Если, конечно, вообще можно надеяться на это. Видимо,
изловить Дункана действительно представлялось им очень важным делом.
Власти определенно относятся к нему не как к обычному беглецу. Если им
удастся схватить его, то рассчитывать на повторный побег уже не придется.
Более того, люди, которые приняли Дункана в свою компанию, понимали, что
правительство жаждет заполучить его. Не может ли это подтолкнуть их к
выдаче Дункана органикам, даже если они сделают это не очень охотно. Хотя
нет, они не могут так поступить: он знает теперь, где скрываются они сами.
Немного тумана истины - и он, Дункан, все разболтает властям.
Вот если бы органики нашли его убитым в лесу, - это другое дело. Они
прекратили бы поиски, а он-то уж точно ничего не открыл бы властям.
Похоже, что это единственная логичная линия поведения его нынешних
хозяев.
"Придется бежать и отсюда, - подумал Дункан. - Сын человечий, где то
место, где ты сможешь спокойно преклонить голову свою? Лисы в норах, птицы
в гнездах куда в большей безопасности, чем я", - сокрушался он.
Но уже выйдя из душа, приятно удивившего его горячей водой, Дункан не
чувствовал себя подавленным. Из любой, самой тяжелой ситуации существует
выход, и он найдет его. Улыбаясь и негромко насвистывая, Дункан направился
в столовую, сам удивляясь охватившему его беззаботному настроению. Логика
и дитя ее - вероятность - явно противились любому оптимизму. А в его
ситуации - и говорить не приходится. Но тут он вспомнил, что говорила ему
врач во время одного из сеансов терапии.
- Я не знаю, каким образом вам это удалось, но вы создали - вернее
сказать, построили из себя - абсолютно новую личность. Мне кажется, что,
формируя персону Вильяма Сен-Джорджа Дункана, вы сумели отобрать только те
составляющие, которые были вам нужны, и сложили их вместе. У вас такой
неудержимый оптимизм, такая вера, что все покорится вам, что вы выберетесь
из любой, даже самой крутой переделки. Но и этого еще недостаточно. Вера,
оптимизм - они сами по себе не могут преодолеть реальности.
Дункан ответил тогда, усмехаясь:
- Но вы же сами утверждали, что у меня нет никаких планов побега.
Психиатр нахмурилась:
- Это еще одна часть вашего характера: вы умеете скрывать свои мысли
от других. И даже от себя самого, когда чувствуете, что вам лучше ничего
не ведать об их существовании. Именно это и делает вас столь опасным.
- Но вы еще совсем недавно говорили, что я не внушаю вам никаких
опасений.
Врач сконфузилась и поспешила сменить тему разговора.
"Я и сам немного смущен своим характером, - думал Дункан, - испытываю
неудобства от него. Впрочем, какое это имеет значение, надо только вести
себя правильно. Верные действия- свидетельство верного мышления".
Где-то в глубине его разума обитала еще одна личность, не
принадлежащая к тем семи, что составляли его характер. Может быть, это
ч_а_с_т_ь_ его? Эта часть стремилась мыслить за него, заботилась о его
спасении.
Каждое человеческое существо в своем роде уникально. Он сомневался в
том, что найдется еще кто-нибудь, чей характер волею судьбы образовался
слиянием индивидуальных черт и отдельных воспоминаний, совершенно
различных, почти не совместимых и, тем не менее, составивших вполне
жизнеспособное целое, присоединившееся к собственному пробуждающемуся "я".
А возможно, и к тому "я", которое дремлет до поры до времени втуне. Но
образовавшаяся в результате личность вовсе не была самопрограммирующимся
роботом. Удивительно, да и только.
Завтрак проходил в той же Комнате, где накануне вечером Дункану
довелось обедать. Его пригласили сесть за большой круглый стол в середине
комнаты рядом с Локсом, Кэбтэбом и другими верховодами группы. От
священника, сидевшего рядом с Дунканом, исходил запах ладана, пропитавшего
его одежды во время утренней мессы и других обрядов. На нем была сутана
небесно-голубого цвета и желтые сандалии. Дункан поинтересовался, каким
образом ему удалось сочетать в гармоническом единстве столь разные религии
и определить себя ее викарием.
