– Мы не можем потерять Карло, – твердо сказала Леони, моля Бога о том, чтобы она оказалась права.
– О'кей, тогда давай переписывать сценарий в расчете на него, – ответил Дерек.
– Сколько кадров поединка уже отсняли? – спросила она, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию.
– Совсем немного, – сказал он с некоторым замешательством.
– Но ведь вы снимали все утро, – удивилась она. – Где же отснятый материал?
Дерек в упор посмотрел на нее.
– Он получился неудачным, Лео.
– Что ты имеешь в виду?
Дерек замялся и принялся перекладывать лежавшие перед ним на столе бумаги.
– Роб был не в форме, – неохотно ответил он. – Все, что мы отсняли утром, никуда не годится.
Леони сжала губы.
– Но нужно же как-то спасать положение.
Дерек вздохнул.
– Тебе стоит самой взглянуть. Не думаю, что ты останешься довольной увиденным, но решать тебе.
Леони поняла, что дело дрянь. Мерзавец, мерзавец этот Роб, подумала она. Как мог он оказаться таким глупцом! Ему ведь пора уже было усвоить, что серьезный актер просто не имеет права позволить себе накануне столь ответственной съемки пьянствовать ночь напролет. Никаких кутежей, непременный здоровый сон – вот основные заповеди киноактеров, по крайней мере, тех, кто стремится к успеху. Расслабиться можно потом, когда съемка окончена и фильм сдан. А если Робу не хватает самоконтроля и он не дорос еще до того, чтобы уважать правила… да, конечно, она любила его, но подобные выходки были непростительны. Роб подвел себя, подвел ее, и хуже всего, что подвел всю съемочную группу, не говоря уже о бедном Карло, – ведь ранение, окажись оно серьезным, может пагубно отразиться на его карьере. Леони стиснула зубы, мучительно размышляя о том, что скажет Робу при встрече. Ей-богу, она заставит его отказаться даже от мысли о выпивке. Но между тем надо было срочно искать выход.
Леони глубоко вздохнула, усилием воли заставляя себя успокоиться.
– Хорошо, Дерек – сказала она, и в ее глазах мелькнул опасный огонек – лишь отблеск пожара, полыхавшего в ней. – Зови сценаристов. Будем менять концовку.
– Проблема, – сказал Дерек. – Они в Амстердаме, работают над мини-сериалом "Анне Франк".
Леони с трудом подавила вспышку гнева. Она знала, что проект "Анне Франк" был любимым детищем их сценаристов, Теда и Эрика. Вот уже много лет они все пытались воплотить его на экране и, разумеется, вовсе не обязаны были бросать все, лишь бы спасти ее шальной роман.
Дерек словно читал ее мысли.
– Если ты хорошо им заплатишь, думаю, они могли бы посвятить нам уик-энд. – Конечно, и они оба это знали, потянуть такие расходы было крайне тяжело: бюджет уже и так трещал по швам.
– Когда Карло сможет вновь приступить к работе? – спросила Леони.
– Через пару недель, в лучшем случае – дней через десять, но все равно он будет годен только для крупных планов. – Дерек посмотрел на нее и, не дождавшись ответа, продолжил: – Лео, мы оба знаем, что не можем позволить себе ждать его. Как мне представляется, есть только один выход. Мы переписываем концовку, вырезаем сцену схватки и снимаем пока все остальное. А когда Карло появится на площадке, тут же подключаем и его.
– Нет, – твердо сказала Леони. – Мы не можем вырезать поединок. Это же кульминация всей картины.
– В таком случае, – ответил Дерек, – нам это выльется в кругленькую сумму. Я предлагаю тебе слетать в Лос-Анджелес и уговорить наших денежных мешков раскошелиться еще на пару дополнительных недель съемок. А я тем временем свяжусь с Тедом и Эриком – выясню, смогут ли они нам чем-нибудь помочь. – Он сделал паузу и вопросительно взглянул на нее. – Ну, ты же босс, что скажешь?
– Мне это не нравится, – медленно произнесла Леони, – но пока я другого выхода не вижу. Я попытаюсь. Завтра утром первым же рейсом полечу в Лос-Анджелес. – Она посмотрела на Дерека и печально усмехнулась. – Господи, ну и попали же мы в переплет.
