– Не говори так, – прошептала она истово. – Не смей говорить так. Я только-только встретила тебя… Ты будешь жить, что бы ни произошло, обещаешь?
– Хорошо, – улыбнулся он. – И сегодня я оставлю в предпокое еще несколько охранников. Так мне будет спокойнее. А сейчас ложись спать – завтра тебе нужно рано вставать, и целый день ты проведешь на ногах.
– Ну и пусть, – сказала Арианна. – Когда ты рядом, я не устаю. Ортон, скажи мне одну-единственную вещь: может быть такое, чтобы и завтра со мной будешь не ты, а кто-то другой?
– На церемонии буду я, – ответил император. – А дальше и сам не знаю.
Когда он ушел, Арианна бросилась в кровать и сжала в объятиях пуховую подушку. Ей хотелось с кем-нибудь поделиться своим нежданным счастьем, но тех, кому она доверяла, рядом не было. Разве что Алейя Кадоган… Но будить баронессу среди ночи, чтобы поведать ей банальную историю о двух счастливых влюбленных, это было бы совсем неприлично…
Арианна так и заснула не раздеваясь.
– Император здесь, – раздался в кромешной тьме голос Аластера, герцога Дембийского. – Все ли готовы?
– Да, да, да… – зазвучали разные голоса.
– Нет нужды говорить, зачем мы собрались, – молвил Аластер. – Через несколько часов император женится на принцессе Арианне, и с этого мгновения жизнь его будет подвергаться еще большей опасности, не говоря уже о жизни нашей будущей императрицы. Прошу вас, господа, высказывайте свои предложения, делитесь идеями…
– Почему «еще большей»? – раздался немного растерянный голос Ортона.
– Потому, Ваше величество, что каждый следующий после свадьбы день станет приближать нас к тому счастливому и торжественному моменту, когда мы сможем объявить о рождении наследника. Будущего императора Великого Роана. Так что убийца постарается завершить свои дела как можно быстрее – чтобы наследник не успел появиться.
– Сейчас буду говорить я, Аббон Флерийский, – сказал маг. – Меня испугали и насторожили предсмертные слова маркграфа Инарского, а также способ, которым были убиты обе несчастные жертвы. Дело в том, что человек в зеленой одежде, опирающийся на посох и рассылающий смерть с невидимыми ядовитыми иглами, может быть только монхиганом. А этого как раз быть не может.
– Положим, – возразил Аббон Сгорбленный, – вызвать фантом под силу любому деревенскому колдуну. Да и такие трудности – это нечто лишнее, ведь можно просто одеться соответствующим образом. Кто теперь, спустя столько сотен лет, сумеет отличить подлинного монхигана от мнимого? Наш милый Финнгхайм, о котором я стану глубоко скорбеть, не отличался умом – пусть простит мне покойник нелестное это высказывание. Он мог увидеть монхигана там, где его в помине не было.
Меня беспокоит другое – зачем это было сделано? И вопрос нужно ставить иначе: тот, кто совершил это убийство, совершенно прозрачно намекнул нам о том, что посвящен в тайну происхождения Ортона Агилольфинга. Ведь не так уж много людей знали о том, что император Браган – не просто талантливый и удачливый полководец, не просто великий государь, а еще и Саргонский чародей. Вы же, господа, рассуждаете так, словно весь мир владеет теми же тайнами, что и мы, избранные…
На несколько секунд воцарилось молчание. Каждый думал о чем-то своем.
– Яд, – сказал Аббон Флерийский. – Меня тревожит, что яд был необычный, тот самый…
– Тут я не специалист, – вздохнул князь Даджарра, который считал эту проблему не принципиальной и далеко не самой важной, – но думаю, что и добыть соответствующий яд – это не самое трудное.
– Как сказать, – с сомнением в голосе произнес маг. – Нужно же откуда-то узнать рецептуру.
– Вы же знаете, – заметил Далмеллин.
– Ну, не хватало еще, чтобы кому-то, кроме членов нашего Совета, был открыт доступ к тайнам Агилольфингов!
– Придется привыкать, – отозвался Локлан Лэрдский, до которого постепенно начинала доходить вся сложность создавшегося положения.
