Потом резко развернулась, поцеловала меня в щеку, села в поезд и уехала.
Я вернулся в свою контору, сел за стол, глядя на измятую постель и вдыхая запах Джейни – аромат цветочных духов и мускуса одновременно. Я мог бы открыть окно и проветрить комнату. Но не сделал этого. Подумал, что это вскоре у меня пройдет; так и случилось.
Было всего полдесятого. Я позвонил Элиоту и сказал, что приду на Рождество.

Часть II
Застарелая боль в животе
7 января – 9 апреля 1933г.
Глава 9
Тело лежало в яме около телеграфного столба. Снега не было. Ветер раскачивал высокий, коричневого цвета бурьян; почва в основном была песчаная с примесью гальки, под ногами хрустело. Вблизи дороги был гравий, а рядом с ямой борозды песчаной грязи с колеёй от стертых покрышек и отпечатками ног. Рядом с телом стоял маленький, средних лет мужчина в кепке и тяжелой коричневой куртке, как бы заявляя, что это – его собственность. Рядом с ним – амбал в ковбойской шляпе и охотничьей куртке со значком, очевидно, шериф. И кроме них ни единой души вокруг – только труп в яме.
Позади этих типов и трупа вздымались песчаные дюны, испещренные пятнами пожухлой травы цвета хаки и похожие на гигантские скальпы, почти полностью облысевшие – осталась только реденькая растительность сзади. Голые деревья, сучковатые, черные на фоне бледно-голубого неба, тесно прижались друг к другу, наблюдая за всем с вершин дюн, доходивших местами до сотни футов. Ветви соприкасались, образуя черное кружево на фоне горизонта. Холодноватый воздух и пейзаж, смахивающий на пустыню, противоречили друг другу, и ветер дул как бы не скрывая своей иронии.
Мы находились на удаленной дороге вблизи Честертона, штата Индиана: почти на пятнадцать миль восточнее Гэри и пять миль на запад от Бог знает чего.
Было утро субботы, около семи, и я бы наверняка спал. Но позвонил Элиот и сказал, что он за мной заедет. Есть кое-что такое, что мне надо увидеть.
Это кое-что оказалось трупом в яме.
Элиот наклонился над телом, лежащим на боку, одетым в пальто. Шляпа почти закрывала лицо покойника. Элиот сдвинул ее в сторону.
– Это Тед Ньюбери, – сказал он мне.
Человек, бывший, по всей видимости, шерифом, подумал, что это относится к нему. «Слишком много о себе воображает», – заметил он. Ему было около пятидесяти пяти; испещренный прожилками нос доказывал, что он не соблюдал все те законы, которые должен поддерживать по долгу службы.
– Я – Несс, – объяснил Элиот предполагаемому шерифу. – Еще пара человек из Чикаго скоро появится: представитель из департамента полиции и адвокат покойного.
– А что нам делать с трупом?
– А что вы обычно делаете?
– У нас нет морга; мы пользуемся местной покойницкой.
– Вот и воспользуйтесь.
– Ничего, если я им сейчас позвоню и вызову?
– Думаю, что это разумно. День довольно холодный, но этот парень не продержится долго.
– Мне нужно дойти вон до той фермы, – сказал шериф, указав направление рукой в толстых вязаных перчатках. Потом опустил руку и подождал чего-то, но ответом ему была тишина: Шериф усмехнулся, пожал плечами и сказал:
– В моей машине до сих пор нет полицейского радио. А хотелось, чтоб было.
Элиот только молча взглянул на него. Шериф кивнул и пошел по направлению к ферме – пар от дыхания сопровождал его, вроде дыма от паровой машины.
Элиот пристально разглядывал Ньюбери. У Ньюбери в жизни была репутация веселого, компанейского малого (хотя я с ним никогда не встречался). Этот большой, темноволосый, грубовато-красивый гангстер лет сорока сейчас валялся в яме – мертвый, с вывернутыми карманами.
Парень в кепке и коричневой куртке сказал Элиоту:
– Я его нашел. На закате почти...
Элиот кивнул, ожидая продолжения рассказа, но парень молчал.
– Был здесь кто-нибудь, когда вы его нашли? – спросил Элиот.
– Нет. Только я.
– А что-нибудь еще вы можете мне об этом рассказать?
– Этого парня кто-то прикончил, вот и все. А репортеры скоро приедут?
– Появятся рано или поздно.
Парень неохотно отошел к своему дешевенькому автомобилю.