- Для меня не существует проблем, связанных с сознанием или логикой,
- громыхал падре Коб, сквозь рот, набитый омлетом с гренком. - Я начинал в
качестве священника Римской католической церкви. Потом мне вдруг пришло в
голову, что слово "католик" первоначально означало "универсальный".
Действительно ли я обладал универсальностью? Разве не был я ограничен
рамками одной церкви, которую никак нельзя было назвать всеобщей? Разве я
не отвергал другие религии, каждую из которых и все вместе основал Бог,
перенеся их на Землю через разум своих последователей? Существовали бы
они, если бы Великий Дух считал их ложными? Нет, не существовали бы. Таким
вот образом, двигаясь в своих рассуждениях от торжественного озарения к
логике, которые до того никогда не имели друг с другом ничего общего, я и
сделался первым поистине универсальным, а следовательно, католическим
священником.
Но при этом я вовсе не стал основателем некой новой эклектической
религии. У меня не было никаких честолюбивых намерений состязаться с
Моисеем, Иисусом, Мохаммедом, Буддой, Смитом [Джозеф Смит (1805-1844) -
американский религиозный деятель; в 1830 г. основал секту мормонов] и
другими. Тут не может быть никакого соревнования. Я тот, кто я есть.
Официально меня провозгласили Богом. Кто выше любого священника, попа и
кого там еще. Я сделался совершенно уникальным священнослужителем. Меня
выбрали и мне доверили совершать обряды любой религии и всех их вместе,
доверили служить Богу, скромно или горделиво, как того требуют
обстоятельства, в ранге Его или, если будет угодно, священника.
За спиной Дункана раздался чей-то сдавленный смешок.
Падре даже не обернулся. Он отложил вилку, сложил руки в молитвенном
жесте и провозгласил:
- О Господи, прости сомневающемуся его несомненные грехи! Укажи ему
или ей на ошибки, верни в паству! А если ты не желаешь этого, то сделай
хотя бы так, чтобы он не смел смеяться в лицо мне. Это избавит меня от
необходимости шлепнуть ему по заднице, чтобы научить уважать человека в
одеянии твоем! Спаси меня от греха гневного насилия, пусть и праведного!
Вслед за его тирадой на некоторое время наступила тишина, нарушаемая
только позвякиванием столовых приборов и смачным пережевыванием.
Падре, закончив завтрак, сказал:
- Ну, босс, решение за вами. Что вы скажете?
Локс не спеша допил молоко, поставил стакан.
- Мы еще поговорим об этом...
В этот момент в комнату быстрым шагом вошел мужчина. Подойдя с Локсу,
он что-то негромко сказал ему на ухо. Локс встал и попросил внимания.
- Албани сообщил, что органики начали сверлить ход прямо над нашими
головами!
Со всех сторон послышались вздохи отчаяния, кто-то сказал:
- Господи, помоги нам!
- Никаких причин для особого беспокойства нет, - сказал Локс. -
Органики наверняка сверлят сразу во многих местах. Думаю, они просто
выбрали наугад несколько зон из тех, где, как им известно, имеются
подземные помещения. По крайней мере, я надеюсь на это. Прошу всех взять
самое необходимое и собраться здесь через пять минут. Шуметь как можно
меньше.
Дункан вместе с другими встал из-за стола. В нос ему опять ударил
спертый запах пота, исходящий от человека, которого Вилде представил ему
как Мела Кроссанта по прозвищу "Ветерок". Дункан повернулся к нему и
поймал пристальный взгляд Мики Донг.
- Если бы не вы, ничего подобного не случилось бы! - прошипела она
низким, напряженным голосом.
- Оставьте это! - вмешался падре Коб. - Вспомните, в какую передрягу
мы попали, когда подобрали _в_а_с_! Не забывайте об этом! И все же мы
приняли вас доброжелательно.
