— Извините, — сказал, обращаясь ко всем присутствующим, Иван, поправляя на себе пиджак. — Он слишком много себе позволил.
Тейлор встал тут же. Он готов был к схватке.
— Сзади, — коротко сказал Артем и сделал шаг в сторону.
Автоматная очередь разорвала наступившее напряжение тишины. Журналисты обернулись. За спиной у них стоял полковник Пирке и американский солдат, который держал автоматическую винтовку «М-16» поднятой кверху и дырявил потолок.
— Что здесь происходит? — спросил полковник.
— Ничего особенного, обсуждаем ваше несоответствие должности, господин полковник, — сказал Артем и тут же ударил солдата ногой в печень. Американец лег послушно.
Пирке отступил на шаг и взялся рукой за кобуру пистолета.
— Угомонитесь, — сказал ему Артем, — иначе тоже будете лежать здесь же. Я настоятельно рекомендую вам сегодня же доложить командованию об инциденте, в котором вы активно замешаны. Не в том, что происходит сейчас, а в том, что произошел вчера вечером с французским журналистом Сержем Ригана. И обещаю вам, что ваша очевидная подлость обойдет все газеты мира. Будьте готовы к этому и к отставке.
Пирке оглянулся, ища поддержки в окружающей их толпе. Но журналисты, даже если они откровенно настроены проамерикански, не любят, когда задевают их интересы. Они поддерживают свою корпоративность и считают, что имеют право забираться туда, куда их не хотят пускать. Известное дело — хороший репортер, если его не пускают в дверь, лезет в окно. Одобряющих взглядов не было. Пирке помог встать солдату, начавшему приходить в себя, и вместе с ним направился к выходу. За ними заспешил Тейлор. А в дверях уже стояли и провожали американцев угрюмым взглядом четверо вооруженных македонских охранников, которых пригласил официант.
Поговорив, сдвинув вместе два стола, что вообще-то считается не совсем допустимым для ресторана в столице даже маленького государства, журналисты решили требовать от командования НАТО отчета.
Хотя все понимали, что такого отчета не будет и все происшествие довольно легко можно списать на действия местных бандитов. Таких появилось вместе с беженцами множество.
Пока шли общие разговоры, Артем-Салех успел шепнуть Ригана-Валомбрезу, что второй из американских спецназовцев оказался агентом Моссада. Об этом сообщили сербы.
Герцог, как и полагается, сделал круглые глаза, удивился, а про себя сказал:
«И Моссад здесь же... Мне только этого не хватало...» Одна из лучших разведок мира традиционно не очень стеснялась в средствах. И вполне могла посчитать герцога виновным в смерти своего агента.
— Я тебе еще одну вещь скажу, чтобы совсем тебя расстроить, — добавил шепотом, придерживая на губах дежурную улыбку, Салех, — крупно вступила в поиск контактов с нашими друзьями Чечня. Это отпетые головорезы, которые умеют лучше всего пытать и убивать. Надо быть осторожным.
— Они здесь? — просил герцог.
— Они прибывают через час. Рота вошла в Албании в формирование сепаратистов, а три человека через час прибывают сюда.
— Что они из себя представляют?
— Они — журналисты.
* * *
Вечером того же дня на традиционной пресс-конференции журналистам представился новый представитель объединенного штаба — офицер по связи с общественностью майор Лугански. Это был немец, но по-английски — как принято беседовать на международных пресс-конференциях — он говорил свободно.
Майору задавали много вопросов, и отвечал он более точно, с большей откровенностью, нежели предшественник. От имени командования НАТО, в связи с демонстрацией по многим телеканалам видеозаписи разбомбленного лагеря албанских беженцев в горах, майор Лугански принес публичные извинения.
— Там было прямое обращение к Клинтону, — спросил Ватерро, — есть ли данные, как отреагировал на эту запись американский президент?
— Насколько мне известно, — ответил майор, — в США ни один из крупных каналов не показал сюжет. Он обошел Европу.
— А что вы можете сообщить о применении психотронного оружия? — Герцог по-прежнему интересовался своей темой.
