– Как именно?
– Мы считаем, что данные в любом случае будут слишком сложны для восприятия жюри. Все эти детали о МЗУ, микроволновых звуковых устройствах, сканерах с четырехканальным анализом излучений, результаты нелинейных измерений, варьирующихся во времени… Одна надежда – они поднимут руки и сдадутся окончательно. Ладно, хватит об этом. – Она вытерла губы салфеткой и перехватила взгляд Эванса: он смотрел на длинный белый шрам на ее руке.
– Откуда это у вас? – спросил он.
– Еще со времен колледжа.
– А я-то думал, что в нашем колледже были самые крутые нравы.
– Я занималась карате в спортивном городском клубе, – сказала она. – Иногда тренировки заканчивались очень поздно. Вы будете еще чипсы?
– Нет.
– Попросить принести счет? – спросила она.
– Прежде расскажите.
– Да рассказывать особенно нечего. Однажды поздно вечером я села в машину, собралась ехать домой. И тут на заднее сиденье запрыгнул какой-то парень и вытащил пушку. И велел мне трогать с места.
– Парень из вашей группы?
– Нет, постарше. Лет двадцати с небольшим.
– И что же вы сделали?
– Сказала, чтобы убирался вон из машины. А он упорствовал – поезжай. Ну и я завела мотор, сняла с ручника и спросила, куда именно он хочет ехать. А он оказался так глуп, что указал, и тут я врезала ему прямо в дыхалку. Но, видно, недостаточно сильно, потому как он выстрелил, пуля вышибла стекло, и он набросился на меня. И тогда я врезала ему снова, локтем. Раза два-три ударила.
– И что? – спросил Эванс.
– Он умер.
– Господи… – пробормотал Эванс.
– Бывает, что люди принимают неверное решение, – сказала она. – Ну что вы на меня так смотрите? Росту в нем было шесть футов два дюйма, вес соответственный, и он уже не раз привлекался и здесь, и в Небраске. За вооруженное ограбление, разбой с применением огнестрельного оружия, попытку изнасилования, чего только за ним ни числилось. Считаете, я должна была его пожалеть?
– Нет, – торопливо ответил Эванс.
– И все равно, вам его жалко, по глазам вижу. И другим тоже. Как вы могли сделать такое, ведь он еще совсем мальчишка, разве можно?.. Вот что я вам скажу. Люди ни черта не понимают, что говорят. Той ночью должен был погибнуть один из нас, или он, или я. И я рада, что это оказалась не я. Но, конечно, до сих пор вспоминать и думать об этом неприятно.
– Еще бы, – сочувственно кивнул Эванс.
– Иногда я просыпаюсь в холодном поту. Вижу, как пуля разбивает стекло прямо перед моим лицом. Понимаю, как близко была к смерти в тот момент. Я сглупила. Мне надо было сразу его убить.
Эванс замялся, не знал, что на это сказать.
– Вам когда-нибудь целились из пушки в голову? – спросила она.
– Нет…
– Тогда вы не знаете, что чувствует при этом человек.
– И много у вас было из-за этого неприятностей? – спросил он.
– Более чем достаточно. Какое-то время даже казалось, что я не смогу заниматься адвокатской практикой. Они считали, будто я сама спровоцировала его на такое поведение. Можете себе представить?! Да я видела этого парня впервые в жизни. Но тут появился очень хороший адвокат, он-то меня и спас.
– Болдер? Она кивнула:
– Да. Поэтому я здесь.
– Ну а с рукой что?
– А, это, – отмахнулась она. – Попала в аварию, сильно порезалась стеклом. – Она жестом подозвала официантку. – Как будем оплачивать счет?
– Я заплачу.
Через несколько минут они вышли на улицу. Эванс сощурился от яркого солнечного света. Они двинулись по тротуару.
– Вы, наверное, очень сильны в карате, – заметил он.
– Ну, достаточно хороша.
Они подошли к зданию склада. Он пожал ей руку.
– А знаете, очень хочется пообедать с вами еще раз в самое ближайшее время, – заметила Дженифер.
«Слишком уж прямолинейна, – подумал он. – Интересно, чем это вызвано, личной симпатией или желанием знать, как продвигается подготовка иска? Потому как сведения, полученные от нее и Болдера, нельзя было назвать утешительными».
