— Не мог. Никак не мог!
— Почему?
— Прием такой знать надо, чтоб он послушался, а так нипочем на хвосте плясать не станет.
— И другой укротитель тоже не сможет от него этого добиться?
— Дрессировщик?
— Ну да, дрессировщик.
— Это смотря какой дрессировщик! Если со змеями работал, то, думаю, сможет…
— Значит, опытный змеиный дрессировщик сможет, а простой человек — вроде меня, скажем, — нет. Правильно я вас понял?
— Правильно, — кивнул Минаев. — Простой человек с Володькой не справится.
— Еще раз спасибо. Это все, что я хотел знать. Как только будут новости, сразу же вас известим… Теперь скажите, как мне проще выбраться из ваших лабиринтов…
Глава 21
Выстрел из-за забора
Светловидов сошел с автобуса на тридцать шестом километре. День выдался тусклый и тихий. Листья на деревьях поникли. Небо заволокло. Поднятая грузовиками пыль желтоватой дымкой висела в неподвижном воздухе. Бюро прогнозов уже третьи сутки обещало дождь. Но выпадали только обильные росы. Поэтому придорожные деревья и указательные знаки покрылись грязным, мышиным налетом. Было тяжело дышать. Природа давила на людей физически и морально. В переполненном автобусе вспыхивали перебранки, достигавшие особой напряженности на остановках. Такое уж выдалось оно — это грозовое лето…
Светловидов еле протиснулся к выходу и насилу пробился сквозь хлынувший навстречу поток. У него создалось впечатление, что из автобуса никто никогда не выходил, — все только влезали. Несколько помятый и разгоряченный — дался ему этот автобус, как будто нельзя было поехать машиной! — он привел себя в порядок, вытер вспотевшую шею. Потом, сняв пиджак и перебросив его через локоть, безмятежно сорвал одуванчик и дунул. Но в мертвом, влажном воздухе крохотные «парашютисты» летели совсем недолго… До высокой арки из гнутых, выкрашенных серебрянкой трубок было рукой подать. На ней почему-то висел рисованный плакат, иллюстрировавший рост производства хлопка-сырца, хотя хлопок, как, впрочем, и лен-долгунец, в Ватутинках, кажется, не произрастал. Слева от арки прилепилась зеленая будка часовой мастерской, справа производили заливку резиновой обуви и принимали стеклотару. Рядом на заборе висели различные объявления. Одно из них оповещало, что в местном клубе сегодня вечером будут танцы и заграничный кинофильм «Затмение».
Отдышавшись и прочитав афишки о найме рабсилы, Светловидов вразвалочку направился к арке. Он не любил и, главное, не умел торопиться. Всякое дело начинал от самых истоков. Взяв, к примеру, книгу, обязательно прочитывал все предисловие. Доведись ему посвятить себя, скажем, новой истории, — он бы начал ее изучать с «Происхождения видов» Чарлза Дарвина. Именно поэтому он и поехал сюда городским транспортом. Особой необходимости в том, конечно, не было, но в принципе он поступил совершенно правильно. Одно дело, когда человек приехал на машине. Совсем другое, когда вылез из переполненного автобуса.
Асфальтированная дорожка вела мимо райисполкома, почтового отделения «Ватутинки-1», продуктового магазина и овощной лавки. Солдаты с черными погонами стройбата копали траншеи под газовые трубы. В зеленых двориках между стандартными пятиэтажными домами возились дети. На веревках висело разноцветное белье. Рыжий, веснушчатый парень гонял турманов, но они летали неохотно. Сделав круг, норовили усесться на голубятню.
Все было такое неприметное, обыденное и мирное, и так не хотелось верить, что где-то здесь спрятаны концы недавнего убийства.
Он прошел до конца улицы, где асфальт переходил в засыпанную мелким шлаком площадку. Вокруг были деревянные домики с огородами. За покосившимися заборами росли яблони, скромно цвела сирень, и колючие акации усыпали землю сорванными грозой пищиками. В одном дворике был накрыт столик с пыхтящим самоваром. Старик в линялой гимнастерке, блаженствуя, попивал чаек, а бабка в белом платке выдергивала с грядки морковь. Под окнами с выкрашенными наличниками и кружевными занавесочками тихо и мирно росли золотые шары.
