Но он не сдвинулся с места — просто не мог заставить себя отвернуться от нее. И она, по-видимому, чувствовала то же самое. Они обнялись.
Бэленджер словно пытался набраться сил через прикосновение к ней — возможно, к последнему дружески расположенному к нему человеку, которого он видит в своей жизни. Чувствуя, как его сердце переполняется эмоциями, он отодвинул ставень. В лицо ударил дождь. Перед тем как выбраться наружу, он оглянулся и увидел, что Аманда снова села на пол и бережно положила голову Винни к себе на колени. В углу комнаты собрались полукругом зеленые крысы. Женщина направила на них водяной пистолет. Он опустил ноги на крышу и задвинул ставень.
Глава 59
Пробираясь к вентиляционной трубе, Бэленджер почувствовал, что ветер изменил тактику своих атак на него. Теперь он не вдувал воздух ему в легкие, а, напротив, пытался высосать его наружу. Каждый шаг Бэленджер делал с замиранием сердца, опасаясь, что вот сейчас провалится. Промокая все сильнее (хотя, казалось бы, он уже промок насквозь), он всматривался в лужи. Наверно, решил он, там, где стоит вода, крыша будет слабее всего. Но как только он ступил на место повыше, поверхность подалась под ногой. Оказалось, что это вздутие, под которым вполне могло ничего не остаться. Он попятился и обошел это место кругом.
Молния, ударившая прямо в вершину пирамиды, показалась Бэленджеру точь-в-точь похожей на разрыв артиллерийского снаряда. Как ни хотелось ему сделать все поскорее, он заставил себя двигаться с удвоенной осторожностью. Наконец перед ним появилась труба, плохо различимая до этого за струями ливня. Бэленджер перекинул через нее веревку и снова потянул, проверяя прочность. Хорошая альпинистская веревка имела стандартную длину в 150 футов. Он сложил ее вдвое, значит, оставалось 75. Она была тонкой и легкой, но обладала чрезвычайной прочностью. Оплетка из полиэфирных волокон надежно защищала шелковую сердцевину.
Когда в начале этого злосчастного похода Рик пристал к нему, допытываясь, где он так хорошо освоил альпинистскую технику, Бэленджер отговорился, что в юности занимался скалолазанием. Хотя на самом деле основы альпинизма входили в программу подготовки рейнджеров. Примерно в четырех футах от конца он связал оба конца узлом. Узел должен был предупредить его, что веревка кончается. Затем он спустил сдвоенную веревку с крыши. Теперь нужно было решить, как именно спускаться. В альпинизме используются различные приемы спуска по веревке. Он решил воспользоваться самым популярным: пропустил веревку между ногами, под левое бедро, затем наискось через грудь до плеча и заложил за шею, проверив, чтобы под нее был подложен воротник. Левой рукой он взялся за часть веревки, уходившую вниз, а правой — за верхнюю. При таком расположении веревки все его тело должно было выполнять роль тормоза.
Где-то когда-то — он совершенно не помнил, как это случилось, — он потерял свои перчатки. В результате перед ним возникла вполне реальная опасность заработать ожоги на руках. Вспомнив, что в его положении главное — это сохранять оптимизм, он сказал себе, что мокрые перчатки обязательно сделались бы скользкими и под дождем гораздо безопаснее спускаться без них.
Правильно. Уверенность и позитив. Смотри на все только с положительной стороны, — похвалил он сам себя.
В зеленой полутьме.
И тут же, забыв о своем твердом решении, он признался себе, что дела становятся все хуже и хуже. Но, несмотря на отчаянное положение, он не переставал удивляться испытываемым им эмоциям. «Синдром войны в Заливе», приобретенный им в Ираке в ходе операции «Буря в пустыне», сейчас казался ему каким-то очень давним воспоминанием. И посттравматическое нервное расстройство, заработанное им в плену у иракских инсургентов, вовсе не определяло его мысли и поступки, как это было на протяжении последнего времени. Ад, в котором он пребывал шесть последних часов, в котором случилось столько смертей, в котором он обнаружил изуродованный труп своей горячо любимой жены, породил в нем мрачный гнев. Это чувство было настолько мощным и всепоглощающим, что просто не оставило места для страха. От его поведения зависела жизнь Винни. Зависела жизнь женщины, которая так сильно походила на его жену. Это имело значение. И еще необходимо было покарать Ронни. Это тоже имело значение.