– Жизнь собачья, я прав?
– Пожалуй, даже слишком. – Леони коротко рассмеялась, потом ее лицо посуровело. – А теперь, – сказала она, и в ее голосе уже не было и намека на шутку, – думаю, мне пора побеседовать с Робом Фентоном, выяснить, что сам он обо всем этом думает.
6
Когда команда "Мечей на закате" собралась на дневные съемки, на площадке воцарилось неимоверное напряжение. После инцидента с Карло все нервничали и были на грани срыва. Его отсутствие тяжело переживали: Карло принадлежал к когорте настоящих профессионалов кино, которые всегда готовы выложиться в работе, невзирая на домашние неурядицы, личные трагедии или болезнь; он был словно монолит – как на сцене, так и вне ее. К тому же, неведомо как, просочился слушок, что, вероятно, грядут финансовые трудности. Если кто и сомневался в его правдоподобности, так же как и в том, что у Карло дела плохи, тому достаточно было взглянуть на сосредоточенное, хмурое лицо Леони, появившейся в студии, чтобы понять, что и в самом деле случилось непоправимое.
Перед самым началом дневной репетиции Леони видели спешно покидающей студию; выглядела она еще более раздраженной, чем по приезде. Пронесся очередной слух о том, что ей удалось получить место на вечерний рейс в Лос-Анджелес, куда она отправляется в попытке уговорить своих партнеров продлить сроки съемок. Вслед за Леони появился и Роб, бледный и молчаливый. Он забился в угол площадки и сидел там, ни с кем не разговаривая, в ожидании своей очереди репетировать.
Прошло несколько тревожных часов, прежде чем наспех отрепетированная сцена наконец была отснята. Хотя и Роб, и актер, исполнявший роль кардинала, очень старались, сцена получилась шероховатой. Плохое знание текста актерами, вялая динамика игры – все это сказывалось, и дубли шли один за другим.
Напряжение несколько спало к вечеру, когда Энди Берена, дублер-каскадер Карло, возвратился из госпиталя и сообщил, что ранение не столь опасно, как думали поначалу. Связки руки не повреждены, так что мастерство Карло как фехтовальщика не должно пострадать, хотя в ближайшие несколько недель держать в руке меч он все-таки не сможет. Облегчение, которое все испытали, услышав радостную весть, отразилось и на игре основных актеров. Так что даже появилась надежда на то, что дневная съемка окажется в конце концов удачной.
Энди Берена, ветеран кинематографа, снявшийся чуть ли не в восьмидесяти фильмах, в свои далеко за пятьдесят все еще лихо падал с лошади, прыгал с дерева или с крыши здания. Оставшись на площадке посмотреть финальные съемки, он сидел, сгорбившись, задумчиво наблюдая за тем, что происходит, и отмечая про себя, что настроение всей съемочной группы все еще подавленное. Когда режиссер в последний раз прокричал "снято", Энди вышел на площадку и поднял вверх руку, призывая к тишине. Все оставили свои дела и терпеливо ждали, что скажет Энди, – возможно, есть еще какие-то сведения о Карло.
– Мальчики и девочки, – сказал Энди, оглядывая обращенные к нему мрачные лица, – я знаю, что все мы огорчены тем, что произошло сегодня утром, и очень тревожимся как за Карло, так и за Роба. – Послышалось одобрительное бормотание. – Но все мы также знаем и то, что Карло надеется на нас, на то, что мы продолжим работу и сделаем этот фильм лучшим фильмом с его участием. Мы просто обязаны сделать это для него, не так ли? Поэтому, как мне кажется, всем нам надо взбодриться и запастись положительными эмоциями, а чтобы помочь этому, я собираюсь устроить вечеринку, – тут он ухмыльнулся, лукаво оглядывая всех, – а что это такое – многие, кто бывал у меня в гостях, знают, так ведь? – Одобрительные возгласы переросли в рев ликования. Большинство знали, что Энди был асом кинематографа по части вечеринок. – О'кей, итак, договоримся на пятницу вечером: почти все знают, где я живу, так что жду вас около девяти, с собой прихватить по бутылке и много-много девочек.