– Вот что мне неясно, – сказал внезапно Сивард Ру. – Я ведь человек простой, конкретный, мне эти магические выкрутасы безразличны. По мне, главное заключается в том, что на императора покушались и, строго говоря, своей цели достигли – это уже дело случая да чрезмерная предусмотрительность предков не допустили смерти государя. И вопрос нужно ставить так: кто и каким способом? Мы тут недавно рассуждали, что теоретически Его величество – самая видная мишень, главная цель любого врага. Но я долго раздумывал над этим – кто же решится на подобное злодеяние? Кто не побоится, что на него обрушится возмездие такой мощи, о которой даже подумать жутко? Я бы побоялся, например.
– Только не ты, – отозвался Теобальд. В его голосе звучали веселые нотки. – На такие мелочи ты никогда не обращал внимания.
Члены Большого Совета захмыкали на разные голоса: они прекрасно знали, на что он намекает.
– Побоялся бы, – упрямо повторил Сивард. – А если бы не испугался, значит, я держу в рукаве такой козырь, что с ним мне ничего не страшно. Что-то такое, что убедит моих противников перестать преследовать меня, если задуманное мне удастся. Чем же можно купить лояльность огромной империи? И вот еще что. Конкретно. Если убийца уже находился здесь в то время, когда бангалорец пытался подкупить приближенных императора, то в чем причина подкупа? Только для отвода глаз? Но стоило ли так рисковать и практически откровенно заявлять о своих преступных намерениях вслух? Ведь миссия бангалорца закончилась тем, что ему пришлось поспешно скрываться от моих людей несолоно хлебавши. А самому скудоумному недотепе ясно, что своими действиями он побуждает охрану Его величества удвоить и утроить усердие, возбуждает лишние подозрения, ставит на ноги соглядатаев – то есть всячески затрудняет работу своему напарнику. Если вы находите противоречия в моих рассуждениях, то скажите об этом.
– Нет, – ответил за всех Аббон Сгорбленный. – Пока ты рассуждаешь весьма логично. Продолжай, наш добрый Сивард.
– Я с малых лет привык следовать нехитрой истине, – сказал одноглазый. – Самое простое объяснение обычно и оказывается тем, что соответствует действительности. И если напрашивается вывод, что тот, кто подкупал приближенных, и тот, кто покушался на убийство, работали порознь, не подозревая друг о друге, то так оно и есть.
– Но тогда выходит, что убийца был не с Бангалора?
– Вот этого не скажу, пока не узнаю, – честно ответил начальник Тайной службы. – Все может быть. Но это не главное, а главное – что теперь мне нужно смотреть в оба.
И сам захихикал над своим язвительным каламбуром.
– А может, мы недооцениваем наших потенциальных противников? – предположил Локлан Лэрдский. – Может, кто-то действительно собирается начать войну и подобными действиями просто рассчитывает посеять панику, чтобы, услышав известие о смерти государя, тут же обрушиться на нас с войском?
– Ну, паники не будет, – явственно ухмыльнулся наместник Ашкелона. – Напротив, версия о неуязвимости императора получила новое подтверждение, хоть мне и тягостно, что близнец заплатил за это собственной жизнью. Но, в общем, в этом и состоял его долг – не перед императором, а перед всей нашей империей. И он знал, на что соглашался.
– Но кто из известных нам государей рискнул бы открыто противостоять Великому Роану? – задал вопрос Далмеллин. – Лотэр? Аммелорд? Варварская и нищая Самаана?
– Может, существует заговор на уровне государей? – подбросил идею Локлан Лэрдский.
– Я бы знал об этом в тот же день, когда подобная мысль возникла бы в их дубовых головах, – фыркнул Сивард Ру. – А если бы их головы не были дубовыми, то и соседние страны процветали бы, а не благоговели перед нами. Заговора нет и быть не может.
– Ходевенский континент тоже отпадает, – высказал свое мнение Теобальд. – Большинство тамошних государств находятся на уровне варварства. Если бы их не отделял от нас океан, я бы стал их опасаться: юные народы всегда кровожадны и не считаются с собственными потерями при завоеваниях. Но им до нас так просто не добраться. К тому же, они и между собой еще не разобрались.
