— Я говорю это вполне серьезно.
— Угомонись, золотце. И следи за своими выражениями.
— Нет, правда! Ты не можешь отослать меня из города. Это было бы несправедливо.
Отец вытянул руку в ее сторону и медленно похлопал ладонью воздух.
— Полегче, полегче. Вся беда в том, что я единственный, кому могу доверить твою охрану.
— Тогда все решено, не так ли?
— На данный момент. Но скажем так: ситуация может измениться со всеми вытекающими из этого последствиями.
Вытекающими. Сознание Джоуди почему-то прореагировало на звуковую оболочку. Ей представилась лужа на столе. Если стол не трогать — все нормально. Но стоит его чуть шелохнуть, как жидкость мигом стечет вниз.
«Интересно, какой понадобится толчок, чтобы папа отправил меня из города? Может, для этого в окно должна влететь пуля?»
Зазвонил телефон. От внезапного трезвона она вздрогнула и громче застучало сердце. Но подскочил и Энди, и это ее обрадовало: «Он так же испуган, как и я». К телефону пошел отец, отведя правую руку в сторону, словно загребая воздух, как обычно бывало, когда он сильно торопился. В конце взмаха его огромная ладонь полностью накрыла трубку.
— Алло, — произнес он, а через несколько секунд добавил: — Понял. Спасибо.
Когда трубка была на месте, Джоуди вопросительно подняла брови.
— Ник Брайан, — пояснил отец.
— А, — Ника она знала хорошо. Он вместе с отцом учился в полицейской академии и был одним из самых старых папиных друзей.
— Он ведущий программы. — Папа повернулся к Энди. — На улицу въехал твой дядя. Похоже, поспел как раз к обеду.
По виду мальчика нельзя было сказать, что новость его обрадовала.
— О, замечательно.
— Он быстро добрался. Должно быть, движение было небольшое.
— Они уверены, что это он? — спросила Джоуди.
— Наблюдатель засек аризонские номера. Но я хочу, Энди, чтобы ты на всякий случай на него взглянул. Пойдем со мной. — И отец пошел вперед.
Энди и Джоуди поплелись следом.
По обе стороны от входных дверей располагались длинные узкие окна, занавешенные желтыми шторами. Как только они сюда въехали, в ту же неделю отец вызвал мастера заменить стекла на плотные прозрачные акриловые блоки. У мастера на правой руке не хватало двух пальцев, и Джоуди, которой на ту пору было четыре, спросила: «А почему у вас так мало пальцев?» Тот улыбнулся и сказал: «Проголодался, и пришлось их съесть. А сейчас собираюсь попробовать твои. Уж очень они аппетитные». Это было одно из самых ранних воспоминаний Джоуди. Мама, которая тогда еще была жива, услышала с кухни эту беседу и пришла в ужас: сначала от бестактности дочери, затем от ответа работника, затем снова от действий Джоуди. Она думала, что девочка убежит в слезах. Вместо этого малышка серьезным голоском сказала: «Только попробуй укусить меня, придурок, и я тебе ми-и-гом снесу башку». Джоуди не помнила, чтобы она так говорила, но мама рассказывала эту историю всем подряд, и даже папа повторил ее однажды, когда один из его друзей указал, что не очень хорошо, когда окна на расстоянии вытянутой руки от двери. Все его друзья, разумеется, были полицейскими. И все они громко смеялись, слушая, какой отпор дала Джоуди пожирателю пальцев.
Вплоть до сегодняшнего дня, когда она вновь вспомнила эту историю, и почти с того самого дня, когда она произошла, Джоуди была твердо убеждена в том, что ее просто дразнили. Ведь, в конце концов, люди не едят пальцы.
Однако она с ужасом подумала, что он мог говорить это вполне серьезно.
После прошедшей ночи она перестала чему-либо удивляться. По сути, пожирание чужих пальцев казалось почти естественным по сравнению с ношением штанов, сшитых из чьих-то ягодиц.
Подойдя к правому окну, папа слегка отодвинул штору.
«Интересно, а как выглядят эти штаны спереди? — невольно подумала Джоуди. — Знать не хочу».
Папа взмахнул рукой, подзывая к себе Энди.
— Иди, посмотришь. Машина как раз заруливает на подъездную аллею.
Мальчик подошел и стал рядом. Когда они оба придвинулись ближе к окну, отец положил ему на плечо руку.
Хлопнула дверца машины.
— Это он, все правильно, — заявил Энди.
