Из них торчали худосочные, болезненно-белые ноги. При виде Митча Тарранс взмахнул банкой коки и указал ему на свободные стулья.
– Замечательная рубашка, – проговорил Митч с нескрываемым изумлением.
– Спасибо, Митч. Нужно же хоть изредка доставить себе удовольствие.
– И загар неплохой.
– Да, да. Стараюсь не выделяться из толпы, сам понимаешь.
Рядом в ожидании заказа суетился официант. Эклин попросил кока-колы. Митч сказал, что будет коку с каплей рома. Все трос принялись разглядывать катер и ныряльщиков, грузящих свое громоздкое оборудование.
– Что случилось в Холли Спринте? – спросил наконец Митч.
– Жаль, но мы ничего не смогли поделать. Они следовали за тобой из Мемфиса, а в Холли Спринте у них было даже дне машины. Мы так и не смогли приблизиться.
– Вы с женой говорили в доме о том, куда собираетесь? – задал вопрос Эклин.
– По-видимому, да. Наверное, пару раз упомянули. Эклин казался удовлетворенным.
– Они были уже наготове. Миль двадцать за тобой следовал “скайларк”, потом он исчез. Мы решили отменить операцию.
Тарранс глотнул коки и сказал:
– Поздно вечером в субботу “Лир” вылетел из Мемфиса и приземлился на Большом Каймане. Мы считаем, что на борту было два-три головореза. Самолет вылетел отсюда в воскресенье утром.
– Значит, они здесь и следят за нами?
– Безусловно. Кто-то из них, один или двое, видимо, летели вместе с вами. Это мог быть мужчина, могла быть женщина, а может, и то и другое. Вполне вероятно, что он окажется негром, а она – какой-нибудь восточной красавицей. Кто знает, Митч. Денег у них хватает. Двоих мы опознали. Один был в Вашингтоне одновременно с тобой. Блондин, около сорока лет, шесть футов один-два дюйма ростом, с очень короткими волосами, почти армейская стрижка. Похож на скандинава. Двигается быстро. Вчера мы засекли его за рулем красного “форда”, взятого напрокат здесь в конторе “Коконат Кар Ренталс”.
– По-моему, я его видел.
– Где? – спросил Эклин.
– В Мемфисе, в баре аэропорта в тот вечер, когда я вернулся из Вашингтона. Я заметил, что он наблюдает за мной, и подумал, что видел его где-то в Вашингтоне.
– Это он. Теперь он здесь.
– А кто второй?
– Тони Верклер, мы прозвали его Тони-Две-Тонны. Бывший заключенный с длинным послужным списком, работал главным образом в Чикаго. Он связан с Моролто уже многие годы. Весит почти триста фунтов, замечательно справляется со слежкой – никому и в голову не приходит подумать на него.
– Вчера вечером он сидел в “Румхедсе”, – добавил Эклин.
– Вчера вечером? Мы тоже были там вчера вечером.
Под шум радостных выкриков катер с ныряльщиками отдал концы и устремился в открытое море. Рыбаки в лодках тянули свои сети, парусные катамараны уходили все дальше от берега. После неторопливого, полусонного утра остров начинал пробуждаться к активной жизни. Половина лодок и катеров уже отчалила от пирса, другие вот-вот собирались это сделать.
– Ну, а вы когда объявились в городе? – Митч пригубил свой напиток, в котором рома было гораздо больше, чем коки.
– В воскресенье вечером, – ответил ему Тарранс, глядя вслед катеру.
– Спрашиваю из чистого любопытства, – предупредил Митч. – Сколько на острове ваших людей?
– Четверо мужчин, две женщины, – ответил Тарранс.
Эклин превратился в немого, предоставив своему шефу вести все разговоры.
– И для какой, собственно, цели вы находитесь здесь?
– О, таких целей у нас несколько. Первое, мы хотим поговорить с тобой и уточнить условия сделки. Войлс озабочен, он настаивает на таком соглашении, которое полностью бы устроило и тебя. Второе: нам необходимо понаблюдать за ними, чтобы знать, сколько из их шайки находится здесь. Мы проведем тут около недели, выясняя, кто есть кто. Островок невелик, заниматься наблюдением здесь – одно удовольствие.
– А третье – это то, что ты должен бы немного подзагореть?