– О, это было бы здорово, – ответил он.
– И затягивать с этим не будем?
– Ни в коем разе.
– Вы мне позвоните?
– Обязательно, – ответил Эванс.
БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ

Вторник, 24 августа
5.04 вечера
Уже почти стемнело, когда он наконец добрался до дома и поставил машину в гараж. Прошел через заднюю дверь и уже начал подниматься по лестнице, когда окошко отворилось и из своего закутка высунулась консьержка.
– А вы только что с ними разминулись.
– С кем?
– Да с мастерами, которые должны были чинить кабель. Только-только ушли.
– Я никого не вызывал чинить кабель, – удивился Эванс. – Вы их впустили?
– Ну, конечно, нет. Они сказали, что подождут. Ждали и только что ушли.
Эванс не слыхал, чтобы мастера, вызванные чинить кабель, когда-нибудь кого-то ждали.
– Сколько ждали?
– Недолго. Минут десять.
– Ладно, спасибо.
Он поднялся на второй этаж. На дверной ручке висела табличка: «Жаль, что мы вас не застали». Там был номер телефона, а под ним фраза: «Позвоните снова в отдел обслуживания». И еще – адрес.
Только тут он понял, что произошло. В адресе было указано: 2119 Роксбери. Он же жил в доме под номером 2129. И номер этот значился над парадным входом, а не над задней дверью. Они зашли сюда по ошибке. Эванс приподнял коврик, проверить, на месте ли запасной ключ. Ключ был там, никто его вроде бы не трогал. Вокруг него скопилась пыль.
Он отпер дверь и вошел. Отправился прямо на кухню, открыл холодильник, там ничего не было, кроме упаковки с йогуртом. Не мешало бы съездить в супермаркет, но он слишком устал. Проверил автоответчик, не звонили ли Джанис или Кэрол. Не звонили. Теперь появилась еще и перспектива звонка от Дженифер Хейнс, но у нее был друг, проживала она в округе Колумбия, да и к тому же он знал, что у них все равно… ничего не получится.
Он подумал, не позвонить ли Джанис, но потом решил, что не стоит. Принял душ и собирался позвонить в пиццерию, заказать на дом пиццу. И прилег на кровать всего на минутку передохнуть. И не заметил, как сразу уснул.
СЕНЧУРИ-СИТИ

Среда, 25 августа
8.59 утра
Собрание проводилось в большом конференц-зале на четырнадцатом этаже. Там уже находились все четыре бухгалтера Мортона, его секретарша Сара Джонс, Херб Ловенштейн, ведавший инвестициями и вопросами недвижимости. Присутствовал также и господин по имени Марти Брен из НФПР, где он занимался проблемами налогообложения. К ним присоединился Эванс. Мортон, ненавидевший подобного рода финансовые совещания, нервно расхаживал по комнате.
– Ладно, давайте приступим, – сказал он. – Я предполагаю выделить НФПР десять миллионов долларов. И мы подписали все бумаги, верно?
– Именно так, – ответил Херб.
– Но теперь они хотят внести в это соглашение еще какой-то пункт?
– Совершенно верно, – ответил Марти Брен. – Обычная в таких делах мелкая закавыка. – Он зашелестел бумагами. – Любая благотворительная организация хочет распоряжаться полученными деньгами по своему усмотрению, пусть даже в договоре на получение энной суммы стоит отметка «для целевого использования». Возможно, целевое использование потребует большей или меньшей суммы, возможно, осуществляться оно будет с некоторой отсрочкой, или же часть средств будет заморожена в ходе какого-то судебного разбирательства, словом, тут существует масса причин. В данном конкретном случае специально отмечено, что деньги предназначаются для проведения судебного процесса вануату. И вот на данном этапе НФПР решил включить дополнительный пункт. «Вышеупомянутые деньги должны быть использованы для оплаты судопроизводства по процессу вануату, в том числе для оплаты услуг юристов, копирования и отправки бумаг… и так далее, и тому подобное… или же в других целях судопроизводства, а также в целях, которые руководство НФПР сочтет соответствующими главной направленности своей деятельности в качестве природоохранной организации».
– Так они хотят вставить именно эту фразу? – спросил после паузы Мортон.
