Волосы светлые с проседью, она зачесывает их назад. Голубые глаза. - Тилли замолчала. - Постойте-ка, может, у меня все-таки есть фото... Я только что вспомнила. Подождите.
Она направилась куда-то в сторону кабинета, минуту спустя появилась с моментальным снимком, сделанным "Поляроидом", и протянула его мне. Карточка пожелтела - словно выгорела на солнце - и показалась мне какой-то липкой на ощупь. Это была фотография двух женщин в полный рост, стоявших во дворе перед домом; снимок, видимо, сделали футов с двадцати. Одна, в хлопчатобумажных, хорошего покроя брюках - я сразу догадалась, что это и есть Элейн, - стройная, подтянутая и элегантная, радостно улыбалась. Вторая, довольно дородная особа в очках в синей пластмассовой оправе и с прической, похожей на съехавший набок парик, застенчиво щурилась. По виду ей было за сорок.
- Это прошлой осенью, - пояснила Тилли. - Вот эта слева Элейн.
- А другая?
- Марти Грайс, наша соседка. С ней произошла ужасная история. Ее убили... постойте... полгода назад. Боже, кажется, это было совсем недавно.
- Как это случилось?
- Говорят, она спугнула проникшего в дом грабителя. Наверное, он убил ее, а потом решил сжечь дом, чтобы замести следы. Это было чудовищно. Вы могли прочесть об этом происшествии в газете.
Я покачала головой. Иногда я месяцами не притрагиваюсь к газетам, однако тут же вспомнила о домике с обуглившейся крышей и выбитыми стеклами.
- Мне очень жаль, - произнесла я. - Можно оставить это у себя?
- Ради Бога.
Я еще раз взглянула на снимок, и у меня тревожно защемило сердце - ведь на нем был запечатлен момент из совсем недавнего прошлого, когда ни та, ни другая не подозревали о том, что ждет их впереди. И вот - одна мертва, другая бесследно исчезла. Эта комбинация мне совсем не нравилась.
- Они были подругами? - спросила я.
- Пожалуй, нет. Время от времени встречались за партией в бридж, но помимо этого практически не общались. Элейн, знаете ли, чересчур высокого о себе мнения. Марти это немного раздражало. Не то чтобы Марти была откровенна со мной, но я помню, что иногда она отпускала довольно язвительные замечания в адрес Элейн. Конечно, Элейн живет в свое собственное удовольствие и не скрывает этого, ей и в голову не приходит, что другие не могут себе этого позволить. Взять хотя бы ее пресловутое меховое манто. Она ведь знала, что Леонард и Марти находятся в крайне стесненных обстоятельствах, и все-таки заявилась в нем играть в бридж. По отношению к Марти... ну, все равно что размахивать красной тряпкой перед быком.
- Это то самое манто, которое было на ней, когда вы видели ее в последний раз?
- Ну да. Из рыси - и такая же шляпка. Двенадцать тысяч долларов.
- Вот это да!
- Я и говорю. Изумительная вещь. О таком можно только мечтать.
- Вы можете сказать что-нибудь еще про ее отъезд?
- Немногое. У нее был кое-какой багаж - кажется, она несла сумку, остальное помог донести водитель.
- Не припомните название таксомоторной компании?
- По правде говоря, тогда я не придала этому значения, но обычно она заказывала машину в "Сити кеб" или в "Грин страйп", иногда - в "Тип-топ", хотя последняя ей не очень нравилась. Жаль, что больше ничем не могу помочь. Меня вот что волнует: если Элейн поехала во Флориду, но так и не доехала, то где же она в таком случае?
- Это бы мне и хотелось выяснить, - сказала я с улыбкой, постаравшись дать понять, что ничего страшного еще не произошло, но на душе у меня было неспокойно.
Вернувшись в контору, я быстренько подсчитала расходы: примерно семьдесят пять долларов набежало за то время, что я потратила, беседуя с Тилли и осматривая квартиру Элейн, плюс библиотека, телефонные звонки и оплата услуг междугородной связи. Я знаю детективов, которые не слезают с телефона в течение всего расследования, но, по-моему, это не очень умно. Если не общаться с людьми с глазу на глаз, слишком велика вероятность того, что тебя будут водить за нос или сама выпустишь из виду нечто существенное.