Эклин позволил себе едва слышно хихикнуть. Тарранс улыбнулся, а затем нахмурился.
– Нет, не совсем. Мы обеспечиваем здесь твою защиту.
– Мою защиту?
– Именно. Когда я последний раз сидел за этим столиком, мы разговаривали с Джо Ходжем и Марти Козински. Примерно девять месяцев назад. За день до того, как их убили, если уж быть точным.
– И ты считаешь, что меня тоже вот-вот убьют?
– Нет. Пока – нет.
Митч сделал бармену знак повторить. Игроки в домино начинали горячиться.
– Слушайте, парни, пока мы тут с вами говорим, головорезы, как вы их называете, шляются по пятам моей жены на Большом Каймане. Я буду нервничать, если в ближайшее время не увижу ее. Так что там о нашей сделке?
Тарранс повернулся лицом к Митчу.
– С двумя миллионами все в порядке и…
– Еще бы не в порядке, мы же об этом договорились, разве нет?
– Остынь, Митч. Мы заплатим миллион после того, как ты передашь нам спои дела. В этот момент тебе уже не будет дороги назад, как они говорят. Ты увязнешь по самые уши.
– Тарранс, это мне ясно и так. Я же сам это предложил, если помнишь.
– Но это самая простая часть дела. В общем-то нам твои папки не нужны – там все чисто. Это нормальные папки. Законные, так сказать. Нам же нужны другие, Митч. Те, которые дадут возможность предъявить обвинения. К тем папкам подобраться будет гораздо труднее. Но когда ты это сделаешь, мы заплатим тебе половину второго миллиона. А после суда – оставшуюся часть.
– А мой брат?
– Мы попробуем.
– Меня это не устраивает, Тарранс. Мне нужен только положительный результат.
– Я не могу обещать тебе доставить брата непосредственно тебе в руки. Черт возьми, за ним еще семь лет тюрьмы.
– Но он мой брат, Тарранс. И мне наплевать, будь он даже обычным убийцей, приговоренным к смертной казни и сидящим в камере в ожидании последней в жизни миски с тюремной баландой. Он мой брат, и, если я вам нужен, вы освободите его.
– Я же сказал, что мы попытаемся, но без гарантий. Нет никакого легального, даже формального повода к его освобождению. Нам придется изобрести что-то другое. А если его подстрелят при попытке к бегству?
– Вытащите его из тюрьмы, Тарранс.
– Попробуем.
– Вы употребите на это нею власть и все возможности ФБР, так, Тарранс?
– Обещаю тебе.
Митч откинулся на спинку стула, сделал большой глоток из стакана. Теперь в сделке было учтено все. Он с облегчением вздохнул и улыбнулся расстилающейся перед ним морской глади.
– Когда мы увидим твои дела?
– Мне показалось, что они не нужны вам. Они слишком чистьте, ты же сам сказал.
– Они нужны нам, Митч, потому что когда они окажутся в наших руках, то вместе с ними там же окажешься и ты. Отдав нам папки, ты вручишь нам и себя самого, свою, так сказать, лицензию на право юридической деятельности.
– На это потребуется десять-пятнадцать дней.
– Сколько всего будет дел?
– Сорок-пятьдесят. Самая маленькая папка будет толщиной в дюйм. Большие не поместятся на этом столе. Я не могу делать с них копии в офисе, приходится идти кружным путем.
– Может быть, мы поможем тебе в этом? – вновь подал голос Эклин.
– Может быть, лучше не надо. Может быть, если мне понадобится наша помощь, я сам, может быть, попрошу ее.
– Каким образом ты рассчитываешь нам их переправить? – спросил Тарранс; Эклин опять смолк.
– Это очень просто, Уэйн. Когда я сделаю все копии и когда я буду иметь свой миллион там, где мне необходимо, я вручу вам ключ от некоей небольшой комнатки, находящейся неподалеку от Мемфиса, и вы погрузите их в свой грузовичок.
– Я говорил тебе, что деньги будут переведены на счет в швейцарском банке.
– А теперь мне не нужен счет в швейцарском банке, Тарранс. Я продиктую вам условия перевода, и все будет сделано так, как я скажу. Теперь моя голова находится под прицелом, парни, так что условия вам придется принимать мои. Во всяком случае, большую их часть.
Тарранс усмехнулся и уставился на пирс.
