Тони…
Лучше я к тебе приду ровно в три.
– Как хочешь.
– И еще одно. Это будет последняя услуга, которую я тебе оказываю… Я не хочу тебя больше видеть.
– Понятно.
Он бросил трубку. Было семь часов вечера, еще не стемнело. Я снова уселся на софу перед столиком, на котором были разложены фотографии.
Кое-какие мысли по поводу фотографий и роли Паулино в этом деле у меня были. Псих Соуса в последний момент переметнулся на другую сторону, с ним все более или менее ясно. Но какова роль Луисито Роблеса? Были и другие неясные вопросы. Я решил прекратить это бесполезное занятие и засунул фотографии вместе с негативами в ящик комода. Потом включил приемник и настроил на средние волны. Болеро в исполнении Эмилио Лаэра начнут передавать только в десять. Так что пришлось выключить. Щелчок приемника как бы подводил черту под еще одним прожитым днем. Через балконные двери в комнату стали медленно проникать тени. Они тихо кружили вокруг меня. Я прилег, окруженный этими тенями.
Во сне я увидел Луисито Роблеса и Кристину. Наша рота проходила строевую подготовку в Учебном центре № 2 в Алкала-де-Энарес. Мы выполняли команды с точностью швейцарских часов. Я все видел как бы сверху, планируя над ротой. Вот я в строю, во мне на двадцать килограммов меньше веса, рядом шагают Луисито, Паулино, Ингаусти, Лоло, Ромеро.., а вот и Кристина, она мне улыбается.
Никого не удивляет, что вместе с нами в строю идет женщина. На плече у нее автомат, улыбка постепенно превращается в гримасу. Я шагаю рядом с Луисито Роблесом. Надо предупредить его, что Кристина позади нас, она готовится выстрелить.
Я знал, что она будет стрелять. Сухие щелчки выстрелов прокатились эхом по плацу. На зеленой гимнастерке Луиса проступили красные пятна, они расплываются, расплываются. Я хотел предупредить его, но не смог произнести ни слова.
Выстрелы продолжались.
Глава 32
Я подскочил на софе и сел. В дверь яростно колотили.
Зажег свет и посмотрел на часы. Три часа утра.
– Кто там? – крикнул я.
– Открывай! – голос Рикардо Хонде по прозвищу Дартаньян звучал сердито.
Я встал весь в поту с привкусом машинного масла на языке и пошел открывать дверь.
Рикардо рвал и метал.
– Что ты тут делал? Я чуть дверь не вышиб.
– Смотрел сон.
На нем было элегантное пальто английского покроя с меховым воротником, кожаные перчатки, гладко выбритое лицо блестело. Расстегнув пальто, он медленно снял перчатки и сел, положив ногу на ногу.
– Надеюсь, сон был приятным?
– Нет.
– Жаль, мне снятся только приятные сны.
Я знал, кто ему снится. Только Мерседес. Он видел сны наяву, он их видел постоянно, днем и ночью. Не будь этих снов, он давно бы покончил с собой.
– Я сварю кофе. Выпьешь что-нибудь?
– Ты все еще держишь этот противный джин?
– Он стал намного лучше, мне нравится.
– Если у тебя нет ничего другого, я обойдусь без выпивки.
– А кофе?
– Давай.
Я сварил на кухне кофе и поставил перед ним на столик, а сам встал под душ. Вода смыла последние воспоминания о том, как Кристина стреляла в Луиса. Они утекли в сточную трубу.
Потом я побрился, надел старый, но хорошо сохранившийся коричневый пиджак и бежевую рубашку с черным галстуком в тон брюкам. Было еще не так холодно, чтобы надевать пальто, впрочем, пальто у меня все равно никогда не было. Я довольствовался плащом.
– В доме четырнадцать этажей, много контор, остальное – меблированные квартиры разной площади, – голос его оставался совершенно бесстрастным, как будто он читал аннотацию к какому-то лекарству. – Твой друг Нельсон живет на одиннадцатом этаже, квартира "Е". – Он поднял голову от листка бумаги, на котором был нарисован план, и посмотрел на меня. – У него квартира в сто пятьдесят квадратных метров с двадцатиметровым балконом… Платит он за нее восемьдесят тысяч в месяц плюс двадцать тысяч за коммунальные услуги. Но есть одна проблема.