Элиот приблизился ко мне и покачал головой.
– Искатели паблисити, – заметил он. Я воздержался от какого-либо насмешливого замечания.
– Подойди и посмотри на Теда.
– Да вообще-то я уже видал мертвецов.
– Знаю, что видел. Подойди.
Мы подошли к трупу, и Элиот, встав на колени, показал на его пояс. Пряжка была большая, ювелирной работы: бриллианты и изумруды.
– Похожий видал еще когда-нибудь? – спросил Элиот.
– Ну да. У Джейка Лингла был такой же, в тот день, когда его застрелили. Элиот кивнул:
– Капоне подарил своим корешам не один такой забавный пояс.
* * *
Джейк Лингл был той темой, которой Элиот никогда в разговоре со мной не касался, хотя я знал, что он умирает от любопытства с тех самых пор, как со мной познакомился...
Мое участие в деле Лингла предшествовало нашей дружбе с Элиотом, возникшей, когда я переоделся в штатское, что случилось после дачи свидетельских показаний на суде по делу Лингла. Все это означало, что мы с Элиотом не стали бы друзьями, если бы дело Джейка Лингла не подвигло меня стать детективом, причем ровней великому Элиоту Нессу.
* * *
Он сказал:
– Можно считать, что эта запланированная встреча с Капоне наконец состоялась.
– Что ты имеешь в виду, Элиот?
По-прежнему глядя на тело, он пожал плечами:
– Просто вспомнил то утро, когда Тед и его босс
Багзи Моурен задержались на несколько минут по дороге на встречу с остальными парнями, а когда добрались наконец, Тед заметил автомобиль нашей команды припаркованный перед входом в гараж. Тогда они
Багзи и Вилли Марксом нырнули в кафе, чтобы избежать встречи, как они решили, с легавыми, приехавшими их потрясти. Знаешь ведь, о каком утре я говорю, Нейт?
Тут Элиот специально для меня сделал своё лучшее мелодраматическое скучное выражение лица.
– Ну да, знаю, – ответил я.
Четырнадцатое февраля 1929 года. День святого Валентина.
Я наклонился над телом Ньюбери, чтобы взглянуть поближе. Как все случилось, сообразить было нетрудно: пулевое отверстие в руке с ожогом от пороха – видимо, он ухватился за револьвер, чтобы отвести от себя дуло. Эта же пуля, а может, другая, когда он боролся, попала ему слева в бровь. Смертельный выстрел был сделан сзади, в основание черепа. Крови было немного: его где-то убили и выбросили в дюнах, карманы вывернули, намекнув на ограбление.
Элиот, рассмотрев следы от шин, повернулся ко мне:
– Машина пришла с запада, Теда выбросили, развернулись и уехали по своей же колее. Я отошел от тела.
– У него где-то недалеко был, кажется, летний домик?
Элиот кивнул:
– На озере Басс. Может, там они его и убили.
* * *
Прошлой ночью, около двух, адвокат Ньюбери (предположительно разбуженный корешом Теда, сообщившим, что Тед опоздал на два часа на условленную встречу) позвонил в бюро детективов и спросил, не арестован ли его клиент-гангстер, но ответа не получил. Тогда адвокат позвонил Элиоту домой и спросил, не взяли ли его подзащитного сотрудники ФБР, а Элиот велел адвокату проваливать и пошел досыпать. Предписание о доставке арестованного в суд было заполнено, и уже рано-рано утром шеф детективов и Элиот были в Сити-Холле; оба официально заверили адвоката, что Ньюбери в каталажке нет. Вот тут-то и стало известно, что труп соответствующий по описанию Ньюбери, обнаружен в Индиане.
* * *
Вскоре после того, как вернулся шериф, подъехал темно-синий «кадиллак-седан» и оттуда выскочил коротышка в синем костюме в полоску, с бриллиантовой булавкой в галстуке; это был адвокат Ньюбери.
– Привет, Эйби, – сказал Элиот, пока коротышка буквально катился к телу в яме.
Не отвечая на его приветствие, адвокат взглянул на Ньюбери и сказал, как бы обращаясь к нему:
– Где представитель графства?
Стоя на дороге, шериф отозвался:
– Это я, мистер!
Адвокат прошествовал к шерифу и сказал:
– Этот человек – Тед Ньюбери. Куда вы увезете труп?
Шериф назвал ему покойницкую. Адвокат кивнул и, сказав:
– Мы с вами свяжемся, – сел в свой «кадиллак» и укатил.
