— Я работаю вместе с юристом по фамилии Хиггс, — сказал я ему. — Он захочет взять у вас показания.
Он нахмурился.
— Что это?
— Ваше заявление о том, что вы видели.
— Ну, я не знать, сэр...
— Послушайте, вы получите еще денег. Как насчет сотни баксов, а, Артур?
Артур усмехнулся.
— Это другое дело, сэр.
Я засмеялся.
— Вот и отлично. Но пока помалкивайте обо всем этом. Я с вами свяжусь.
— Я буду нем, как рыба, сэр.
— Я хотел бы посмотреть на этот Лайфорд Кэй... Сделать рекогносцировку. Хотите, я подвезу вас на работу прямо сейчас, а заодно и все там посмотрю?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет. Нет, спасибо, мистер, но у меня есть велосипед. В любом случае, мне надо время, чтобы найти тот листок, на котором я записать тот номер и название.
— О'кей, тогда как насчет того, чтобы встретиться со мной завтра ночью, на пристани? Вы заступаете на работу в десять, правильно? Встретимся в одиннадцать, идет? Вы успеете подготовить для меня вашу информацию, а я — договориться с Хиггсом о вашей встрече у него в офисе через два дня.
— Идет. Только назначайте встречу после обеда — по утрам я спать.
— Нет проблем, Артур. И держите рот на замке.
— Обязательно, — пообещал он и снова улыбнулся, на этот раз первым протягивая мне руку. Я пожал ее, и вместе с Марджори направился к выходу. Теперь мы едва удостоились беглых взглядов черных завсегдатаев. Толстый бармен, которому я дал на чай, правда, махнул рукой.
На обратном пути — в гору и с горы — Марджори спросила:
— Что все это, по-вашему, значит, Натан?
— Я не уверен. Возможно, ничего. А может быть, все.
— Те люди, которых видел Артур, — они могли быть убийцами?
— Да, но мне придется дать вам тот же совет, что и Артуру: никому ни слова.
Я оставил машину на стоянке у загородного клуба и пошел проводить Марджори до ее коттеджа. Время от времени наши руки соприкасались, и мы нервно отдергивали их только для того, чтобы через мгновение соприкоснуться опять. Оба шли молча: неожиданно, когда деловая часть нашей встречи была завершена, мы почувствовали себя неловко.
Я как раз собирался сказать Марджори «спокойной ночи», стоя на ступеньках крыльца ее коттеджа и чувствуя себя тинэйджером в конце первого в жизни свидания, как что-то быстро перебежало песочную дорожку и до смерти перепугало меня.
Она рассмеялась.
— Да это просто краб-песчаник.
Я вытер пот со лба.
— Я знаю.
В ее глазах появилось участие; она дотронулась до моего лица своими нежными пальчиками, будто пробуя, нет ли у меня жара.
— Вы расстроены. Вы выглядите больным... Что случилось?
— Ничего.
— Что-то случилось. Скажите мне.
— Мне нужно немного пройтись. Глубоко подышать.
Она дошла со мной до пляжа, наши ноги увязали в песке. Монотонный шум прибоя и лунный свет успокоили меня.
— Ну вот, уже все в порядке, — сказал я.
Я не знал, как объяснить ей, что последний раз крабы перебегали передо мной дорожку, когда я лежал в воронке от минометной мины на другом тропическом острове и ждал, когда придут японцы и прикончат меня вместе с остатками нашего патруля.
Марджори вложила свою горячую руку в мою; она была сейчас так близко, глядя мне прямо в глаза. Можно было утонуть в ее огромных глазах, и я почувствовал, что тону.
Я остановился, увязая в песке, и она остановилась тоже, и я заглянул ей в глаза, спрашивая разрешение, прежде чем обнял и поцеловал ее — нежно, но не слишком.
О, эти губы; они были мягкими и сладкими, они сказали мне, что она чувствовала, без слов. Все еще дрожа в моих объятиях, Марджори взглянула мне через плечо.
— Мы пришли к «Вестбурну».
В ореоле лунного света прямоугольник дома, где умер сэр Гарри, четко выступал на фоне синего неба. Мы стояли с ней там же, где я разговаривал с Оуксом в первый день.
— Нам надо возвращаться, — сказала она.
Я ответил «конечно» и проводил ее до дома. Прежде чем девушка с привычной легкой улыбкой скользнула внутрь, я быстро поцеловал ее на прощанье.