Он еще раз проверил веревку и задом наперед переступил через край крыши. Беспорядочно раскачиваясь, он пропускал веревку через правую руку над плечом, а левая ладонь сжимала веревку ниже левого бедра. Веревка скользила по его телу. Нащупав наконец ногами стену, он уперся в нее и зашагал спиной вперед вниз, приближаясь к кратеру, обращавшемуся в патио.
Веревка вдруг дернулась. Неужели труба начала гнуться? Трение начало обжигать холодные пальцы. Веревка дернулась снова. Не думай об этом! Иди дальше. Думай об Аманде и Винни!
Сквозь залитые дождем очки он увидел, что уцелевший край патио находится как раз под ним. Через мгновение он уже стоял на нем, не выпуская веревку, чтобы не упасть, если вдруг остаток крыши обрушится под его тяжестью.
Прямо перед ним находился густо проржавевший оконный ставень. Попасть внутрь отсюда было невозможно. Чтобы вернуться внутрь отеля и получить возможность добраться до Ронни, он должен был спуститься ниже. В кратер, под которым находилась комната пятого этажа. Ощущая увеличившуюся тяжесть пропитавшейся водой одежды, он подошел к краю кратера и, снова повернувшись спиной, продолжил спуск. Здесь у него не было опоры для ног, и спуск сразу сделался намного труднее, Веревка больно врезалась в шею и бедро. Бэленджер скривился от боли. Здесь было еще хуже, чем наверху: сверху на него падали не только дождевые струи, но и непрерывный поток воды, стекавшей с крыши. Под собой он увидел застеленную кровать, бюро, стол в викторианском стиле — набор мебели, ничем не отличавшийся от тех, что стояли в номерах, где он уже побывал. А середина комнаты представляла собой еще один кратер, сквозь который вода с плеском стекала вниз.
Он резко взмахнул ногами. От этого движения его начало раскачивать. Сделав еще несколько рывков, Бэленджер увеличил размах качаний. Подлетев к уцелевшему краю пола, он дернулся особенно сильно, и тут же у него перехватило дыхание — он провалился ниже. «Неужели труба ломается?» — подумал он, извиваясь, чтобы погасить раскачивание. Веревка все сильнее сдавливала его грудь. Сдерживая дыхание, Бэленджер ритмично выдыхал ртом и делал короткие вдохи носом, стараясь успокоиться. Посмотрев наверх, он увидел, что он вовсе не падает. Дело было всего лишь в том, что веревка далеко врезалась в край потолка и обвалила его кусок длиной футов в шесть. Поэтому теперь он висел как раз в дыре в потолке номера четвертого этажа. Он попробовал подтянуться и закинуть ногу на край дыры.
Но при первом же его прикосновении перекрытие начало проваливаться. Как только пол просел, Бэленджер опустился еще немного ниже. Мимо него хлынул новый поток воды. Затем, чуть не задев его за рукав, пролетел стул.
Господи, да ведь сейчас обвалится весь потолок! Мебель...
В дыру обрушился стол. Следом к расширяющемуся отверстию поползло бюро. Медленно тронулась с места кровать.
Взглянув вниз, Бэленджер увидел, что дверь комнаты четвертого этажа открыта. От пола здесь почти ничего не осталось, его обломки вместе с мебелью из номера проломили полы нижних этажей и обрушились на самый низ. Бэленджер сразу же сообразил, что это была та самая комната, где он спас Винни, неосмотрительно шагнувшего за порог.
Дыра в полу пятого этажа продолжала расширяться. Бэленджера швырнуло еще на два фута вниз. Шумно рассекая воздух, мимо пронеслось бюро, кровать, набирая скорость, подползала к краю. Бэленджер еще немного спустился по веревке и снова начал раскачиваться. Левая рука коснулась узла, предупреждавшего, что веревка вот-вот кончится. Когда он качнулся еще раз, под нажимом веревки отвалился еще один большой кусок потолка. Ножки кровати повисли над пропастью. Бэленджера по дуге поднесло прямо к открытой двери, и он исхитрился вцепиться пальцами в косяк. Кровать грохнулась вниз, лишь чудом не задев его.
