– Понял тебя, Ник. Приклеюсь к нему, как липучка.
– Утром он должен появиться на открытии конференции, – сказал Дрейк. А про себя подумал: «А может, и не появится».
ВЕСТВУД

Среда, 13 октября
3.40 ночи
– Выбор, надо сказать, прекрасный, – заметил Кеннер. – Hapalochaena fasciata, самый опасный из трех видов сине-ленточных осьминогов. Назван так потому, что, когда ему угрожают, меняет окраску и на коже у него появляются синие кольца. Водится в прибрежных водах Австралии. Совсем маленькое животное, и клюв крошечный, еле заметен. Но укус его часто оказывается смертельным. Противоядие от него еще не изобретено. Да и потом, в больницах Лос-Анджелеса вряд ли вообще могли заметить повреждение и понять, чем оно вызвано. Так что выбор, несомненно, хорош. Эванс, лежавший в реанимационной палате госпиталя при Калифорнийском университете, ответить ему не мог. Все лицо закрывал респираторный аппарат. Но страх его уже почти прошел. Джанис в больнице не задержалась, поспешно уехала домой, мотивируя тем, что у нее с утра занятия. Сара сидела рядом, нежно поглаживала ему руку и казалась такой красавицей.
– Интересно, где же они раздобыли эту тварь?
– Думаю, у них их несколько, – ответил Кеннер. – Существа крайне чувствительные, долго не живут, тем более в неволе. Наверняка вылавливают их тысячами под тем предлогом, что австралийцы должны выработать противоядие. Уверен, вам известно, что Австралия занимает первое место в мире по числу смертельно опасных животных. Именно там водятся самые ядовитые змеи, самый ядовитый моллюск, самая ядовитая рыба. Все они обитают или на континенте, или в прибрежных водах.
«Замечательно», – подумал Эванс.
– Но здесь, в госпитале Калифорнийского университета, уже сталкивались с тремя такими случаями.
– Да, сталкивались, – заметил интерн. Он вошел в палату, проверил пульс Эванса и дыхательный аппарат. А потом сказал:
– Получены предварительные данные по анализу крови. Как и в других случаях, обнаружен тетродотоксин. Часа через три вы у нас подниметесь, и все будет в порядке. Везунчик. – Он выразительно покосился на Сару, подмигнул Эвансу и вышел.
– Как бы там ни было, а я рад, что теперь ты у нас в полном порядке, – сказал Кеннер. – Знаешь, страшно не хотелось терять тебя.
Эванс удивился: «О чем это он?» Глазные мышцы уже пришли в норму, и он покосился на Сару. Но та лишь улыбнулась и промолчала.
– Да, да, – сказал Кеннер. – Ты нужен нам живой, Питер. По крайней мере, в ближайшее время.
Сидевший в углу палаты Санджонг ответил на звонок мобильного, затем обернулся к Кеннеру и сказал:
– Они снова подают признаки жизни.
– Это то, что мы думали? – спросил Кеннер.
– Да.
– Что именно произошло?
– Удалось получить копию счета. В прошлом месяце они арендовали самолет «С-57», транспортный.
– Ого! – присвистнул Кеннер.
– И что это означает? – спросила Сара.
– Большой самолет. Возможно, собираются что-то распылять с него.
– Распылять? – удивилась Сара.
– Совершенно очевидно, – сказал Санджонг, – что они собрались распылять АОБ, аммиакокисляющие бактерии, причем в огромных количествах. Возможно также, гидрофильные частицы.
– Для чего?
– Контролировать продвижение шторма, – ответил Кеннер. – Есть свидетельства того, что распыленные в больших количествах аммиакокисляющие бактерии могут смещать ураганы или циклоны. А гидрофильные частицы лишь усиливают эффект. По крайней мере, теоретически. Не знаю, проводились ли когда-нибудь масштабные испытания этой системы.
– Они собрались контролировать ураган?
– Могут попытаться.
– А может, и нет, – заметил Санджонг. – Из Токио получены записи недавних переговоров по мобильным телефонам и в Интернете, и они позволяют предположить, что проект этот могут и отменить.
– Значит, у них нет изначальных условий?
– Похоже, что нет. Эванс закашлялся.
