Рядом с креслом
стоял кособокий журнальный столик с кипой пожелтевших от времени и пальцев
посетителей газет.
- За мной будете, юноша, - проскрипел чей-то густой бас у него за
спиной.
Только сейчас Максим Чудаков заметил, что в помещении, помимо него
самого, находится ещё шесть человек, образующие, по-видимому, очередь к
бородатому приёмщику. Тот, царственно восседая за длинной стойкой, тихо
беседовал с очередным клиентом - субъектом неопределённого возраста, пола и
внешности. Владельцем скрипучего баса оказалась полная особа весьма яркой
наружности с пронзительным взором выпученных, словно у только что начавшего
вариться рака, глаз. Чудаков кивнул ей в ответ в знак согласия с
установленным порядком и, скрывая волнение, начал листать старые газеты.
Время тянулось бесконечно медленно. Голос бородатого приёмщика звучал
под сводами низкого потолка как нечто вечное, раз и навсегда данное этому
помещению. А Чудаков ломал голову над тем, в каком направлении ему
действовать дальше, но ничего толкового придумать не мог. Чутьё сыщика,
казалось, изменило ему. Будь у него в кармане удостоверение работника МУРа
или другой подобной организации, он давно бы уже проник за стойку и с
чувством превосходства и уверенности в магической силе красной книжечки
потребовал бы у приёмщика... А чего, собственно, он бы потребовал? Пока что
ничего такого, чего бы он мог потребовать, в голову ему не приходило.
Чудаков впал в уныние. Что же делать?
Его руки машинально перебирали кипу старых газет. Со стороны же могло
показаться, что он что-то усиленно ищет.
- Вы крайний? - раздался у него над ухом тихий дребезжащий голосок.
Чудаков обернулся. Рядом с ним сидела опрятная тщедушная старушка и
пытливым взглядом своих маленьких серых глаз ощупывала соседа.
- Я, - ответил Чудаков.
- Вот и славненько, - проворковала она и хихикнула. - А что вы
сдаёте?
Но Чудаков уже не слышал её. Глаза его расширились, к горлу подступил
комок. Прямо перед ним лежала "Правда" двухнедельной давности с оборванным
углом. Что-то очень знакомое показалось Чудакову в конфигурации оборванного
края, что-то такое, что заставило его сердце сжаться в каком-то жутком
предчувствии. Судорожным движением он вынул из кармана обгоревший клочок с
номером телефона и приложил его к оборванной газете. Так и есть! Бывший пыж
дополнил её до целой и аккуратно лёг на своё законное место. Сомнений не
оставалось: убийца изготовил пыж из обрывка этой самой "Правды", которая
лежала сейчас перед глазами воспрянувшего духом Чудакова. Возможно, будущий
преступник пользовался услугами этой химчистки, а для того, чтобы не забыть
номера её телефона, он записал его на клочке газеты, обнаруженной им тут
же, на журнальном столике.
Внезапно Чудаков почувствовал, что в ухо ему кто-то настойчиво дышит.
- Вы сыщик? - услышал он приглушённый шёпот, заставивший его
вздрогнуть.
Оторвавшись от газеты, Чудаков поднял глаза и встретился взглядом с
маленькой старушкой. Та многозначительно кивала, заговорщически подмигивала
и, казалось, всё-всё понимала. Чудаков промычал чтото в ответ, чем оставил
старушку, по-видимому, довольной.
- Вы, наверное, из органов? - снова проговорила она - скорее
утвердительно, чем вопросительно.
- Угу, - промычал Чудаков.
- А он что - украл чего, или взятку кому дал?
- А кого вы, собственно, имеете в виду? - проявил внезапный интерес
Чудаков. - Кого-нибудь конкретно?
Старушка хитро подмигнула и погрозила сыщику-самозванцу пальцем.
- Да уж известно кого! Храпова Аркадия Матвеевича, разумеется. А вы
будто не знаете!
У Чудакова аж дыхание перехватило.
- А... Как вы сказали? - процедил он сквозь спазм в горле. - Храпов?
Нет, почему же, известная личность. А вам он, извините, кем приходится?
