— И сколько вы готовы за него заплатить? — осведомилась она, с новым интересом поглядывая на своего собеседника.
Он написал на салфетке сумму — заметно большую, чем та, которую предлагал ювелир, но не такую, чтобы Анне хватило на безбедную жизнь.
— Это несерьезно, — ответила она, снова делая вид, что встает. — Нам с вами не о чем разговаривать.
— Сколько же вы хотите?
Анна придвинула к себе салфетку и приписала к сумме еще один ноль.
— Таких денег у меня нет! — раздраженно ответил мужчина. — И вы прекрасно знаете, что крест столько не стоит!
— Я знаю, что он вам нужен! — прошипела Анна. — А значит, вы заплатите за него любую цену!
— Но у меня действительно нет такой суммы!
— Я кое-что придумала! — проговорила Анна, и глаза ее хитро блеснули. — Как я поняла, вы наводили справки обо мне. И знаете, как погиб мой третий муж.
Ее собеседник кивнул, ожидая продолжения.
— Так вот… перед смертью Василия пропала большая сумма денег. Я подозреваю, что она где-то до сих пор спрятана. Вы, как я вижу, — довольно ловкий молодой человек. Найдите эти деньги, отдайте мне — и я отдам вам вашу семейную реликвию!
Увидев, что собеседник колеблется, Анна поспешно добавила:
— Ну, давайте по-другому. Если вы найдете деньги Василия, мы с вами поделим их. Допустим, вам — двадцать процентов…
— Пятьдесят! — отрезал мужчина.
— Тридцать! Не забывайте про крест!
— Пятьдесят, и крест вы отдадите немедленно!
— Ну уж нет! Пока не найдете деньги — про крест можете забыть! Давайте так — сорок процентов и крест!
— Пятьдесят! — отчеканил мужчина.
— Креста на вас нет… — вздохнула Анна.
— Но надеюсь, что будет…
…Еще на лестнице я услышала доносившиеся из квартиры звуки скандала. Резкий и визгливый голос моей старшей сестрицы перемежался с дребезжащим Генкиным баритоном.
— Ты скотина! — надрывалась Сашка. — Уж теперь-то я поняла, что ты из себя представляешь на самом деле!
«Лучше поздно, чем никогда, — подумала я, — однако что ее подтолкнуло к такому разумному выводу?»
Осторожно, стараясь не делать резких движений, я просунула голову в дверь. И правильно сделала, потому что едва увернулась от Генкиного ботинка, который сестра в сердцах бросила в своего муженька. Судя по всему, семейный скандал был в самом разгаре. Наша парочка устала ругаться у себя в комнате и выскочила в прихожую — там места побольше, опять-таки, Сашка обожает работать на публику. Публика в лице мамы боязливо выглядывала из кухни. Тинка со скучающим видом наблюдала из своей комнаты.
В первый раз в жизни моему приходу обрадовалась вся семья.
— О, Женька! — бурно приветствовала меня племянница. — Гляди, как у нас весело! Сейчас морду она ему набьет! И правильно, давно пора!
— Женечка! — шепнула мать. — Успокой их как-нибудь, уже соседи в стенку стучали, не дай бог милицию вызовут…
Но больше всех моему появлению обрадовался Генка.
— Евгения! — громко вскричал он. — Скажи ей, скажи, что я ни при чем!
Он даже подскочил ко мне и схватил за руки.
— Да что случилось-то? — отбивалась я, но Сашка была в той степени ярости, когда уже и говорить невозможно.
Она зарычала и бросилась на своего мужа, как тигрица, споткнулась по дороге о галошницу, упала на колени, выругалась неприличным словом и пихнула галошницу на Генку. Тот заорал от боли и хлестнул Сашку подвернувшимся под руку ее же зимним сапогом. Вот нужно аккуратнее быть, тут же мстительно подумала я, убрала бы зимнюю обувь в шкаф весной, как все люди делают, так и не получила бы сейчас по физиономии. Сестра села на пол и зарыдала — процентов на пятьдесят искренне, а это для нее цифра серьезная.
Пользуясь всеобщим замешательством, Тинка втянула меня к себе в комнату и, захлебываясь от переполнявших ее чувств, рассказала следующее.
