Прежних мы вернем на родину, надеюсь, они будут только рады покинуть империю. А теперь, Ваше высочество, мне придется расстаться с вами, и я искренне сожалею о том, что теряю удивительные минуты, которые мог бы провести в вашем обществе, но… Пора идти.
Аластер проводил принцессу до ее покоев, отдал несколько кратких распоряжений воинам охраны и удалился, еще раз пообещав немедленно прислать баронессу Алейю Кадоган.
Покинув Арианну, Аластер направился к Аббону Флерийскому, ибо то был единственный человек, кроме императора, с которым он был готов говорить в любое время дня и ночи. Герцога Аластера Дембийского, сеньора Гравелота, любили и уважали все, кому приходилось хоть раз в жизни пообщаться с ним. Гвардейцы были готовы идти за ним в огонь и в воду; придворные вельможи высоко ценили его ясный и твердый ум, его умение не лезть с советами, но высказывать их деликатно и всегда уместно. Здесь необходимо упомянуть, что ни один из советов Аластера не оказался дурным.
Врагов у герцога не было и быть не могло сразу по двум причинам: во-первых, он был человеком мудрым и уравновешенным, обладая к тому же прекрасным характером; во-вторых, ни во всей империи, ни за ее пределами не было воина, равного ему. Полководец он тоже был отменный, но, к счастью, ему не представлялось случая продемонстрировать свое мастерство в этой области. Аластер только радовался этому обстоятельству, с увлечением играя в моро-горо. На раскрашенных деревянных досках он разыгрывал блестящие сражения, и слава игрока порой превосходила его славу воина.
По дороге Аластер заглянул в правое крыло и вызвал барона Сида Кадогана. Одетый в черные доспехи великан с золотыми волосами и шлемом под мышкой прибежал на его зов буквально через минуту.
– Ты искал меня?
– Собственно, не тебя, а твою прекрасную жену. Но я рассудил, что невежливо шептаться с дамой за спиной у ее супруга, и решил открыться тебе.
– Хочешь пригласить Алейю на свидание? – поинтересовался барон. – Я не против, но, по-моему, она все еще любит меня, и потому не уверен, что тебя ожидает успех.
Сид Кадоган подождал, не улыбнется ли Аластер, но герцог оставался серьезен.
– Что случилось? – спросил барон совсем иным голосом. – Плохи дела?
– Нужно попросить Алейю провести какое-то время с принцессой. Мне правда жаль разлучать вас, но через день-другой я попрошу кого-нибудь сменить ее. Я бы и дежурства учредил, но…
– Понимаю, – согласился Сид. – Девочке и так страшно в чужой стране, а тут все время будут мелькать чьи-то лица. Ты прав, ей нужно найти опору, друга, а это всегда требует времени. Придется поговорить с Алейей. Кстати, герцог, тебе никто не сообщал, что ты жестокий и коварный сеньор, разбивающий хрупкие сердца своих подданных?
– Уже сказали, – меланхолически кивнул Аластер. – И предупреди ее, что можно ждать всяких неожиданностей. Пусть она ведет себя так, словно охрана не в счет.
– Охрана не в счет?! – вскричал Сид, которого последние слова командира словно громом поразили.
– Пусть она так считает, – упрямо повторил Аластер. – Я же все вчера объяснил вам: если судьба восстает против человека, то ему очень трудно удержаться на поверхности. И я не собираюсь подыгрывать злому року только потому, что я слишком глуп или беспечен.
– Твоя правда, – согласился барон. – Тогда я пошел. Обрадую супругу известием, что ей предстоит пару дней побыть свободной от моего общества.
Аббона Флерийского Аластер застал за распиванием любовного напитка. . – Хочешь? – радушно спросил хозяин.
– Не думаю. Но попробовать можно.
– Тогда бери вон ту большую колбу – бокал я тебе не предлагаю.
– Ты никогда не был тактичным и деликатным, – укорил друга Аластер.
– Нужды еще не было, – развел руками маг. – Ладно, я по глазам вижу, что тебя осенила идея. Выкладывай.
– Я хотел попросить тебя: может, ты заглянешь в свой шар или зеркало, что у тебя там?