— О'кей. — Они оба отошли от окна.
— Станьте в сторонку, — приказал он.
Подождав, пока они удалились на приличное расстояние в гостиную, он повернулся к двери и распахнул ее настежь.
Остановившись у порога, дядя Энди нервно улыбнулся и вытянул шею.
— Джек Фарго?
— Он самый. — Сделав гигантский шаг вперед, он сделал широкий гребок правой рукой.
— Я Вилсон Сполдинг, дядя Энди. — Пока он это выговаривал, его голова непрерывно покачивалась, но она не замерла и после того, как он закончил. У него был гнусавый голос, унылые глаза и почти не было подбородка. Нескладный коротышка с грудью такой же впалой, как и подбородок, он постоянно сутулился, пытаясь скрыть ее отсутствие. На голове примостилась белая бейсболка с эмблемой, изображающей скрещенные клюшки для гольфа. На нем была синяя тенниска, белые шорты, гамаши под цвет тенниски и огромные черные кожаные ботинки со шнурками. «Вот те на», — подумала Джоуди.
— Рад, что вам удалось так скоро доехать, — произнес папа, затягивая гостя в дом.
Вилсон улыбнулся и качнул головой.
— Скорость — это моя вторая натура. «Какой болван», — подумала Джоуди.
— А, вот ты где. — Вилсон ткнул пальцем в сторону Энди и зашаркал к нему.
Мальчишка слегка напрягся, словно решил не сходить со своего места.
— Привет, дядюшка Вилли.
Вокруг его плеча обвилась худая рука. Затем Вилсон похлопал Энди по спине.
— Какие ужасные вещи! Мой бедный, бедный мальчик! — Не отпуская Энди и увлекая его за собой, словно партнера по танцу, Вилсон повернулся к отцу Джоуди. — Мы были ошеломлены известием, Джек. Просто убиты. Какой ужас.
— По крайней мере, Энди уцелел, — заметил отец. — А вот моя Джоуди.
— Так вот она какая, Джоуди.
Отпустив Энди, он развел в стороны руки и со странной печальной улыбкой поспешил к ней.
— Я все о тебе знаю, Джоуди. Да-да.
Джоуди стояла как вкопанная.
Энди бросил в ее сторону взгляд, который, казалось, говорил: «Посмотрим, как тебе это понравится».
Закинув на нее руки, Вилли притянул ее к себе. Весь он был какой-то угловатый и костлявый. Он похлопывал и гладил ее по спине.
— Джоуди, Джоуди, Джоуди. Это все ты. Если бы не твое геройство, мы бы уже никогда не увидели нашего Энди. — Отстранив Джоуди, он схватил ее за плечи и стал покачивать головой перед ее носом. — Мы благодарим тебя. Я и моя жена.
— И я тебя благодарю, — выкрикнул Энди. Джоуди захотелось его треснуть.
Глаза Вилсона, и без того уже красные и выпученные, казалось, все набухают и набухают и вот-вот вылезут из орбит.
— А из достоверных источников мне известно, что ты даже избавила мир от одного из тех убийц.
— Вроде как, — пробормотала она.
— Какая прелесть! Какая очаровашка! О, Джек, какой ты счастливый отец.
— Да, сэр, мне известно. — Неожиданно появившись сбоку от Вилсона, он обхватил ладонью худой локоть гостя и потянул его в сторону.
«Спасибо, папа!»
— Вы не откажетесь немного задержаться и перекусить бифштексами по-гамбургски перед отъездом?
— С большим удовольствием, Джек.
— А как насчет стаканчика?
— С двойным удовольствием.
И папа повел его на кухню.
— Чем предпочитаешь травиться, Вилсон?
— Зови меня Вилли, Джек. Но только не Вилльчонок — я этого терпеть не могу.
Джоуди и Энди переглянулись. Энди закатил глаза к потолку, а Джоуди покачала головой. Затем они пошли вслед за взрослыми, держа дистанцию.
— Вилльчонок, — повторил Вилсон, — так меня всегда называли. Уверен, что и вам пришлось с таким столкнуться.
— Вилльчонок? — произнес в замешательстве папа. — Мне?
— Ха! Нет! Гейзер Фарго. Разве не обзывали вас Гейзер Фарго? А может, дилижанс? А может, сейф? Или свинья-копилка?
Джоуди толкнула Энди локтем в бок. Вид у того был такой, словно он страдал от родственных уз с таким человеком.
— Меня никогда никто так не обзывал, — ответил отец.