– Значит, ты не доверяешь швейцарцам?
– Просто у меня другой банк на уме, скажем так. Я ведь работаю на тех, кто занят отмыванием денег, не забывай про это, Уэйн, я стал экспертом в том, как нужно прятать деньги на заморских счетах.
– Ясно.
– Когда я ознакомлюсь с вашим досье на Моролто?
– После того как мы получим твои папки и заплатим тебе за это. Мы отдадим в твое распоряжение всю информацию, которой сами располагаем, но тебе придется рассчитывать главным образом только на себя. Нам с тобой нужно будет часто видеться, и это будет, безусловно, опасно. Возможно, потребуется несколько автобусных поездок.
– Хорошо, но в следующий раз рядом с проходом буду сидеть я.
– Конечно, конечно. Человек, который стоит два миллиона, естественно, имеет право выбрать место в автобусе.
– Ты не представляешь, какое мне это доставит удовольствие, Уэйн. Нет, ты не можешь себе этого представить.
Митч увидел его в трех милях от Джорджтауна, на узкой петляющей дороге к Боддентауну. Мужчина склонился под поднятым капотом старенького “фольксвагена”: похоже, у него были проблемы с двигателем. Одет он был как местный, никакой туристской раскраски. Его легко можно было принять за какого-нибудь англичанина, работающего на правительство или на один из банков. Хороший ровный загар. В руке он держал какой-то гаечный ключ; промчавшийся по левой стороне дороги джип Митча он окинул равнодушным взглядом. Это был Скандинав.
Он был уверен, что Митч не обратил на него ровным счетом никакого внимания.
Совершенно бессознательно Митч сбросил скорость до тридцати миль – чтобы дождаться его. Эбби обернулась назад. Узкая лента шоссе, ведущего в Боддентаун, на протяжении пяти миль тянулась вдоль берега, затем, после развилки, резко уходила в сторону. Через несколько минут они оба заметили маленький “фольксваген”, огибающий очередной изгиб дороги. Джип оказался вдруг гораздо ближе, чем это было желательно Скандинаву. Поняв, что его заметили, он сразу же сбавил скорость и бросил машину вправо, в неприметный выезд к океану.
Митч надавил на педаль газа и устремился к городу. Не доезжая до него, он свернул на юг и меньше чем через милю выехал на берег.
В десять утра стоянка у секции Эбанкса была полна лишь наполовину. Два утренних катера с аквалангистами отчалили всего полчаса назад. Митч и Эбби быстро прошли к бару, где Генри уже подавал пиво и сигареты игрокам в домино.
Бэрри Эбанкс стоял, прислонившись к столбу, подпирающему тростниковую крышу бара, и смотрел, как два его суденышка огибают небольшой мыс. Находившиеся на катере спортсмены должны были сделать по два захода каждый: у Арки Бонни и Грота Дьявола, а затем у Скалы Идена и у Рифа Роджера, то есть там, где сам он, наверное, уже тысячу раз проводил подводные экскурсии. А некоторые места он сам и открыл.
Супруги подошли к нему, Митч представил ему свою жену. Эбанкс не был особенно любезен, но не был и груб. Они направились к небольшому пирсу, на котором рулевой готовил к отплытию тридцатифутовую рыболовецкую лодку. Эбанкс разразился потоком не поддающихся расшифровке команд, но молодой парень оказался либо абсолютно глухим, либо совершенно непочтительным к своему боссу.
Митч стоял рядом с Эбанксом и указывал ему рукой на бар метрах в пятидесяти от пирса.
– Вы знаете всех там, в баре? – спросил он. Эбанкс только покосился на него.
– За мной хотели проследить, – объяснил ему Митч. – Я спрашиваю из чистого любопытства.
– Обычное сборище, – ответил ему Эбанкс. – Никого из посторонних.
– А утром в округе вы чужих не приметили?
– Послушай, это место привлекает многих людей. Я не веду дневника, отмечая в нем каждого нового человека.
– Вам не попадался толстый американец, с рыжими волосами, не меньше трехсот фунтов весом?
Эбанкс покачал головой. Рулевой наконец оттолкнул лодку от пирса и стал неспешно выгребать в море. Эбби уселась на невысокую скамеечку и наблюдала за отправкой еще одного катера с ныряльщиками. У ее ног лежал виниловый пакет с двумя новенькими масками и трубками для ныряния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Замечательная рубашка, – проговорил Митч с нескрываемым изумлением.