И мы оба знали, что для нас нет пути назад.
Глава 14
За Роусон-сквер, позади угрюмой статуи королевы Виктории и розовых зданий с белыми колоннами и зелеными ставнями, которые она охраняла, перед вереницей административных зданий (почта, штаб пожарной команды и Верховный суд) была другая площадь. Посреди нее зеленела лужайка, на которой рос буйно раскинувшийся древний эриодендрон — прекрасное шерстяное дерево, ствол которого пробивался к небу сквозь волны веток и листьев, — удивительное чудовище, будто перенесшееся сюда из «Белоснежки» Диснея. В тени его листвы спасалась от полуденной жары толпа людей, высыпавших из суда: судьи в мантиях и париках, полицейские, белые и черные граждане — истцы, ответчики и свидетели. Без сомнения, они обсуждали свои дела, репетируя показания.
Рядом с желтым зданием суда, над которым, на фоне голубого багамского неба, полоскался «Юнион Джек», находилось розовое здание с зеленой верандой, белыми ставнями и синим викторианским фонарем над проходной: полицейское управление.
Кабинет Линдопа располагался на втором этаже, и белый, одетый в хаки секретарь полковника провел меня прямо к нему. Длиннолицый старший инспектор кивнул, не вставая из-за своего стола, и указал мне на стул перед собой.
Этот маленький кабинет с парой карт на стене и несколькими деревянными шкафами с делами ясно говорил о том, как мало значил пост главного полицейского Нассау. Это, конечно, не оправдывало приглашение герцогом двух олухов из Майами проваливать дело.
— Вы хотели видеть меня, полковник? — спросил я.
Из открытого окна за его спиной тянуло прохладой; на потолке лениво вращался вентилятор. Линдоп не смотрел на меня.
— Да. Спасибо, что пришли. Мистер Геллер, Генеральный прокурор Хэллинан попросил меня... разъяснить вам вашу роль в деле де Мариньи.
— Разъяснить мне мою роль? Что это, черт возьми, значит?
— Это значит, — подчеркнуто терпеливо сказал он, — что мистер Хэллинан хочет, чтобы вы поняли, зачем вы здесь, мистер Геллер.
Я засмеялся.
— Вообще-то, полковник, мне глубоко плевать, чего хочет Хэллинан. Это не его дело — разъяснять, чем мне нужно заниматься: он — представитель обвинения. Я же работаю на защиту, помните?
Теперь он взглянул на меня: его глаза не говорили ничего.
— Мистер Геллер, мне было поручено сообщить вам, что вам категорически запрещается искать какого-либо другого подозреваемого, кроме графа де Мариньи.
Я поморщился и покачал головой.
— Что-что? Не понял, о чем вы?
Он вздохнул и начал постукивать карандашом о стол.
— Позиция обвинения заключается в том, что, раз один человек уже обвинен по этому делу, будет... неправильным искать другого виновного до тех пор, пока ему не будет вынесен оправдательный приговор.
Я почувствовал себя так, будто меня с размаху ударили по голове пирогом; не особенно свежим, между прочим.
— Вы говорите, что я не должен искать настоящего убийцу сэра Гарри Оукса?
Он пожал плечами.
— Такова позиция мистера Хэллинана. Вчера вы направили мне в управление просьбу...
— Да, конечно. Я знаю, сейчас, во время войны, вы ведете учет всех лиц, приезжающих сюда или уезжающих из Нассау, регистрируя дату прибытия и отъезда. Я хотел бы взглянуть на эти данные.
— Ваша просьба отклонена.
Я пододвинулся на край стула, изо всех сил стараясь сдерживаться.
— Могу я узнать, почему?
— Это не имеет отношения к расследованию.
— А по моему мнению, имеет.
— Ваше мнение, мистер Геллер, мало чего стоит в Нассау.
Тут я чуть не разразился, но сдержался, взглянув на него. В выражении его лица была странная смесь отвращения и симпатии, так что я лишь откинулся на спинку стула и сказал:
— Вам ведь все это нравится не больше моего, а, полковник?
Линдоп ничего не ответил; его глаза по-прежнему изучали карандаш, которым он постукивал по столу.
— Ладно, где наши Фрик и Фрэк?
Он понял, кого я имею в виду.