Я позвонила в транспортное агентство и заказала билет до Майами и обратно. Если лететь глубокой ночью, не пить, не есть и не ходить в сортир, поездка обходилась в девяносто девять долларов в один конец. Кроме того, я заказала в Майами дешевую машину напрокат.
До самолета оставалось еще несколько часов, поэтому я вернулась домой и пробежала трусцой свои три мили, потом положила в сумочку зубную щетку и пасту, назвав это сборами. По возвращении я собиралась разыскать агентство, услугами которого пользовалась Элейн, и выяснить, не улетела ли она в Мексику или на Карибы. Пока же я рассчитывала застать во Флориде ее подружку, пока та не улепетнула. В данный момент это была единственная ниточка.
3
Самолет приземлился в Майами в 4.45 утра, еще не рассвело. Редкие пассажиры, которых сей ранний час застал в здании аэровокзала, спали на жестких и неудобных пластмассовых сиденьях, положив головы на матерчатые сумки - на плечах нелепо топорщились пиджаки. Свет был приглушенный, точно в похоронном зале; в багажном отделении за стеклянными переборками высились горы невостребованных чемоданов. Магазинчики и киоски - все как один - были закрыты. Радиодиспетчер пригласил какого-то пассажира подойти к бесплатному телефону, однако имя умудрился произнести так неразборчиво, что едва ли кто-то откликнулся. В самолете мне удалось поспать не больше часа, поэтому чувствовала я себя совершенно разбитой.
Я нашла взятую напрокат машину, села за руль, сверилась с картой и в 5.15 уже мчалась на север по шоссе номер один. Мне предстояло преодолеть двадцать миль до Форт-Лодердейла и еще пятнадцать - до Бока-Рейтона. Рассвет окрасил небо в нежные перламутровые тона, облака сгрудились, подобно кочанам цветной капусты в придорожной лавке. Ландшафт по обе стороны дороги был довольно плоский, к самому полотну подползали белые песчаные языки. До горизонта тянулись заросли меч-травы и ряды низкорослых кипарисов, на деревьях, словно рваные коврики, висели клочья испанского бородатого мха. Благоухал пропитанный испарениями воздух, и первые яркие лучи солнца, прорезавшие небо на востоке, обещали жаркий день. Чтобы как-то скоротать время, я остановилась возле закусочной, съела что-то желто-коричневое и запила апельсиновым соком. Мне почему-то показалось, что у съестного такой вкус, какой должен быть у пищи, принимаемой астронавтами для восстановления сил.
К тому времени, когда я добралась до микрорайона, где находился кондоминиум Элейн, было около семи часов; оросительные фонтанчики уже вовсю поливали аккуратно подстриженные газоны. Там стояло шесть или семь одинаковых трехэтажных зданий из бетонных панелей с крытыми террасами, которые только подчеркивали их довольно жалкий общий вид. Оживляли пейзаж ярко-красные и розовые цветы на кустах гибискуса. Я проехала по широкой улице, которая поворачивала и упиралась в теннисные корты. По-видимому, возле каждого дома имелся собственный бассейн, кое-кто уже грелся на солнышке, развалившись в пластиковых шезлонгах. Наконец на глаза мне попался нужный номер, и я заехала на небольшую стоянку перед домом. Квартира управляющего находилась на первом этаже. Входная дверь распахнута настежь, однако дверь-сетка предусмотрительно оставлена закрытой - чтобы в дом не проникли огромные флоридские жуки, которые уже копошились в траве и предупреждали о себе, издавая грозные звуки.
Я решительно постучала по алюминиевой раме.
- Иду-иду, - неожиданно близко раздался женский голос.
Я прикрыла ладонью глаза, чтобы сквозь дверь-сетку лучше разглядеть, с кем имею дело, и спросила:
- Могу я видеть мистера Маковски?
В этот момент по ту сторону сетки материализовалась женская фигура, только лицо ее почему-то находилось на уровне моих коленей.
- Подождите. Я делаю приседания... дайте только встану на ноги. Боже, как же это трудно. - Она встала на колени и попробовала опереться рукой о подлокотник кресла. - Маковски в двести восьмой, чинит туалет. Чем могу вам помочь?
