Как доверенному лицу. Я же вам докладывал.
— Да! Черт меня побери со всеми делами! Как же я забыл? Тем более. Ее надо нейтрализовать! Срочно!
— Принято, — откликнулась трубка.
— Как я мог забыть? — пробормотал Зверев. Впрочем, что удивительного?
Тут такие агентурные данные поступают, что не знаешь, за что и хвататься!
— Куда сейчас? — спросил водитель.
— В областное правительство.
* * *
Вернувшись домой, Елена первым делом позвонила мужу. Виктора в редакции не оказалось. Обычное дело — вечно носится по городам и весям. Вообще-то ему, пожалуй, пришло время купить «трубку», а то у нее никакой связи с мужем, кроме… М-да, Лена невольно заулыбалась, вспомнив, чем вчера закончилась их встреча на кухне. Правда, вчера она накормила мужа черт знает чем. Какими-то угольями под видом макаронных изделий. Витька человек в еде непритязательный, но нельзя же это качество так бессовестно эксплуатировать!
— А не устроить ли нам легкий разврат? — подумала она вслух и с энтузиазмом принялась за приготовление обеда.
В самый разгар ее священнодействия в прихожей раздался звонок.
— Кто? — спросила Елена.
— Откройте, пожалуйста. Я провожу осмотр электроплит, — послышалось из-за двери.
— Но мы никого не вызывали. У нас все в порядке.
— Это профилактический осмотр.
— У нас все в порядке, — повторила Лена.
— Мне нужно, чтобы вы расписались в ведомости, — терпеливо объяснил голос.
Вытирая руки о полотенце, Лена накинула цепочку, приоткрыла дверь.
* * *
На площадке стоял невысокий мужчина с широким мясистым носом. Он держал на виду какой-то расчерченный лист бумаги и шариковую ручку.
Лена скинула цепочку, и в этот же момент отворилась соседняя дверь, в ее проеме показалась полная особа лет пятидесяти — соседка Софья Марковна.
— Товарищ, у меня плита не в порядке! Здравствуйте, Леночка! А мой Аркаша как раз в прихожей светильник чинит и слышит ваш разговор. Такая слышимость!
— Добрый день! — улыбнулась соседке Лена. — Ну, так где расписаться?
Мужчина вдруг уставился в свой листок:
— Черт! Не ту ведомость взял! Другие квартиры! Один момент, я сейчас вернусь.
С этими словами он исчез в лифте, который, на его счастье, — редкий случай! — так и стоял почему-то на площадке, будто ждал его.
— Товарищ, куда же вы? При чем тут ведомость? — закричала вслед соседка. — При чем здесь ведомость? — спросила она уже Лену.
Лена недоуменно пожала плечами и закрыла дверь.
На плите у нее томился борщ, в духовке доходила рыба под майонезом. Что бы еще такое предпринять, задумалась Лена, глядя в окно. «Вот оно!» — едва не вскрикнула она. На противоположной стороне проспекта торговали арбузами. Вот чего просит ее организм! И Витькин организм тоже против первого арбуза возражать не будет. И какой организм возразит? Вон, даже очередь небольшая образовалась. Елена подумала, выключила плиту, накинула куртку и вышла.
Пешеходный переход через широкий проспект был около самого их дома, и Лена шустро перебежала улицу на уже мигающий зеленый сигнал, не обратив внимания на стоявшую у тротуара «пятерку» цвета «белая ночь».
Сидевший за рулем «пятерки» мужчина, напротив, проследил за нею с большим вниманием. Калинина пристроилась в хвост очереди, выбирая среди полосатых шаров самый крупный. В ней жила святая уверенность, что вкусным бывает только крупный арбуз. Пока она была занята своим делом, «пятерка» неспешно развернулась на ближайшем перекрестке и, двинувшись назад, остановилась в самом крайнем ряду, метров за двадцать до палатки с арбузами.