– Ну да, сущая мелочь, я же говорил, – кивнул Брен.
– И такого пункта в моих предыдущих соглашениях по передаче благотворительных средств не было?
– Не припоминаю, трудно сразу сказать.
– Лично у меня создается впечатление, – сказал Мортон, – что НФПР хочет приостановить этот процесс и потратить деньги на какие-то другие нужды.
– Сомневаюсь, – сказал Херб.
– Почему? – воскликнул Мортон. – К чему тогда им вообще приспичило вписывать этот пункт? Послушайте, сделка уже согласована, все бумаги подписаны. А теперь вдруг потребовались изменения. Зачем?
– Ну, не такие уж существенные изменения, – пробормотал Брен.
– Кому ты вешаешь лапшу, Марти?
– Если вы внимательно посмотрите наш первоначальный договор, – невозмутимо произнес Брен, – то в одном из пунктов там сказано следующее: НФПР имеет полное право расходовать на другие свои нужды любые деньги, не потраченные на подачу иска и судопроизводство.
– Но это лишь в том случае, если после оплаты всех судебных издержек на счету остается какая-то сумма, – возразил ему Мортон. – И пока процесс не закончен, они не имеют права трогать эти деньги.
– Очевидно, они опасаются слишком длительной отсрочки.
– Какой еще отсрочки? – Мортон обернулся к Эвансу:
– Питер, ты был в Калвер-Сити? Что там происходит?
– Работа над составлением иска продвигается, – ответил тот. – Они развернулись на полную катушку. Над одним этим делом работают человек сорок. У меня не создалось впечатления, что они собираются отказаться от этого иска.
– Ну а проблемы с самим иском есть?
– Да, определенные трудности имеются, – сказал Эванс. – Сложное дело. И в суде им предстоит столкнуться с очень серьезными оппонентами. Они усердно готовятся к этой встрече.
– Почему мне раньше не сказали? – воскликнул Мортон. – Полгода тому назад Ник Дрейк уверял меня, что с этой долбаной тяжбой дело в шляпе, что это прекрасная возможность для рекламы, и вот теперь они хотят нарочно затянуть с подачей иска, чтобы… – Может, следует спросить самого Ника?
– У меня идея получше. Устроить в НФПР аудиторскую проверку.
В зале послышался ропот.
– Думаю, ты не прав, Джордж.
– Сделаем это частью нашего соглашения.
– Не уверен, что такое возможно.
– Они хотят поправку. Я тоже хочу поправку. В чем разница?
– Не уверен, что ты сможешь провести аудит всех их операций…
– Вот что, Джордж, – вмешался Херб Ловенштейн. – Вы с Ником давние друзья. Тебя выбрали Гражданином года. И назначать там аудит… как-то это не слишком украшает дружеские отношения.
– Словно я им не доверяю, да?
– Ну, если честно, то да.
– Так вот, я не доверяю. – Мортон навалился грудью на край стола и многозначительно оглядел всех присутствующих. – Желаете знать мое мнение? Они хотят вообще отказаться от этой тяжбы и потратить все деньги на конференцию под названием «Резкие климатические изменения», по поводу которой так завелся Ник.
– Не многовато ли десять миллионов долларов на проведение конференции?
– Откуда мне знать, сколько им надо? Он уже отправил не по адресу двести пятьдесят тысяч моих денег. Они оказались в гребаном Ванкувере. Откуда мне знать, может, он еще какие суммы отправил не туда.
– Тогда ты должен отозвать свои пожертвования.
– О господи! – простонал Марти Брен. – К чему такая спешка? Может, они уже успели связать себя финансовыми обязательствами, рассчитывая на эти деньги.
– Тогда надо оставить им немного, а остальное забрать.
– Нет, – сказал Мортон. – Я не собираюсь отзывать этот грант. Питер Эванс только что сказал, что работа над иском успешно продвигается. Ник говорит, что с той четвертью миллиона вышла просто ошибка, и я ему верю. Хочу, чтоб вы все же назначили аудит, хочу знать, что происходит. Ближайшие три недели меня в городе не будет.
– Вы уезжаете? Куда?
– Путешествовать.
– Но мы должны держать с вами связь, Джордж.
– Если не получится выйти на меня прямо, звоните Саре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84