– Я думаю, проблем много. Какая из них тебя беспокоит?
– Я изготовил пять комплектов ключей со всеми возможными вариациями, встречающимися в замках фирмы "Пассо". – Он откинул полу пальто и показал мне нашитые на подкладку карманы. Там же лежали разборные отвертки и другой инструмент. – Но за последние годы изготовление замков сильно шагнуло вперед. Тони.., они изобретают каждый день новые комбинации, а я уже давно не у дел… Замки "пассо" очень надежные, французская фирма, их отмычки не берут.
– И что же?
– Нужно предусмотреть дополнительное время на возню с замком.
– Ты лучший из всех, Рикардо. Если ты не откроешь дверь, никто не сможет ее открыть.
Он улыбнулся, и я наконец понял, почему он согласился на эту работу. Не ради денег, не ради нее, и даже не потому, что я когда-то оказал услугу женщине, которую он любил. Он это сделал потому, что чувствовал себя старым, потрепанным жизнью, и ему необходимо было доказать самому себе, что он еще способен на нечто большее, чем обводить вокруг пальца простаков своими трюками с собакой.
– Там есть охранник. Тони, – сказал он тихо.
Я сел на софу.
– Вот об этом я не подумал.
– Я тоже.., это жилой дом, а не банк, и все же… Люди заботятся о своей безопасности. Охранник обычно сидит в каморке портье. Мне он показался профессионалом, какая-нибудь специальная служба безопасности.
– У меня есть "габилондо" образца 1938 года.
– Я знаю, но это не лучший выход. Ты все еще мыслишь категориями полицейского. Постарайся встать на место обывателя.
– Ты, кажется, что-то придумал. Выкладывай.
Он поерзал в кресле.
– Замок в подъезде такой простой именно потому, что там сидит охранник… Но я узнал, что на девятом этаже есть две скромные квартирки, где без лишней рекламы делают этакий "массаж" мужчинам…
– Так-так, продолжай.
– Ну вот.., там открыто всю ночь. Какие возражения у охранника может вызвать наше желание сделать себе подобный массажик? Он откроет дверь, мы ему дадим, как полагается, на чай, и он нас проводит до лифта.
– Надеюсь, ему не придет в голову проводить нас на массаж?
– Будем надеяться.
– Нас сегодня ждет веселая ночка, Рикардо.
– Да, – ответил он.
Казалось, это его радует.
Глава 33
Охранник оказался молодым человеком с худым бледным лицом и острым вздернутым носом. Он сидел в застекленной каморке. Мы постучали, он поднял голову и внимательно посмотрел на нас через дверное стекло.
Потом медленно подошел, покачивая плечами, с гордостью демонстрируя свою хорошо отглаженную синюю форму. В нем чувствовалась та особая уверенность, которую дает оружие и право на его ношение. У дверей он остановился, вглядываясь в наши лица, положив руку на черную кобуру "габилондо" образца 1938 года, который выглядел поновее, чем мой.
– Что вам нужно? – спросил он.
Парадная дверь была застекленной. Мы не только услышали его вопрос, но и уловили сквозившие в нем нотки недоверия.
Рикардо робко улыбнулся.
– Нам на девятый этаж, – сказал он.
Глаза охранника ощупали нас с головы до ног, потом он открыл левой рукой замок и распахнул дверь, которая слабо скрипнула. Правую руку он не снимал с кобуры.
– Там закрыто.
– О! – воскликнул Рикардо. – Разве? А мне говорили…
– Закрыто.
– Мы всего на несколько минут, – сказал я, вытаскивая из кармана две купюры по тысяче песет и протягивая ему.
Какое-то мгновение он колебался, но потом решительно взял деньги, опасаясь, как бы они не исчезли, и спрятал в карман. Лицо его оставалось невозмутимым.
Закрыв входную дверь, он обратился ко мне:
– Подождите минуточку.
В стеклянной каморке он снял трубку стоявшего на столе черного телефона. Было видно, как он шевелит губами, разговаривая с кем-то.