Ни Кроссант, ни Донг ничего не ответили. Они отошли в сторону,
переговариваясь. Донг остановилась, чтобы еще раз бросить взгляд на
Дункана.
Священник, положив руку Дункану на плечо, сказал успокаивающим тоном:
- Они очень напуганы, вот и не знают, на кого выплеснуть свой страх.
Конечно, это не извиняет их недостойное поведение.
- Мне кажется, что подобные чувства испытывают не только они, -
сказал Дункан. - Я очень сожалею, что навлек на всех опасность, но что я
могу поделать?
- Не волнуйтесь. Мы будем вместе - свободными или в плену. Увидимся
через несколько минут.
Он чинно удалился. Край длинной сутаны обвивал его массивные икры.
Дункан сел. Ему нечего было собирать в дорогу. Примерно с минуту он
раздумывал, не проще ли скрыться тем же путем, которым он попал сюда. Это
будет, однако, глупая жертва. В лесу кишат органики и его очень скоро
поймают. Возможно, тогда они прекратят преследовать его новых друзей, но
ему-то самому это уже не поможет. Его превратят в окаменевшую статую и
забросят куда-нибудь на пыльный правительственный склад. Эти люди приняли
его, несомненно понимая, какие последствия может вызвать это
гостеприимство. И кроме того: с какой стати он должен испытывать угрызения
совести за то, что некоторые из обитателей подземелья ударились в панику?
Они переживут трудное время, и тогда он сможет уйти... и что он станет
делать? Сейчас он понятия не имел о том, на что может надеяться. Но что бы
там ни было, прятаться в норе, словно кролик от лисы, он определенно не
станет. Эти люди, возможно, и готовы смириться с такой судьбой, но он -
никогда.
Смелые слова. Не лучше ли загнать их обратно, туда, откуда они
приходят.
С большим пластиковым мешком на спине и с другим в руке вернулся
Рагнар Стенка Локс. Второй мешок он дал Дункану. Вскоре появилась и
последний член группы, Фиона Ван Диндан. Подчеркивающее ее формы платье
цвета электрик сменила желтая футболка и ярко-зеленые шорты. Локс попросил
детей не шуметь и делать то, что им скажут взрослые. Те согласно закивали
головами: они уже получили такие наставления от своих родителей. На
серьезных лицах обоих детишек была написана решимость. Локс поцеловал их в
головки.
- Я знаю, вы будете вести себя как надо. Вам уже приходилось бывать в
подобных переделках.
Локс отвернулся и что-то пробормотал себе под нос. Дункан, хорошо
читавший по движению губ, понял его слова. "Что за чертова жизнь для
детей".
Группа двинулась вперед по коридору. Братья Синн и Бидутанг шли футов
на двадцать впереди группы, исполняя роль разведчиков. Дункан раздумывал о
том, что будут делать органики, пробившись через толщу в подземелье. Они
сразу же сообразят, что обитатели этих комнат покинули их совсем недавно,
и попытаются догнать их. Можно не сомневаться, что к этому времени беглецы
успеют спрятаться в надежном месте. Он очень надеялся на это. Обращаясь к
Вилде, который шел рядом с ним, он прошептал:
- И часто это у вас происходит?
- Последний раз нечто подобное случилось около семи субмесяцев назад.
Все обошлось хорошо, но гэнки на целые две мили заполнили все комнаты и
коридоры грязью. Однако нам понадобилось лишь два месяца, чтобы снова
разгрести все и очистить. Даже хорошо: было чем заняться.
Они прошли по петляющим туннелям еще около мили в свете электрических
фонарей. Примерно четверть пути пришлось ползти на четвереньках. Когда
узкая труба сделала крутой поворот, они снова смогли подняться на ноги.
Падре, замыкавший шествие колонны, выкатил из щели в стене круглую дверь,
которая плотно прикрыла собою вход. Опустив поперек нее металлическую
перекладину, он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
изловить Дункана действительно представлялось им очень важным делом.