– Спасибо, Митч. Нужно же хоть изредка доставить себе удовольствие.
– И загар неплохой.
– Да, да. Стараюсь не выделяться из толпы, сам понимаешь.
Рядом в ожидании заказа суетился официант. Эклин попросил кока-колы. Митч сказал, что будет коку с каплей рома. Все трос принялись разглядывать катер и ныряльщиков, грузящих свое громоздкое оборудование.
– Что случилось в Холли Спринте? – спросил наконец Митч.
– Жаль, но мы ничего не смогли поделать. Они следовали за тобой из Мемфиса, а в Холли Спринте у них было даже дне машины. Мы так и не смогли приблизиться.
– Вы с женой говорили в доме о том, куда собираетесь? – задал вопрос Эклин.
– По-видимому, да. Наверное, пару раз упомянули. Эклин казался удовлетворенным.
– Они были уже наготове. Миль двадцать за тобой следовал “скайларк”, потом он исчез. Мы решили отменить операцию.
Тарранс глотнул коки и сказал:
– Поздно вечером в субботу “Лир” вылетел из Мемфиса и приземлился на Большом Каймане. Мы считаем, что на борту было два-три головореза. Самолет вылетел отсюда в воскресенье утром.
– Значит, они здесь и следят за нами?
– Безусловно. Кто-то из них, один или двое, видимо, летели вместе с вами. Это мог быть мужчина, могла быть женщина, а может, и то и другое. Вполне вероятно, что он окажется негром, а она – какой-нибудь восточной красавицей. Кто знает, Митч. Денег у них хватает. Двоих мы опознали. Один был в Вашингтоне одновременно с тобой. Блондин, около сорока лет, шесть футов один-два дюйма ростом, с очень короткими волосами, почти армейская стрижка. Похож на скандинава. Двигается быстро. Вчера мы засекли его за рулем красного “форда”, взятого напрокат здесь в конторе “Коконат Кар Ренталс”.
– По-моему, я его видел.
– Где? – спросил Эклин.
– В Мемфисе, в баре аэропорта в тот вечер, когда я вернулся из Вашингтона. Я заметил, что он наблюдает за мной, и подумал, что видел его где-то в Вашингтоне.
– Это он. Теперь он здесь.
– А кто второй?
– Тони Верклер, мы прозвали его Тони-Две-Тонны. Бывший заключенный с длинным послужным списком, работал главным образом в Чикаго. Он связан с Моролто уже многие годы. Весит почти триста фунтов, замечательно справляется со слежкой – никому и в голову не приходит подумать на него.
– Вчера вечером он сидел в “Румхедсе”, – добавил Эклин.
– Вчера вечером? Мы тоже были там вчера вечером.
Под шум радостных выкриков катер с ныряльщиками отдал концы и устремился в открытое море. Рыбаки в лодках тянули свои сети, парусные катамараны уходили все дальше от берега. После неторопливого, полусонного утра остров начинал пробуждаться к активной жизни. Половина лодок и катеров уже отчалила от пирса, другие вот-вот собирались это сделать.
– Ну, а вы когда объявились в городе? – Митч пригубил свой напиток, в котором рома было гораздо больше, чем коки.
– В воскресенье вечером, – ответил ему Тарранс, глядя вслед катеру.
– Спрашиваю из чистого любопытства, – предупредил Митч. – Сколько на острове ваших людей?
– Четверо мужчин, две женщины, – ответил Тарранс.
Эклин превратился в немого, предоставив своему шефу вести все разговоры.
– И для какой, собственно, цели вы находитесь здесь?
– О, таких целей у нас несколько. Первое, мы хотим поговорить с тобой и уточнить условия сделки. Войлс озабочен, он настаивает на таком соглашении, которое полностью бы устроило и тебя. Второе: нам необходимо понаблюдать за ними, чтобы знать, сколько из их шайки находится здесь. Мы проведем тут около недели, выясняя, кто есть кто. Островок невелик, заниматься наблюдением здесь – одно удовольствие.
– А третье – это то, что ты должен бы немного подзагореть?
Эклин позволил себе едва слышно хихикнуть. Тарранс улыбнулся, а затем нахмурился.