Бэленджер держался левой рукой за косяк, а натянутая веревка угрожала вновь сдернуть его в пропасть. Кровать с грохотом разбилась на первом этаже. Бэленджер рискнул выпустить веревку из левой руки, вцепился ею в косяк, с силой подтянулся и поставил ногу на пол. Хотя балкон здесь прогибался, но все же выдерживал его тяжесть. Он сделал один шаг. Затем второй.
Освободившись от веревки, он развязал узел и потащил за один конец, пытаясь стянуть веревку к себе. Но ее что-то удерживало. Зацепилась, конечно.
Опасаясь, что, приложив слишком большое усилие, он проломит слабый пол, Бэленджер отступил еще на шаг и снова потянул. Но веревку где-то зажало намертво.
Глава 60
Шум, напомнил себе Бэленджер. Ронни не может не услышать его.
Отказавшись от мысли освободить веревку, Бэленджер вынул из кобуры пистолет. Но, сделав несколько шагов по балкону, окрашенному очками в ядовито-зеленый цвет, он услышал сильный грохот. Здание сотрясалось от бури. И звуки обвала, устроенного им в разрушенных комнатах, были лишь частью непрерывного мощного шума. Крайне маловероятно, чтобы эти звуки вызвали у Ронни подозрения.
Бэленджер остановился и обвел взглядом полую сердцевину отеля. Дождь, лившийся сквозь полуразрушенный стеклянный купол, сильно застил глаза. Но все же противоположную сторону балкона можно было разглядеть. Там языки пламени выбивались из-под пола пятого этажа, а дым валил с шестого.
Аманда. Винни.
Он осторожно, но быстро прошел по коридору к пожарной лестнице. Шум бури заглушал все звуки, сопровождавшие его движение. Поднявшись на пятый этаж, он снова прокрался на балкон, надеясь оттуда увидеть, что делает наверху Ронни.
Но его не было видно.
Что-то прикоснулось к голове Бэленджера. Корни. Дерево, проросшее сквозь потолок. Несколько часов назад это показалось ему очень странным. Теперь, после всего случившегося, он воспринял и дерево, и его корни, болтавшиеся под потолком, как совершенно нормальное явление.
Он вернулся на пожарную лестницу и взбежал выше. Дверь на этаж была распахнута. Бэленджер покинул лестницу и на цыпочках прошел по короткому коридору. На тлеющем балконе напротив вроде бы никого не было. Но огонь должен был скоро добраться до пентхауза. Отчетливо понимая, что времени остается все меньше и меньше, Бэленджер все же заставил себя двигаться неторопливо и следить за тем, чтобы не допустить ошибки. Достигнув конца коридора, он осторожно выглянул на балкон. Ронни не было видно. Все двери, за исключением той, которая вела в апартаменты Данаты, были открыты. Ронни мог находиться в любой из комнат, прислушиваясь к звукам наверху.
Слева распростерло корявые ветки дерево. А перед ним из открытой двери валил дым. Ронни не слушал, что делается над его головой, понял Бэленджер. Он поджигал комнату за комнатой.
В дыму что-то зашевелилось. Бэленджер положил палец на спусковой крючок. Из комнаты появилась человеческая фигура. Высокий мужчина, одетый в строгий костюм, с очками ночного видения и помповым дробовиком в руках. Ронни! У Бэленджера потемнело в глазах от ярости при воспоминании о состоявшихся двумя годами ранее бесполезных разговорах с этим самым человеком. «И это была ваша последняя встреча?» — «Да. Ровно в полдень она вышла из моего офиса». Но все же он заметил, что облик этого чудовища чем-то отличался от того, каким Бэленджер запомнил его по тем встречам и каким видел недавно на экране.
Как только Ронни повернулся в его сторону, Бэленджер дважды выстрелил, попав ему в грудь. Выстрелы точно совпали с раскатом грома. Ронни отбросило назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46