- А вот и мы! - Пропустил вперед Рыжего Вадика и вдруг заметил среди вставших в связи с их появлением из-за стола Бориса Евсеевича. Хотел было что-то сказать, но его опередил Смирнов, решив представить Бобу вновь прибывших.
- Мой друг Вадим Устрялов.
Вадик поклонился, а Кузьминский от стола прокричал:
- А я его скрывал от Борястика! - По-видимому, круглый Борис Евсеевич исключительно провоцировал всех на амикошонство. Невозмутимый Смирнов продолжил:
- Мой друг Георгий Сырцов.
Сырцов тоже поклонился и, мгновенно перехватив инициативу у своего учителя, сам представил незнакомца:
- А это Борис Евсеевич Марин, предприниматель, владеющий большинством промтоварных магазинов нашего чудесного города. Сейчас занят строительством бензоколонок на самых хлебных местах. Энергичен, хваток, смел. Личное состояние подкатывает к сотне миллионов в долларовом исчислении. Рад познакомиться, Борис Евсеевич.
Сырцов продемонстрировал такое наступательное обаяние, что многое видавший в этой жизни Борис Евсеевич почел за лучшее в данной ситуации в словесное фехтование не вступать, а плыть по течению разговора, по возможности не особо теряя лицо.
- К моему глубокому сожалению, вы несколько преувеличили мое личное состояние, Георгий Петрович, - огорченно признался он и пожал Сырцову руку.
- Будя, будя прибедняться-то! - проворчал Кузьминский.
- Не обращайте внимания на этих нахалов, Борис Евсеевич. Просто у них такая дурная привычка: непременно для начала покусать новичка, - утешила Лидия Сергеевна Марина.
- Очень милый и весьма своеобразный у вас дом, - поблагодарил Лидию Сергеевну Борис Евсеевич.
- Дом и люди в нем, - опять влез в разговор Кузьминский.
Чересчур много внимания особе предпринимателя, чересчур. Лидия Сергеевна ласково спросила у вновь прибывших:
- Поужинаете, мальчики?
- Пока нет, - за двоих ответил Сырцов.
- Водочки с устатку? - Немыслимое из ее уст предложение.
- Пока нет. - Сырцов был тверд, как утес, о который в бессилии бьются волны.
- Жжет? - все понял Дед.
- Не то слово, Александр Иванович, - признался Сырцов. Смирнов встал, осмотрел всех присутствовавших и удивился:
- Во дело! Хотел на конфиденцию избранных пригласить, а, оказывается, все нужны за исключением малолетней Ксюшки.
- Я попрошу! - всерьез заорала Ксения и кулаком трахнула по столу так, что мелодично зазвенели хрустальные бокалы.
Дед понял, что перебрал, и успокоил в обиде отвернув шуюся от него девицу:
- Уж и пошутить нельзя! Я пошутил, Ксюшенька, пошутил!
Ксения улыбнулась и ответила часто здесь поминаемой фразой открытки сороковых годов:
- Шути, любя, но не люби, шутя.
- Вместо конфиденции - круглый стол! - возгласил успокоенный Смирнов, - а кто его приберет?
Быстро убрали со стола. Смирнов самолично стянул скатерть. Как по команде, все окружившие столешницу сосредоточенно уперлись в нее руками. Ни дать ни взять - военный совет, только карты генерального наступления не хватало. Вадим Устрялов открыл кейс и, подняв, вытряхнул его над столом. На коричневой плоскости возникла внушительная горка сильно выгнутых от спешной сушки фотографий.
- Вадик, ты - стахановец! - похвалил своего левшу Смирнов. - А может быть, и ударник коммунистического труда! Когда успел?!
От слов Смирнова Вадик даже зарделся и, чтобы скрыть смущение, пробурчал сурово, стараясь ни на кого не глядеть:
- Успел, коли надо. Трудно было только на приличную четкость выводить.
Азартный Кузьминский уже рассматривал на фотографиях заваленные стены, усеченные лица, пол-лица, четверть, скошенный общий план. Естественно, зажигалка в нервных руках - не "Контакс" на штативе. Налюбовавшись, Виктор обнял за плечи стоявшего рядом смущенного Константина.
- "Доктор Мабузо"! "Руки Орлака"! Ты, Костя, - славный продолжатель традиций немецкого экспрессионизма двадцатых годов.