На полу в вестибюле лежал зеленый палас, по обеим сторонам от двери стояли гарнитуры мягкой мебели – софа и два кресла, обитые черной тканью, на которые, возможно, никто никогда не садился. Над ними висело несколько картин, отмеченных печатью серийного производства. На одной был изображен тирольский домик, на другой – буря на море. Напротив дверей висела еще одна картина, изображавшая крестьян на телеге. Крестьяне выглядели очень веселыми.
Три ступеньки вели к застекленной каморке портье, позади нее виднелся длинный коридор с лифтами и панелями почтовых ящиков, похожих на урны в крематории.
Охранник закончил разговор, повесил трубку и снова подошел к нам.
– Вас ждут, – сказал он и провел рукой по губам. – Они уже закрыли, но вас примут. В другой раз приходите пораньше.
– Обязательно, – ответил Рикардо, – большое спасибо.
– Первый лифт, – показал охранник рукой. – Остальные уже не работают.
– Спасибо, – снова сказал Рикардо.
Охранник повернулся и пошел к себе в каморку. Мы направились к лифту, открыли дверь и вошли внутрь. Он следил через стекло за каждым нашим шагом.
Рикардо нажал на девятый этаж, и лифт бесшумно заскользил вверх.
– Не нравится мне этот тип, – сказал он.
Мне он тоже не нравился, но я промолчал.
Лифт остановился с мягким урчанием, мы вышли на тихую лестничную площадку. Пол здесь тоже был покрыт зеленым паласом. Двери квартир, расположенных по обе стороны лифта, напоминали бодрствующих часовых.
Одна из дверей приоткрылась. Появилось лицо, обрамленное светлыми завитыми кудряшками, и раздался шепот:
– Сюда, только потише.
Открывший дверь тип был в голубом шелковом халатике, оставлявшем открытыми розовые ноги без волос, похожие на окорок. Лицо у него было настолько гладким, почти без выпуклостей, что напоминало поверхность перстня, украшенного белыми камешками ровных зубов.
В небольшом холле, погруженном в полутьму, пахло сгущенным молоком и пирожными. На полулежал белый ковер, в углу стоял низкий столик с журналами и два кресла. На стенах висели литографии, изображавшие лежащих на мягких подушках мужчин. Все они были голыми и волосатыми.
– Извините за столь поздний визит, – сказал Рикардо, – но нам сказали, что у вас в это время еще открыто.
Тип в голубом халатике еще шире улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы.
– – Ничего страшного, я мало сплю.
– Прекрасно, – сказал я.
– Итак… – Он прижал руки к груди. – Вы ведь у нас раньше не бывали?
– Нет, – ответил Рикардо. – Нам вас порекомендовал Рамирес из "Агремана".
Блондин в голубом халатике поднял брови.
– Он такой забавный, – ввернул я.
– Ах, да! Рамирес! Как же, как же.
– Мы немножко выпили для храбрости и вот решились, – продолжал Рикардо. – Нам бы хотелось… – он оглянулся, – нам бы хотелось попробовать "четверку"…
Никогда не пробовали.
– Никогда, – подтвердил я.
– "Четверку" в это время?..
– Если мы сейчас не решимся, то в другой раз и подавно.
– Ну пожалуйста, – настаивал Рикардо.
– Видите ли.., это дорого стоит… У нас не забегаловка… Сюда приходят только очень, очень близкие друзья, вы меня понимаете?
– Как жаль! – воскликнул я и вытащил из кармана пачку фальшивых купюр, собственность Рикардо. Пересчитав деньги, я сказал:
– Здесь всего пятьдесят тысяч.
Этого хватит?
Голубой халатик широко открыл глаза и еще сильнее прижал ручки к груди.
– Хорошо.., конечно, этого вполне достаточно, конечно. О чем разговор. – Он посмотрел на меня. – Как тебя звать?
– Хуан, – ответил я. – Но ты можешь звать меня Хуанито.
– Хуанито Вальдеррама, – заявил Рикардо. – Вот как его зовут.
– Ах, какое красивое имя! Меня зовут Игнасио. А твоего друга? – Он указал на Рикардо.
– Деограсиас, – ответил тот. – Но для тебя просто Део, а я тебя буду звать Начо.
– Ах, как вы мне нравитесь! Мы будем большими друзьями!
Он взял деньги длинной белой рукой, похожей на крыло гусыни, и с ловкостью кассира пересчитал их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Лучше я к тебе приду ровно в три.