— До меня уже дошли кое-какие слухи Но только со стороны журналистов. Официального подтверждения нет. Мне лично ничего не известно об этом.
Если такие испытания и проводились, то американские части действовали на свой страх и риск.
Тарханов вопросов не задавал и внимательно посматривал в сторону новых членов журналистского братства. Двое чеченцев выглядели обеспокоенно Игнорировать пресс-конференцию они не могли.
Надо же было оправдывать свое здесь пребывание.
И вопрос о психотронном оружии их сильно заинтересовал Но сейчас их мучил вопрос другой. Куда пропал третий член их группы?
Но об этом из присутствующих знали только Тарханов и Иващенко. Они знали, что в эти же минуты «пожиратель леопардов» отправил связанного командира чеченской группы в район границы, где с ним будут беседовать парни из группы капитана Юрьева.
Туда же доставлен некоторый запас скополамина на случай, если препарат понадобится капитану Макараджичу, который забрался в самый глубокий тыл, ближе к границе Косова с Албанией, где сепаратисты чувствуют себя спокойно.
Глава 9
Чечня.
Граница и территории.
Группа Согрина.
Рейд
Рассвет уже подступал. Это значило, что пришла пора вынужденно отсыпаться в одной из нор, так дальновидно подготовленных Сохно. Днем в густонаселенных районах передвигаться опасно.
Вход в нору, как и в большинство творений рук новоиспеченного майора, находился в таком труднодоступном месте, что забираться туда в темноте было просто рискованно. И все-таки они забрались. Сразу же развели огонь в очаге, чтобы прогреть на день тесное помещение. Днем дым мог привлечь внимание Лежанка здесь — снарядные ящики и сверху сплетенный из лозы настил — была только одна, хотя сама нора рассчитана на двоих, как уверял Толик. Один мог позволить себе спать, слегка поджав ноги, второй — сидя в углу на снарядном ящике. Третий, место для которого нашлось с трудом — обстановка боевая и территория вокруг вражеская, — должен наблюдать за происходящим в округе.
Первым дежурить вызвался сам хозяин берлоги.
Ему так и так предстояло дожидаться рассвета, чтобы вызвать на свидание своего осведомителя. И потому Толик приник к «окну» под корнем растущего на крутом склоне орехового дерева и не отрывал от глаз бинокль.
После первого дня марша, когда они на тридцать километров углубились на территорию Чечни, усталость еще не чувствовалась. Но усталость имеет свойство накапливаться постепенно, а потому они не стали тратить время на разговоры, тем более что на это время у них уже было — почти сутки готовились и строили планы.
Согрин уступил лежанку Кордебалету, потому что собирался заступить на пост, когда Сохно уйдет на свидание с осведомителем. Сам устраивался поудобнее в углу, подстилал теплый бушлат, чтобы не мерзнуть от камня, к которому предстояло прислоняться спиной. В это время и заверещал едва слышимой трелью сотовый телефон. Игорь специально поставил уровень звонка почти на минимальный.
— Подполковник Согрин, слушаю!
— Как дела, Игорь? — интересовался Нефедов, оставшийся вместе с представителем ставропольской Конторы в Курской.
— Расположились на привал.
— У меня для тебя новости. В Югославии захватили командира группы чеченцев, работающей по нашей теме. Допрашивали с психотропными средствами. Он в курсе, что мальчик похищен. Но не знает, где тот содержится. Вся операция проводится с их стороны недовольными президентом полевыми командирами. Так называемая партия войны. Там и Басаев, и Радуев, и еще куча менее известных фамилий.
Мальчишку на обмен не отдадут — это однозначно.
Он для них — гарантия получения в руки мощного оружия и успешного продолжения войны не только в Чечне, но и по всему Северному Кавказу. Следовательно, возможна только силовая акция. Если надо, будем держать в боевой готовности роту спецназа и пару боевых вертолетов. На базу под Степным как раз поступила на испытания пара «Аллигаторов».