– У меня есть одно предположение, – взял слово Аббон Флерийский. – И оно мне не нравится. Накануне убийства меня посещал Аластер и просил заглянуть в мое Озерцо Слез…
– Ты же отказался, – вмешался герцог Дембийский. – Или мне показалось?
– Ну, не время сейчас об этом… Главное, я все-таки посмотрел в свое Озерцо и пролил немало горьких слез.
– Это что – снова фигура речи? – сварливо спросил Далмеллин. – Сколько я ни слушаю вас в Совете, Аббон, столько поражаюсь вашему пристрастию к недорогим эффектам.
– Дешевым, – подал голос Гуммер.
– Я так и сказал.
Аббон Флерийский не стал ввязываться в очередной спор из тех, что редко, но все же разгорались на заседании Большого Ночного Совета. И это тоже сказало всем участникам о серьезности положения.
– Мы снова вернулись к Бангалору, – молвил маг другим тоном – серьезным и жестким. – Я обнаружил на Алоре средоточие силы, которой раньше там и в помине не было. Звезды благоволят к этой земле, и всякий маг, решивший заниматься там своим ремеслом, достигнет большего, чем где бы то ни было на Лунггаре.
– Но пока магов нет, бояться особо нечего? – спросил Локлан, граф Лэрд.
– Они уже есть, – громко сказал Аббон. – Их немного, но они там. Приблизительно в том же месте, где расположена Оита.
– Это серьезно? – поинтересовался Гуммер.
– Очень.
– Ты хочешь сказать„что обнаружил тех, кто занимается запретной магией? – спросил Аластер.
– Хотел бы, так и сказал бы, – буркнул Аббон. – В том-то все и дело, что я не могу и не имею права на основании увиденного утверждать, что магия, которую используют эти люди, запретна. Там и в помине нет явных проявлений темных сил, нет ничего, что могло бы заставить меня потребовать от Совета принятия решительных мер. И все же тревожно мне, как никогда.
Знаете, что именно меня беспокоит?! Сама земля напоена силой, а они ничего не делают. Вообще ничего. Энергии витают в воздухе, но маги бездействуют. Не верю я в это, так не бывает. Плохие ли, хорошие ли – проявления их деятельности просто обязаны быть. В противном случае я начинаю подозревать, что кто-то старается не привлекать к себе внимания. И либо старательно скрывает все следы, либо на самом деле затаился – что, в какой-то мере, одно и то же.
– А не слишком ли это заумно? – спросил Гуммер. – Не преувеличиваете ли вы опасности, Аббон? Не ищете ли подвоха там, где его и в помине нет?
– Не думаю.
– Итак, опять и опять Бангалор, – заговорил Сивард Ру сердитым и напряженным голосом. – Но все равно не могу взять в толк: неужели они действуют настолько разобщенно, что скрывают друг от друга даже самые важные сведения, несмотря на риск провалить все дело? И что может толкать разных людей на одно и то же преступление – месть? Я с таким еще не сталкивался…
– Все может быть, – заметил Теобальд. – История знает не один пример того, как глупые дети, наслушавшись всяких сплетен и россказней, ставших со временем героическими преданиями, решают продолжить правое дело тех, кто и прав-то никогда не был. Просто детям об этом не сказали. И снова льется кровь и умирают люди во имя ложных целей. Вполне возможно, что кто-то хочет доказать Великому Роану, что тот не так уж и велик. Потому и выбран древний символ – монхиган.
– Хорошо бы, если это так, – рассудил Аластер. – Если ушей убийцы достигнет весть о том, что император жив, будет подтверждено его сверхмогущество, и тогда противник может остановиться. Я не призываю и не советую рассчитывать на это, но как бы мне хотелось надеяться, что все закончится этими двумя злодеяниями…
– Не знаю, не знаю, – вздохнул Аббон Сгорбленный. – Зло отчего-то никогда не останавливается на полпути. Возможно, от того, что оно не бывает мудрым и рассудительным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74