- Только всё больше по
линии ОБХСС. Мебель, знаете ли... А вот и Бобров! - вдруг воскликнул он,
тыча пальцем в окно.
Прямо перед окном остановилось грузовое такси. Из него вывалился
здоровенный детина под два метра ростом и вперевалку направился к магазину.
Щеглов невольно нащупал пистолет в кармане. "Вот так бугай! - с непонятным
чувством подумал он. - Такому место как раз в порту".
- Вы разрешите нам побеседовать с ним? - попросил директора Щеглов. -
И если можно, здесь, в вашем кабинете.
- Конечно, конечно! - вскочил Мормышкин. - О чём речь!
Он приоткрыл дверь и крикнул кому-то:
- Петрович! Скажи Боброву, что я его жду!
Через минуту вошёл Бобров. Руки и плечевой пояс его были настолько
развиты, что он вполне мог бы выступать на соревнованиях по культуризму - и
наверняка вышел бы в лидеры. Но то, что возвышалось у него над плечами,
производило впечатление совершенно потрясающее. Маленькая голова венчала
толстую мускулистую шею, и всё вместе это - то есть шея с головой -
напоминало некий обрубок с торчащими в разные стороны ушами и коротким
ёжиком жёстких, как проволока, волос.
- Вызывал, шеф? - неожиданным тенором спросил Бобров и настороженно
покосился маленькими глазками на двух незнакомцев.
- Вызывал, Бобров, вызывал, - ответил директор магазина. - Вот эти
два товарища из уголовного розыска желают с тобой побеседовать... Мне
выйти? - обратился он к Щеглову.
- Если вас не затруднит.
- Конечно, конечно! Я же всё понимаю...
Директор вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, а Бобров, не
дожидаясь приглашения, развалился в отчаянно заскрипевшем кресле шефа.
- Вы Бобров Михаил Павлович? - начал Щеглов.
- Да, я Бобров Михаил Павлович, - ответил тот, закуривая. - О чём же
вы хотели со мной побеседовать, товарищ начальник?
Щеглов решил действовать напролом.
- Вы подозреваетесь, гражданин Бобров, - резко произнёс он, - в
убийстве некоего профессора Красницкого...
Щеглову показалось, что Бобров вздрогнул, но уже в следующий момент
мебельный грузчик нагло ухмылялся и пускал дым в потолок.
- Продолжайте, - произнёс он фамильярным тоном, - я люблю слушать про
убийства и вообще всякую детективную дребедень. Особенно про Жеглова с
Шараповым.
- Не паясничайте, Бобров, - строго сказал следователь Щеглов, - вам
это не поможет. Если вы невиновны...
- А, так вы ещё сомневаетесь! Нет уж, я сознаюсь сразу: да, я убил и
этого вашего профессора, и ещё с десяток других, а заодно трёх академиков и
четырёх депутатов Верховного Совета. Нет, вру, - пятерых! Точно, пятерых!..
- Глаза Боброва постепенно наливались кровью; вдруг он вскочил и заревел: -
Вы что, думаете, вам всё позволено?! Не те сейчас времена! Честного
трудового человека обвинять в убийстве! Пролетария, можно сказать! И в то
время, когда враги перестройки снова поднимают головы, когда преступность
растёт не по дням, а по часам, когда мафия проникла во все сферы нашей
жизни, а от рэкета нет покоя ни днём, ни ночью!.. Не позволю!!
Щеглов молча выслушал этот монолог оскорблённого достоинства и
спокойно спросил:
- Вам знаком человек по имени Алфред Мартинес?
Бобров застыл на полуслове и вытаращился на Щеглова, забыв закрыть
рот. Вся спесь с него слетела буквально на глазах. Вопрос следователя
застал его врасплох. Он шумно выдохнул и рухнул в кресло.
- Впервые слышу, - ответил он тихо, но Щеглов всё же уловил в его
голосе некоторые нотки растерянности. - Нельзя же так, товарищи... -
попытался было продолжить игру Бобров, но осёкся и махнул рукой.
- Ну как же, Бобров! - теперь вступил в игру Щеглов. - Ведь вы
познакомились с Мартинесом в Таллинне, когда работали там портовым рабочим.
Ну, вспомнили?
- Мартинес? Не знаю такого. - Бобров уставился в потолок, умело
скрывая волнение.