- Не то вы спрашиваете, товарищ сыщик, не то! - прощебетала старушка,
замахав рукой. - Ладно, слушайте, расскажу всё по порядку. В прошлую
субботу понесла я сюда, то есть в химчистку, старое своё пальто - дай,
думаю, приведу его в порядок. Пальто хоть и старое, но добротное, ещё в
пятьдесят втором покупала, а сейчас, сами знаете, купить ничего нельзя, вот
я и подумала: а не почистить ли мне моё пальто? Тем более, что пальто почти
как новое. Раньше ведь как делали? На века! Не то, что сейчас: Так вот,
принесла я в ту субботу это самое пальто прямо сюда, а здесь, как и
сегодня, - очередь. Небольшая, правда, очередь, но человек пять-шесть ждёт.
И вот, на этом самом месте, где сейчас вы сидите, вижу я Храпова. А Храпов,
надо вам сказать, живёт прямо подо мной, поэтому я знаю его, как
облупленного. Сидит себе и нервно так пальцами по столу барабанит. А тут
как раз его очередь подходит. Не знаю, что он там сдавал, но только отошёл
он от стойки, так сразу и захлопал себя по всем карманам - как будто ищет
что. Потом подошёл к столу, оторвал от газеты угол и что-то там написал.
Вот этим самым карандашом. - С этими словами старушка извлекла из недр
своего одеяния карандашный огрызок и торжествующе сунула его под нос
Чудакову.
- Откуда он у вас? - шёпотом спросил Чудаков, скосив глаза на огрызок
"Конструктора".
- Так ведь я его ему и дала! - громким шёпотом воскликнула старушка и
победно взглянула на Чудакова. - Потом он спрятал клочок в карман и вышел.
- Это всё?
- Всё. А что, разве этого мало? - удивилась старушка.
- Вполне достаточно. - Чудаков поднялся с кресла. - Разрешите от
имени органов поблагодарить вас за оказанную следствию помощь и выразить
надежду, что вы и впредь будете... будете... - Чудаков запнулся,
запутавшись в витиеватой формулировке собственных мыслей. - А живёт этот
самый Храпов всё там же? - вдруг спросил он и замер в ожидании ответа.
- А вы будто не знаете! - старушка хитро подмигнула Чудакову. - Там
же, конечно, где ж ему ещё жить? Прямо подо мной.
- А... э... - Чудаков запнулся и слегка растерялся. Полученная им от
словоохотливой посетительницы химчистки информация самым неожиданным
образом привела расследование к завершающей стадии. Правда, во всей этой
цепи случайностей и удач не хватало одного незначительного штриха - адреса
преступника. Спросить в лоб про адрес Чудаков не решался: это могло бы
разоблачить его, и тогда реакция старухи могла бы быть совершенно
непредсказуемой. Намёки же и наводящие вопросы не возымели нужного
действия: старуха была абсолютно уверена, что "товарищ из органов"
исключительно осведомлён о преступной деятельности Храпова, не говоря уже о
таком пустяке, как его адрес.
А любопытная старушка тем временем крепко уцепилась за запястье левой
руки Чудакова, опасливо скосив глаза на тучную особу с рачьим взглядом, и,
припав к самому уху бедного сыщика, громким шёпотом вопросила:
- А что он сделал-то, этот Храпов?
Чудаков округлил глаза, имитируя внезапно хлынувший на него ужас, и
загробным голосом произнёс:
- Тёщу зарезал!
- Да что вы говорите! - Старушка всплеснула руками и сокрушённо
покачала головой. - А с виду такой порядочный...
Воспользовавшись потоком чувств, захлестнувших сердобольную старушку,
Чудаков решил было покинуть химчистку, так как сие заведение потеряло для
него всякий интерес, но не тут-то было: заметив, что её собеседник
собирается улизнуть, старушка вдруг перестала причитать, хитро сощурила
левый глаз и поманила его костлявым пальцем.
- А тёща-то храповская уже, почитай, два года, как умерла! Так-то!
Чудаков смутился. Его шутка обернулась пошлостью.