Переминаясь с ноги на ногу, парень в кепке и коричневой куртке все еще топтался у своего автомобиля. Он спросил, не обращаясь ни к кому лично:
– Где же все-таки репортеры?
– Оставайтесь здесь, – посоветовал ему Элиот, и, кивнув шерифу, двинулся со мной к «форду».
– А ты не собираешься ждать прессу, Элиот? – спросил я.
Он отрицательно покачал головой.
– Мне в этом участвовать не хочется. Да и тебе не надо.
На обратном пути в Чикаго Элиот сказал:
– Конечно, это работа Нитти. Теду Ньюбери крепко досталось, а ведь он был рукой мэра в Норт-Сайде.
– В кармане Сермэка остался еще Тоухи.
– Тоухи – пустое место. Нитти поставил жирную точку: ведь за его голову именно Ньюбери обещал пятнадцать тысяч. Что ж, Нитти жив-здоров, а Теда уже нет.
– Хотелось бы знать, как любимые телохранители
Сермэка воспримут новости о том, что Ньюбери прихлопнули.
Элиот слегка улыбнулся:
– А мне интересно, как к этому отнесется Сермэк. – А почему все-таки ты захотел, чтобы я это увидал? Следя за дорогой, Элиот сказал:
– Это и тебя касается.
– Ну, конечно. Ты мог мне просто позвонить и рассказать обо всем. С какой стати ты меня потащил с собой? Приятная была компания, ничего не скажешь.
– Ньюбери был человеком Сермэка.
– Ну и что?
– А сейчас он – ничей.
– Так что?
Он глянул на меня мельком. Вокруг нас все еще тянулись дюны: похоже на Ближний Восток, хоть и плохонькая, но весьма выразительная интонация Египта.
Элиот ответил:
– Может, это открывает тебе возможности на суде по делу Нитти представить другую версию.
– Имеешь в виду, похожую на правду?
Он пожал плечами.
– Во всяком случае, подумай об этом. Ньюбери – пример того, как действует Нитти. И тот же Ньюбери пример того, что Сермэк теряет влияние.
– Ну и что? Хочешь сказать, что если я останусь в команде Сермэка, меня тоже зароют? Не думаю, что это так, Элиот. Нитти знает, что я – посторонний наблюдатель. Заметь, убили-то Ньюбери, а не Лэнга или Миллера. Фрэнк Нитти не убивает исполнителя, он уничтожает того парня, который этого исполнителя послал.
Элиот молча вел машину, а я продолжал толковать:
– Сермэк просто на какой-то миг расслабился, но это не значит, что вскоре он опять не войдет в силу. Уж ты-то знаешь, он в эти игры играет давно. А если я перейду дорогу Сермэку, лишусь и лицензии, и права на револьвер. Пойми меня, Элиот.
Элиот больше ни словом не обмолвился до самого дома на Ван-Барен. На душе у меня было погано.
– Извини, Нейт, – сказал он. – Все-таки я считал, что тебе надо было взглянуть на этого жмурика. Меня бросило в жар, хотя было прохладно.
– Господи, Элиот, чего ты от меня добиваешься? Неужели ты, чертов бойскаут, ждешь, что я скажу правду, потому только, что это правда? Ты в Чикаго уже достаточно долго, чтобы перестать быть таким наивным.
С моей стороны так говорить было мерзко – при такой работе, как у Элиота, не требовалось много времени, чтобы лишиться малейших иллюзий.
Он печально улыбнулся и сказал:
– Мне не нравится, что ты в суде будешь лжесвидетельствовать.
Он не добавил «снова», но это было в его глазах, в который уже раз попрекая меня делом Лингла. Явился правдолюбец на мою голову!
Я кивнул ему, показав, что намек понял; захлопнув дверцу, он уехал.
Чуть перевалило за одиннадцать, и я решил сходить в заведение на углу – съесть ланч пораньше. Я взял свой обычный сэндвич, но, несмотря на голод, едва его осилил. Элиот меня расстроил – хотел я в этом себе признаться или нет. Потерянно прихлебывая имбирный эль, я вдруг увидел появившегося Барни – он сиял, будто его только что избрали в конгресс.
– Там кое-кто хочет с тобой повидаться, – сказал он, наклоняясь над столом, и указал мне пальцем на дверь, из которой только что вышел.
– Хорошенькая?
– Нейт, это не женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56