Сигареты из подвала особняка вьетнамцы решили забрать под
покровом тьмы, поздним вечером, ибо в дневное время боялись
бдительных немецких патрульных, особо внимательных к
находящимся за рулем иностранцам азиатского происхождения.
Решетка распахнулась, скрипнув петлями, Миша привычно встал у
кассы в ожидании армейского покупателя, размышляя, что на
носу уже Новый год, а, значит, подошла пора заготовить уйму
пиротехники, сулящей ему немалую прибыль, ибо фейерверк в
Берлине в течение новогодней ночи - неизменная традиция; как
вдруг вошел в магазин странный человек в дорогом длинном
пальто, и чем-то глубоко чужим и далеким от этого человека
повеяло; и ощущалась в нем сила внутренняя и физическая:
взглд уверенный и бесстрастный, лицо - здоровое и жесткое;
крепкая шея, широкие плечи, и даже бицепсы основательные
угадывались за просторными рукавами... Нет, не славянского
происхождения был человек этот, как бесповоротно Михаил
уяснил, но, в то же время, удивительным показалось Аверину,
что различает он и какую-то нехорошую печать на лике
вошедшего; печать, служителям закона соответствующую...
"Ну - настоящий полковник", - вспомнился Мише фрагмент
из популярного шлягера.
Брезгливо осмотрев достопримечательности магазина, вошедший
спросил по-русски:
- Аверин - вы? - Да...
- Занимаете особняк здесь?..
- Да...
- Документы!
И Миша, словно укушенный залезшим под рубаху насекомым,
полез куда-то глубоко за пазуху, извлекая свой замечательный
синий паспорт постоянно проживающего...
- Так-так, - произнес зловещий посетитель, с вниманием
документ изучая. - Ключи от особняка, надеюсь, у вас?
- Так точно... - просипел, встрепенувшись, Миша, всем
видом выразив глубочайшую заинтересованность и готовность
номер один. - А в чем, собственно, дело?..
Уже представился обыск подвала, опись сигарет, наручники,
"попадалово" на умопомрачительную сумму...
- Дело в том, - спокойно пояснил незнакомец, - что
владелец особняка - я.
- Ага, - сказал Михаил озадаченно.
- Вот и "ага". - Незнакомец помедлил. - Меня зовут
Рихард Валленберг. Я живу в Америке, а дом, который вы
заняли, принадлежал моему отцу. Я справлялся у местных
властей, и теперь имею точную информацию и о вас, и о ваших
перспективах по пребыванию в данном помещении. Не скрою:
перспектив у вас нет. Те бумажки о ремонте, которые вы
предъявили, обернутся в случае вашей настойчивости лишь
обвинением вас в мошенничестве: достаточно элементарной
экспертизы, а она будет в итоге проведена за ваш счет...
- Спокойно! - перебил Миша, с облегчением уясняя, что
обыск и наручники покуда еще ему не грозят. - Все понял,
готов к диалогу. Здравствуйте, господин Валленберг! - И он
протянул собеседнику руку, ощутив цепкое пожатие
тренированных, наверняка, в приемах единоборства пальцев. -
Вы не против совместного завтрака? Тут буквально в пяти
минутах хода есть забегаловка возле Эс-бана... Фирменное
блюдо: шницель с грибами, рекомендую. Я - угощаю. Как?
- За себя я плачу сам, - сказал Валленберг. - Обычно
так дешевле выходит. Но позавтракать не откажусь.
Вскоре они сидели в уютном кафе возле метро; Михаил налегал
на пиццу с креветками, а Ричард разделывался со шницелем,
убеждаясь, что тот и в самом деле приготовлен с изрядным
мастерством.
- Предлагаю вариант, - говорил Аверин. - Пока идет
оформление документов, то-се, поживем в домике вместе. Я -
на первом этаже, вы - на втором... Места хватит. К тому же,
там моя мебель, холодильники, микроволновая печь...
- Вы можете все это забрать, - резонно заметил Ричард.
- А ремонт? Какой-никакой, но был же, так?..
- Мы возвращаемся к тому, с чего начали.
