Она достает его из уха по частям, а я спрашиваю: «Он вышел? Вышел?» Она говорит, что да, я бегу в ванную, встаю под душ и смываю настоящего и воображаемых червей.
? Вы были уже раздеты? Или вам пришлось снимать одежду?
? Раздет.
? Ваша жена тоже?
? Да... или... я не уверен. Потом она оказалась в чем-то белом, тонком.
? Когда вы почувствовали червяка, вы лежали в постели?
? Ммм... Да.
? Вы помните, где и в какой момент все это происходило?
Она допила кофе, встряхнула чашку, чтобы убедиться, что не осталось ни капли, и поставила ее на стол рядом с фотографией внуков.
? Да, по крайней мере частично.
? Расскажите.
? Мы занимались любовью.
? Когда вы в последний раз занимались любовью? Я имею в виду с женщиной или с другим мужчиной, кроме самого себя?
Зазвонил телефон. Она говорила, как автоответчик. Она не могла заставить себя выключить телефон или дать ему звонить. Однажды я попросил ее включать автоответчик, когда мы разговариваем. Она объяснила, что могла бы это сделать, но тогда ей будет интересно, кто звонит, и ее внимание отвлечется. Кроме того, она волновалась за мужа, Мелвина, у которого было больное сердце. Поэтому я терпеливо ждал, радуясь возможности подумать не о ближайшем ответе, а о последующих.
? Извините, пожалуйста, я не могу сейчас разговаривать. Я могу перезвонить вам завтра утром... Я поставила вам диагноз. Я не могу изменить его... Я говорю вполне обдуманно. До свидания.
Она повесила трубку и сказала мне и себе:
? Городской отдел здравоохранения.
И снова мне:
? Итак, когда в последний раз вы занимались любовью?
? Накануне того дня, когда погибла моя жена.
? С вашей женой?
? Разумеется. Мы уже говорили об этом.
? Почему вы не сердитесь? Вы должны хотя бы немного рассердиться, ? сказала она. ? Я больше рассердилась на служащего ГОЗ, чем вы на меня за предположение, что при жизни вашей жены вы могли заниматься любовью с кем-то другим.
У кресла, на котором я сидел, была откидная спинка. Я занял полулежачее положение и сцепил пальцы в замок на животе.
? Я больше ни на кого не сержусь, ? сказал я.
? Вас ничто не раздражает?
? Не знаю. Возможно, я ищу что-то, что меня рассердило бы, и не хочу найти. Вы можете это понять?
? Прекрасно могу. Следующий вопрос. Почему вы всегда говорите «моя жена» и никогда не называете ее по имени? Вы никогда не говорили мне, как ее звали. Хотите ответить сразу или предпочтете подумать неделю?
? Мне это больно.
? Называть ее имя?
? Да.
? Иногда боль сидит внутри, притаившись. Если вы взглянете ей в лицо, она может отступить. Вы хотели бы, чтобы она отступила?
? Не уверен. Нет, я бы этого не хотел. Я хочу, чтобы она всегда оставалась там, где я могу ее найти.
? Чтобы жалеть себя?
? Да, жалость к себе дает облегчение.
? Придет время, когда вы назовете ее имя. Вы почувствуете боль, но это будет приятная боль.
? Я не хочу, чтобы боль стала приятной.
? Посмотрим.
? Ее мать была очень полной. Красивое лицо, но сама очень полная. Я...
? Да?
? Нет, ничего.
? Ваша жена была адвокатом?
? Да. Я не хочу говорить сегодня о моей жене.
Она наклонилась вперед, надула губы, подняла брови и сказала:
? Тогда мы пока отложим эту тему. Вы сейчас работаете? Раз вы планируете заплатить мне, вы, вероятно, работаете. Над чем, кроме снов?
? Сбежавшая жена. Сбежавшая девочка.
? Это один человек или разные? Убежавшая девочка ? чья-то жена?
Я откинулся еще дальше на спинку стула и посмотрел вверх, на потолок.
? Разные.
? И вам интересно найти их. Это больше, чем просто работа, чем заработок?
? Не знаю.
? Ваша жена тоже бежала, ? сказала она.
Я спокойно ответил:
? Она погибла.
? И у вас не было детей?
? Вы это знаете.
? Вы все-таки рассердились?
? Ничего похожего.
Я не смотрел на нее, но знал, что она встала.