- Я ищу Элейн Болдт. Вы не знаете, где она может быть?
- Так вы детектив? Это вы звонили из Калифорнии?
- Совершенно верно. Я решила приехать, чтобы попробовать разобраться на месте. Она оставила какой-нибудь адрес?
- Нет. Я бы с радостью помогла вам, но, боюсь, знаю не больше вашего. Ну вот, входите. - Ей наконец удалось встать на ноги и открыть дверь. - Я Кармен Маковски или то, что от нее осталось. Вы занимаетесь зарядкой?
- Да как вам сказать? Бегаю трусцой, но это, пожалуй, и все, - ответила я.
- Вы молодцом. Только никогда не делайте приседания. Мой вам совет. Я приседаю по сто раз в день и ужасно мучаюсь. - Щеки у нее раскраснелись; она все еще была разгорячена и тяжело дышала. На вид ей было около пятидесяти; под облегающим ярко-желтым спортивным костюмом угадывался живот женщины в интересном положении. Она была похожа на спелый флоридский грейпфрут.
Она радостно закивала:
- Угадали. Никогда не предполагаешь, чего ждать от жизни. Я думала, это рак, пока он не начал лягаться. Знаете, что это такое?
С этими словами она ткнула пальцем в небольшое вздутие пониже пояса:
- Это вывернутый наизнанку пупок. Смешно, правда? Мы с Маковски думали, что у нас уже никогда не будет детей. Мне скоро пятьдесят, ему шестьдесят пять. Впрочем, какая, к черту, разница? Это поинтереснее, чем какая-нибудь менопауза, верно? Вы говорили с этой женщиной из триста пятнадцатой? Ее зовут Пэт Ашер - да вы, наверное, и сами знаете. Она заявляет, что Элейн сдала ей квартиру, но мне что-то не очень в это верится.
- А что это за история? Миссис Болдт ничего вам не рассказывала?
- Нет. Ни единого слова. Мне известно только одно - эта женщина, Ашер, объявилась несколько месяцев назад и въехала в квартиру Элейн. Поначалу никто не возражал, мы думали, ну поживет недели две, и все. Жильцам не возбраняется приглашать гостей. Но сдавать квартиру - это уже против правил. Кандидатуры возможных покупателей проходят тщательный отбор. Разреши мы сдавать помещения в аренду, и сюда слетится всякий сброд. Начнут портиться нравы. Словом, месяц спустя, когда Маковски поднялся к ней, чтобы потолковать, она заявила, что заплатила Элейн за шесть месяцев вперед и съезжать не намерена. Маковски чуть не взбесился.
- У нее есть на руках подписанный договор аренды?
- У нее имеется расписка, из которой следует, что она заплатила Элейн энную сумму, но там ни слова не сказано за что. Маковски направил ей извещение о том, чтобы она освободила квартиру, но она не торопится. Я так понимаю, вы еще с ней не встречались.
- Я как раз хотела ее повидать. Не знаете, она дома?
- Очень может быть. Она в основном сидит дома, разве что к бассейну ходит загорать. Можете передать от нашего имени, что домовое управление велело ей немедленно катиться ко всем чертям.
* * *
Триста пятнадцатая квартира находилась на третьем этаже в аппендиксе Г-образного коридора. Я не успела еще нажать на кнопку звонка, как у меня возникло странное ощущение того, что кто-то пристально наблюдает за мной в дверной глазок. Примерно через минуту дверь открылась, но ровно настолько, насколько позволяла цепочка, причем за дверью не было видно ни души.
- Пэт Ашер? - обратилась я в пустоту.
- Да.
- Мое имя Кинси Милхоун. Я частный детектив, приехала из Калифорнии. Я ищу Элейн Болдт.
- Зачем? - словно не ведая о правилах элементарной вежливости, сухо и настороженно спросила она, по-прежнему не показываясь мне на глаза.
- Ее разыскивает сестра, ей надо, чтобы она подписала кое-какие юридические документы. Вам известно, где она?
Повисла напряженная тишина.
- Вы явились, чтобы вручить мне извещение?
- Нет.
Я достала копию моего удостоверения и просунула ее в дверную щель. Удостоверение исчезло, как исчезает в утробе банкомата кредитная карточка. Спустя мгновение я снова увидела его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38