Вокруг здания, мрачно завывая, кружил ветер, словно желал проникнуть внутрь.
Блейк прошел в ванную, наполнил стакан водой и опустошил его большими глотками. Вернувшись в комнату, он сел за стол, на котором были разложены его записи. Он уже заполнил информацией три больших блокнота. В них были случайные наброски, неопровержимые факты и много рассуждений. Прежде, чем заняться подготовкой новой книги, он должен очистить и просеять всю эту информацию. Блейк всегда недолюбливал исследовательскую работу, но сейчас это чувство усилилось. Он понял, что вопрос об астральных перемещениях и связанных с этим явлениях гораздо шире, чем казалось ему сначала. Странно, чем больше он изучал этот вопрос, тем непостижимее он был для него. Имея на руках фрагменты, он никак не мог составить целостного представления.
Автор пяти всемирно известных бестселлеров, он был неплохо обеспечен, что, кстати, бывало довольно редко среди его коллег. Блейк никогда не предполагал, что станет зарабатывать на жизнь, издавая свои книги о паранормальном. Все произошло неожиданно.
В двадцать лет он уехал из дома в надежде сделать карьеру журналиста, но работа в местной газете быстро отбила у него интерес к журналистике. Ему было скучно давать материалы к школьным праздникам и интервьюировать людей, жалующихся на неполадки с канализацией. В свободное время он начал писать прозу. Затаившись в своей крохотной комнатушке над прачечной в Бейсуотере, он после работы садился за пишущую машинку. Он вскоре ушел из газеты и поступил в кинотеатр в Вест-Энде, но там мало платили. Он подрабатывал, строча порнографические рассказы для журнала "Эксклюзив", где за опус в пять тысяч слов получал пятьдесят фунтов. Опубликовав две статьи в "Космополитен", он решил написать роман и просидел над ним две недели. Но роман не приняло ни одно из восьми издательств, которым он предлагал его. Его опубликовало маленькое независимое издательство. Как почти все первые романы, и этот через месяц канул в небытие. Но он был не из тех, кто легко сдается. Переключившись на документальную прозу, он шесть месяцев собирал материал, еще два писал и наконец создал свою первую книгу о паранормальном.
После четырех неудачных попыток опубликовать ее Блейк нашел одного известного издателя, выпускающего книги в твердом переплете.
Книга "Свет в темноте" появилась в свет за две недели до его двадцатидвухлетия.
Получив гонорар, Блейк ушел в отпуск. Такую роскошь он не мог себе позволить уже три года. Вернувшись из отпуска, он узнал, что его книгу купило крупное издательство "Нова", а американские права на издание книги проданы за значительную сумму. Для Блейка было приятной неожиданностью узнать, что он может покинуть свою конуру и снять квартиру в Холланд-парке.
Спустя два года, на протяжении которых вышли еще две его книги, он купил весь этот дом. Потом он написал еще три книги, снискавшие известность во всем мире, так что недавно, месяцев пять назад, он приобрел большой дом недалеко от Слоун-сквер.
Ему больше было незачем спешить с окончанием работы. Теперь восемь-девять месяцев он тратил на исследования, остальное было делом техники - он писал сразу на машинке. Работая над книгой, Блейк любил уединяться в рабочем кабинете. Однако отшельником не был. Его любили многие, и он отлично чувствовал себя, общаясь с людьми, даря каждому обаятельную, непринужденную улыбку. Впрочем, временами он любил побыть один. Кто-то однажды сказал ему, что лицемерие - ключ к популярности. Если можешь быть всегда всем для всех, будь таким. За многие годы Блейк привык носить в обществе добродушно-веселую личину, но даже самые близкие ему люди не всегда знали, что таится под ней. Он и был всем для всех. С врагами он был так же любезен, как с лучшими друзьями.
Искушенный в науке любви, он умел очаровывать женщин, заставляя каждую верить в то, что она - единственная. Романов и смолоду было много, но стало еще больше, когда он приобрел известность, однако ни один из них не оставил в его душе глубокого следа. Он улыбнулся, смутно припомнив слова, приписываемые Солу Беллоу. Их смысл был примерно таким: представиться женщине писателем - то же самое, что подкинуть ей в бокал таблетку, возбуждающую половое чувство, - она моментально потащит тебя в постель.