– Не притворяйся, что не помнишь, – сурово сказал Аббон. – Озерцо Слез. Ну и что я там, по-твоему, могу увидеть?
– Не знаю, но мне кажется, что сегодня я нащупал тоненькую шелковую ниточку, потянув за которую смогу выйти из лабиринта. Возможно, я ищу того невидимку, который заставил императора тревожиться тогда, в прошлый раз.
– Ну, тут и сравнивать не приходится, – отмахнулся маг. – Тот случай был досадным недоразумением, так сказать, попыткой архонта возродить былое могущество Бангалора. Ну, попытались они послать флот к Анамуру, сами же и пострадали от этого. Нет, теперь дело другое.
– А если за событиями двухсотпятидесятилетней давности и нынешними стоит один и тот же человек, только за это время он накопил сил и стал коварнее и изворотливее?
– Ничего себе, изворотливее, – хмыкнул Аббон. – Ты же помнишь, что Сивард сказал: сработано топорно, грубо, нелепо. Конечно, звезды нам покоя не дадут, но, я надеюсь, все обойдется. В крайнем случае императора ждут две-три супружеские сцены, так ведь это не смертельно. С такими союзниками, как ты и твои гвардейцы, что может случиться плохого? И потом, ты всерьез полагаешь, что в мире сохранилось много моих ровесников? В таком случае вынужден тебя разочаровать. Я, скорее, исключение…
– Не знаю, – ответил Аластер. – Ты прав, конечно, долгожителей на свете мало. Но вот не покидает меня ощущение, что я слепец, который ощупывает неведомый ему предмет и пытается его описать. Знаешь эту притчу?
– Конечно. Думаешь, нас вводят в заблуждение?
– Хотелось бы верить, что я стал излишне подозрителен с возрастом, но не верится мне в такой простой выход.
– Паникуешь, – заметил Аббон. – Со мной тоже так случается. Но назови хоть одну причину, по которой ты должен беспокоиться, и я тут же соглашусь с тобой. Кстати, что касается возраста: ты недавно порядочно напутал с датами, когда говорил со Сгорбленным обо мне, и, по-моему, у него возникли некоторые сомнения. Ты бы занялся им до того, как он сообразит, что его смутило.
– Спасибо, что предупредил, – откликнулся Аластер. – Займусь. Мне только этого пытливого юноши не хватает для полного счастья. Поверь, я не преувеличиваю опасность – нечего пока преувеличивать или преуменьшать. Но что, если наша система не такая уж и совершенная; что, если за долгие годы кто-то сумел в ней разобраться, пусть не полностью, но все же?.. Что, если прошлые события на Бангалоре и теперешняя попытка подкупа имеют второй, тайный смысл и вовсе не обозначают то, что должны обозначать?
– Ты такой загадочный – просто жуть, – заметил Аббон, попивая зелье. – Что ты, что твои родственники. Я погляжу, это просто семейная черта – вещать заунывным голосом сплошные намеки. Кто догадался, тому повезло. Говори яснее, если хочешь услышать мое мнение. Стар я уже загадки разгадывать.
– Какие там загадки? – досадливо поморщился Аластер. – Я имею в виду, а если это обходной маневр? Потому и сработан топорно, что никто никаких надежд на него и не возлагал, а просто хотел посмотреть вблизи, как мы отреагируем.
– Такая возможность всегда существует, – согласился Аббон. – Но мы же не можем подозревать всех и каждого.
– Потому и прошу – погляди в свое озерцо. Вдруг что-нибудь увидишь?
– Это действительно необходимо? – вздохнул Аббон. – Других способов нет?
– Были бы, стал бы я приходить к тебе и надоедать глупыми разговорами.
– Знаешь, – сказал маг, подумав какое-то время. – Я должен решиться. Не мне тебя учить, что есть силы, к которым лучше не обращаться. Чем реже о себе напоминаешь, тем целее будешь – святое правило чародея. И я его стараюсь не нарушать. Пойми, чем дольше мы будем жить в этом противостоянии с судьбой и звездами, тем больше сил нам потребуется. Может, сейчас еще нет крайней надобности? Может, попозже…
– Дело твое, – недовольно проворчал Аластер. – Но если ты что-то проглядишь, то я сам с тебя спрошу – до того, как до тебя доберутся остальные.