— Да? Совсем непонятно. С таким именем, как Фарго.
— Может, они посчитали, что это было бы не совсем безопасно?
— Безопасно! Ха! Замечательно.
Джоуди взяла Энди за руку. Она остановилась и задержала Энди.
— Эй, па! Если мы тебе сейчас не нужны, может, нам можно уйти?
— Хорошо, — откликнулся он из кухни, — только не забывайте, что я вам говорил насчет окон.
— Ладно, — крикнула в ответ Джоуди и потянула Энди за собой. — Пойдем отсюда.
Рука об руку они доковыляли до ее спальни. Заведя его внутрь, она закрыла дверь и налегла на нее спиной.
— Мне не хотелось бы плохо отзываться о твоих родственниках, но этот...
— Радуйся, что он не делал тебе так. — Взяв ее большим и указательным пальцами за щеку, он стиснул ее и стал трепать.
— Эй! — Джоуди сбила его руку вниз. — Кем он там тебе доводится? Муж сестры твоей матери?
— Именно.
— Прекрасно. Тебе повезло. Он не кровный родственник, и никаких шансов, что твои дети будут такими же.
— Это точно.
— Слава Богу.
— А почему тебя так интересует, какие у меня могут быть дети? — спросил он, наклонившись к ней.
— Отстань.
— А? — Положив руки на дверь по обе стороны от ее головы, он придвинулся еще ближе и задрал голову, чтобы видеть ее глаза.
— А у тебя есть родственники со странностями?
— Вилльчонка ни одного.
— Тогда нам не о чем волноваться, не так ли?
— Волноваться?
— О том, что наши дети будут чудаками и занудами, — произнес он, дважды моргнув правым глазом.
— Наши дети? Да тебе двенадцать лет, деловой.
— Я ведь не останусь таким навсегда.
— И не рассчитывай на это.
Задорный игривый блеск неожиданно исчез из его глаз.
— Эй, — примирительно произнесла Джоуди, — извини, я пошутила. Конечно же, ты не останешься таким.
— Это может случиться. Если меня убьют до следующего дня рождения.
— Никто тебя не убьет.
— Может, это будет не так плохо, — промямлил он.
— Что? Смерть? И не надейся. Во-первых, потому, что будет больно.
— Может, поначалу. Затем пройдет. Понимаешь? А потом не будет никакой боли. Никогда.
— Эй, прекрати.
— И я буду вместе с мамой, папой и Ивлин.
— Да-да, так и будет. — Джоуди завела руку за голову и притянула его лицо к своему. Его лоб коснулся кончика ее носа, горячее дыхание обожгло горло. — Ты знаешь, что случилось с моей мамой?
— Только... ну, знаю... что она умерла.
— Погибла, когда я была во втором классе.
— Ее убили?
— Переехала машина.
— Какой ужас!
— Все было так нелепо. Все потому, что она пошла в одно место под названием Центр правильного питания, здоровья и долголетия. У нее был повышенный интерес к собственному здоровью, а там она покупала все свои особые витамины. В тот день она вышла с целым пакетом снадобий. Но, по всей видимости, ее мысли были чем-то заняты, потому что, как рассказывали очевидцы, она читала этикетку на какой-то бутылке пилюль, когда сходила с тротуара на проезжую часть. Подошва туфельки скользнула по бордюрному камню, и она оступилась. Пролетев мимо нашего автомобиля... она упала прямо под проносившуюся мимо машину. Вот так она и погибла.
— Как ужасно! — едва слышно произнес Энди.
— Да уж.
— Ты была там? Видела?
— Нет, я была в школе.
— Боже!
— Просто хочу, чтобы ты знал. Все может случиться, понимаешь? Даже самое худшее. Но... как тебе сказать... я все еще скучаю по ней и все такое, но не все время. И у тебя все еще будет хорошо, Энди. Не всегда же будет так скверно. Так что не болтай глупостей, о'кей? Ты же не хочешь умирать. Я не хочу, чтобы ты умер. Это меня доконает.
Подняв лицо, Энди заглянул ей в глаза и моргнул.
— Доконает?
— Конечно.
— Почему?
— Потому.
— Потому, что ты меня любишь, так?
Задумавшись на секунду, она ответила:
— Разумеется, люблю. А сейчас пойдем отсюда, пока ты снова не начал пороть чушь о детях. Потому что я не собираюсь заводить с тобой детей, так что тебе лучше об этом забыть.
— Если тебе так хочется, — он попытался выдавить из себя улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60