— Капитан Мелчен на своем боевом посту. Капитан Баркер улетел в Нью-Йорк для консультации с дактилоскопистом.
— Я думал, Баркер — сам эксперт по отпечаткам пальцев.
Он вопросительно поднял, а потом опустил брови.
— Конечно, вы понимаете, — сказал я. — Какое это для вас оскорбление. Конечно, ваш департамент невелик... и, может, идея пригласить кого-нибудь работать с вами или даже вести это дело здесь самостоятельно и была неплохой. Но почему не кого-нибудь из Скотланд-Ярда, черт возьми? Здесь же британская колония. А если невозможно пригласить кого-то из Англии из-за войны, ладно, есть еще ФБР. Но приглашать пару клоунов из Майами? Как вы можете с этим мириться, Линдоп?
Я встал и оттолкнул стул, сокрушенно качая головой.
— Мистер Геллер, — сказал он, глядя на меня взглядом побитой собаки. — Есть пределы того, что я могу сделать.
— Хорошо, я скажу вам, что вы можете сделать. Я думаю, в доме Оукса убийцы использовали сварочную горелку или что-то типа огнемета. Ну, проследить огнемет будет не очень тяжело... это мог быть какой-нибудь сувенир времен первой мировой войны. Но сварочную горелку не так уж легко найти на таком острове, как ваш, кроме, пожалуй, одного места: места, где идет строительство. На строящихся аэродромах, например. И если я не могу проверить это сам, это должны сделать вы.
Он задумался.
— Хорошо, я учту это.
— Спасибо.
Я был уже на полпути к двери, когда он мягко окликнул меня.
— Мистер Геллер... прежде, чем вы уйдете, зайдите и поздоровайтесь с капитаном Сирзом.
— С капитаном Сирзом?
— Его кабинет — через две двери по коридору. Он — инспектор, отвечающий за транспорт. Я думаю, у него есть кое-какая интересная информация касательно ночи убийства.
Я усмехнулся.
— Это намек, полковник?
— Что ж, скажем так: вы можете упомянуть мое имя в этой связи, но только перед капитаном Сирзом, и ни перед кем другим.
— Ясно, — сказал я. — Вы — в порядке, полковник.
— Всегда мечтал быть «в порядке», — сухо сказал он и махнул рукой в сторону двери. Наше интервью было закончено.
Сирз сидел в своем кабинете — почти таком же, как у Линдопа, только в нем висело побольше карт на стенах; в некоторых торчали булавки; карты были разбиты на участки патрулирования. Сирз сразу увидел меня.
— Закройте дверь, — сказал он, и я закрыл.
Коренастый, плотного телосложения англичанин с маленькими серовато-стальными глазами под пучками черных косматых бровей, Сирз поднялся мне навстречу, протягивая руку, и я пожал ее. Он сел, предложив мне сделать то же.
Его темные волосы были зализаны назад; сжатый рот напоминал тонкий шрам. Он обладал властными, уверенными манерами человека, заставляющего исполнять свои приказы.
— Вы — Натан Геллер, детектив, — сказал он.
— Вы — капитан Сирз, который видел что-то интересное в ночь убийства Оукса, — сказал я.
Я был удивлен, когда он улыбнулся, услышав сказанное. Его губы не разжались, но все же это определенно была улыбка.
— Да, это я, — сказал Сирз. — И я действительно кое-что видел. Я прошу вас, мистер Геллер, передать мистеру Хиггсу, что я хочу и готов выступить свидетелем защиты.
— А почему?
— Потому, что я видел что-то, крайне важное для защиты; потому что это мой долг — блюсти справедливость. А еще потому, что меня тошнит от топорных методов расследования, проводимого американцами. Я не имел в виду вас, сэр.
— Да, глядя на этих ребят, понимаешь, почему американских полицейских зовут копами.
Теперь он тихо засмеялся и доказал, что у него есть зубы.
— Вы потрясающе непретенциозны, мистер Геллер, — спокойно сказал он.
— Я рад, что вы заметили это. Так что вы видели?
— Честно говоря, я предпочел бы рассказать это мистеру Хиггсу.
— Очень хорошо, но я работаю на него. Нам все равно придется поговорить, рано или поздно, и лучше — прямо сейчас.
Он кивнул, его глаза сверкнули из-под мохнатых бровей.
— Хорошо.
Сирз откинулся назад на своем стуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57