Руины и раскрошившийся асфальт наводили на мысль о том, что по этим местам могла прокатиться война. Хотя, согласно официальной статистике, 17 000 человек все еще считали себя обитателями Эсбёри-Парка, на пляже, где сотню лет назад невозможно было найти свободное место, было очень трудно увидеть хоть кого-нибудь из них. Вместо музыки, сопровождавшей катание на карусели, и детского смеха раздавался лязг полуоторванного листа железа, болтавшегося на недостроенном 10-этажном здании многоквартирного дома. Строительство этого дома, явившееся, вероятно, последним усилием в череде безнадежных попыток восстановления города, было прервано, так как проект сожрал все деньги задолго до своего завершения. И старые дома, громоздившиеся вокруг этого недостроя — отдельные из них еще существовали, хотя их оставалось немного — тоже были брошены на произвол судьбы.
Кланг!
Кланг!
Кланг!
Глава 5
Бэленджер смотрел, как профессор развернул карту и ткнул пальцем в место, расположенное в двух кварталах к северу от мотеля.
— Отель «Парагон»? — спросила Кора, прочитав надпись.
— Построен в 1901 году, — сказал Конклин, — и, как явствует из самого названия, должен был представлять собой что-то из ряда вон выходящее. Несравненная любезность персонала. Наивысший уровень обслуживания. В вестибюлях — полы из полированного мрамора. Столовая посуда из наилучшего фарфора. Позолоченные столовые приборы. Телефоны во всех номерах, хотя в то время в большинстве отелей существовал один-единственный аппарат, размещавшийся в вестибюле первого этажа. Собственный закрытый плавательный бассейн с подогретой водой, что тоже было неслыханной редкостью. Парилка — их в то время тоже можно было встретить нечасто. Массажные ванны, которые тогда только-только появились. Танцзал. Художественная галерея. Огромное помещение для катания на роликовых коньках. Примитивная система кондиционирования, основанная на том, что поток воздуха охлаждался, проходя надо льдом. А также наилучшая система отопления, что было совсем необычно даже для самых фешенебельных курортных отелей — в конце концов, постояльцы по большей части приезжали туда на лето, чтобы скрыться от жары. Четыре лифта, управлявшиеся кнопками из кабин, двигавшихся на тросах, без зубчатой передачи — они были тогда одним из последних достижений технического прогресса. Обслуживание номеров на протяжении всех двадцати четырех часов в сутки. Пассажирские и кухонные электрические лифты гарантировали чрезвычайно быструю доставку заказов.
— Не хватает только официанток из коктейль-бара, а то был бы настоящий Лас-Вегас, — ухмыльнулся Винни.
Чтобы не выделяться среди присутствующих, Бэленджер тоже постарался изобразить удивление.
— "Парагон" спроектировал сам владелец, Морган Карлайл, унаследовавший фамильное состояние от богатых родителей, погибших на загоревшемся в океане судне. — Пояснение профессора согнало усмешку с лица Винни. — Карлайлу было тогда всего лишь двадцать два года, он был эксцентричным, нелюдимым, подверженным приступам гнева и глубокой депрессии, но при этом отличался блеском во всех своих действиях. Он был гением, постоянно находившимся на грани нервного срыва. По иронии судьбы, он, несмотря на то что основным источником богатства были принадлежавшие ему пароходы, до ужаса боялся всяких путешествий. Видите ли, он страдал гемофилией.
Молодые люди, как по команде, оторвали глаза от карты.
— Это когда кровь проступает через кожу? — спросила Кора.
— Иногда ее называют «королевской болезнью», потому что ею страдали, по меньшей мере, десять человек из потомков королевы Виктории по мужской линии.
— Если я не ошибаюсь, при этой болезни малейшая царапина или ушиб вызывают кровотечение, которое практически невозможно остановить, — заметил Бэленджер.