Оказывается, сестрица вняла наконец моим многочисленным предупреждениям и решила принимать меры. На самом деле, как думаю я, она просто приревновала меня вчера к мужу (было бы к кому!) и решила, что нужно им с Геночкой съезжать в его однокомнатную квартиру. Или хотя бы бывать там почаще, чтобы меня не раздражать и одним побыть. С этими мыслями сестрица приступила к Генке на предмет изъятия ключей. Генка, разумеется, всячески отмахивался — у него налаженный бизнес, солидная клиентура, с Ашотом и ему подобными постоянный договор — кто ж от таких денег откажется? Очевидно, он не сумел придумать серьезные оправдания, и сестра, хоть и не блещет умом, все же сообразила, что дело нечисто.
И вот, когда муженек ее делал вид, что обдумывает очередной гениальный проект, а на самом деле сладко спал после обеда, сестра просто выкрала у него ключи и отправилась сама поразведать на месте, в чем же там закавыка.
— Ой! — встревожилась я и выскочила в прихожую.
— Евгения! — снова патетически воскликнул Генка. — Объясни ты наконец моей жене, что я перед ней чист и в глаза не видел никакой блондинки!
Он старался говорить солидным баритоном, но все же пустил в конце петуха.
Далее выяснилось, что, войдя в Генкину квартиру, сестрица застала там подозрительную блондинку в неглиже, поскольку та собиралась принимать ванну. Блондинка была в чудном настроении, и сестра сразу определила, что обитает она в квартире если не постоянно, то довольно часто. И приняла ее за Генкину любовницу.
— Нет, вы подумайте, а? — выдала сестра невнятно, потому что мама прижимала к ее лицу мокрое полотенце. — Поселил у себя бабу какую-то жуткую, вульгарную… одни буфера чего стоят! Убирайся немедленно из моей квартиры!
— Женя! — взвыл Генка, которому некуда было идти. — Ну скажи ей!
— Блондинка правда не его, просто он квартиру сдает разным всяким, преимущественно парочкам для любовных свиданий. — Я поглядела Генке в глаза и добавила злорадно: — Денег дерет немерено!
— Негодяй! — не выдержала мама и хлестнула Генку мокрым полотенцем. — А у меня деньги стреляет и никогда не отдает! Отвратительный тип! Отказываюсь готовить!
Сестра, напротив, услышав мои слова, совершенно успокоилась и была озабочена только тем, как быстрее устранить на своем лице след сапога — здоровый синяк под левым глазом.
— Постой! — спохватилась я. — Так ты только блондинку там видела? А мужчину?
Сестра процедила, что никакого мужика в этой однокомнатной квартире спрятать невозможно, она бы заметила. Я тоже сообразила, что если блондинка расхаживала по квартире полуголой, то Карабаса там нет — уж не стала бы она его соблазнять, ей бы ревнивый Ашотик устроил веселую жизнь!
Но куда же тогда делся Антон? Я ведь велела ему сидеть тихо и не высовываться! То по мобильнику звонить боится, а то потащился куда-то на ночь глядя!
Я посмотрела в зеркало в прихожей и поняла по своим глазам, что вряд ли Антон выскочил на минутку в магазин за пивом или за чипсами. Случилось что-то серьезное.
— Женя, ты куда это? — Испуганный голос мамы настиг меня уже на лестнице.
Как и предполагала, в Генкиной квартире я застала только зареванную блондинку Анюту. Была она всклокочена, на лице наливался фиолетовым цветом здоровенный синяк, только не как у сестры под левым, а под правым глазом. Увидев меня, Анюта заговорила нервно, что ничего не знает и до сих пор опомниться не может, потому что она сидела и ждала Ашотика, а тут врывается какая-то ненормальная, начинает орать и обзывать ее, Анюту, неприличными словами. Если бы она спросила по-хорошему — кто да что, Анюта бы ей ответила и все объяснила. Но на неприличные слова Анюта обиделась — всякая тут будет орать и ругаться. Какое ей дело, если за квартиру заплачено…
В общем, эта стерва, Генкина жена, повыдергала Анюте половину волос, разорвала новый лифчик и поставила синяк под глазом. И что теперь скажет Ашотик?
В этом месте Анюта пустила привычную слезу.
— Да уж, темперамент у моей сестрицы посильней твоего будет… — вздохнула я. — А где Антон-то?