– Хороший признак, – заметил Кеннер. – Ты приходишь в себя. – И он похлопал Эванса по плечу. – Ладно, теперь отдыхай, Питер. Постарайся хоть немного поспать. Завтра нам предстоит трудный день.
– Трудный день? – спросила Сара.
– Через пять с половиной часов открывается конференция, – сказал Кеннер. Направился к двери, затем снова обернулся к Эвансу:
– Знаешь, оставлю, пожалуй, с тобой Санджонга, – сказал он. – Думаю, что все будет в порядке, но раз уж одно покушение на твою жизнь состоялось, не хочу, чтоб они попытались еще раз. Пусть посидит на всякий пожарный.
Санджонг улыбнулся и пересел на стул рядом с кроватью Эванса. И открыл последний выпуск журнала «Тайм». На обложку был вынесен заголовок главного материала: «Климатические изменения – катастрофа впереди». При нем оказался также и «Ньюсвик», там заголовок носил столь же тревожный характер: «Резкие климатические изменения: Новый скандал для администрации?» Не отставал от них и «Экономист»: «Чудовище по имени климатические изменения поднимает свою безобразную голову». И «Пари-Матч»: «Климат: новое несчастье Америки».
Санджонг весело улыбнулся Питеру.
– А теперь отдыхайте, – сказал он.
Эванс закрыл глаза.
САНТА-МОНИКА

Среда, 12 октября
9.00 утра
Ровно в девять утра все приглашенные на конференцию гости расхаживали по фойе и коридорам, места в зале занимать никто не спешил. Эванс стоял у входа и пил кофе. Он чувствовал себя усталым и разбитым, но в целом вполне здоровым. Поначалу немного дрожали ноги, но теперь это противное ощущение прошло.
Делегаты были по виду типичные ученые, многие одеты с характерной небрежностью, как бы подчеркивающей походный стиль жизни, – брюки цвета хаки и рубашки фирмы «Л. Л. Бин», высокие ботинки на шнуровке, стеганые жилетки.
– Смахивает на сборище лесорубов, верно? – заметила Дженифер. Подошла, встала рядом с Питером. – Ни за что не подумаешь, что большую часть времени все эти ребята просиживают за компьютерами.
– А это действительно так? – спросил Эванс.
– Большинство из них просто не отходят от мониторов.
– Ну а зачем тогда высокие ботинки?
Она пожала плечами:
– Такой стиль теперь в моде.
Николас Дрейк поднялся на трибуну, пощелкал пальцем по микрофону.
– Доброе утро, друзья мои, – сказал он. – Через десять минут начинаем. – Затем он отошел и начал о чем-то шептаться с Хенли.
– Ждет, когда прибудут телевизионщики, – сказала Дженифер. – Сегодня утром тут были какие-то проблемы с электричеством. До сих пор налаживают.
– Да, конечно, все ждут телевидение.
Тут у входа в конференц-зал началось какое-то беспорядочное движение, послышались крики. Эванс привстал на цыпочки и увидел пожилого мужчину в твидовом пиджаке и галстуке. Два охранника остановили его у самого входа и не пускали.
– Но меня пригласили! – возмущался он. – Я должен быть здесь.
– Простите, сэр, но вашего имени нет в списках, – сказал один из охранников.
– Но я же говорю, меня пригласили!
– О господи! – вздохнула Дженифер и покачала головой.
– Кто это?
– Профессор Норман Хоффман. Когда-нибудь слышал о нем?
– Нет. А что?
– С памятью плохо? Он знаменитейший социолог, я бы даже сказала, выдающийся. Прославился своей яростной критикой «зеленых» и прочих так называемых защитников окружающей среды. Немножко сумасшедший, как водится. Мы тоже вызывали его во время подготовки иска, расспрашивали о взглядах. Надо признать, это была большая ошибка. Этот человек говорит без умолку. Способен выдать милю слов в минуту, при этом постоянно отклоняется от темы, просто голова идет кругом. И заставить его замолчать невозможно. Все равно что смотреть телевизор, ежесекундно переключающийся с одного канала на другой, а у тебя нет под рукой пульта управления.
– Неудивительно, что его присутствие здесь нежелательно.
– О да. Кто-кто, а он способен наделать немало неприятностей. Уже начал.
Находившийся у входа старик профессор пытался вырваться из цепких рук охранников.