– Нет, не совсем. Мы обеспечиваем здесь твою защиту.
– Мою защиту?
– Именно. Когда я последний раз сидел за этим столиком, мы разговаривали с Джо Ходжем и Марти Козински. Примерно девять месяцев назад. За день до того, как их убили, если уж быть точным.
– И ты считаешь, что меня тоже вот-вот убьют?
– Нет. Пока – нет.
Митч сделал бармену знак повторить. Игроки в домино начинали горячиться.
– Слушайте, парни, пока мы тут с вами говорим, головорезы, как вы их называете, шляются по пятам моей жены на Большом Каймане. Я буду нервничать, если в ближайшее время не увижу ее. Так что там о нашей сделке?
Тарранс повернулся лицом к Митчу.
– С двумя миллионами все в порядке и…
– Еще бы не в порядке, мы же об этом договорились, разве нет?
– Остынь, Митч. Мы заплатим миллион после того, как ты передашь нам спои дела. В этот момент тебе уже не будет дороги назад, как они говорят. Ты увязнешь по самые уши.
– Тарранс, это мне ясно и так. Я же сам это предложил, если помнишь.
– Но это самая простая часть дела. В общем-то нам твои папки не нужны – там все чисто. Это нормальные папки. Законные, так сказать. Нам же нужны другие, Митч. Те, которые дадут возможность предъявить обвинения. К тем папкам подобраться будет гораздо труднее. Но когда ты это сделаешь, мы заплатим тебе половину второго миллиона. А после суда – оставшуюся часть.
– А мой брат?
– Мы попробуем.
– Меня это не устраивает, Тарранс. Мне нужен только положительный результат.
– Я не могу обещать тебе доставить брата непосредственно тебе в руки. Черт возьми, за ним еще семь лет тюрьмы.
– Но он мой брат, Тарранс. И мне наплевать, будь он даже обычным убийцей, приговоренным к смертной казни и сидящим в камере в ожидании последней в жизни миски с тюремной баландой. Он мой брат, и, если я вам нужен, вы освободите его.
– Я же сказал, что мы попытаемся, но без гарантий. Нет никакого легального, даже формального повода к его освобождению. Нам придется изобрести что-то другое. А если его подстрелят при попытке к бегству?
– Вытащите его из тюрьмы, Тарранс.
– Попробуем.
– Вы употребите на это нею власть и все возможности ФБР, так, Тарранс?
– Обещаю тебе.
Митч откинулся на спинку стула, сделал большой глоток из стакана. Теперь в сделке было учтено все. Он с облегчением вздохнул и улыбнулся расстилающейся перед ним морской глади.
– Когда мы увидим твои дела?
– Мне показалось, что они не нужны вам. Они слишком чистьте, ты же сам сказал.
– Они нужны нам, Митч, потому что когда они окажутся в наших руках, то вместе с ними там же окажешься и ты. Отдав нам папки, ты вручишь нам и себя самого, свою, так сказать, лицензию на право юридической деятельности.
– На это потребуется десять-пятнадцать дней.
– Сколько всего будет дел?
– Сорок-пятьдесят. Самая маленькая папка будет толщиной в дюйм. Большие не поместятся на этом столе. Я не могу делать с них копии в офисе, приходится идти кружным путем.
– Может быть, мы поможем тебе в этом? – вновь подал голос Эклин.
– Может быть, лучше не надо. Может быть, если мне понадобится наша помощь, я сам, может быть, попрошу ее.
– Каким образом ты рассчитываешь нам их переправить? – спросил Тарранс; Эклин опять смолк.
– Это очень просто, Уэйн. Когда я сделаю все копии и когда я буду иметь свой миллион там, где мне необходимо, я вручу вам ключ от некоей небольшой комнатки, находящейся неподалеку от Мемфиса, и вы погрузите их в свой грузовичок.
– Я говорил тебе, что деньги будут переведены на счет в швейцарском банке.
– А теперь мне не нужен счет в швейцарском банке, Тарранс. Я продиктую вам условия перевода, и все будет сделано так, как я скажу. Теперь моя голова находится под прицелом, парни, так что условия вам придется принимать мои. Во всяком случае, большую их часть.
Тарранс усмехнулся и уставился на пирс.
– Значит, ты не доверяешь швейцарцам?