Грустное умиротворение снизошло вдруг на Светловидова. Он вспомнил детство в Тамбове, бабку и мать, которая умерла в войну. И ярко увидел в памяти своей, как сиротливо и мило льнули к потемневшим бревнам родной избы золотые шары.
Он загляделся на этот двор, вдохнул дым сосновых шишек и, заметив высунувшуюся из заборной щели беловатую и твердую еще малинку, машинально протянул руку, но тут же обстрекался крапивой. Глухо чертыхнувшись, лизнул обожженную ладонь и стал спускаться. Дорога в этом месте круто пошла вниз, петляя в зарослях лебеды и чертополоха. По обеим сторонам цвела картошка, над которой лениво порхали бабочки-белянки и еще какие-то серенькие с голубым мотыльки.
Внизу, за канавой, превращенной в помойку, начиналась большая поляна. Травка местами была совершенно вытоптана. Четверо школьников в серых курточках гоняли проколотый резиновый мячик. Невдалеке паслась большая черная коза, весело бодались друг с другом грязноватые козлятки и терлись лбами о стволы. Видимо, у них чесались подрастающие рожки.
Поляну пересекала извилистая тропинка, терявшаяся среди мелкого подлеска, за которым в лесной зелени белели березы. Тут дышалось свободнее. Гнилостной свежестью тянуло из каких-то невидимых лесных луж. Сонно вился столбик мошкары. Светловидов погладил меловую, отвившуюся от ствола бересту, сорвал листик с ольхи и чуть надгрыз его горьковатый черешок.
Люсин, кажется, не ошибался: ольхи здесь было хоть отбавляй. Именно той, обычной серой ольхи с остренькими, в зазубринках листочками, которая казалась такой красивой в цветном атласе подмосковной флоры.
«Что ж, возможно, именно в этом леске и подцепил иностранец, неведомо для себя, прошлогодний листик… Но это, конечно, мелочь».
Куда серьезнее в глазах Светловидова выглядела история с похищением питона. Вот это, по его мнению, был настоящий след. Данелия сразу же предложил взять за бока культурника и дознаться, кому он давал ключ от зала. Но Люсин не согласился. И скорее всего, правильно сделал. Можно было спугнуть главного виновника. И вообще клубок надо разматывать постепенно, а не выхватывать случайный конец из середины — так ведь и запутаться недолго. Листик ольхи — пустяк, косвенная примета, не более, но разведать обстановку, перед тем как начать действовать, не мешает. Это уж точно…
Наезженная, в затвердевших колеях дорога свернула налево. Появились рябины и кусты лакированного краснотала; буйная, обвитая повиликой крапива указывала на близость жилья. Среди прошлогодней листвы попадались ржавые жестянки, конфетные бумажки, окурки. На полянках чернели пятна костров. Нудно гудел шмель.
И тут в затененных, сумрачных травах что-то вдруг засветилось. Светловидов присел на корточки. На трухлявом, поросшем ложной опенкой пне нежилась змейка. Она светилась неярким зеленым огнем, как елочная игрушка. Светловидов осторожно положил пиджак на траву и, подавшись вперед, оперся на локти. Он и сам не слышал произведенного им шороха, но змейка подняла крохотную головку, распрямилась и скользнула в траву. Споткнувшись о корневище, Светловидов кинулся за ней. На какой-то миг увидел он, как пропало на светлом участке колдовское свечение и огненная змейка превратилась в обыкновенного ужа. Но вот она вновь загорелась на миг под каким-то кустом и совсем пропала.
Распластавшись по земле, Светловидов подлез под куст и раздвинул ветки. Но, кроме прелых листьев и лиловой сыроежки, ничего не увидел. Разгреб листья, ощупал узловатые корни, ища дыру, в которую запрятался уж… Бесполезное дело! Пусть бы и нашел он эту укромную нору, но что дальше? Совать в нее прутик? Раскапывать перочинным ножом?
Он встал, отряхнул с себя мелкий лесной сор.