? На сегодня достаточно. Идите ищите ваших женщин. Мы поговорим о них через неделю. Пропавшая жена, пропавшая дочь и этот сон. Я полагаю, он говорит вам, что вы должны перестать казнить себя. Вы знаете магазин итальянского мороженого на Семнадцатой улице?
Настала моя очередь выпрямиться. Спинка поднялась вслед за мной, я открыл глаза и почувствовал легкое головокружение.
? Знаю.
? Зайдите туда. Рекомендую банановое с шоколадом. Мелвин любит арбузное. Будьте добрее к себе, Льюис.
Энн Горовиц на целых шесть дюймов ниже меня, а мой рост ? на нижней границе среднего. Я вынул бумажник и протянул ей две двадцатидолларовые купюры. Впервые я увидел ее, когда доставлял ей повестку в суд для дачи показаний по делу одного из ее пациентов. Она взяла бумаги у двери, отошла в глубь квартиры, бросила их на стол и пригласила меня войти. Прежде никто из тех, кому я вручал судебные повестки, никогда не приглашал меня в дом.
Ее очень заинтересовала моя работа, она хотела знать о ней все и рассказала мне, что дело доставки повесток в суд восходит к библейским временам. Я был представителем исторической профессии, хотя сам того не ощущал. Для меня это был заработок от двадцати пяти до пятидесяти долларов за несколько часов работы.
Энн Горовиц сказала, что видит боль у меня в глазах, и спросила, не хочу ли я поговорить о ней. Я ответил, что не хочу, и она спросила:
? Как долго может человек упиваться своим страданием?
? Если повезет ? до самой смерти.
Она дала мне свою визитку и сказала, что хочет поговорить со мной, даже если я не хочу говорить с ней. Она вознамерилась узнать еще больше о моей почтенной профессии и накачать меня историческими сведениями. Она сказала также, что будет брать только по десять долларов за сеанс. После первого сеанса я дал ей двадцать долларов, и это стало постоянной платой за наши встречи. Несколько раз я задерживал оплату, но всегда возвращал долг. От одного адвоката, чья дочь наблюдалась у Энн Горовиц, я узнал, что за сеанс он выкладывает сто долларов.
Она протянула мне копию статьи о великом верховном судье Джоне Маршалле из журнала «Смитсониан».
? Джефферсон ненавидел его, ? сказала она. ? Америка была создана в гораздо большей степени Маршаллом, чем Вашингтоном или Джефферсоном. Великий человек. Прочтите, когда будет время. Расскажете мне, что вы о нем думаете.
Когда я вышел со статьей в руках, в приемной ждали мужчина и женщина. Вид у них был смущенный, и мне показалось, что я знаю их. Женщина опустила глаза, делая вид, будто читает лежащий на столике свежий номер «Пипл», мужчина улыбнулся и поправил очки.
Энн пригласила их в кабинет. Прежде чем войти вслед за ними, она шепнула мне:
? Скоро вы сможете произнести ее имя, и тогда я пойду на вас в атаку.
? Я думал, вы давно уже пошли, ? сказал я.
? Нет. Это только артподготовка.
Она прошла в кабинет вслед за клиентами и закрыла за собой дверь.
Из кабинета послышался женский голос. Я не мог разобрать слов и не хотел вслушиваться, но сразу почувствовал боль и гнев.
Я отправился искать кого-нибудь, кто мог знать, как найти Адель Три. Кое-кто приходил мне на ум. Я отвязал велосипед от знака «Стоянка запрещена». Надо ехать за машиной. Платить за нее будет Карл Себастьян.
Агентство «Экономи кар рентал» располагалось на Триста первой магистрали через шесть домов от «Дэйри Куин», в помещении бывшей бензозаправочной станции. Машины стояли перед ним и позади него. Большие агентства были далеко, в районе аэропорта. «Экономи кар» утверждало, что его цены ниже, поскольку оно располагается в квартале с невысокими ценами на жилье и удовлетворит любой запрос: вот вам развалюха с 80 тысячами на спидометре, вот вам «Ягуар», не намотавший и нескольких тысяч.
Раньше, когда мне требовалась машина для работы, я брал ее здесь. Но вообще я предпочитал велосипед.
В конторе, прислонившись к столу и сложив руки, стояли двое мужчин в помятых пиджаках и ждали, что зазвонит телефон или войду я.
? Детектив, ? сказал молодой человек с улыбкой, которая казалась искренней. Ему было не больше тридцати лет, и он стремительно приобретал округлость своего напарника.