– Отпустите меня! Да как вы смеете? Я приглашен! Самим Джорджем Мортоном! Мы с ним очень близкие друзья. Джордж Мортон пригласил меня лично!
Упоминание о Мортоне не могло оставить Эванса равнодушным. Он направился к старику.
– Ты об этом пожалеешь… – шепнула ему вслед Дженифер.
Он лишь пожал плечами в ответ.
– Прошу прощения, – сказал он охранникам. – Я адвокат мистера Мортона. В чем проблема?
Старик продолжал вырываться.
– Я профессор Норман Хоффман, и Джордж Мортон пригласил меня лично! – Подойдя поближе, Эванс заметил, что ученый плохо выбрит, неряшливо одет, седые волосы растрепались и торчат клочьями. – С чего бы, как думаете, я стал бы приезжать на это омерзительное мероприятие? Только по одной причине. Меня пригласил Джордж. Очень просил быть, сказал, что ему интересно мое личное мнение. И это несмотря на то, что еще несколько недель назад я сказал ему: «Тут не будет никаких сюрпризов, можешь мне поверить. Все предсказуемо, как на любых дешевых похоронах!»
Эванс подумал, что Дженифер была права, предупредив, что ничего хорошего из этого не выйдет. И вежливо спросил:
– Позвольте узнать, сэр, билет у вас есть?
– Нет, билета у меня нет! Мне не нужен никакой билет. Неужели вы не понимаете, молодой человек? Я профессор Норман Хоффман, личный друг Джорджа Мортона. И потом, – добавил он, – билет у меня отобрали.
– Кто? – Один из этих охранников.
– Вы забрали у него билет? – спросил суровых стражей Эванс.
– Да не было у него никакого билета.
– Ну хотя бы отрывной талон у вас сохранился? – спросил Хоффмана Эванс.
– Нет, черт побери, и талона, как вы изволили выразиться, у меня тоже нет! Не нужен мне никакой отрывной талон! Вообще ничего не нужно!
– Простите, профессор, но тогда…
– Все же кое-что сохранил. Вот это. – И он передал Эвансу уголок билета. Настоящего билета.
– А где остальное?
– Я же сказал, они забрали!
Охранник, стоявший чуть поодаль, жестом попросил Питера подойти. Тот повиновался. Охранник разжал кулак и показал смятый билет с оторванным уголком.
– Извините, сэр, – сказал он, – но от мистера Дрейка поступило особое распоряжение не пускать этого господина ни под каким видом.
– Но ведь у него был билет, – сказал Эванс.
– Может, вам лучше обсудить это с самим мистером Дрейком?
Но в этот момент в здании появилась съемочная группа телевидения. Снова замешательство и толкотня у дверей. И Хоффман воспользовался этим моментом. Принялся брыкаться с удвоенной силой, стараясь привлечь внимание.
– Не о чем вам говорить с этим Дрейком! – кричал он Эвансу. – Дрейк никогда не допустит, чтоб в этих слушаниях была хотя бы толика правды! – Он развернулся к камере. – Николас Дрейк – не кто иной, как аморальный тип и трус, а вся эта конференция затеяна для того, чтоб навешать как можно больше лапши на уши беднякам всего мира. Я призываю всех обратить внимание на умирающих детей Африки и Азии! Несчастные на последнем дыхании именно из-за таких вот конференций! Продавцы страха, вот вы кто! Аморальные, потерявшие последнюю совесть торговцы страхом!
Он бился и барахтался в руках охранников, точно безумец. Глаза дико расширены, на губах выступила пена. Он определенно походил на сумасшедшего, и оператор выключил камеру, а члены съемочной группы стали смущенно отворачиваться. Увидев это, Хоффман тут же перестал бесноваться.
– Ничего. Я сказал, что хотел. Но всем наплевать, как обычно. – Он взглянул на охранников. – Не держите меня, довольно! Сыт по горло всем этим крючкотворством! Ни секунды больше здесь не останусь. Отпустите немедленно!
– Отпустите его, – сказал Эванс.
Охранники отпустили Хоффмана. И тот немедленно бросился в центр фойе, где Тед Брэдли давал интервью телевидению. Подбежал к актеру, остановился прямо перед ним и закричал:
– А этот человек просто грязный сводник! Работает на этих псевдоэкологов, на всю их насквозь коррумпированную шайку, которая зарабатывает на жизнь тем, что пугает людей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84