Нагруженная огромным пластиковым пакетом, едва вместившим выбранный ею пузатый арбуз, Лена подошла к переходу. Постояла, глядя налево. Можно было бы пойти и на красный — проезжая часть была свободна, — и двое молодых людей, стоявших рядом с ней, так и поступили. Но Елена правила дорожного движения соблюдала так же свято, как истинный христианин соблюдает Великий пост. И она, едва удерживая свою тяжелую ношу, терпеливо ждала зеленого сигнала. Наконец светофор мигнул зеленым глазом, и Лена шагнула на проезжую часть. На ходу она переложила пакет в левую руку, машинально еще раз глянула влево и увидела мчащийся прямо на нее светлый автомобиль.
Сзади истошно закричали. Лена шарахнулась назад. Но автомобиль вильнул, повторяя ее движение. Последнее, что увидела Лена, было лицо сидевшего за рулем человека. Лицо с широким мясистым носом.
* * *
Зверев вернулся на службу уже к вечеру. Помимо утреннего визита к прокурору состоялось у полковника еще одно свидание — с неким представителем областной власти. Оно-то его и задержало. И, судя по хмурому выражению полковника, свидание это нельзя было назвать полюбовным. Скорее наоборот: нехорошее получилось свидание. Полковник, на ходу бросив секретарю, пожилой сухопарой Вере Григорьевне, отрывистое «здрасьте», направился к дверям своего кабинета.
— Пригласи ко мне Кириллова, Вера, — буркнул Зверев с порога.
* * *
Через несколько минут Кириллов возник перед грозными очами начальства:
— Здравия желаю…
— Вольно, — отмахнулся полковник. — Что ты лаешь, как новобранец?
Кириллов молчал, напряженно глядя на Зверева.
— Значит, так. Дело против тебя прокуратура снова возбуждает, — К-как? Я же… В-вы же сами г-говорили, — пролепетал парень.
— Говорил. И сейчас повторю. Чего слюной брызжешь? Будешь держаться, как условлено, — ничего с тобой не сделают. Помурыжат месяц-другой и закроют дело. А если ляпнешь чего лишнего… Ну, мне тебя учить не надо. Ты и сам не дурак, так?
— Т-так. А к-как же юрфак?
— Будет тебе и юрфак, и просто фак. Все будет. Если дураком не будешь, понял? Свободен.
Кириллов исчез.
Сняв китель, подобрав рукава рубашки, полковник сел за стол.
— Вера, чаю принеси!
Но едва перед ним возник стакан в серебряном подстаканнике с крепчайшим чаем и ломтиком лимона, запиликал сотовый.
— Алексей Васильевич? Проблема снята.
— Как? — оживился Зверев.
— Наезд. ДТП.
— Надежно?
— Разглядывать времени не было, сами понимаете. Но думаю, что надежно.
— Хорошо. Отбой. — Убрав трубку сотового, Зверев щелкнул клавишей селектора. — Вера! Никого со мной не соединяй. Я работаю с документами.
Допив чай и выкурив сигарету, Алексей Васильевич снова взялся за трубку телефона — теперь уже спутникового.
— Евгений Юрьевич? У нас проблемы с Гринько, — напряженным голосом сообщил Зверев далекому патрону. — Он отказывается…
Разговор был непродолжителен, не более трех минут. После его окончания Зверев запер дверь кабинета изнутри, снял со стены портрет Феликса Дзержинского, отомкнул ключиком дверцу расположенного за портретом потайного сейфа, извлек увесистую папку, помеченную литерами «В — Г». Стоя отлистав значительную часть страниц, остановившись на страничке, где рядом с фотографией плешивого пожилого человека значилось: «Гринько Петр Иванович», Зверев уселся за стол и углубился в чтение. Через некоторое воемя он еще раз позвонил кому-то по сотовому:
— Енисей, это я. Установи планы Гринько на ближайшие дни. С кем запланированы встречи, какие возможны контакты. Срочно. Жду.
Еще раз пролистав дело Гринько, Зверев набрал и еще один номер:
— Але? Рустам? Как там у вас дела? Хорошо. Скоро заеду. Пусть Кармен будет готова. В ближайшие дни понадобится. Жди сигнала.
Полковник не успел еще выкурить вторую сигарету, как опять запиликал сотовый.
— Ты, Енисей? — снова прогудел в трубку Алексей Васильевич. — Докладывай. Так. Так… Значит, так. Финнов пасти — глаз не спускать. Все их контакты отслеживать. С кем будут встречаться, даже парой слов перекинутся — все должно фиксироваться. Телефоны на прослушку. Это план на перспективу. А ближайшие действия следующие. Девку мы для Гринько подготовим. Как только поступит заказ на нее, тут же связывайся с Батыром. Дальше все по схеме.