- Ну... мне надо время, чтобы съехать, понимаете? К
тому же, дом вы наверняка засадите... если в Америке
живете...
- Стоп, - перебил Ричард. - Давайте начнем с другого.
Вам негде жить? Хорошо, оставайтесь. Что там на втором
этаже?..
- Кабинет, холл, спальня... Вам понравится.
- Ладно. Будете платить мне арендную плату.
- Сколько? - напрягся Аверин.
- Тысяча марок.
- Моя фамилия - не Рокфеллер, - заметил Михаил с
неоспоримой справедливостью. - Да за тысячу марок я...
- Не хотите - не надо. - Ричард отхлебнул горячий
черный кофе. Пожал плечами.
- Ну... хотя бы восемьсот...
- Тысяча марок - очень справедливая сумма. И вы это
знаете не хуже меня.
Миша почувствовал, что за горло его держат стальные руки.
"Эсэсовец, бля..." - дал он собеседнику не очень
лестную мысленную характеристику, но вслух же выразил
вежливое, пусть и вялое согласие.
После завтрака поехали осматривать особняк.
Второй этаж хозяину понравился: просторный кабинет, гостиная
с телевизором и баром, туалет и душевая, отдельный вход...
Осмотр первого этажа, согласно договору, являвшегося отныне
временной вотчиной Михаила, носил характер чисто
экскурсионный, после чего настырный домовладелец пожелал
осмотреть подвал, и вот тут-то Мише пришлось поюлить,
сославшись на отсутствие ключей, поскольку засвечивать
объемную контрабанду перед посторонним лицом не следовало.
- Когда будут ключи? - последовал логичный вопрос.
- Дня через три... Партнер уехал во Францию за товаром,
увез с собой всю связку, зараза... Да и чего там в подвале-
то? Мое барахло, коробки разные...
- Подвал мне может пригодиться, - прозвучало
непреклонно. - Так что барахло придется вывезти.
Миша почувствовал, что лишается замечательного складского
помещения, что удручило его всерьез.
- Хорошо, за подвал буду платить отдельно...
- Обсудим данный вопрос, после того, как помещение
будет очищено, - отрезал американец арийского происхождения
и направился вверх по лестнице, ведущей на его территорию.
Мише оставалось только скрипнуть зубами, выражая немое
негодование. К тому же, он просто терялся в догадках, каким
образом вывезти сегодня ночью из подвала сигареты, незаметно
проведя такую операцию в присутствии нежелательного
свидетеля.
К прилавку магазина он вернулся в состоянии взвинченной
озлобленности, с ходу послав куда подальше одну из
офицерских жен, принесшую обменять купленный ею накануне
дефектный магнитофон.
- Ну, сука, достали! - высказался он в сторону двери,
куда шмыгнула перепуганная его агрессивными матюгами
клиентка. - Вот ведь народ, бля! - И - запустил "говорящим
зеркалом", откликнувшимся на вибрации гневного его голоса
елейным признанием в любви, - в стену, осыпавшуюся ветхой
штукатуркой.
БЕРЛИН. ПОСОЛЬСТВО РОССИИ
Декабрьским утром в российском посольстве, расположенном на
просторной Унтер ден Линден, выходящей к желтым колоннам
Бранденбургских ворот, появился ничем не примечательный
человек в дубленке и в шерстяной кепочке; миновал очередь,
сидевшую в приемной в ожидании нотариальных заверений
различного рода документов, и спросил у девочки-секретарши,
каким образом он мог бы встретиться с начальником службы
безопасности данного учреждения.
- По какому вопросу? - спросила девочка.
- По крайне серьезному, - ответил посетитель.
Девочка сняла телефонную трубку, и через пару минут в приемную
вошел необходимый человек, сухо осведомившийся - чем,
собственно, может служить...
- Надо поговорить, - ответил посетитель неопределенно,
после чего был препровожден в отдельный кабинет.
Там, водрузившись в кресло за канцелярским столом,
ответственное за посольскую безопасность лицо, изрекло:
- Слушаю!