Власти определенно относятся к нему не как к обычному беглецу. Если им
удастся схватить его, то рассчитывать на повторный побег уже не придется.
Более того, люди, которые приняли Дункана в свою компанию, понимали, что
правительство жаждет заполучить его. Не может ли это подтолкнуть их к
выдаче Дункана органикам, даже если они сделают это не очень охотно. Хотя
нет, они не могут так поступить: он знает теперь, где скрываются они сами.
Немного тумана истины - и он, Дункан, все разболтает властям.
Вот если бы органики нашли его убитым в лесу, - это другое дело. Они
прекратили бы поиски, а он-то уж точно ничего не открыл бы властям.
Похоже, что это единственная логичная линия поведения его нынешних
хозяев.
"Придется бежать и отсюда, - подумал Дункан. - Сын человечий, где то
место, где ты сможешь спокойно преклонить голову свою? Лисы в норах, птицы
в гнездах куда в большей безопасности, чем я", - сокрушался он.
Но уже выйдя из душа, приятно удивившего его горячей водой, Дункан не
чувствовал себя подавленным. Из любой, самой тяжелой ситуации существует
выход, и он найдет его. Улыбаясь и негромко насвистывая, Дункан направился
в столовую, сам удивляясь охватившему его беззаботному настроению. Логика
и дитя ее - вероятность - явно противились любому оптимизму. А в его
ситуации - и говорить не приходится. Но тут он вспомнил, что говорила ему
врач во время одного из сеансов терапии.
- Я не знаю, каким образом вам это удалось, но вы создали - вернее
сказать, построили из себя - абсолютно новую личность. Мне кажется, что,
формируя персону Вильяма Сен-Джорджа Дункана, вы сумели отобрать только те
составляющие, которые были вам нужны, и сложили их вместе. У вас такой
неудержимый оптимизм, такая вера, что все покорится вам, что вы выберетесь
из любой, даже самой крутой переделки. Но и этого еще недостаточно. Вера,
оптимизм - они сами по себе не могут преодолеть реальности.
Дункан ответил тогда, усмехаясь:
- Но вы же сами утверждали, что у меня нет никаких планов побега.
Психиатр нахмурилась:
- Это еще одна часть вашего характера: вы умеете скрывать свои мысли
от других. И даже от себя самого, когда чувствуете, что вам лучше ничего
не ведать об их существовании. Именно это и делает вас столь опасным.
- Но вы еще совсем недавно говорили, что я не внушаю вам никаких
опасений.
Врач сконфузилась и поспешила сменить тему разговора.
"Я и сам немного смущен своим характером, - думал Дункан, - испытываю
неудобства от него. Впрочем, какое это имеет значение, надо только вести
себя правильно. Верные действия- свидетельство верного мышления".
Где-то в глубине его разума обитала еще одна личность, не
принадлежащая к тем семи, что составляли его характер. Может быть, это
ч_а_с_т_ь_ его? Эта часть стремилась мыслить за него, заботилась о его
спасении.
Каждое человеческое существо в своем роде уникально. Он сомневался в
том, что найдется еще кто-нибудь, чей характер волею судьбы образовался
слиянием индивидуальных черт и отдельных воспоминаний, совершенно
различных, почти не совместимых и, тем не менее, составивших вполне
жизнеспособное целое, присоединившееся к собственному пробуждающемуся "я".
А возможно, и к тому "я", которое дремлет до поры до времени втуне. Но
образовавшаяся в результате личность вовсе не была самопрограммирующимся
роботом. Удивительно, да и только.
Завтрак проходил в той же Комнате, где накануне вечером Дункану
довелось обедать. Его пригласили сесть за большой круглый стол в середине
комнаты рядом с Локсом, Кэбтэбом и другими верховодами группы. От
священника, сидевшего рядом с Дунканом, исходил запах ладана, пропитавшего
его одежды во время утренней мессы и других обрядов. На нем была сутана
небесно-голубого цвета и желтые сандалии. Дункан поинтересовался, каким
образом ему удалось сочетать в гармоническом единстве столь разные религии
и определить себя ее викарием.