15
- Разрешите? - уже войдя, справился Андрей Альбертович.
Галина Васильевна внимательно осмотрела парадный его двубортный костюм, слегка диковатый, ядовито-синий галстук, портфель, блестящие в металле башмаки. На миг перевела взгляд на не пошевелившегося Кирилла Евгеньевича, у окна пялившегося на неприбранный двор, и разрешила.
Андрей Альбертович прошел к столу, выдвинул стул, сел, бухнул на раритетную карельскую березу свой портфель и поздоровался с горбатовской спиной:
- Здравствуйте, Кирилл Евгеньевич!
Кирилл ненадолго обернулся:
- Здравствуйте, Андрей Альбертович, - и возвратился к созерцанию задворок.
Галина Васильевна поняла, что разговор придется вести ей, и, еще раз окинув насмешливым взглядом экзотический наряд сыщика, спросила:
- Надеюсь, Андрей Альбертович, вы сегодня, наконец, с полным отчетом?
- Так точно, Галина Васильевна! - успокоил ее Андрей Альбертович и для убедительности приподнял над столом свой крутобокий портфель.
Галина Васильевна продолжила ледяным тоном:
- Надеюсь, вы ознакомите нас с вашими выводами?
- Что значит с выводами? - обиделся Андрей Альбертович, шаря во внутреннем кармане пиджака. - Что значит с выводами? - Извлек очешник, вытащил очки, водрузил их на нос, с достоинством глянул на Галину Васильевну. - Я серьезно и добросовестно работал, уважаемая Галина Васильевна! - Он завалил портфель набок, щелкнул замком, извлек из портфеля виниловую папку. - Здесь, - помахал ею, - полный отчет о моих действиях и затратах.
- Нас меньше всего интересуют ваши действия и наши затраты, - сказал от окна Кирилл Евгеньевич. - Где результаты, Андрей Альбертович?
- Нет, позвольте! - возмутился тот. - Я должен изложить все поэтапно, чтобы ни у кого не возникало сомнений в моей профессиональной честности. Предполагая возможность сомнения заказчика по поводу тех или иных аспектов дела, я подготовил всесторонний отчет-справку, который сейчас зачитаю.
- Может, своими словами? - предложил Кирилл Евгеньевич.
- А в отчете что - слова не мои? - обиделся Андрей Альбертович, вытащил из папочки пачку листов с отпечатанным на машинке через интервал текстом и, чтоб не успели еще раз перебить, скоренько приступил к чтению. Бубнил заунывно, но довольно внятно: - "Отчет-справка о проделанной работе и финансовых затратах по этой работе сыщика Рябухина А.А., выполнявшего задание граждан Горбатова К.Е. и Праховой Г.В.". - Прочитав шапку, Андрей Альбертович глубоким вдохом набрал воздуху и забубнил с новой силой: "Смысл задания, полученного мной, Рябухиным А.А., состоял в том, чтобы определить и расследовать причины, по которым Горбатов Д.Е. совершил убийство неизвестной..."
- Вы!.. - выкрикнул Кирилл Евгеньевич, но оборвал себя.
Андрей Альбертович поднял на лоб очки, честно посмотрел на Горбатова:
- Что - я?
- А-а-а! Да ладно, продолжайте, - огромным усилием справился с собой Горбатов.
- В дальнейшем прошу не перебивать, - Андрей Альбертович пальцем отыскал место, до которого дочитал, но для связности повторил: - "... по которым Горбатов Д.Е. совершил убийство неизвестной, и отыскать, если таковые имеются, истинных инициаторов этого преступления. Определив тупиковую бесперспективность разработки линии, связанной именно с этим преступлением, по причине гибели Горбатова Д.Е., которая фактически обрывала возможные нити, тянувшиеся к так называемым инициаторам, я посчитал более целесообразным исследовать историю гибели другого лжепевца по аналогии. Я был убежден, что оба эти преступления зародились в одном месте, и если я досконально пройдусь по цепочке второго дела, то обязательно выйду к истокам и первого. Пользуясь хорошими своими связями в "Аэрофлоте" я по спискам пассажиров..."
Начали глухо бить напольные часы. Рябухин оторвался от бумаг, про себя считая удары. Хотя без забот мог бы и на свои наручные посмотреть. Подсчитал и объявил:
- Десять часов.