– Как хочешь.
– И еще одно. Это будет последняя услуга, которую я тебе оказываю… Я не хочу тебя больше видеть.
– Понятно.
Он бросил трубку. Было семь часов вечера, еще не стемнело. Я снова уселся на софу перед столиком, на котором были разложены фотографии.
Кое-какие мысли по поводу фотографий и роли Паулино в этом деле у меня были. Псих Соуса в последний момент переметнулся на другую сторону, с ним все более или менее ясно. Но какова роль Луисито Роблеса? Были и другие неясные вопросы. Я решил прекратить это бесполезное занятие и засунул фотографии вместе с негативами в ящик комода. Потом включил приемник и настроил на средние волны. Болеро в исполнении Эмилио Лаэра начнут передавать только в десять. Так что пришлось выключить. Щелчок приемника как бы подводил черту под еще одним прожитым днем. Через балконные двери в комнату стали медленно проникать тени. Они тихо кружили вокруг меня. Я прилег, окруженный этими тенями.
Во сне я увидел Луисито Роблеса и Кристину. Наша рота проходила строевую подготовку в Учебном центре № 2 в Алкала-де-Энарес. Мы выполняли команды с точностью швейцарских часов. Я все видел как бы сверху, планируя над ротой. Вот я в строю, во мне на двадцать килограммов меньше веса, рядом шагают Луисито, Паулино, Ингаусти, Лоло, Ромеро.., а вот и Кристина, она мне улыбается.
Никого не удивляет, что вместе с нами в строю идет женщина. На плече у нее автомат, улыбка постепенно превращается в гримасу. Я шагаю рядом с Луисито Роблесом. Надо предупредить его, что Кристина позади нас, она готовится выстрелить.
Я знал, что она будет стрелять. Сухие щелчки выстрелов прокатились эхом по плацу. На зеленой гимнастерке Луиса проступили красные пятна, они расплываются, расплываются. Я хотел предупредить его, но не смог произнести ни слова.
Выстрелы продолжались.
Глава 32
Я подскочил на софе и сел. В дверь яростно колотили.
Зажег свет и посмотрел на часы. Три часа утра.
– Кто там? – крикнул я.
– Открывай! – голос Рикардо Хонде по прозвищу Дартаньян звучал сердито.
Я встал весь в поту с привкусом машинного масла на языке и пошел открывать дверь.
Рикардо рвал и метал.
– Что ты тут делал? Я чуть дверь не вышиб.
– Смотрел сон.
На нем было элегантное пальто английского покроя с меховым воротником, кожаные перчатки, гладко выбритое лицо блестело. Расстегнув пальто, он медленно снял перчатки и сел, положив ногу на ногу.
– Надеюсь, сон был приятным?
– Нет.
– Жаль, мне снятся только приятные сны.
Я знал, кто ему снится. Только Мерседес. Он видел сны наяву, он их видел постоянно, днем и ночью. Не будь этих снов, он давно бы покончил с собой.
– Я сварю кофе. Выпьешь что-нибудь?
– Ты все еще держишь этот противный джин?
– Он стал намного лучше, мне нравится.
– Если у тебя нет ничего другого, я обойдусь без выпивки.
– А кофе?
– Давай.
Я сварил на кухне кофе и поставил перед ним на столик, а сам встал под душ. Вода смыла последние воспоминания о том, как Кристина стреляла в Луиса. Они утекли в сточную трубу.
Потом я побрился, надел старый, но хорошо сохранившийся коричневый пиджак и бежевую рубашку с черным галстуком в тон брюкам. Было еще не так холодно, чтобы надевать пальто, впрочем, пальто у меня все равно никогда не было. Я довольствовался плащом.
– В доме четырнадцать этажей, много контор, остальное – меблированные квартиры разной площади, – голос его оставался совершенно бесстрастным, как будто он читал аннотацию к какому-то лекарству. – Твой друг Нельсон живет на одиннадцатом этаже, квартира "Е". – Он поднял голову от листка бумаги, на котором был нарисован план, и посмотрел на меня. – У него квартира в сто пятьдесят квадратных метров с двадцатиметровым балконом… Платит он за нее восемьдесят тысяч в месяц плюс двадцать тысяч за коммунальные услуги. Но есть одна проблема.