- Хорошо, тогда ответьте мне на такой вопрос: кому вы передавали
ружьё, полученное вами от Храпова?
- От Храпова? - Бобров очень натурально удивился. - От какого
Храпова?.. Ах, от Храпова! Да, да, помню. Нет, никому я ружьё не передавал.
Могу вам в этом поклясться. И вообще я целыми днями на работе...
- А зачем вы вообще брали у Храпова ружьё, когда у вас есть своё?
- Это что, допрос? - угрюмо спросил Бобров.
- Нет, пока только беседа.
- Пока? Спасибо, успокоили. А я чуть было не решил, что мне дело
шьют. Ан нет, оказывается, просто беседуем. Так о чём же вы хотите, чтобы я
с вами побеседовал, граждане начальники?
- Вы не ответили на вопрос, гражданин Бобров. Зачем вам второе ружьё?
- А как по-вашему, зачем вообще ружья нужны? По зверью, я думаю,
стрелять.
- Но у вас же есть своё - зачем вам храповское?
- Моё ружьё неисправно. А у Храпова я взял ружьё потому, что собрался
было идти на охоту, но в последний момент мероприятие сорвалось и ружьё мне
не пригодилось.
- Ну, у следствия несколько иное мнение на этот счёт. Вы знаете, что
из этого ружья был убит человек?
- Но ведь это же не моё ружьё! Оно и было-то у меня всего лишь
неделю...
- Да, но человек был убит именно тогда, когда это ружьё находилось у
вас.
- А разве Храпов... - хотел было что-то спросить Бобров, но осёкся.
- Что - Храпов? - насторожился Щеглов.
- Нет, ничего, - тихо ответил Бобров.
- Вы хотели сказать, что Храпов тоже стрелял в профессора? Вы ведь
это имели в виду? Откуда вам это известно?
- Ничего мне не известно, - угрюмо ответил Бобров.
- Тогда что значит ваше упоминание о Храпове?
- Да не убивал я никого! - яростно заревел Бобров. - И вообще, я в
это время был на работе.
- В какое время? - быстро спросил Щеглов. - Откуда вы знаете, когда
было совершено убийство, если непричастны к нему? Отвечайте, Бобров!
- Да я на работе с раннего утра до позднего вечера - потому так и
сказал. Ничего конкретного я в виду не имел.
- Допустим. Тогда как вы объясните тот факт, что из ружья,
находящегося в вашей квартире, стреляли в человека, а вы к этому отношения
вроде как даже и не имеете?
- Но ведь я был на работе!
- Это очень похвально, что вы так помногу работаете, гражданин
Бобров. Но вопрос сейчас не в том. Да, действительно, в момент совершения
преступления вас видели на работе - алиби у вас безупречное.
- Я же говорил! - воспрянул духом Бобров. - Так на каком же основании
вы обвиняете меня в убийстве?
- Не обвиняю, а подозреваю, - поправил Боброва следователь, - и не в
убийстве, а в соучастии или, если хотите, в пособничестве убийству. Да,
убийца не вы, но оружие в руки убийце вложили именно вы.
- Опять вы за своё! А факты у вас есть?
- Факты будут. Поэтому я и хочу выяснить, каким образом из ружья,
которое находилось в вашем доме, был убит человек. Вы можете мне это
объяснить?
- Нет, не могу. И не хочу. Объясняйте сами. Впрочем... впрочем,
попытаюсь, хотя работа эта целиком на вашей совести, граждане розыскники. В
мое отсутствие, а также в отсутствие моей жены, некий злоумышленник проник
в мою квартиру, похитил ружьё, сделал своё чёрное дело, а потом подкинул
его, то есть ружьё, обратно. Вот и всё объяснение. Устраивает?
Щеглов задумался, пристально разглядывая грузчика.
- С некоторыми оговорками, но - допустим, так оно и было. Вы
подозреваете кого-нибудь конкретно, кто мог бы это сделать?
Бобров пожал плечами.
- Да нет, никого я не подозреваю. А что, если Храпов? - вдруг
воскликнул он. - Ведь только он знал об этом ружьё.
Щеглов снова задумался. Мокроусов, за всё время беседы не проронивший
ни слова, нетерпеливо заёрзал.
- Храпов, говорите? - произнёс Щеглов. - Что ж, это мысль. Я как-то
об этом не подумал.