— В готовности — пожалуйста, только сюда не пускайте. Но и держите подальше от границы, у чеченцев тоже есть разведка. А что такое «Аллигатор»?
— Новые машины. Еще почище «Черных акул».
В чеченской войне ни те, ни другие не участвовали.
А как все-таки насчет людей? Может, человек десять тебе подбросить?
— Чтобы засветиться?
— А если запустить еще пару групп? С отдельным заданием. Чтобы они ничего о твоих не знали.
— Еще одна возможность засветиться. У них нет такой базы, как у Сохно. Они запросто могут «попасть». А чеченцы тоже умеют психоделиками пользоваться. Тогда мальчика уже искать будет бесполезно. Лучше не мешайте.
— А если мы задействуем агентуру Конторы?
— Мы тоже можем задействовать кучу агентов.
У Сохно их в запасе, как ворон на кладбище. Но к чему это приведет? Только вызовет лишние разговоры.
— На меня из Москвы давят. Требуют активизации действий. Сам-то генерал только спрашивал, а потом звонил заместитель начальника управления, тот просто требовал все силы задействовать.
— И провалить операцию... Тогда уж заново войну надо начинать. И снова проигрывать, потому что сейчас они получше готовы, чем тогда.
— Вечером будут снова звонить. Что докладывать?
— Пусть мне звонят. Я сам доложу. Ровно в двадцать московского времени. Буду ждать. И никого, слышите, никого больше в дело не вводить. Еще новости есть?
— Есть. Неприятные.
— Ну-ну...
— Не знаю уж, стоит ли говорить...
— Я за язык никого не тянул.
— Короче, так. Здесь, в Курской... Приехали из краевой прокуратуры. С ордером на арест Сохно.
Против него возбуждено уголовное дело на предмет похищения людей с территории Чечни.
— За что?
— За похищение людей...
— Кто заявитель?
— Чеченская сторона.
— И наши мудаки согласились?
— Идет следствие.
— И что?
— Я заявил, что Сохно в длительной командировке. Они, конечно, поняли. Догадались, вернее. Наверное, в самой Курской осведомитель есть.
— Кто приехал?
— Следователь с группой захвата.
— Ты им рассказал, что в Курской было накануне?
— Рассказал. И трупы чеченцев показал. Они и этим делом попутно занялись. Там уже Сохно должен как свидетель проходить. Сейчас допрашивают раненых. Их трое. Они и сказали, что Сохно здесь был.
— Тогда скажи еще, что их трупы будут рядом лежать, если они попытаются его захватить. Скажи, что мы втроем все краевое управление МВД вместе с прокуратурой в один ряд уложим. Все! Отбой!
Согрин резко отключился от связи и, сунув трубку в карман, ударил себя кулаком по колену.
— Идиоты...
— Что там? — поинтересовался Кордебалет.
Обернулся и Сохно. В полумраке берлоги Игорь уловил его вопрошающий и насмешливый взгляд.
— Будь готов, Толик, как юный пионер Советского Союза, сдать себя в руки правосудия. Против тебя возбуждено уголовное дело на предмет похищения граждан независимой Чечни.
— Чеченцы жалуются... — Сохно, казалось, наслаждался ситуацией. — Это они любят. Сами никаких законов не признают. Но хотят, чтобы против них действовали по закону. Старо, как мир... Это мы еще во время войны проходили... Помнишь, Шурик, как было? — спросил он Кордебалета.
Тот кивнул и вздохнул.
— И что нам делать? — спросил Согрин.
— А ничего не делать. Я не такой идиот, чтобы позволить себя арестовать. Отлично знаю, чем такие дела кончаются. Передадут чеченской стороне, а оттуда пришлют в Курскую мою несчастную отрезанную голову. Обычай у них такой. Национальный колорит, почти как танец. Привозят человека, а назад только головы отсылают. Таким образом следствие ведется.
— Жалко, что у Чечни нет границы с Югославией... — мечтательно сказал Кордебалет.
— Спите, мне скоро выходить... — сказал Сохно и достал из футляра бинокль. — Уже светает. Очень я нужен кому-то в Югославии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63