– Я думаю, проблем много. Какая из них тебя беспокоит?
– Я изготовил пять комплектов ключей со всеми возможными вариациями, встречающимися в замках фирмы "Пассо". – Он откинул полу пальто и показал мне нашитые на подкладку карманы. Там же лежали разборные отвертки и другой инструмент. – Но за последние годы изготовление замков сильно шагнуло вперед. Тони.., они изобретают каждый день новые комбинации, а я уже давно не у дел… Замки "пассо" очень надежные, французская фирма, их отмычки не берут.
– И что же?
– Нужно предусмотреть дополнительное время на возню с замком.
– Ты лучший из всех, Рикардо. Если ты не откроешь дверь, никто не сможет ее открыть.
Он улыбнулся, и я наконец понял, почему он согласился на эту работу. Не ради денег, не ради нее, и даже не потому, что я когда-то оказал услугу женщине, которую он любил. Он это сделал потому, что чувствовал себя старым, потрепанным жизнью, и ему необходимо было доказать самому себе, что он еще способен на нечто большее, чем обводить вокруг пальца простаков своими трюками с собакой.
– Там есть охранник. Тони, – сказал он тихо.
Я сел на софу.
– Вот об этом я не подумал.
– Я тоже.., это жилой дом, а не банк, и все же… Люди заботятся о своей безопасности. Охранник обычно сидит в каморке портье. Мне он показался профессионалом, какая-нибудь специальная служба безопасности.
– У меня есть "габилондо" образца 1938 года.
– Я знаю, но это не лучший выход. Ты все еще мыслишь категориями полицейского. Постарайся встать на место обывателя.
– Ты, кажется, что-то придумал. Выкладывай.
Он поерзал в кресле.
– Замок в подъезде такой простой именно потому, что там сидит охранник… Но я узнал, что на девятом этаже есть две скромные квартирки, где без лишней рекламы делают этакий "массаж" мужчинам…
– Так-так, продолжай.
– Ну вот.., там открыто всю ночь. Какие возражения у охранника может вызвать наше желание сделать себе подобный массажик? Он откроет дверь, мы ему дадим, как полагается, на чай, и он нас проводит до лифта.
– Надеюсь, ему не придет в голову проводить нас на массаж?
– Будем надеяться.
– Нас сегодня ждет веселая ночка, Рикардо.
– Да, – ответил он.
Казалось, это его радует.
Глава 33
Охранник оказался молодым человеком с худым бледным лицом и острым вздернутым носом. Он сидел в застекленной каморке. Мы постучали, он поднял голову и внимательно посмотрел на нас через дверное стекло.
Потом медленно подошел, покачивая плечами, с гордостью демонстрируя свою хорошо отглаженную синюю форму. В нем чувствовалась та особая уверенность, которую дает оружие и право на его ношение. У дверей он остановился, вглядываясь в наши лица, положив руку на черную кобуру "габилондо" образца 1938 года, который выглядел поновее, чем мой.
– Что вам нужно? – спросил он.
Парадная дверь была застекленной. Мы не только услышали его вопрос, но и уловили сквозившие в нем нотки недоверия.
Рикардо робко улыбнулся.
– Нам на девятый этаж, – сказал он.
Глаза охранника ощупали нас с головы до ног, потом он открыл левой рукой замок и распахнул дверь, которая слабо скрипнула. Правую руку он не снимал с кобуры.
– Там закрыто.
– О! – воскликнул Рикардо. – Разве? А мне говорили…
– Закрыто.
– Мы всего на несколько минут, – сказал я, вытаскивая из кармана две купюры по тысяче песет и протягивая ему.
Какое-то мгновение он колебался, но потом решительно взял деньги, опасаясь, как бы они не исчезли, и спрятал в карман. Лицо его оставалось невозмутимым.
Закрыв входную дверь, он обратился ко мне:
– Подождите минуточку.
В стеклянной каморке он снял трубку стоявшего на столе черного телефона. Было видно, как он шевелит губами, разговаривая с кем-то.