А собственно, зачем он ему нужен, этот светящийся уж? Вполне достаточно, что он его хоть на миг да увидел! Это же редкая удача! Но все же было досадно, что не словил…
«М-да! Положеньице… Выходит, что здесь где-то рядом целая фабрика огненных змей. Но зачем? Разве питон уже не сделал свое дело? Или это пробный вариант? Эдакая первоначальная модель? Что ж, очень даже может быть! Прежде чем выкрасить уникальную, дорогостоящую змею флуоресцентной краской, явно следовало попробовать на обычном уже. Это, как сказал бы Люсин, было бы весьма резонно. А то ведь и подохнуть запросто может».
Светловидов вспомнил, что данным-давно читал не то сказку, не то миф о каком-то царе, выкрасившем мальчика золотой краской. Мальчик от этого умер. Змеи, как видно, оказались выносливее.
Он двинулся дальше, непроизвольно заглядывая под кусты и останавливаясь возле пней, но светящиеся ужи больше не попадались. Лес вскоре кончился, и Светловидов вышел на шоссе у самого каменного моста через речку Пахру. В черно-зеленой воде плавали листья кувшинок. Стремительные стеклянистые струи местами морщили речное зеркало, обтекая подмытые белые корни, подтачивали глинистый берег. Над омутом, затененным свесившейся ивой, какой-то дачник в белой дырчатой шляпе безуспешно хлестал гусиным поплавком воду.
Светловидов хорошо запомнил этот район по карте-полукилометровке и уверенно свернул к мосту. Шоссе поднималось в гору, сразу же за выбеленными известкой столбиками оно раздваивалось. Левая дорога, видимо, шла в обход, правая же вела к дому отдыха. Дорожный знак запрещал по ней движение грузового транспорта.
Пройдя с километр, Светловидов остановился на пересечении путей у красного шлагбаума. На шлагбауме висели знаки, запрещавшие сквозной проезд и движение на велосипедах. Здесь начиналась зона не то писательских, не то архитекторских дач. За дощатыми заборами темнели мохнатые ели, и тонкие розовокорые сосны высоко-высоко вознесли свои игольчатые кроны над белым шифером аккуратненьких четырехскатных крыш. Домики были все больше стандартные, но очень миленькие, с застекленными верандами. На посыпанных песком обочинах отпечатались узкие колеи велосипедных шин: запрещающим знаком, видимо, пренебрегали. Было тихо, и пахло бодрым смолистым духом. Изредка падали черные растопыренные шишки и парные, чуть закрученные иглы.
Несколько раз Светловидова обгоняли такси и частные машины, проехал синий мотоциклет ОРУДа.
Пора было подумать о том, куда идти. В доме отдыха делать пока было совершенно нечего. Это могло только навредить. Разве что пройтись по аллеям? Но Светловидов понял это, когда еще знакомился с картой: такая прогулка могла занять бездну времени. Да и много ли увидишь, когда с обеих сторон высятся заборы, а за ними деревья? Самое время было подвернуться новой змее, которая указала бы точное место. Но надеяться на такое не приходилось. Да он, собственно, и не думал о том. Просто выходило так, что план Данелии начал казаться все более привлекательным. Надо было за что-то зацепиться…
Конечно, местная милиция изучала уже свой район. Возможно, участковые в этот самый момент даже очертили для себя круг предположительно причастных к событиям лиц. Но полагаться только на это было бы слишком наивно… По дороге проехала полуторка, груженная кирпичом. «Явно для местных нужд!» — сразу же отметил Светловидов, хорошо запомнивший знаки у шлагбаума. Он перепрыгнул через кювет и вышел на середину шоссе, чтобы проследить, куда свернет машина.
«Чем черт не шутит? Авось Люсин опять прав? Он же везучий. А где кирпич, там и цемент…» Полуторка действительно свернула направо, в одну из боковых аллей — то ли в третью, то ли в четвертую по ходу.
Светловидов зашагал веселее. А тут и в природе произошли некоторые изменения к лучшему. Петухи накричали все-таки перемену. Белесое, невидимое небо кое-где обозначилось сероватыми подвижными волокнами, а на юго-востоке далее открылись голубые полыньи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75