? Служащий по доставке повесток, ? поправил я.
Это повторялось последние пять-шесть раз, что я нанимал машину. Казалось, это их забавляет.
? Чем можем вас порадовать? ? спросил старший.
Когда я пришел к ним в первый раз, они представились. Одного звали Алан, другого Фред, но убей меня, я не помнил, кто из них кто.
? Мне нужна малолитражка.
? Есть «Королла», ? сказал молодой.
? И «Гео Призм», ? добавил старший.
? Одна другой малолитражней, ? сказал первый.
Второй хихикнул.
? Надолго? ? спросил молодой.
? Сколько вы берете сейчас за неделю? ? поинтересовался я.
? Для вас? ? спросил старший. ? Для вас ? сто восемьдесят пять плюс страховка. Забираете с полным баком, возвращаете с полным баком, как всегда.
? А что вы можете предложить за сто сорок, включая страховку?
? Трехколесный велосипед, ? ответил младший, и оба захохотали. Старший покраснел и закашлялся, а младший начал хлопать его по спине и не останавливался, пока тот не пришел в себя.
? Ой, господи, ? проговорил толстяк, вытирая слезы.
? «Гео Метро», ? предложил молодой. ? Чистая, новая, этого года. Белая, маленькая, да еще и ездит. Только радио нужно включать погромче, если хотите расслышать. Отличный кондиционер, поставим еще освежитель воздуха.
? А он понадобится?
Алан и Фред пожали плечами.
? Сто тридцать, хоть нам и в убыток, ? сказал старший.
? Вы нам нравитесь, ? пояснил младший.
? Вы постоянный клиент, даете нам работу.
Теперь настала очередь молодого хохотать.
? Я возьму, ? сказал я.
? Ты выдашь ключи и бумаги, Фред? ? спросил молодой.
Наконец-то я запомню: Фред ? это старший. Он уже перестал плакать.
Я не только разобрался в их именах, но и получил машину, в которой, правда, пахло так, как будто в ней жил, а не ездил, злостный курильщик. Спидометр показывал пробег 34 тысячи миль. Может быть, я мог бы сторговаться и выкупить ее за цену трехнедельного найма, но машина была мне не нужна. Я вскрыл пакет с зеленым освежителем воздуха в форме маленькой сосенки, установил его на щиток, включил кондиционер и открыл окна.
Я проехал полквартала до стоянки за «Дэйри Куин». Стоянка была заполнена меньше чем наполовину, очень неплохо для раннего вечера. У окошка выстроилась небольшая очередь, за столиками под двумя зонтиками сидели люди, ели и смеялись. По крайней мере, смеялись трое подростков за одним из столиков. Две тощие женщины лет под пятьдесят, в не по погоде жарких свитерах, молча ели за другим столиком.
Я вдруг почувствовал, что чертовски голоден. Встал в очередь, заказал два гамбургера и колу и отдал Дэйву статью о Джоне Маршалле. Он поблагодарил и сказал, что прочтет, как только у него будет свободная минутка.
Подростки стали смеяться еще громче и бросаться друг в друга кусочками гамбургеров. Кто-то из них запулил половинкой булочки в спину одной из женщин.
? Извините, ? сказал тот, кто бросил, продолжая улыбаться.
Женщина не обернулась.
? Подожди-ка секундочку, Лью, ? сказал Дэйв, когда настала моя очередь.
Он бросил свой белый передник на стол, вышел через боковую дверь и направился к столику, где молодежь продолжала бросаться хлебом. Рослые мальчишки, похожие на молодых футболистов, не сразу заметили его.
? Поднимите то, что бросили, и извинитесь перед дамой как следует, ? сказал Дэйв. ? Потом убирайтесь и не показывайтесь мне на глаза минимум неделю. А если вернетесь, то ведите себя прилично. Вы меня поняли?
Все трое подростков поднялись на ноги. Дэйв стоял на месте. Они уже не смеялись.
? Мы не нарочно, ? сказал самый высокий.
В его лице был вызов. Другой выступил вперед и положил ему руку на грудь.
? Извините нас, ? сказал он вроде бы искренне. ? Мы праздновали. Мой приятель Джейсон сдавал кровь на СПИД и получил отрицательный ответ. Он только что из больницы, он был уверен, что...
? Это его не касается, ? сказал Джейсон.
? Пошли, Джейс, ? сказал примиритель, взглянув на третьего, который одобрительно кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35