Однако выслушать ничего конкретного чиновнику не довелось,
ибо, даже не удосужившись кепочку с головы снять, или же
дубленочку расстегнуть, неизвестный намекнул, что поговорить
ему необходимо с лицами, ответственными за деликатные
стороны дипломатической деятельности, после чего, несколько
секунд посвятив напряженному раздумью, позвонил начальник в
ведомые ему инстанции, откуда явился сухонький лысенький
человек, которому незамедлительно командное кресло за столом
было предоставлено.
Но и с лысеньким ничего не стал обсуждать посетитель, а,
положив на стол конверт без каких-либо надписей, произнес:
- Ознакомьтесь.
И, не попрощавшись, вышел.
Дипломатические сотрудники синхронно перевели взгляды с конверта на
опустевший стул. На его кожаной подушке, обрамленной
головками обшивочных гвоздей, виднелась отчетливая вмятина,
оставленная ягодицами неизвестного посетителя...
А посетителем же был псевдо-агент бывшего полковника
Трепетова - Виктор.
Виктор не хотел платить умопомрачительную сумму взятки
разложенной коррупцией разведке, рассудив: после его
заявления, которое прочтет, наверняка, не один начальник
российских спецслужб, возникнет закономерный скандал. И уж
что-что, но его, Виктора, после такого скандала, никто
никаким немцам никогда не сдаст. Скорее всего, его попросту
постараются забыть, тем более, какую ценность он собой
представляет? Нулевую. Вони же от него...
"Насрем в большой вентилятор!" - решил он дерзко и
мстительно.
Профессионал Трепетов совершил ошибку, не разъяснив дилетанту,
насколько рискованным мог оказаться подобный ход: угоди
заявление Виктора в руки информатора германской разведки,
или к мерзавцу, искушенному, как на чужих костях делать
карьеру и деньги, кровью бы оплатилась каждая строка
написанная, но в данном случае сработал принцип везения, и
уже вечером в Москве данное заявление внимательно прочитали,
приняв по нему мгновенное оперативное решение...
Вслух - сопровожденное матерным генеральским комментарием,
относящимся к личности изменника Трепетова.
Конец же комментария был таков:
- Когда это... "Мерседес" через Шперенберг будут
отправлять, то... багажник там просторный, да?.. Но - чтоб
не обделал, отвечаешь!
АЛЕКСЕЙ ТРЕПЕТОВ
Сквозь сонное забытье Трепетов расслышал шорох раскрывшейся
двери, глухое фарфоровое звяканье посуды и, приоткрыв в
истоме глаза, увидел коридорного.
Не глядя в его сторону, тот поставил на бюро поднос с
завтраком и вежливым молчаливым призраком скользнул обратно
к двери.
Это утреннее пробуждение Трепетов наконец-то воспринял как
явь, он уже несколько раз просыпался нынешней ночью, словно
в бреду постигая, что снова находится в Европе, а не в
Гималаях, куда улетал развеяться на неделю, и виделся ему
сон: луга в разноцветье диких цветов, теплый медовый воздух,
напоенный пыльцой, тишина легкого ветра, птичий щебет в
высокой пушистой хвое кедров, стволы их, розово и округло
убегающие в синь неба, отбеленную сахарными головами вершин
на горизонте. Безвременье созерцания чуда.
Вечера он проводил в подвале ресторанчика, за пологом из
цветочных гирлянд с томным запахом жасмина, где душно тлели
палочки благовоний и дымились на черных тумбах столов
горячие пиалы с местным целебным чаем, - душистым, терпким и
солнечным.
Но вот экзотическая сказка позади и вновь он в зимней
серой Германии...
Встав с кровати, поднял жалюзи на окне.
За толстым оконном стеклом стоял лес, окруживший аквариум
отеля: вековые сосны в смерзшейся пене снега, чья чащоба
тянулась к робкой просини горизонта, где дотлевали редкие
звезды и сквозь длинную рваную брешь восхода косым пучком
исходили застывшие лучи.
Он намеренно остановился в этом предназначенном скорее
для лыжников отеле, расположенном в отдалении от Берлина,
ибо последнее время мучило его какое-то неосознанное
беспокойство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44