— Вы правы. По своей природе это генетическое расстройство, из-за которого кровь не сворачивается должным образом. Причем проявляется это только у мужчин, хотя может передаваться и по женской линии. Часто кровотечения не бывают заметными извне. Кровь просачивается в суставы и мышцы, вызывая сильную боль и заставляя страдальцев неделями и месяцами лежать в кровати.
— Существует ли какое-нибудь лечение? — спросил Бэленджер, делая очередную пометку в блокноте.
— Радикального лечения нет, хотя средства для того, чтобы облегчать мучения больных, имеются. Еще во время юности Карлайла начались опыты по переливанию крови. Благодаря этим процедурам удавалось временно восстановить уровень свертывающего фактора до почти нормального состояния. Его родители панически боялись, как бы он в результате какого-нибудь несчастного случая не изошел кровью до смерти, и потому держали его под строжайшим надзором слуг, чуть ли не на тюремном положении. Ему никогда не разрешали покидать семейный особняк в Манхэттене. А вот мать и отец Карлайлы любили путешествовать и часто оставляли сына в одиночестве. Исследователи определили, что они каждый год по шесть месяцев находились в отъезде. Потом они возвращались с фотографиями, картинами и снимками для стереоскопа и демонстрировали сыну чудеса, которые видели. Он настолько привык находиться в закрытом помещении, что у него возникла агорафобия, и он даже помыслить не мог о том, чтобы выйти наружу. Но после смерти родителей он, под воздействием горя и гнева, собрал в кулак всю свою волю и поклялся, что впервые в жизни изменит свое местожительство. До этого он ни разу не выходил даже на тротуар Пятой авеню перед крыльцом своего дома, но теперь твердо решил спроектировать и построить отель, в котором будет жить и он сам. Отель должен был располагаться в том невероятном, поражавшем воображение курортном городе на берегу океана, о котором говорил весь Манхэттен: в Эсбёри-Парке. Архитектурную идею он позаимствовал в одном из тех стереоскопических изображений, которые привозили ему родители. Это были руины города майя, затерянные в мексиканских джунглях.
Бэленджер обратил внимание на неподдельный интерес в глазах молодежи.
— Карлайл решил, что, если уж ему не дано увидеть настоящую пирамиду майя, то он может хотя бы выстроить ее подобие для себя, — продолжал профессор. — Здание имело семь этажей в высоту и пропорции древней пирамиды. Но он не стал рабски копировать постройку исчезнувшего народа. Карлайл решил, что каждый следующий этаж будет немного меньше нижнего, а венчать здание будет пентхауз. Так что пирамида была скорректирована в стиле арт-деко, характерном для двадцатых годов.
Рик нахмурился.
— Но если он страдал агорафобией...
— Да? — Конклин, склонив голову, смотрел на Рика, ожидая, пока тот закончит мысль.
Кора оказалась проворнее:
— Профессор, значит, вы говорите, что Карлайл переехал в отель, жил в пентхаузе и никогда не выходил оттуда?
— Нет, это вы говорите. — Конклин с довольным видом сложил руки на объемистом животе. — Один из лифтов предназначался для его личного пользования. Днем или ночью, но главным образом ночью, когда постояльцы спали, он получал в свое распоряжение довольно компактную версию собственного мира. Учитывая, во что обошлась постройка отеля, хозяин был лишен всяких шансов на прибыль. Если бы отель был коммерческим предприятием, то в нем пришлось бы установить такие цены, которые отпугнули бы даже многих миллионеров. А уж людям с умеренными средствами не следовало бы даже подходить к дверям. Поэтому Карлайл снизил цены и сделал их конкурентоспособными. В конце концов, целью постройки отеля было приближение себя к жизни или, вернее, жизни к себе, а не извлечение прибыли.
Следующий логичный вопрос задал Бэленджер:
— И как долго он прожил?