Он усмехнулся, открыл блокнот и взял ручку.
За окном свирепо выл ветер, он яростно бился в стекла, словно пытаясь ворваться в комнату. Из радиоприемника "Скорпионз" вопили "Кам ин хоум", и Блейк приглушил звук.
Он опустился в кресло и кратко записал, что произошло в доме Тони Ландерс сегодня вечером, не забыв упомянуть о рамке и страшном видении в пруду.
Записывая, он чувствовал, что веки его наливаются тяжестью, словно свинцом. Он зевнул и, потянувшись, откинулся на спинку кресла. Хорошо, что на него вдруг навалилась усталость. Может, в конце концов ему удастся заснуть. Он просмотрел записи и наклонился вперед, сильно сомкнув веки.
Лампа вдруг замигала.
Наверно, ветер качает провода, подумал он, но тотчас же вспомнил, что это Нью-Йорк, где кабели прокладывают под землей, а не какая-нибудь английская деревушка, где провода болтаются на опорах.
Лампа вновь мигнула, погрузив комнату в темноту на одну или две секунды.
Блейк выругался и уставился на лампочку. Проклятая лампа не вкручена как следует в патрон, вот и мигает, решил он. Он снова взял ручку, но ему было очень трудно держать глаза открытыми. Он перевернул страницу, но не написал ни слова: голова его упала на грудь, и через секунду он уже спал крепким сном.
Ванная была окутана паром. Словно белый туман, он вился в воздухе, зеркало помутнело, и, посмотрев в него, Блейк увидел свое смазанное и расплывчатое отражение. Он слышал, как из кранов хлещет струя и с шумом бьет в переполненную ванну. Через края ванны, закрытой занавеской для душа, стекали ручьи воды. Блейк пожал плечами, он помнил, что не задергивал занавеску.
Он протянул руку, закрыл горячий кран и выругался, прикоснувшись к раскаленному металлу. С занавески на пол стекали капли воды, на плитке под его ногами была лужа.
Блейк потянул тонкую занавеску и громко вскрикнул.
В горячей воде, почти в кипятке, сидел человек; его кожа была покрыта страшными рубцами от ожогов.
Человек широко улыбался распухшими, потрескавшимися губами, из которых сочилась прозрачная жидкость. Очевидно, он погружался в кипяток с головой: лицо было пунцово-красным, кожа покрылась бесчисленными волдырями, некоторые из них лопнули и залили щеки своим содержимым. Все тело его было малинового цвета. Температура воды была столь высокой, что три ногтя отделились от пальцев и держались на тонкой кожице.
Ноги Блейка приросли к полу, глаза расширились. Но не - вид человека ужаснул его, а черты лица. Это было его собственное лицо.
Обваренное и страшное лицо Блейка.
Он снова закричал и проснулся от своего крика.
Блейк выпрямился в кресле, лоб его был покрыт испариной. Лампа больше не мигала, комнату заливал приятный желтоватый свет. Звуки рок-музыки сменились голосами - Ди Джей беседовал со своими гостями.
До него не сразу дошло, что это был сон.
Он с усилием сглотнул слюну и посмотрел на приоткрытую дверь ванной. Там было темно. Звук текущей воды не слышался. Пар не клубился.
Блейк вытер лоб тыльной стороной ладони и облегченно вздохнул.
- Будешь знать, как работать по ночам, - проговорил он и потянулся, чтобы закрыть блокнот.
На чистой до того, как он заснул, странице появились какие-то записи.
Почерк, несомненно, принадлежал ему, хотя буквы были крупными и неаккуратными.
Блейк протер глаза и перевернул страницу. Должно быть, он написал это до того, как задремал. Но прочитав запись, он понял, что она новая. Он пристально вгляделся в неровные буквы: "Эта сила существует. Я видел ее. Я видел ее тайны".
Писатель вновь с усилием сглотнул. Это были его слова. Раньше Блейк слышал о подобном, о так называемом автоматическом записывании, но обычно это происходило, когда человек погружался в транс. Неужели перед ним был пример автоматического записывания?