Докладывай каждые четыре часа. Если возникнут проблемы — связывайся немедля.
Понятно? Отбой.
Алексей Васильевич убрал папку в тайник, повесил портрет на место, опустился в кресло.
Вот так. Два-три-четыре дня — и еще одним человеком станет меньше. Как сегодня стало меньше на одного адвоката. И так будет с каждым, кто ослушается, встанет на пути, позволит себе тявкнуть.
Зверев вспомнил вдруг утренние слова Свиридова: «Ваш покровитель далеко».
Прокуроришка, мокрая курица, да что ты знаешь-понимаешь? Одни и в Кремле бессильны, другие всесильны и в самом далеком далеке… У них свои рычаги управления, свое оружие возмездия, своя концепция бизнеса. У них — это у Евгения Беседина, Рустама Каримова и у него — Алексея Зверева.
Техническая сторона: прослушка телефонных разговоров; сбор материалов на всех видных политиков и предпринимателей, включая их слабости, вкусы и пристрастия; охрана спецобъекта; наконец, устранение всякой мелкой сошки, попадающей в шестеренки, вроде Чернова или адвокатши, — вся техническая сторона лежит на нем, Звереве, его служебное положение позволяет решать эти вопросы.
Ответственным исполнителем, как принято называть это в научных кругах, у них в троице был Батыр, он же Рустам Каримов. А разработал концепцию Евгений Юрьевич Беседин. Надо отдать должное его деловой хватке. Так же как животной беспощадности их всех троих…
Глава 16
«А ГОРОД ПОДУМАЛ — УЧЕНЬЯ ИДУТ…»
В начале восьмидесятых годов Евгений Юрьевич Беседин возглавлял обком партии в одном из крупных промышленных городов Западной Сибири. Областная столица славилась не только тяжелой промышленностью. В ее ближайших окрестностях располагался закрытый институт военной медицины. Институт занимался проблемами бактериологического оружия. То есть защиты от последнего.
А поскольку СССР, присоединившийся в 1972 году к международной Конвенции по запрещению испытаний и разработок бактериологического оружия, считал при этом, что лучший метод защиты — нападение, то суперзасекреченность научных разработок была вполне оправданна.
В те времена первый отдел этого самого института возглавлял капитан Алексей Васильевич Зверев. В его непосредственные служебные обязанности входило обеспечение секретности проводимых в институте работ. Грубо говоря, он был ответственным за режим.
Режим в городке Солнцегорск-13 был строг до чрезвычайности. За высокими стенами, ограждавшими целый жилищный массив, протекала своя жизнь, фактически изолированная от остального мира. Государство в государстве. Люди здесь получали бешеные по тем временам деньги, пользовались услугами собственных прачечных, парикмахерских, питались в спецстоловых, ходили в свои магазины, посещали свой кинотеатр. Лечились в собственной больнице, учили детей в собственной школе. Даже загс на территории городка был свой.
В миру же учреждение было известно как институт молекулярной биологии, занимающийся проблемами иммунологии. Именно такую официальную легенду внедрял в сознание общественности член бюро обкома города Алексей Зверев.
Первое лицо города Беседин и не последний человек в Солнцегорске-13 Зверев встречались достаточно редко, лишь на заседаниях обкома партии, дел общих не имели. Но так было до тех пор, пока на город не обрушилась беда.
А еще за полгода до этого беда обрушилась на семью товарища Беседина. У товарища Беседина пропал сын. Поехал к другу на дачу и не вернулся.
Так рассказывали и сам Беседин, и его жена. Поскольку сын был мальчиком взрослым, двадцати двух лет, родители забили тревогу лишь спустя дня три, когда приятель позвонил к ним домой сам. Выяснилось, что сын Беседина, Георгий, на дачу к другу не приезжал.
Вся областная милиция была поставлена на ноги. Георгия искали везде, где только можно. Проводились бесконечные облавы, в результате которых не один преступник, объявленный в розыск, угодил за решетку. Но Георгий Беседин как сквозь землю провалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Да! Черт меня побери со всеми делами! Как же я забыл? Тем более. Ее надо нейтрализовать! Срочно!