— Он ушел, — всхлипнула Анюта. — Он тебе записку оставил…
«Женя! — прочитала я неровные расползающиеся строчки. — Я смотрел кассету и все понял. Это невероятно, но может быть правдой. Я должен немедленно разобраться во всем сам… это слишком опасно, чтобы вмешивать тебя…»
Подписи не было, видно, очень торопился. Но куда, куда он намылился? И что он понял? «Смотрел кассету» — какую? Не после порнухи же его осенило?
Я поставила ту самую кассету, что утащила у вредного Васильича, и проглядела ее быстренько. Все то же самое — ходят люди, охранники, Мотыгин перед дверью топчется… Ничего не понятно. Куда мне ехать? Где искать Антона? Потому что бросить все как есть я не могла. Не для того я его спасала от милиции, чтобы он теперь вляпался в какую-то опасную авантюру.
Ясно одно: нужно ехать в бизнес-центр «Кавалергард». Именно там происходят события, записанные на кассете. Больше я ничего не могла придумать.
…Водителю я назвала адрес клиники нервных болезней на Васильевском острове. Это — на всякий случай, чтобы не вызывать у него лишних подозрений. Вряд ли кто-то с благими намерениями в такое позднее время поедет в бизнес-центр, а с пациента нервной клиники взятки гладки, от него никто и не ожидает адекватного поведения.
И действительно, бомбист взглянул на меня сочувственно, но на всякий случай попросил деньги вперед.
Улицы были свободны, и через полчаса он высадил меня возле калитки, ведущей на территорию нервной клиники, пожелал скорейшего выздоровления и поспешно укатил. Я дождалась, когда машина скроется за углом, прошла мимо забора больничного сада, из-за которого сладко пахло жасмином, обогнула забор и оказалась на площади перед бизнес-центром «Кавалергард».
В прозрачных июньских сумерках здание из стекла и металла казалось призрачным замком. Хотя бизнес-центр был уже закрыт и автомобильная стоянка не охранялась, на ней оставалось еще несколько машин, а перед самым входом в здание переговаривались два человека.
Разглядеть их с такого большого расстояния я не смогла, но мне показалось, что один из них напоминает Антона. Крадучись, держась в тени деревьев и время от времени замирая, я короткими перебежками добралась до автостоянки и юркнула за ближайшую машину.
Высунувшись из своего укрытия, я снова взглянула на людей у входа. Антона там не было. Один из них, худой, как скелет, и лысый, как колено, оказался тем самым охранником Васильичем, который сдал меня «людям в черном». Второй тоже показался мне знакомым. Чтобы получше разглядеть его, я скользнула за следующую машину и… наткнулась на прятавшегося за ней человека. Он зашипел, повернулся ко мне… и оказался Антоном Степановичем Мельниковым.
— Ты? — выпалила я, нечаянно в первый раз обратившись к нему так фамильярно.
— Евгения?! — воскликнул он, разглядев меня. — Ты что здесь делаешь? Как ты меня нашла?
— Тс-с! — зашипела я, пригнувшись и покосившись на людей у входа. — Я прочитала вашу… твою записку и поняла, что ты поехал сюда…
— Чушь какая! — отозвался Антон. — Я сначала поехал вовсе не сюда…
— Но как же! — запротестовала я. — Там же ясно написано, что ты пересмотрел видеозапись и все понял… а запись была сделана именно здесь, в «Кавалергарде»…
— Бред! — фыркнул Антон. — Типичная женская логика!
— Типичный мужской шовинизм! — ответила я, чтобы не остаться в долгу.
— Но это действительно женская логика! — повторил Антон. — Все гораздо сложнее! Я проявил блестящие дедуктивные способности. Просматривая видеозапись, я обратил внимание на Мотыгина… на его зажим для галстука…
— Что?! Какой еще зажим?
— Тише! — Антон понизил голос. — Я тебе потом все объясню! В общем, я следил за Мотыгиным, и он привел меня сюда…
Я снова взглянула на людей возле входа и убедилась, что собеседник лысого Васильича действительно тот самый мужчина с лошадиным лицом, которого я видела сначала на видеокассете, а потом — в клубе «Морская звезда», в компании моей «обожаемой» начальницы Ларисы Ивановны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41