- Извините... - пролепетал он, - я пойду... дела, знаете ли... и
вообще... Больше вам спасибо за помощь... следствию... А с тёщей я... сами
понимаете - перегнул. Извините:
С этими словами Чудаков стремительно покинул помещение. Уже у самого
выхода он совершенно случайно заметил, что большая часть очереди с
интересом и любопытством прислушивается к его диалогу со старушкой. Это ещё
больше смутило незадачливого сыщика.
"Вот бестия! - со смутным беспокойством подумал обескураженный
Чудаков о своей недавней собеседнице. - А ведь адреса я так и не узнал!"
Старушка же проводила взглядом молодого сыщика и обратилась в пустоту
со следующими словами, печально качая головой:
- Эх, молодёжь, молодёжь!.. Всему-то их надо учить... А что же
всё-таки этот Храпов сотворил? Неужто правда кого зарезал? Или сберкассу
взял?..
Чудаков завернул за угол химчистки и приготовился ждать. Адрес
Храпова он мог узнать только одним способом: выследить старушку. По её
словам, Храпов жил этажом ниже её, а это значило, что старушку ни в коем
случае нельзя было упускать из виду.
Минут через двадцать из дверей химчистки донеслись шаркающие шаги.
Чудаков успел спрятаться за выступ в стене, и тотчас же мимо него
проковылял объект его ожиданий.
Целых три часа водила его старушка по окрестностям Курского вокзала,
не пропуская ни одного магазина и ни одной доски объявлений. Ей явно некуда
было спешить. Изрядно уставший и вымотанный, Чудаков просто диву давался
выносливости этой необыкновенной женщины. Но вот наконец она покинула
шумные, насыщенные разношёрстной публикой привокзальные кварталы и
углубилась в тихую кривую улочку - одну из немногих, оставшихся от Старой
Москвы. Улочка была совершенно пустынна, и Чудакову приходилось прилагать
немало усилий, чтобы оставаться незамеченным. Но принимаемые им меры
предосторожности были совершенно напрасны: старушка ни разу не оглянулась.
Она вошла в неказистый четырёхэтажный дом с облезлыми, некогда
зелёными стенами и покатой ржавой крышей. Дверь подъезда гулко захлопнулась
за ней, отозвавшись многократным эхом в лабиринте близлежащих переулков.
Чудаков последовал за ней. Но только распахнул он предательски заскрипевшую
дверь подъезда, как нос к носу столкнулся с объектом своих преследований.
Старушка грозно смотрела на него из-под насупленных бровей и была настроена
весьма агрессивно.
- А вы зря, товарищ следователь, ходите за мной по пятам. Я к этому
бандиту Храпову не имею никакого отношения - прошу это запомнить и занести
в протокол. Всё, что мне о нём известно, я вам уже сообщила, и больше
добавить мне нечего. Я старая, слабая женщина...
Она не закончила, махнула рукой и со словами "Эх, молодёжь!" вошла в
кабину лифта. Лифт загудел, дёрнулся и отвёз старушку на самый верхний
этаж. Смущённый и окончательно сбитый с толку Максим Чудаков успел всё-таки
заметить загоревшуюся на табло цифру "4".
"Ага! - обрадовался Чудаков. - Значит, Храпов живёт на третьем!"
Он осторожно поднялся по стёршимся от времени ступенькам на третий
этаж и упёрся в обитую дерматином дверь с медной табличкой. Табличка
гласила: "Храпов А.М. Майор".
Майор?! Не может быть! Вот так дела! Чудаков инстинктивно отпрянул
назад и в замешательстве остановился у дверей лифта. С самого раннего
детства он был воспитан в духе уважения к военным и преклонения перед ними,
каких бы степеней, рангов и званий они не были. Его семья дала стране и
отечественной истории плеяду выдающихся, но оставшихся в тени более ярких
имён, служителей Марса. Прадед его бок о бок бился с легендарным
командармом Будёным в рядах Первой Конной, дед его партизанил в лесах
Белоруссии в бригаде Ковпака, а отец исколесил всю Сибирь и Дальний Восток
в чине капитана сверхсрочной службы. Один только Максим не имел к армии
никакого отношения и даже ухитрился избежать службы в ней, своевременно
оградив свою персону высоким бетонным забором и надёжной "бронью" одного из
московских НИИ.
Чудаков оробел. Он мог представить себе Храпова кем угодно, но только
не военным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25