— До девяноста двух лет. Общее заблуждение по поводу гемофилии состоит в том, что все, кто страдает ею, считаются людьми слабыми и болезненными. Действительно, часть из них такие и есть. Но успех консервативного лечения в значительной степени обеспечивает физическая активность. Очень поощряются бесконтактные виды спорта, такие, как плавание и занятия на велотренажере. Мышечный каркас поддерживает болезненные суставы. Большие дозы витаминов и железа призваны предотвращать анемию и усиливать иммунную систему. Для увеличения мышечной массы иногда используются стероиды. Карлайл применял все эти меры с потрясающей целеустремленностью. По общему мнению, он постоянно находился в потрясающей физической форме.
— Девяносто два года... — протянула Кора и вдруг вскинула голову. — Но если ему было двадцать два в девятьсот первом, значит, он дожил до...
— Прибавь еще семьдесят лет. Получится семьдесят первый. — Теперь Рик закончил мысль Коры. Бэленджер не без удивления заметил, что, несмотря на столь непродолжительное пребывание в браке, они оба уже обладали этим редким даром. — За год до смерти Карлайла начались погромы и пожары. Он, вероятно, наблюдал за ними из окон своего пентхауза и, несомненно, был напуган.
— "Напуган" — это еще мягко сказано, — поправил ученика профессор. — Карлайл приказал установить ставни изнутри на каждой двери и окне отеля, на всех этажах. Металлические ставни. Он забаррикадировался в доме.
Бэленджер опустил блокнот и с интересом взглянул на профессора.
— И на протяжении трех с лишним десятков лет здание стояло заколоченным?
— Дело обстояло даже лучше. Реакция Карлайла на погромы оказала нам неплохую услугу. Внутренние ставни были куда надежнее, чем любые доски, приколоченные снаружи. Вандалы и штормы побили стекла в окнах. Но внутрь ничего не проникало; по крайней мере, на это можно надеяться. У нас есть редкая возможность исследовать очень хорошо сохранившийся объект — едва ли не самый сохранный из всех, которые мы когда-либо находили. До того, как его разрушат.
— Разрушат? — в голосе Коры прозвучало изумление.
— После смерти Карлайла отель перешел в собственность семейного треста, который должен был сохранить его. Но после краха фондовой биржи в 2001 году у треста начались серьезные финансовые проблемы. Муниципальные власти Эсбёри-Парка отобрали у него здание за неуплату налогов. Землю купил застройщик. На следующей неделе туда явятся сборщики утиля, чтобы изъять из здания все, что там осталось ценного. Еще через две недели «Парагон» разобьют шар-бабой. Но этой ночью он примет первых гостей за три минувших десятилетия. Этими гостями будем мы.
Глава 6
Бэленджер почувствовал, насколько усилилось волнение членов группы, когда те включили свои карманные рации. В комнате громко затрещали звуки статических разрядов.
Конклин нажал на кнопку.
— Проверка. — Его искаженный голос откликнулся из всех остальных приборов.
Рик, Кора и Винни поочередно сделали то же самое и удостоверились, что их рации также способны и принимать, и передавать сигналы.
— Судя по звуку, батареи свежие, — сказала Кора. — И у нас есть еще куча запасных.
— А как погода? — спросил Рик.
— Ближе к утру обещали дождь, — отозвался Конклин.
— Вот уж было бы из-за чего волноваться, — сказал Винни. — Сейчас время для дождей.
Бэленджер принялся запихивать рукавицы, бутылки с водой, шлем, надежный строительный пояс, рацию, фонарь и запасные батареи в последний рюкзак, но тут заметил, что молодежь напряженно разглядывает его.
— В чем дело?
— Вы что, действительно собираетесь пойти с нами? — нахмурилась Кора.
Бэленджер почувствовал в голове, за ушами, нарастающее давление.
— Конечно. Разве не об этом был разговор с самого начала?
— Мы рассчитывали, что вы передумаете.
— Потому что ползать среди ночи по заброшенному дому — это несолидное занятие? Если честно, то вы меня сильно заинтриговали. Кроме того, репортаж очень много потеряет, если я не увижу собственными глазами того, что вы там найдете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46