- Для меня не существует проблем, связанных с сознанием или логикой,
- громыхал падре Коб, сквозь рот, набитый омлетом с гренком. - Я начинал в
качестве священника Римской католической церкви. Потом мне вдруг пришло в
голову, что слово "католик" первоначально означало "универсальный".
Действительно ли я обладал универсальностью? Разве не был я ограничен
рамками одной церкви, которую никак нельзя было назвать всеобщей? Разве я
не отвергал другие религии, каждую из которых и все вместе основал Бог,
перенеся их на Землю через разум своих последователей? Существовали бы
они, если бы Великий Дух считал их ложными? Нет, не существовали бы. Таким
вот образом, двигаясь в своих рассуждениях от торжественного озарения к
логике, которые до того никогда не имели друг с другом ничего общего, я и
сделался первым поистине универсальным, а следовательно, католическим
священником.
Но при этом я вовсе не стал основателем некой новой эклектической
религии. У меня не было никаких честолюбивых намерений состязаться с
Моисеем, Иисусом, Мохаммедом, Буддой, Смитом [Джозеф Смит (1805-1844) -
американский религиозный деятель; в 1830 г. основал секту мормонов] и
другими. Тут не может быть никакого соревнования. Я тот, кто я есть.
Официально меня провозгласили Богом. Кто выше любого священника, попа и
кого там еще. Я сделался совершенно уникальным священнослужителем. Меня
выбрали и мне доверили совершать обряды любой религии и всех их вместе,
доверили служить Богу, скромно или горделиво, как того требуют
обстоятельства, в ранге Его или, если будет угодно, священника.
За спиной Дункана раздался чей-то сдавленный смешок.
Падре даже не обернулся. Он отложил вилку, сложил руки в молитвенном
жесте и провозгласил:
- О Господи, прости сомневающемуся его несомненные грехи! Укажи ему
или ей на ошибки, верни в паству! А если ты не желаешь этого, то сделай
хотя бы так, чтобы он не смел смеяться в лицо мне. Это избавит меня от
необходимости шлепнуть ему по заднице, чтобы научить уважать человека в
одеянии твоем! Спаси меня от греха гневного насилия, пусть и праведного!
Вслед за его тирадой на некоторое время наступила тишина, нарушаемая
только позвякиванием столовых приборов и смачным пережевыванием.
Падре, закончив завтрак, сказал:
- Ну, босс, решение за вами. Что вы скажете?
Локс не спеша допил молоко, поставил стакан.
- Мы еще поговорим об этом...
В этот момент в комнату быстрым шагом вошел мужчина. Подойдя с Локсу,
он что-то негромко сказал ему на ухо. Локс встал и попросил внимания.
- Албани сообщил, что органики начали сверлить ход прямо над нашими
головами!
Со всех сторон послышались вздохи отчаяния, кто-то сказал:
- Господи, помоги нам!
- Никаких причин для особого беспокойства нет, - сказал Локс. -
Органики наверняка сверлят сразу во многих местах. Думаю, они просто
выбрали наугад несколько зон из тех, где, как им известно, имеются
подземные помещения. По крайней мере, я надеюсь на это. Прошу всех взять
самое необходимое и собраться здесь через пять минут. Шуметь как можно
меньше.
Дункан вместе с другими встал из-за стола. В нос ему опять ударил
спертый запах пота, исходящий от человека, которого Вилде представил ему
как Мела Кроссанта по прозвищу "Ветерок". Дункан повернулся к нему и
поймал пристальный взгляд Мики Донг.
- Если бы не вы, ничего подобного не случилось бы! - прошипела она
низким, напряженным голосом.
- Оставьте это! - вмешался падре Коб. - Вспомните, в какую передрягу
мы попали, когда подобрали _в_а_с_! Не забывайте об этом! И все же мы
приняли вас доброжелательно.