– Договорились! – тут же повеселел Аббон. – Ну а теперь иди, иди. У меня еще куча всяких дел.
– Заметно, – сказал Аластер, выходя из лаборатории. Не успела дверь за ним закрыться, как маг метнулся к деревянному, потемневшему от времени сундуку, с усилием поднял крышку и стал копаться в его содержимом, выбрасывая все ненужное прямо на пол.
– Где же, где же я его спрятал? – бормотал он под нос. – Положительно необходимо навести хотя бы видимость порядка… но это потом, потом…
Алейя Кадоган оказалась именно такой, какой ее себе представляла Арианна. Высокая, очень высокая, статная женщина с безупречной фигурой – такой же идеальной, как у гвардейцев императора. У нее было удлиненное лицо с прямым, тонким носом, миндалевидные темно-зеленые глаза, уголки которых были вздернуты к бровям, и большой рот прекрасной формы. Когда она шла по мягким коврам, приближаясь к принцессе, было видно, как играют под одеждой все мускулы этого сильного, гибкого тела. Каштановые волосы укладывались в замысловатую прическу, похожую на корону. И главное, что поняла Арианна, – Алейя Кадоган очень походила на герцога Аластера Дембийского, как бывают похожи брат и сестра или отец и дочь.
Вот об этом принцесса и спросила у Алейи в первую очередь, как только они познакомились.
– Нет, что вы, дорогая принцесса, – рассмеялась та.
И Арианна отметила, что и голос у Алейи мощный, звучный, глубокий – просто он по-женски мелодичнее и нежнее, чем у мужчин-воинов.
– Видимо, вы удивляетесь сходству герцога Аластера с его гвардейцами и тому, что я похожа на них всех, а вы еще не видели всех наших женщин. Я понимаю, со стороны это выглядит странно, и, тем не менее, все крайне просто объясняется. Достаточно углубиться в историю нашего края.
– Я сегодня уже углублялась в историю, – заметила принцесса.
– Может, вы устали? – с сочувствием спросила Алейя. – Тогда я отложу свои пояснения до другого, более подходящего случая.
– Нет, нет! – пылко возразила Арианна. – Мне так приятно говорить с вами. Наверное, баронесса, вы сочтете меня наивной провинциалкой, но я только сейчас поняла, как приятно говорить с равными себе, – на родине я была этого лишена. Меня окружали бестолковые фрейлины, которые ужасались моей судьбе и одновременно завидовали, и вельможи – подданные моего отца, не принимавшие меня всерьез. Для них я была не более чем разменной монетой в их большой торговле с Великим Роаном. Отец по-своему любил меня, но вообще он предполагает, что любовь выдумали поэты и трубадуры.
– Я понимаю, дитя мое, – мягко сказала баронесса. – Я тоже испытала такие трудности в жизни.
– Правда?
– Правда, но об этом я поведаю вам позже. А сейчас вы слишком увлечены одной особой, чтобы смущать вашу отзывчивую душу чужими горестями, да еще такими, что уже давно минули.
– Но об истории вашего народа вы мне расскажете, баронесса?
– С удовольствием. И мне будет очень приятно, если вы станете просто звать меня Алейей. Так привычнее.
– Хорошо, – принцесса совершила настоящий подвиг, махнув рукой на все условности, которые ей втолковывали с детских лет. – Тогда я для вас – просто Арианна.
– Как это прекрасно! – воскликнула баронесса Кадоган и протянула принцессе руки.
– Как хорошо, что Аластер попросил вас прийти ко мне, – призналась принцесса. – Это неприятно признавать, но среди моих фрейлин и служанок я чувствовала себя гораздо более неуютно. А теперь я вас внимательно слушаю…
– Герцог Аластер является сеньором Гравелота, – начала Алейя. – И все его гвардейцы родом происходят оттуда. Народ наш весьма малочисленный и очень древний. В свое время своеобразные законы нашего племени запрещали нам искать себе суженых в других местах. Даже жители близлежащей долины были признаны чужаками. Ко времени образования империи мы жили обособленно и редко спускались с гор. Там было все, что нам нужно: наши замки, прекрасные луга и озера, леса, сияющие снегом вершины и сладкий воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Аластер проводил принцессу до ее покоев, отдал несколько кратких распоряжений воинам охраны и удалился, еще раз пообещав немедленно прислать баронессу Алейю Кадоган.