— Принято, — откликнулась трубка.
— Как я мог забыть? — пробормотал Зверев. Впрочем, что удивительного?
Тут такие агентурные данные поступают, что не знаешь, за что и хвататься!
— Куда сейчас? — спросил водитель.
— В областное правительство.
* * *
Вернувшись домой, Елена первым делом позвонила мужу. Виктора в редакции не оказалось. Обычное дело — вечно носится по городам и весям. Вообще-то ему, пожалуй, пришло время купить «трубку», а то у нее никакой связи с мужем, кроме… М-да, Лена невольно заулыбалась, вспомнив, чем вчера закончилась их встреча на кухне. Правда, вчера она накормила мужа черт знает чем. Какими-то угольями под видом макаронных изделий. Витька человек в еде непритязательный, но нельзя же это качество так бессовестно эксплуатировать!
— А не устроить ли нам легкий разврат? — подумала она вслух и с энтузиазмом принялась за приготовление обеда.
В самый разгар ее священнодействия в прихожей раздался звонок.
— Кто? — спросила Елена.
— Откройте, пожалуйста. Я провожу осмотр электроплит, — послышалось из-за двери.
— Но мы никого не вызывали. У нас все в порядке.
— Это профилактический осмотр.
— У нас все в порядке, — повторила Лена.
— Мне нужно, чтобы вы расписались в ведомости, — терпеливо объяснил голос.
Вытирая руки о полотенце, Лена накинула цепочку, приоткрыла дверь.
* * *
На площадке стоял невысокий мужчина с широким мясистым носом. Он держал на виду какой-то расчерченный лист бумаги и шариковую ручку.
Лена скинула цепочку, и в этот же момент отворилась соседняя дверь, в ее проеме показалась полная особа лет пятидесяти — соседка Софья Марковна.
— Товарищ, у меня плита не в порядке! Здравствуйте, Леночка! А мой Аркаша как раз в прихожей светильник чинит и слышит ваш разговор. Такая слышимость!
— Добрый день! — улыбнулась соседке Лена. — Ну, так где расписаться?
Мужчина вдруг уставился в свой листок:
— Черт! Не ту ведомость взял! Другие квартиры! Один момент, я сейчас вернусь.
С этими словами он исчез в лифте, который, на его счастье, — редкий случай! — так и стоял почему-то на площадке, будто ждал его.
— Товарищ, куда же вы? При чем тут ведомость? — закричала вслед соседка. — При чем здесь ведомость? — спросила она уже Лену.
Лена недоуменно пожала плечами и закрыла дверь.
На плите у нее томился борщ, в духовке доходила рыба под майонезом. Что бы еще такое предпринять, задумалась Лена, глядя в окно. «Вот оно!» — едва не вскрикнула она. На противоположной стороне проспекта торговали арбузами. Вот чего просит ее организм! И Витькин организм тоже против первого арбуза возражать не будет. И какой организм возразит? Вон, даже очередь небольшая образовалась. Елена подумала, выключила плиту, накинула куртку и вышла.
Пешеходный переход через широкий проспект был около самого их дома, и Лена шустро перебежала улицу на уже мигающий зеленый сигнал, не обратив внимания на стоявшую у тротуара «пятерку» цвета «белая ночь».
Сидевший за рулем «пятерки» мужчина, напротив, проследил за нею с большим вниманием. Калинина пристроилась в хвост очереди, выбирая среди полосатых шаров самый крупный. В ней жила святая уверенность, что вкусным бывает только крупный арбуз. Пока она была занята своим делом, «пятерка» неспешно развернулась на ближайшем перекрестке и, двинувшись назад, остановилась в самом крайнем ряду, метров за двадцать до палатки с арбузами.
Нагруженная огромным пластиковым пакетом, едва вместившим выбранный ею пузатый арбуз, Лена подошла к переходу. Постояла, глядя налево. Можно было бы пойти и на красный — проезжая часть была свободна, — и двое молодых людей, стоявших рядом с ней, так и поступили. Но Елена правила дорожного движения соблюдала так же свято, как истинный христианин соблюдает Великий пост. И она, едва удерживая свою тяжелую ношу, терпеливо ждала зеленого сигнала. Наконец светофор мигнул зеленым глазом, и Лена шагнула на проезжую часть. На ходу она переложила пакет в левую руку, машинально еще раз глянула влево и увидела мчащийся прямо на нее светлый автомобиль.