Он глубоко вздохнул, продолжая держать лист перед собой. Он больше не будет ничего утаивать. Он расскажет Матиасу о том, что случилось, а также и о кошмаре. Блейк вырвал страницу из блокнота и сморщился, почувствовав боль в правой руке. Подняв руку к глазам, он увидел, что ладонь и запястье покраснели и слегка припухли. Словно они ошпарены кипятком.

Глава 10
Оксфорд
- Сколько дней прошло с тех пор, как вы спали последний раз? - спросила Келли Мориса Гранта, нетерпеливо барабанившего по столу, за которым они сидели. Между ними стоял магнитофон. Катушки на нем медленно вращались, перед Грантом был микрофон.
- Два, - огрызнулся Грант. - Почему, черт возьми, вы спрашиваете? Вы сами знаете. Это вы накачали меня этими чертовыми лекарствами. - Он поднялся и подошел к большому окну с зеркальными стеклами в дальнем конце комнаты. Снаружи светило солнце.
- Выгляните в окно, - сказал Грант. - Такой прекрасный день, а я торчу здесь с этими ублюдками, которые замучили меня своими дурацкими вопросами.
Мужчина, сидевший справа от Келли, наклонился к ней.
- Что вы ему даете? - спросил негромко Джон Фрезер.
- По тридцать миллиграмм метадрина, - ответила Келли, - но без тубарина, чтобы он не спал ночью.
Фрезер кивнул и что-то записал на лежащем перед ним блокноте.
Благодаря большому окну в комнате было светло и свежо. Белизна высоких стен слегка оттенялась двумя-тремя висевшими на них картинами, но самым заметным здесь предметом был огромный электроэнцефалограф. Мингограф Элемы Сконандера был новейшим прибором такого рода и одним из четырех, которыми располагал институт. Утром, больше часа назад, судя по большим настенным часам над прибором, уже регистрировали электрическую активность мозга Гранта. Но сейчас Келли и ее коллегу больше волновала эмоциональная реакция Гранта, чем активность его мозга. Подсознательно он не мог избавиться от навязчивого кошмара, и последние две ночи ему намеренно не давали спать.
Исследователи наблюдали, как он возбужденно вышагивал перед окнами.
- Почему бы вам не вернуться и не сесть? - спросил Фрезер.
Келли уже работала с Джоном Фрезером раньше. Он был на десять лет старше ее, но выглядел скорее на пятьдесят, чем на тридцать пять. На лице его были пятна, какие появляются от длительного пребывания на солнце. Толстый нос блестел как лысина. Глядя на его опухшие веки, казалось, что он вот-вот заснет. Однако его стройное и мускулистое тело резко отличалось от изможденного лица. Как будто на молодом теле сидит не та голова, подумала Келли.
- Я сказал, почему бы вам...
Грант прервал его.
- Да, я слышал, - резко ответил он, помедлив, вернулся и снова сел за стол. - Почему, черт возьми, вы задаете мне так много вопросов? Я просто хочу спать.
- Почему вы хотите спать? - спросил Фрезер.
- Потому что устал как собака, - отрезал Грант. - Этого достаточно?
Он злобно уставился на исследователей. Его щеки и подбородок, небритые уже три или четыре дня, покрылись густой щетиной, словно шуршавшей, когда он потирал лицо.
- Когда вы согласились помочь нам, вы знали, что могут возникнуть кое-какие неудобства, - напомнила ему Келли.
Морис Грант не ответил. Он только переводил взгляд с Келли на Фрезера и обратно.
- Вы готовы отвечать на вопросы? - спросила она.
- Если да, вы позволите поспать?
Она кивнула.
- Ладно, задавайте ваши вопросы, - сказал он, трогая пальцами кожу вокруг ногтей и время от времени покусывая ее.
- О чем вы думаете, когда не можете спать? - спросила она, пододвигая микрофон поближе к нему.
- О вещах, которые...
- О каких вещах? - вмешался Фрезер.
- О вещах... - прошипел Грант. - О всяких вещах. Разные мысли.
- Вы можете вспомнить хоть одну?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44