Покинув Арианну, Аластер направился к Аббону Флерийскому, ибо то был единственный человек, кроме императора, с которым он был готов говорить в любое время дня и ночи. Герцога Аластера Дембийского, сеньора Гравелота, любили и уважали все, кому приходилось хоть раз в жизни пообщаться с ним. Гвардейцы были готовы идти за ним в огонь и в воду; придворные вельможи высоко ценили его ясный и твердый ум, его умение не лезть с советами, но высказывать их деликатно и всегда уместно. Здесь необходимо упомянуть, что ни один из советов Аластера не оказался дурным.
Врагов у герцога не было и быть не могло сразу по двум причинам: во-первых, он был человеком мудрым и уравновешенным, обладая к тому же прекрасным характером; во-вторых, ни во всей империи, ни за ее пределами не было воина, равного ему. Полководец он тоже был отменный, но, к счастью, ему не представлялось случая продемонстрировать свое мастерство в этой области. Аластер только радовался этому обстоятельству, с увлечением играя в моро-горо. На раскрашенных деревянных досках он разыгрывал блестящие сражения, и слава игрока порой превосходила его славу воина.
По дороге Аластер заглянул в правое крыло и вызвал барона Сида Кадогана. Одетый в черные доспехи великан с золотыми волосами и шлемом под мышкой прибежал на его зов буквально через минуту.
– Ты искал меня?
– Собственно, не тебя, а твою прекрасную жену. Но я рассудил, что невежливо шептаться с дамой за спиной у ее супруга, и решил открыться тебе.
– Хочешь пригласить Алейю на свидание? – поинтересовался барон. – Я не против, но, по-моему, она все еще любит меня, и потому не уверен, что тебя ожидает успех.
Сид Кадоган подождал, не улыбнется ли Аластер, но герцог оставался серьезен.
– Что случилось? – спросил барон совсем иным голосом. – Плохи дела?
– Нужно попросить Алейю провести какое-то время с принцессой. Мне правда жаль разлучать вас, но через день-другой я попрошу кого-нибудь сменить ее. Я бы и дежурства учредил, но…
– Понимаю, – согласился Сид. – Девочке и так страшно в чужой стране, а тут все время будут мелькать чьи-то лица. Ты прав, ей нужно найти опору, друга, а это всегда требует времени. Придется поговорить с Алейей. Кстати, герцог, тебе никто не сообщал, что ты жестокий и коварный сеньор, разбивающий хрупкие сердца своих подданных?
– Уже сказали, – меланхолически кивнул Аластер. – И предупреди ее, что можно ждать всяких неожиданностей. Пусть она ведет себя так, словно охрана не в счет.
– Охрана не в счет?! – вскричал Сид, которого последние слова командира словно громом поразили.
– Пусть она так считает, – упрямо повторил Аластер. – Я же все вчера объяснил вам: если судьба восстает против человека, то ему очень трудно удержаться на поверхности. И я не собираюсь подыгрывать злому року только потому, что я слишком глуп или беспечен.
– Твоя правда, – согласился барон. – Тогда я пошел. Обрадую супругу известием, что ей предстоит пару дней побыть свободной от моего общества.
Аббона Флерийского Аластер застал за распиванием любовного напитка. . – Хочешь? – радушно спросил хозяин.
– Не думаю. Но попробовать можно.
– Тогда бери вон ту большую колбу – бокал я тебе не предлагаю.
– Ты никогда не был тактичным и деликатным, – укорил друга Аластер.
– Нужды еще не было, – развел руками маг. – Ладно, я по глазам вижу, что тебя осенила идея. Выкладывай.
– Я хотел попросить тебя: может, ты заглянешь в свой шар или зеркало, что у тебя там?
– Не притворяйся, что не помнишь, – сурово сказал Аббон. – Озерцо Слез. Ну и что я там, по-твоему, могу увидеть?