* * *
Он проснулся и глянул на наручные часы, которые забыл снять. Было ровно десять. Он лежал на дивных простынях на необъятной ширины кровати красного дерева с медальонами. Времен, надо полагать, одного из французских Людовиков. Луи Каторза, к примеру.
...Вчера, а точнее, уже сегодня, возвратясь от Деда в два часа (для одних - поздний вечер, для других - уже раннее утро), он, не предвидя на утро особых хлопот, решил основательно выспаться. Но ему не позволили сделать это. Он только-только сбросил в передней башмаки, как зажурчал звонок многоцелевого "Панасоника". Трубку брать совсем не хотелось, но он все же взял ее. Угрюмо сказал в микрофон:
- Вас слушают. - Знал, что вышло нелюбезно, но желал, чтобы так вышло.
- Господи, меня слушают! - умилилась трубка неповторимым голосом популярнейшей певицы. - Счастье-то какое!
- "Приколет розу вам на грудь цветочница Анюта!" - хрипло спел Сырцов и ласково поздоровался: - Здорово!
- Приколет, приколет, - пообещала Анна. - В самое ближайшее время. Ты что там делаешь?
- Дрова рублю, - сообщил он. - Не заметил, как кончились дровишки-то.
- Захвати вязанку для моего камина и ко мне.
- А надо? - спросил он тихо, тайно надеясь, чтобы было надо.
- Что надо?
- Поздней весной камин топить?
- Пошутили, и будя, - решила Анна. - Можешь подъехать?
- Могу.
- Жду через двадцать минут. Цербера я предупрежу.
Она действительно приколола (засунула черенок в карман блейзера) розу ему на грудь, а на плечи положила теплые руки. Он за талию осторожно привлек ее поближе, откинул со лба знаменитые ее кудри и нежно поцеловал в губы. Они одновременно прикрыли глаза, ощущая неодолимое желание. Потом посмотрели глаза в глаза и поняли все друг о друге. Он долгое время (по причине занятости) был без женщины, а она (неизвестно по какой причине) стосковалась без мужика. А теперь к взаимному удовольствию вот они мужчина и женщина.
Первая близость прошла без подготовки, без слов, без особых ласк. Просто лихорадочно освободились от гнетущей тяжести.
Потом не спешили. Слегка выпили, немного поболтали.
- Не торопись, - ласково просила она и определяла ритм замедленным кругообразным движением таза. Она помогала ему и сдерживала его, зная, что высокое наслаждение в предощущениях, а не в конце. Он поддался, он сдался, он следовал за ней. Они растягивали мгновенья до минут, чтобы желание нарастало и нарастало.
Они и кончили, с мучительным напряжением сдерживая себя, в том же затяжном ритме, чтобы пронзительное общее их завершение было не целью, а результатом.
Не истерзанное диетами ее тело было плотным, гладким, с нежной упругой кожей. И владела она им со спокойной эмоциональностью, мастерски. Она была талантлива во всем. И в этом занятии тоже.
Они следовали по горной гряде от пика к пику и, покорив вершину, сладостно утомленные, тихо и незаметно уснули...
Он на четвереньках дошагал до края кровати и сел, спустив ноги на ковер, слегка разочарованный, что Анны не было в постели. Но именно в этот момент от дверей ванной комнаты в развевающемся воздушном пеньюаре шла уже хорошо поработавшая над собой, свежая, как глоток колодезной воды, Анна. Он поспешно прикрылся простыней. Она подошла к нему, уперлась коленями в его колени, наклоняясь, поцеловала в лоб.
Он обеими руками проник под пеньюар. Ягодицы легли в его ладони. Он гладил их, осторожно сжимая их, уверенно лаская. Она взяла его за уши, влажным слабым ртом раскрыла его губы и нашла язык...
- Еще? - спросила она детским голосом. Он, не удержавшись, кивнул.
* * *
Михаил Семенович Кобрин ждал свой "линкольн" у закрытого на ремонт магазина "Кубань" неподалеку от метро "Парк культуры". В превосходном настроении. Был даже момент, когда он бесшабашно отбил на тротуаре некое подобие матросской чечетки. Вот, наконец, и они. Лимузин бесшумно остановился рядом с ним. Выскочил Артем и, виновато глядя в хозяйские глаза, объяснил:
- В пробку на Самотеке попали, шеф. Еле вырвались.
- Какие могут быть пробки в воскресение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62