- А вот и зря! - подхватил Бобров с воодушевлением, видя, что
подозрения от него переходят на другого человека. - Тот ещё тип! Тем более,
в Афгане служил, небось людишек там щёлкал, что твои орехи.
Щеглов опустил голову и несколько минут молчал. Потом поднял глаза на
Боброва и неожиданно произнёс извиняющимся тоном:
- Да, мы, видимо, поспешили, подозревая вас, Михаил... э-э...
Павлович, в преступлении. Вы уж извините нас, если мы ненароком наговорили
вам лишнего. Работа, знаете ли, чертовски нервная. А ваша мысль, товарищ
Бобров, действительно заслуживает внимания. Мы обязательно её учтём.
- Чего уж там, - милостиво махнул рукой Бобров и осклабился, обнажив
два ряда маленьких, жёлтых от никотина зубов, - и в органах бывают проколы.
Честно говоря, на вашем месте я рассуждал бы точно так же. И даже задержал
бы подозреваемого.
- Задержать человека мы можем только в том случае, - строго произнёс
Щеглов, - если факты явно свидетельствуют о его вине.
- Я думаю, вы не всегда придерживаетесь этого правила, - подмигнул
следователю Бобров.
Щеглов замотал головой.
- Нет, нет, закон обязателен для всех.
В этот момент на столе зазвонил телефон. И тут же в кабинет вбежал
директор Мормышкин.
- Извините, это, наверное, мена, - извиняясь на ходу, пропищал он и
схватил трубку. - Да, директор у аппарата!..
Щеглов поднялся. Вслед за ним поднялся и Мокроусов.
- Примите наши извинения, товарищ Бобров, - произнёс Щеглов, - за
причинённое беспокойство...
- Если что, - Бобров вытянул вперёд огромный кулак, - я всегда готов
помочь нашим доблестным органам.
- Спасибо... Спасибо, Степан Ильич.
- А? Что? - Директор оторвался от телефона. - А, прощайте! Всего
хорошего!.. Да это я не вам! Не вам, говорю!.. Тьфу, бросили трубку!..
Оба сыщика молча вышли из мебельного магазина, и лишь в машине
Мокроусов нарушил молчание:
- Семён Кондратьевич, почему вы не задержали его сейчас? Не хватает
улик?
Щеглов кивнул.
- И он чувствует это. Видит наше бессилие. Потому так нагло и вёл
себя. Хорош, а? Классический тип громилы-боевика! А кулачищи! Заметили?
Попробуй задержи такого, даже если у тебя улик полный карман! Уж теперь-то
я точно знаю, что он в этом деле - главный организатор. А как всё точно
продумал! Но в одном он просчитался. Он решил, что сразу же после признания
Храпова следствие будет прекращено. Так бы оно и случилось, если бы не
вторая пуля... Кстати, предъявите Храпову бобровское ружьё и составьте
протокол опознания.
- А что же теперь с Бобровым? - спросил Мокроусов, когда машина
остановилась у управления. - Ведь этого бандита нельзя упускать из виду.
- Ни в коем случае, тут вы правы, - согласился Щеглов, - иначе вся
наша игра с ним - коту под хвост. Позаботьтесь, чтобы за ним лично, за его
домом, а также за его телефоном было установлено круглосуточное наблюдение.
И немедленно!
- Будет исполнено, Семён Кондратьевич.
На этом они расстались, и Щеглов направился в свой кабинет. В
коридоре его уже ждала Валентина Храпова.
Глава десятая
Капитан Щеглов скорее согласился бы в одиночку и без оружия
участвовать в задержании головореза Боброва, чем в предстоящем разговоре с
дочерью преступника. Но выбора у него не было. Работа следователя порой
сродни неудачному вмешательству врача-хирурга в жизнь пациента: разбередит
рану, влезет в самую душу, зацепит невзначай какой-нибудь нерв - а
облегчения не принесёт, наоборот, одну только боль. Сейчас был именно тот
случай.
Валентина сидела с красными от слёз и бессонной ночи глазами и
ввалившимися щеками. Следователь Щеглов долго собирался с мыслями, подбирая
нужные слова, но это давалось ему с трудом. Нет, куда легче общаться с
матёрыми преступниками!
- Я вас вызвал затем, - наконец решился он, - чтобы из ваших уст
услышать некоторые подробности этого печального дела. Ваш отец мне всё
рассказал.