На полу в вестибюле лежал зеленый палас, по обеим сторонам от двери стояли гарнитуры мягкой мебели – софа и два кресла, обитые черной тканью, на которые, возможно, никто никогда не садился. Над ними висело несколько картин, отмеченных печатью серийного производства. На одной был изображен тирольский домик, на другой – буря на море. Напротив дверей висела еще одна картина, изображавшая крестьян на телеге. Крестьяне выглядели очень веселыми.
Три ступеньки вели к застекленной каморке портье, позади нее виднелся длинный коридор с лифтами и панелями почтовых ящиков, похожих на урны в крематории.
Охранник закончил разговор, повесил трубку и снова подошел к нам.
– Вас ждут, – сказал он и провел рукой по губам. – Они уже закрыли, но вас примут. В другой раз приходите пораньше.
– Обязательно, – ответил Рикардо, – большое спасибо.
– Первый лифт, – показал охранник рукой. – Остальные уже не работают.
– Спасибо, – снова сказал Рикардо.
Охранник повернулся и пошел к себе в каморку. Мы направились к лифту, открыли дверь и вошли внутрь. Он следил через стекло за каждым нашим шагом.
Рикардо нажал на девятый этаж, и лифт бесшумно заскользил вверх.
– Не нравится мне этот тип, – сказал он.
Мне он тоже не нравился, но я промолчал.
Лифт остановился с мягким урчанием, мы вышли на тихую лестничную площадку. Пол здесь тоже был покрыт зеленым паласом. Двери квартир, расположенных по обе стороны лифта, напоминали бодрствующих часовых.
Одна из дверей приоткрылась. Появилось лицо, обрамленное светлыми завитыми кудряшками, и раздался шепот:
– Сюда, только потише.
Открывший дверь тип был в голубом шелковом халатике, оставлявшем открытыми розовые ноги без волос, похожие на окорок. Лицо у него было настолько гладким, почти без выпуклостей, что напоминало поверхность перстня, украшенного белыми камешками ровных зубов.
В небольшом холле, погруженном в полутьму, пахло сгущенным молоком и пирожными. На полулежал белый ковер, в углу стоял низкий столик с журналами и два кресла. На стенах висели литографии, изображавшие лежащих на мягких подушках мужчин. Все они были голыми и волосатыми.
– Извините за столь поздний визит, – сказал Рикардо, – но нам сказали, что у вас в это время еще открыто.
Тип в голубом халатике еще шире улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы.
– – Ничего страшного, я мало сплю.
– Прекрасно, – сказал я.
– Итак… – Он прижал руки к груди. – Вы ведь у нас раньше не бывали?
– Нет, – ответил Рикардо. – Нам вас порекомендовал Рамирес из "Агремана".
Блондин в голубом халатике поднял брови.
– Он такой забавный, – ввернул я.
– Ах, да! Рамирес! Как же, как же.
– Мы немножко выпили для храбрости и вот решились, – продолжал Рикардо. – Нам бы хотелось… – он оглянулся, – нам бы хотелось попробовать "четверку"…
Никогда не пробовали.
– Никогда, – подтвердил я.
– "Четверку" в это время?..
– Если мы сейчас не решимся, то в другой раз и подавно.
– Ну пожалуйста, – настаивал Рикардо.
– Видите ли.., это дорого стоит… У нас не забегаловка… Сюда приходят только очень, очень близкие друзья, вы меня понимаете?
– Как жаль! – воскликнул я и вытащил из кармана пачку фальшивых купюр, собственность Рикардо. Пересчитав деньги, я сказал:
– Здесь всего пятьдесят тысяч.
Этого хватит?
Голубой халатик широко открыл глаза и еще сильнее прижал ручки к груди.
– Хорошо.., конечно, этого вполне достаточно, конечно. О чем разговор. – Он посмотрел на меня. – Как тебя звать?
– Хуан, – ответил я. – Но ты можешь звать меня Хуанито.
– Хуанито Вальдеррама, – заявил Рикардо. – Вот как его зовут.
– Ах, какое красивое имя! Меня зовут Игнасио. А твоего друга? – Он указал на Рикардо.
– Деограсиас, – ответил тот. – Но для тебя просто Део, а я тебя буду звать Начо.
– Ах, как вы мне нравитесь! Мы будем большими друзьями!
Он взял деньги длинной белой рукой, похожей на крыло гусыни, и с ловкостью кассира пересчитал их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28