Ни Кроссант, ни Донг ничего не ответили. Они отошли в сторону,
переговариваясь. Донг остановилась, чтобы еще раз бросить взгляд на
Дункана.
Священник, положив руку Дункану на плечо, сказал успокаивающим тоном:
- Они очень напуганы, вот и не знают, на кого выплеснуть свой страх.
Конечно, это не извиняет их недостойное поведение.
- Мне кажется, что подобные чувства испытывают не только они, -
сказал Дункан. - Я очень сожалею, что навлек на всех опасность, но что я
могу поделать?
- Не волнуйтесь. Мы будем вместе - свободными или в плену. Увидимся
через несколько минут.
Он чинно удалился. Край длинной сутаны обвивал его массивные икры.
Дункан сел. Ему нечего было собирать в дорогу. Примерно с минуту он
раздумывал, не проще ли скрыться тем же путем, которым он попал сюда. Это
будет, однако, глупая жертва. В лесу кишат органики и его очень скоро
поймают. Возможно, тогда они прекратят преследовать его новых друзей, но
ему-то самому это уже не поможет. Его превратят в окаменевшую статую и
забросят куда-нибудь на пыльный правительственный склад. Эти люди приняли
его, несомненно понимая, какие последствия может вызвать это
гостеприимство. И кроме того: с какой стати он должен испытывать угрызения
совести за то, что некоторые из обитателей подземелья ударились в панику?
Они переживут трудное время, и тогда он сможет уйти... и что он станет
делать? Сейчас он понятия не имел о том, на что может надеяться. Но что бы
там ни было, прятаться в норе, словно кролик от лисы, он определенно не
станет. Эти люди, возможно, и готовы смириться с такой судьбой, но он -
никогда.
Смелые слова. Не лучше ли загнать их обратно, туда, откуда они
приходят.
С большим пластиковым мешком на спине и с другим в руке вернулся
Рагнар Стенка Локс. Второй мешок он дал Дункану. Вскоре появилась и
последний член группы, Фиона Ван Диндан. Подчеркивающее ее формы платье
цвета электрик сменила желтая футболка и ярко-зеленые шорты. Локс попросил
детей не шуметь и делать то, что им скажут взрослые. Те согласно закивали
головами: они уже получили такие наставления от своих родителей. На
серьезных лицах обоих детишек была написана решимость. Локс поцеловал их в
головки.
- Я знаю, вы будете вести себя как надо. Вам уже приходилось бывать в
подобных переделках.
Локс отвернулся и что-то пробормотал себе под нос. Дункан, хорошо
читавший по движению губ, понял его слова. "Что за чертова жизнь для
детей".
Группа двинулась вперед по коридору. Братья Синн и Бидутанг шли футов
на двадцать впереди группы, исполняя роль разведчиков. Дункан раздумывал о
том, что будут делать органики, пробившись через толщу в подземелье. Они
сразу же сообразят, что обитатели этих комнат покинули их совсем недавно,
и попытаются догнать их. Можно не сомневаться, что к этому времени беглецы
успеют спрятаться в надежном месте. Он очень надеялся на это. Обращаясь к
Вилде, который шел рядом с ним, он прошептал:
- И часто это у вас происходит?
- Последний раз нечто подобное случилось около семи субмесяцев назад.
Все обошлось хорошо, но гэнки на целые две мили заполнили все комнаты и
коридоры грязью. Однако нам понадобилось лишь два месяца, чтобы снова
разгрести все и очистить. Даже хорошо: было чем заняться.
Они прошли по петляющим туннелям еще около мили в свете электрических
фонарей. Примерно четверть пути пришлось ползти на четвереньках. Когда
узкая труба сделала крутой поворот, они снова смогли подняться на ноги.
Падре, замыкавший шествие колонны, выкатил из щели в стене круглую дверь,
которая плотно прикрыла собою вход. Опустив поперек нее металлическую
перекладину, он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56