Все расходились маленькими группками, обсуждая новости и смеясь, лишь Роб покидал площадку в одиночестве. Он знал, что сегодня днем он своей добросовестной игрой попытался в какой-то мере сгладить вину, но тем не менее сейчас ему все равно было не до компании. Он до сих пор не мог отойти от той головомойки, что устроила ему Леони. Она обошлась с ним, как с провинившимся школьником, и, хотя он и понимал, что она имеет право злиться, ее менторский тон взбесил его. Они наговорили друг другу кучу обидных слов, о чем оба будут потом жалеть, и Леони в ярости покинула студию, оставив его разозленным и в то же время обиженным.
Вдруг он почувствовал легкое похлопывание по плечу. Он обернулся и увидел жизнерадостное, открытое лицо Джованни Фрескальди.
– Эй, Роб, – сказал он, – хорошие новости о Карло. Хочешь, пойдем выпьем пива, а потом, может, по пицце съедим? Я слышал, Леони улетела в Лос-Анджелес, а что тебе одному оставаться?
– Спасибо, Джон, но нет, – ответил Роб. – Думаю, лучше пойду домой и напьюсь в одиночку. Я сегодня что-то не расположен к компании.
– О'кей, – непринужденно сказал Джованни. – Но ты придешь в пятницу на вечеринку?
– Конечно, – мрачно ответил Роб, – почему нет? Я приду. Ничего лучшего у меня не предвидится.
Прошло две недели, как Аманда побывала на "Чинечитта", и с тех пор она больше ни разу не видела Джованни. Она несколько раз заходила в "Ла Моска", но все впустую: съемочная группа "Мечей на закате", как ей удалось выяснить, работала на натуре, где-то южнее Рима. Она решила дождаться их возвращения, прежде чем предпринимать новые шаги.
Чтобы как-то убить время в свой выходной, пришедшийся на пятницу, она отправилась побродить по городу. Вот уже месяц, как она была в Риме, но так толком ничего и не видела. Как любой гость Рима, она в первую очередь направилась на Пьяцца ди Спанья, знаменитую своей испанской лестницей, которая одновременно служила и местом встреч, и ориентиром для туристов, и излюбленным объектом фотосъемок.
Подойдя к подножию лестницы, намереваясь взобраться на самый верх и оттуда полюбоваться великолепным видом города, она оказалась рядом с газетным киоском. Случайно в поле ее зрения попала фотография в утреннем выпуске "Мессаджеро", ежедневной римской газеты. Хотя фотография была и не очень четной, Аманда сразу же узнала на ней Роба Фентона. Она тут же купила газету и, так и не покорив испанскую лестницу, присела за столик близлежащего кафе почитать статью, сопровождавшую снимок. Поначалу она никак не могла вникнуть в смысл написанного по-итальянски, но под фотографией Роба была другая – чуть поменьше – итальянского актера Карло Филлиппи, и крупными буквами было выведено слово accidente . Постепенно до нее дошло, что на самом деле произошел несчастный случай, в котором как-то замешан Роб Фентон, и что итальянец серьезно ранен. Леони О'Брайен вылетела в Лос-Анджелес, и высказывалось предположение, что, возможно, съемки картины прекратятся. Для Аманды это было ударом. У нее так хорошо все складывалось, а теперь, похоже, главные персонажи ее маленькой драмы исчезнут из поля зрения.
Углубившись в свои мысли, она не сразу заметила, как кто-то остановился возле нее. Почувствовав, что за ней наблюдают, она подняла взгляд и, к своему изумлению, оказалась лицом к лицу со своей приемной матерью.
– Аманда, – сказала Берил, радостно улыбаясь, – я так и подумала, что это ты. Мне не хотелось беспокоить тебя, когда ты работаешь, но я была уверена, что рано или поздно наткнусь на тебя где-нибудь в городе.
Конечно, Берил предупреждала ее, что собирается в Рим, но Аманда была так поглощена своими планами, что не придала тогда этому значения. Она быстро сориентировалась, постаравшись скрыть свое удивление.
– Рада тебя видеть, – сказала она. – Присоединишься ко мне? Я закажу тебе что-нибудь. Жара ужасная, правда?
– Да, – согласилась Берил, – пожалуй, я что-нибудь выпью. Это что у тебя – лимонный сок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54