Сзади истошно закричали. Лена шарахнулась назад. Но автомобиль вильнул, повторяя ее движение. Последнее, что увидела Лена, было лицо сидевшего за рулем человека. Лицо с широким мясистым носом.
* * *
Зверев вернулся на службу уже к вечеру. Помимо утреннего визита к прокурору состоялось у полковника еще одно свидание — с неким представителем областной власти. Оно-то его и задержало. И, судя по хмурому выражению полковника, свидание это нельзя было назвать полюбовным. Скорее наоборот: нехорошее получилось свидание. Полковник, на ходу бросив секретарю, пожилой сухопарой Вере Григорьевне, отрывистое «здрасьте», направился к дверям своего кабинета.
— Пригласи ко мне Кириллова, Вера, — буркнул Зверев с порога.
* * *
Через несколько минут Кириллов возник перед грозными очами начальства:
— Здравия желаю…
— Вольно, — отмахнулся полковник. — Что ты лаешь, как новобранец?
Кириллов молчал, напряженно глядя на Зверева.
— Значит, так. Дело против тебя прокуратура снова возбуждает, — К-как? Я же… В-вы же сами г-говорили, — пролепетал парень.
— Говорил. И сейчас повторю. Чего слюной брызжешь? Будешь держаться, как условлено, — ничего с тобой не сделают. Помурыжат месяц-другой и закроют дело. А если ляпнешь чего лишнего… Ну, мне тебя учить не надо. Ты и сам не дурак, так?
— Т-так. А к-как же юрфак?
— Будет тебе и юрфак, и просто фак. Все будет. Если дураком не будешь, понял? Свободен.
Кириллов исчез.
Сняв китель, подобрав рукава рубашки, полковник сел за стол.
— Вера, чаю принеси!
Но едва перед ним возник стакан в серебряном подстаканнике с крепчайшим чаем и ломтиком лимона, запиликал сотовый.
— Алексей Васильевич? Проблема снята.
— Как? — оживился Зверев.
— Наезд. ДТП.
— Надежно?
— Разглядывать времени не было, сами понимаете. Но думаю, что надежно.
— Хорошо. Отбой. — Убрав трубку сотового, Зверев щелкнул клавишей селектора. — Вера! Никого со мной не соединяй. Я работаю с документами.
Допив чай и выкурив сигарету, Алексей Васильевич снова взялся за трубку телефона — теперь уже спутникового.
— Евгений Юрьевич? У нас проблемы с Гринько, — напряженным голосом сообщил Зверев далекому патрону. — Он отказывается…
Разговор был непродолжителен, не более трех минут. После его окончания Зверев запер дверь кабинета изнутри, снял со стены портрет Феликса Дзержинского, отомкнул ключиком дверцу расположенного за портретом потайного сейфа, извлек увесистую папку, помеченную литерами «В — Г». Стоя отлистав значительную часть страниц, остановившись на страничке, где рядом с фотографией плешивого пожилого человека значилось: «Гринько Петр Иванович», Зверев уселся за стол и углубился в чтение. Через некоторое воемя он еще раз позвонил кому-то по сотовому:
— Енисей, это я. Установи планы Гринько на ближайшие дни. С кем запланированы встречи, какие возможны контакты. Срочно. Жду.
Еще раз пролистав дело Гринько, Зверев набрал и еще один номер:
— Але? Рустам? Как там у вас дела? Хорошо. Скоро заеду. Пусть Кармен будет готова. В ближайшие дни понадобится. Жди сигнала.
Полковник не успел еще выкурить вторую сигарету, как опять запиликал сотовый.
— Ты, Енисей? — снова прогудел в трубку Алексей Васильевич. — Докладывай. Так. Так… Значит, так. Финнов пасти — глаз не спускать. Все их контакты отслеживать. С кем будут встречаться, даже парой слов перекинутся — все должно фиксироваться. Телефоны на прослушку. Это план на перспективу. А ближайшие действия следующие. Девку мы для Гринько подготовим. Как только поступит заказ на нее, тут же связывайся с Батыром. Дальше все по схеме.