– Не знаю, но мне кажется, что сегодня я нащупал тоненькую шелковую ниточку, потянув за которую смогу выйти из лабиринта. Возможно, я ищу того невидимку, который заставил императора тревожиться тогда, в прошлый раз.
– Ну, тут и сравнивать не приходится, – отмахнулся маг. – Тот случай был досадным недоразумением, так сказать, попыткой архонта возродить былое могущество Бангалора. Ну, попытались они послать флот к Анамуру, сами же и пострадали от этого. Нет, теперь дело другое.
– А если за событиями двухсотпятидесятилетней давности и нынешними стоит один и тот же человек, только за это время он накопил сил и стал коварнее и изворотливее?
– Ничего себе, изворотливее, – хмыкнул Аббон. – Ты же помнишь, что Сивард сказал: сработано топорно, грубо, нелепо. Конечно, звезды нам покоя не дадут, но, я надеюсь, все обойдется. В крайнем случае императора ждут две-три супружеские сцены, так ведь это не смертельно. С такими союзниками, как ты и твои гвардейцы, что может случиться плохого? И потом, ты всерьез полагаешь, что в мире сохранилось много моих ровесников? В таком случае вынужден тебя разочаровать. Я, скорее, исключение…
– Не знаю, – ответил Аластер. – Ты прав, конечно, долгожителей на свете мало. Но вот не покидает меня ощущение, что я слепец, который ощупывает неведомый ему предмет и пытается его описать. Знаешь эту притчу?
– Конечно. Думаешь, нас вводят в заблуждение?
– Хотелось бы верить, что я стал излишне подозрителен с возрастом, но не верится мне в такой простой выход.
– Паникуешь, – заметил Аббон. – Со мной тоже так случается. Но назови хоть одну причину, по которой ты должен беспокоиться, и я тут же соглашусь с тобой. Кстати, что касается возраста: ты недавно порядочно напутал с датами, когда говорил со Сгорбленным обо мне, и, по-моему, у него возникли некоторые сомнения. Ты бы занялся им до того, как он сообразит, что его смутило.
– Спасибо, что предупредил, – откликнулся Аластер. – Займусь. Мне только этого пытливого юноши не хватает для полного счастья. Поверь, я не преувеличиваю опасность – нечего пока преувеличивать или преуменьшать. Но что, если наша система не такая уж и совершенная; что, если за долгие годы кто-то сумел в ней разобраться, пусть не полностью, но все же?.. Что, если прошлые события на Бангалоре и теперешняя попытка подкупа имеют второй, тайный смысл и вовсе не обозначают то, что должны обозначать?
– Ты такой загадочный – просто жуть, – заметил Аббон, попивая зелье. – Что ты, что твои родственники. Я погляжу, это просто семейная черта – вещать заунывным голосом сплошные намеки. Кто догадался, тому повезло. Говори яснее, если хочешь услышать мое мнение. Стар я уже загадки разгадывать.
– Какие там загадки? – досадливо поморщился Аластер. – Я имею в виду, а если это обходной маневр? Потому и сработан топорно, что никто никаких надежд на него и не возлагал, а просто хотел посмотреть вблизи, как мы отреагируем.
– Такая возможность всегда существует, – согласился Аббон. – Но мы же не можем подозревать всех и каждого.
– Потому и прошу – погляди в свое озерцо. Вдруг что-нибудь увидишь?
– Это действительно необходимо? – вздохнул Аббон. – Других способов нет?
– Были бы, стал бы я приходить к тебе и надоедать глупыми разговорами.
– Знаешь, – сказал маг, подумав какое-то время. – Я должен решиться. Не мне тебя учить, что есть силы, к которым лучше не обращаться. Чем реже о себе напоминаешь, тем целее будешь – святое правило чародея. И я его стараюсь не нарушать. Пойми, чем дольше мы будем жить в этом противостоянии с судьбой и звездами, тем больше сил нам потребуется. Может, сейчас еще нет крайней надобности? Может, попозже…
– Дело твое, – недовольно проворчал Аластер. – Но если ты что-то проглядишь, то я сам с тебя спрошу – до того, как до тебя доберутся остальные.
