что-то соображала.
- А ее сестра? Вам доводилось встречаться с Беверли Дэнзигер? Может быть, вы знаете Пэт Ашер?
Тилли отрешенно покачала головой. Лицо ее все еще было белым как простыня, под глазами обозначились темные круги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38