Докладывай каждые четыре часа. Если возникнут проблемы — связывайся немедля.
Понятно? Отбой.
Алексей Васильевич убрал папку в тайник, повесил портрет на место, опустился в кресло.
Вот так. Два-три-четыре дня — и еще одним человеком станет меньше. Как сегодня стало меньше на одного адвоката. И так будет с каждым, кто ослушается, встанет на пути, позволит себе тявкнуть.
Зверев вспомнил вдруг утренние слова Свиридова: «Ваш покровитель далеко».
Прокуроришка, мокрая курица, да что ты знаешь-понимаешь? Одни и в Кремле бессильны, другие всесильны и в самом далеком далеке… У них свои рычаги управления, свое оружие возмездия, своя концепция бизнеса. У них — это у Евгения Беседина, Рустама Каримова и у него — Алексея Зверева.
Техническая сторона: прослушка телефонных разговоров; сбор материалов на всех видных политиков и предпринимателей, включая их слабости, вкусы и пристрастия; охрана спецобъекта; наконец, устранение всякой мелкой сошки, попадающей в шестеренки, вроде Чернова или адвокатши, — вся техническая сторона лежит на нем, Звереве, его служебное положение позволяет решать эти вопросы.
Ответственным исполнителем, как принято называть это в научных кругах, у них в троице был Батыр, он же Рустам Каримов. А разработал концепцию Евгений Юрьевич Беседин. Надо отдать должное его деловой хватке. Так же как животной беспощадности их всех троих…
Глава 16
«А ГОРОД ПОДУМАЛ — УЧЕНЬЯ ИДУТ…»
В начале восьмидесятых годов Евгений Юрьевич Беседин возглавлял обком партии в одном из крупных промышленных городов Западной Сибири. Областная столица славилась не только тяжелой промышленностью. В ее ближайших окрестностях располагался закрытый институт военной медицины. Институт занимался проблемами бактериологического оружия. То есть защиты от последнего.
А поскольку СССР, присоединившийся в 1972 году к международной Конвенции по запрещению испытаний и разработок бактериологического оружия, считал при этом, что лучший метод защиты — нападение, то суперзасекреченность научных разработок была вполне оправданна.
В те времена первый отдел этого самого института возглавлял капитан Алексей Васильевич Зверев. В его непосредственные служебные обязанности входило обеспечение секретности проводимых в институте работ. Грубо говоря, он был ответственным за режим.
Режим в городке Солнцегорск-13 был строг до чрезвычайности. За высокими стенами, ограждавшими целый жилищный массив, протекала своя жизнь, фактически изолированная от остального мира. Государство в государстве. Люди здесь получали бешеные по тем временам деньги, пользовались услугами собственных прачечных, парикмахерских, питались в спецстоловых, ходили в свои магазины, посещали свой кинотеатр. Лечились в собственной больнице, учили детей в собственной школе. Даже загс на территории городка был свой.
В миру же учреждение было известно как институт молекулярной биологии, занимающийся проблемами иммунологии. Именно такую официальную легенду внедрял в сознание общественности член бюро обкома города Алексей Зверев.
Первое лицо города Беседин и не последний человек в Солнцегорске-13 Зверев встречались достаточно редко, лишь на заседаниях обкома партии, дел общих не имели. Но так было до тех пор, пока на город не обрушилась беда.
А еще за полгода до этого беда обрушилась на семью товарища Беседина. У товарища Беседина пропал сын. Поехал к другу на дачу и не вернулся.
Так рассказывали и сам Беседин, и его жена. Поскольку сын был мальчиком взрослым, двадцати двух лет, родители забили тревогу лишь спустя дня три, когда приятель позвонил к ним домой сам. Выяснилось, что сын Беседина, Георгий, на дачу к другу не приезжал.
Вся областная милиция была поставлена на ноги. Георгия искали везде, где только можно. Проводились бесконечные облавы, в результате которых не один преступник, объявленный в розыск, угодил за решетку. Но Георгий Беседин как сквозь землю провалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41