– Договорились! – тут же повеселел Аббон. – Ну а теперь иди, иди. У меня еще куча всяких дел.
– Заметно, – сказал Аластер, выходя из лаборатории. Не успела дверь за ним закрыться, как маг метнулся к деревянному, потемневшему от времени сундуку, с усилием поднял крышку и стал копаться в его содержимом, выбрасывая все ненужное прямо на пол.
– Где же, где же я его спрятал? – бормотал он под нос. – Положительно необходимо навести хотя бы видимость порядка… но это потом, потом…
Алейя Кадоган оказалась именно такой, какой ее себе представляла Арианна. Высокая, очень высокая, статная женщина с безупречной фигурой – такой же идеальной, как у гвардейцев императора. У нее было удлиненное лицо с прямым, тонким носом, миндалевидные темно-зеленые глаза, уголки которых были вздернуты к бровям, и большой рот прекрасной формы. Когда она шла по мягким коврам, приближаясь к принцессе, было видно, как играют под одеждой все мускулы этого сильного, гибкого тела. Каштановые волосы укладывались в замысловатую прическу, похожую на корону. И главное, что поняла Арианна, – Алейя Кадоган очень походила на герцога Аластера Дембийского, как бывают похожи брат и сестра или отец и дочь.
Вот об этом принцесса и спросила у Алейи в первую очередь, как только они познакомились.
– Нет, что вы, дорогая принцесса, – рассмеялась та.
И Арианна отметила, что и голос у Алейи мощный, звучный, глубокий – просто он по-женски мелодичнее и нежнее, чем у мужчин-воинов.
– Видимо, вы удивляетесь сходству герцога Аластера с его гвардейцами и тому, что я похожа на них всех, а вы еще не видели всех наших женщин. Я понимаю, со стороны это выглядит странно, и, тем не менее, все крайне просто объясняется. Достаточно углубиться в историю нашего края.
– Я сегодня уже углублялась в историю, – заметила принцесса.
– Может, вы устали? – с сочувствием спросила Алейя. – Тогда я отложу свои пояснения до другого, более подходящего случая.
– Нет, нет! – пылко возразила Арианна. – Мне так приятно говорить с вами. Наверное, баронесса, вы сочтете меня наивной провинциалкой, но я только сейчас поняла, как приятно говорить с равными себе, – на родине я была этого лишена. Меня окружали бестолковые фрейлины, которые ужасались моей судьбе и одновременно завидовали, и вельможи – подданные моего отца, не принимавшие меня всерьез. Для них я была не более чем разменной монетой в их большой торговле с Великим Роаном. Отец по-своему любил меня, но вообще он предполагает, что любовь выдумали поэты и трубадуры.
– Я понимаю, дитя мое, – мягко сказала баронесса. – Я тоже испытала такие трудности в жизни.
– Правда?
– Правда, но об этом я поведаю вам позже. А сейчас вы слишком увлечены одной особой, чтобы смущать вашу отзывчивую душу чужими горестями, да еще такими, что уже давно минули.
– Но об истории вашего народа вы мне расскажете, баронесса?
– С удовольствием. И мне будет очень приятно, если вы станете просто звать меня Алейей. Так привычнее.
– Хорошо, – принцесса совершила настоящий подвиг, махнув рукой на все условности, которые ей втолковывали с детских лет. – Тогда я для вас – просто Арианна.
– Как это прекрасно! – воскликнула баронесса Кадоган и протянула принцессе руки.
– Как хорошо, что Аластер попросил вас прийти ко мне, – призналась принцесса. – Это неприятно признавать, но среди моих фрейлин и служанок я чувствовала себя гораздо более неуютно. А теперь я вас внимательно слушаю…
– Герцог Аластер является сеньором Гравелота, – начала Алейя. – И все его гвардейцы родом происходят оттуда. Народ наш весьма малочисленный и очень древний. В свое время своеобразные законы нашего племени запрещали нам искать себе суженых в других местах. Даже жители близлежащей долины были признаны чужаками. Ко времени образования империи мы жили обособленно и редко спускались с гор. Там было все, что нам нужно: наши замки, прекрасные луга и озера, леса, сияющие снегом вершины и сладкий воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74