Далее Щеглов поведал Валентине Храповой всё то, что услышал нынешним
утром от её отца, А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
линии ОБХСС. Мебель, знаете ли... А вот и Бобров! - вдруг воскликнул он,
тыча пальцем в окно.
Прямо перед окном остановилось грузовое такси. Из него вывалился
здоровенный детина под два метра ростом и вперевалку направился к магазину.
Щеглов невольно нащупал пистолет в кармане. "Вот так бугай! - с непонятным
чувством подумал он. - Такому место как раз в порту".
- Вы разрешите нам побеседовать с ним? - попросил директора Щеглов. -
И если можно, здесь, в вашем кабинете.
- Конечно, конечно! - вскочил Мормышкин. - О чём речь!
Он приоткрыл дверь и крикнул кому-то:
- Петрович! Скажи Боброву, что я его жду!
Через минуту вошёл Бобров. Руки и плечевой пояс его были настолько
развиты, что он вполне мог бы выступать на соревнованиях по культуризму - и
наверняка вышел бы в лидеры. Но то, что возвышалось у него над плечами,
производило впечатление совершенно потрясающее. Маленькая голова венчала
толстую мускулистую шею, и всё вместе это - то есть шея с головой -
напоминало некий обрубок с торчащими в разные стороны ушами и коротким
ёжиком жёстких, как проволока, волос.
- Вызывал, шеф? - неожиданным тенором спросил Бобров и настороженно
покосился маленькими глазками на двух незнакомцев.
- Вызывал, Бобров, вызывал, - ответил директор магазина. - Вот эти
два товарища из уголовного розыска желают с тобой побеседовать... Мне
выйти? - обратился он к Щеглову.
- Если вас не затруднит.
- Конечно, конечно! Я же всё понимаю...
Директор вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, а Бобров, не
дожидаясь приглашения, развалился в отчаянно заскрипевшем кресле шефа.
- Вы Бобров Михаил Павлович? - начал Щеглов.
- Да, я Бобров Михаил Павлович, - ответил тот, закуривая. - О чём же
вы хотели со мной побеседовать, товарищ начальник?
Щеглов решил действовать напролом.
- Вы подозреваетесь, гражданин Бобров, - резко произнёс он, - в
убийстве некоего профессора Красницкого...
Щеглову показалось, что Бобров вздрогнул, но уже в следующий момент
мебельный грузчик нагло ухмылялся и пускал дым в потолок.
- Продолжайте, - произнёс он фамильярным тоном, - я люблю слушать про
убийства и вообще всякую детективную дребедень. Особенно про Жеглова с
Шараповым.
- Не паясничайте, Бобров, - строго сказал следователь Щеглов, - вам
это не поможет. Если вы невиновны...
- А, так вы ещё сомневаетесь! Нет уж, я сознаюсь сразу: да, я убил и
этого вашего профессора, и ещё с десяток других, а заодно трёх академиков и
четырёх депутатов Верховного Совета. Нет, вру, - пятерых! Точно, пятерых!..
- Глаза Боброва постепенно наливались кровью; вдруг он вскочил и заревел: -
Вы что, думаете, вам всё позволено?! Не те сейчас времена! Честного
трудового человека обвинять в убийстве! Пролетария, можно сказать! И в то
время, когда враги перестройки снова поднимают головы, когда преступность
растёт не по дням, а по часам, когда мафия проникла во все сферы нашей
жизни, а от рэкета нет покоя ни днём, ни ночью!.. Не позволю!!
Щеглов молча выслушал этот монолог оскорблённого достоинства и
спокойно спросил:
- Вам знаком человек по имени Алфред Мартинес?
Бобров застыл на полуслове и вытаращился на Щеглова, забыв закрыть
рот. Вся спесь с него слетела буквально на глазах. Вопрос следователя
застал его врасплох. Он шумно выдохнул и рухнул в кресло.
- Впервые слышу, - ответил он тихо, но Щеглов всё же уловил в его
голосе некоторые нотки растерянности. - Нельзя же так, товарищи... -
попытался было продолжить игру Бобров, но осёкся и махнул рукой.
- Ну как же, Бобров! - теперь вступил в игру Щеглов. - Ведь вы
познакомились с Мартинесом в Таллинне, когда работали там портовым рабочим.
Ну, вспомнили?
- Мартинес? Не знаю такого. - Бобров уставился в потолок, умело
скрывая волнение.
- Хорошо, тогда ответьте мне на такой вопрос: кому вы передавали
ружьё, полученное вами от Храпова?