– Просто у меня другой банк на уме, скажем так. Я ведь работаю на тех, кто занят отмыванием денег, не забывай про это, Уэйн, я стал экспертом в том, как нужно прятать деньги на заморских счетах.
– Ясно.
– Когда я ознакомлюсь с вашим досье на Моролто?
– После того как мы получим твои папки и заплатим тебе за это. Мы отдадим в твое распоряжение всю информацию, которой сами располагаем, но тебе придется рассчитывать главным образом только на себя. Нам с тобой нужно будет часто видеться, и это будет, безусловно, опасно. Возможно, потребуется несколько автобусных поездок.
– Хорошо, но в следующий раз рядом с проходом буду сидеть я.
– Конечно, конечно. Человек, который стоит два миллиона, естественно, имеет право выбрать место в автобусе.
– Ты не представляешь, какое мне это доставит удовольствие, Уэйн. Нет, ты не можешь себе этого представить.
Митч увидел его в трех милях от Джорджтауна, на узкой петляющей дороге к Боддентауну. Мужчина склонился под поднятым капотом старенького “фольксвагена”: похоже, у него были проблемы с двигателем. Одет он был как местный, никакой туристской раскраски. Его легко можно было принять за какого-нибудь англичанина, работающего на правительство или на один из банков. Хороший ровный загар. В руке он держал какой-то гаечный ключ; промчавшийся по левой стороне дороги джип Митча он окинул равнодушным взглядом. Это был Скандинав.
Он был уверен, что Митч не обратил на него ровным счетом никакого внимания.
Совершенно бессознательно Митч сбросил скорость до тридцати миль – чтобы дождаться его. Эбби обернулась назад. Узкая лента шоссе, ведущего в Боддентаун, на протяжении пяти миль тянулась вдоль берега, затем, после развилки, резко уходила в сторону. Через несколько минут они оба заметили маленький “фольксваген”, огибающий очередной изгиб дороги. Джип оказался вдруг гораздо ближе, чем это было желательно Скандинаву. Поняв, что его заметили, он сразу же сбавил скорость и бросил машину вправо, в неприметный выезд к океану.
Митч надавил на педаль газа и устремился к городу. Не доезжая до него, он свернул на юг и меньше чем через милю выехал на берег.
В десять утра стоянка у секции Эбанкса была полна лишь наполовину. Два утренних катера с аквалангистами отчалили всего полчаса назад. Митч и Эбби быстро прошли к бару, где Генри уже подавал пиво и сигареты игрокам в домино.
Бэрри Эбанкс стоял, прислонившись к столбу, подпирающему тростниковую крышу бара, и смотрел, как два его суденышка огибают небольшой мыс. Находившиеся на катере спортсмены должны были сделать по два захода каждый: у Арки Бонни и Грота Дьявола, а затем у Скалы Идена и у Рифа Роджера, то есть там, где сам он, наверное, уже тысячу раз проводил подводные экскурсии. А некоторые места он сам и открыл.
Супруги подошли к нему, Митч представил ему свою жену. Эбанкс не был особенно любезен, но не был и груб. Они направились к небольшому пирсу, на котором рулевой готовил к отплытию тридцатифутовую рыболовецкую лодку. Эбанкс разразился потоком не поддающихся расшифровке команд, но молодой парень оказался либо абсолютно глухим, либо совершенно непочтительным к своему боссу.
Митч стоял рядом с Эбанксом и указывал ему рукой на бар метрах в пятидесяти от пирса.
– Вы знаете всех там, в баре? – спросил он. Эбанкс только покосился на него.
– За мной хотели проследить, – объяснил ему Митч. – Я спрашиваю из чистого любопытства.
– Обычное сборище, – ответил ему Эбанкс. – Никого из посторонних.
– А утром в округе вы чужих не приметили?
– Послушай, это место привлекает многих людей. Я не веду дневника, отмечая в нем каждого нового человека.
– Вам не попадался толстый американец, с рыжими волосами, не меньше трехсот фунтов весом?
Эбанкс покачал головой. Рулевой наконец оттолкнул лодку от пирса и стал неспешно выгребать в море. Эбби уселась на невысокую скамеечку и наблюдала за отправкой еще одного катера с ныряльщиками. У ее ног лежал виниловый пакет с двумя новенькими масками и трубками для ныряния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59