- От Храпова? - Бобров очень натурально удивился. - От какого
Храпова?.. Ах, от Храпова! Да, да, помню. Нет, никому я ружьё не передавал.
Могу вам в этом поклясться. И вообще я целыми днями на работе...
- А зачем вы вообще брали у Храпова ружьё, когда у вас есть своё?
- Это что, допрос? - угрюмо спросил Бобров.
- Нет, пока только беседа.
- Пока? Спасибо, успокоили. А я чуть было не решил, что мне дело
шьют. Ан нет, оказывается, просто беседуем. Так о чём же вы хотите, чтобы я
с вами побеседовал, граждане начальники?
- Вы не ответили на вопрос, гражданин Бобров. Зачем вам второе ружьё?
- А как по-вашему, зачем вообще ружья нужны? По зверью, я думаю,
стрелять.
- Но у вас же есть своё - зачем вам храповское?
- Моё ружьё неисправно. А у Храпова я взял ружьё потому, что собрался
было идти на охоту, но в последний момент мероприятие сорвалось и ружьё мне
не пригодилось.
- Ну, у следствия несколько иное мнение на этот счёт. Вы знаете, что
из этого ружья был убит человек?
- Но ведь это же не моё ружьё! Оно и было-то у меня всего лишь
неделю...
- Да, но человек был убит именно тогда, когда это ружьё находилось у
вас.
- А разве Храпов... - хотел было что-то спросить Бобров, но осёкся.
- Что - Храпов? - насторожился Щеглов.
- Нет, ничего, - тихо ответил Бобров.
- Вы хотели сказать, что Храпов тоже стрелял в профессора? Вы ведь
это имели в виду? Откуда вам это известно?
- Ничего мне не известно, - угрюмо ответил Бобров.
- Тогда что значит ваше упоминание о Храпове?
- Да не убивал я никого! - яростно заревел Бобров. - И вообще, я в
это время был на работе.
- В какое время? - быстро спросил Щеглов. - Откуда вы знаете, когда
было совершено убийство, если непричастны к нему? Отвечайте, Бобров!
- Да я на работе с раннего утра до позднего вечера - потому так и
сказал. Ничего конкретного я в виду не имел.
- Допустим. Тогда как вы объясните тот факт, что из ружья,
находящегося в вашей квартире, стреляли в человека, а вы к этому отношения
вроде как даже и не имеете?
- Но ведь я был на работе!
- Это очень похвально, что вы так помногу работаете, гражданин
Бобров. Но вопрос сейчас не в том. Да, действительно, в момент совершения
преступления вас видели на работе - алиби у вас безупречное.
- Я же говорил! - воспрянул духом Бобров. - Так на каком же основании
вы обвиняете меня в убийстве?
- Не обвиняю, а подозреваю, - поправил Боброва следователь, - и не в
убийстве, а в соучастии или, если хотите, в пособничестве убийству. Да,
убийца не вы, но оружие в руки убийце вложили именно вы.
- Опять вы за своё! А факты у вас есть?
- Факты будут. Поэтому я и хочу выяснить, каким образом из ружья,
которое находилось в вашем доме, был убит человек. Вы можете мне это
объяснить?
- Нет, не могу. И не хочу. Объясняйте сами. Впрочем... впрочем,
попытаюсь, хотя работа эта целиком на вашей совести, граждане розыскники. В
мое отсутствие, а также в отсутствие моей жены, некий злоумышленник проник
в мою квартиру, похитил ружьё, сделал своё чёрное дело, а потом подкинул
его, то есть ружьё, обратно. Вот и всё объяснение. Устраивает?
Щеглов задумался, пристально разглядывая грузчика.
- С некоторыми оговорками, но - допустим, так оно и было. Вы
подозреваете кого-нибудь конкретно, кто мог бы это сделать?
Бобров пожал плечами.
- Да нет, никого я не подозреваю. А что, если Храпов? - вдруг
воскликнул он. - Ведь только он знал об этом ружьё.
Щеглов снова задумался. Мокроусов, за всё время беседы не проронивший
ни слова, нетерпеливо заёрзал.
- Храпов, говорите? - произнёс Щеглов. - Что ж, это мысль. Я как-то
об этом не подумал.
- А вот и зря! - подхватил Бобров с воодушевлением, видя, что
подозрения от него переходят на другого человека. - Тот ещё тип! Тем более,
в Афгане служил, небось людишек там щёлкал, что твои орехи.
Щеглов опустил голову и несколько минут молчал. Потом поднял глаза на
Боброва и неожиданно произнёс извиняющимся тоном:
- Да, мы, видимо, поспешили, подозревая вас, Михаил... э-э...
Павлович, в преступлении. Вы уж извините нас, если мы ненароком наговорили
вам лишнего. Работа, знаете ли, чертовски нервная. А ваша мысль, товарищ
Бобров, действительно заслуживает внимания. Мы обязательно её учтём.
- Чего уж там, - милостиво махнул рукой Бобров и осклабился, обнажив
два ряда маленьких, жёлтых от никотина зубов, - и в органах бывают проколы.
Честно говоря, на вашем месте я рассуждал бы точно так же. И даже задержал
бы подозреваемого.
- Задержать человека мы можем только в том случае, - строго произнёс
Щеглов, - если факты явно свидетельствуют о его вине.
- Я думаю, вы не всегда придерживаетесь этого правила, - подмигнул
следователю Бобров.
Щеглов замотал головой.
- Нет, нет, закон обязателен для всех.
В этот момент на столе зазвонил телефон. И тут же в кабинет вбежал
директор Мормышкин.
- Извините, это, наверное, мена, - извиняясь на ходу, пропищал он и
схватил трубку. - Да, директор у аппарата!..
Щеглов поднялся. Вслед за ним поднялся и Мокроусов.
- Примите наши извинения, товарищ Бобров, - произнёс Щеглов, - за
причинённое беспокойство...
- Если что, - Бобров вытянул вперёд огромный кулак, - я всегда готов
помочь нашим доблестным органам.
- Спасибо... Спасибо, Степан Ильич.
- А? Что? - Директор оторвался от телефона. - А, прощайте! Всего
хорошего!.. Да это я не вам! Не вам, говорю!.. Тьфу, бросили трубку!..
Оба сыщика молча вышли из мебельного магазина, и лишь в машине
Мокроусов нарушил молчание:
- Семён Кондратьевич, почему вы не задержали его сейчас? Не хватает
улик?
Щеглов кивнул.
- И он чувствует это. Видит наше бессилие. Потому так нагло и вёл
себя. Хорош, а? Классический тип громилы-боевика! А кулачищи! Заметили?
Попробуй задержи такого, даже если у тебя улик полный карман! Уж теперь-то
я точно знаю, что он в этом деле - главный организатор. А как всё точно
продумал! Но в одном он просчитался. Он решил, что сразу же после признания
Храпова следствие будет прекращено. Так бы оно и случилось, если бы не
вторая пуля... Кстати, предъявите Храпову бобровское ружьё и составьте
протокол опознания.
- А что же теперь с Бобровым? - спросил Мокроусов, когда машина
остановилась у управления. - Ведь этого бандита нельзя упускать из виду.
- Ни в коем случае, тут вы правы, - согласился Щеглов, - иначе вся
наша игра с ним - коту под хвост. Позаботьтесь, чтобы за ним лично, за его
домом, а также за его телефоном было установлено круглосуточное наблюдение.
И немедленно!
- Будет исполнено, Семён Кондратьевич.
На этом они расстались, и Щеглов направился в свой кабинет. В
коридоре его уже ждала Валентина Храпова.
Глава десятая
Капитан Щеглов скорее согласился бы в одиночку и без оружия
участвовать в задержании головореза Боброва, чем в предстоящем разговоре с
дочерью преступника. Но выбора у него не было. Работа следователя порой
сродни неудачному вмешательству врача-хирурга в жизнь пациента: разбередит
рану, влезет в самую душу, зацепит невзначай какой-нибудь нерв - а
облегчения не принесёт, наоборот, одну только боль. Сейчас был именно тот
случай.
Валентина сидела с красными от слёз и бессонной ночи глазами и
ввалившимися щеками. Следователь Щеглов долго собирался с мыслями, подбирая
нужные слова, но это давалось ему с трудом. Нет, куда легче общаться с
матёрыми преступниками!
- Я вас вызвал затем, - наконец решился он, - чтобы из ваших уст
услышать некоторые подробности этого печального дела. Ваш отец мне всё
рассказал.
Далее Щеглов поведал Валентине Храповой всё то, что услышал нынешним
утром от её отца, А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25