Все, что свет почитает успехом, на взгляд Лоуэра было пустой растратой сил и несостоятельностью.
Мистер Бойль также уехал в Лондон и с тех пор в Оксфорд, приезжал, кажется, только дважды. Большей потери для города невозможно даже вообразить, потому что, хотя он никогда не принадлежал к университету, его присутствие все же озаряло его и принесло ему известность. Эту славу он увез с собой в Лондон и неустанно преумножал ее нескончаемым потоком замысловатых приспособлений и тем упрочил вечную память своему имени. И Локк тоже уехал, как только нашел себе теплое местечко, и он тоже оставил опыты ради мира и при этом вступил на столь опасную политическую стезю, что его положение стало вовеки шатким. Может быть, настанет день, и он достигнет славы, опубликовав свои труды, но с равной вероятностью его может унести за собой водоворот событий, и он закончит жизнь на виселице, если только посмеет вернуться из изгнания на наши берега. Время покажет.
Мистер Кен, что было неизбежно, получил приход, который достался бы доктору Грову, будь тот в живых, и тем самым как будто стал единственным, кто извлек выгоду из описываемых мной трагических событий. Переменившись, он превратился в хорошего человека, умеренного в набожности и известного благотворительностью. Все это явилось до некоторой степени неожиданностью, но иногда люди поднимаются над собой, чтобы соответствовать достоинству своего звания, а не низвергают его до собственного уровня. Такое – редкость, но все же случается достаточно часто, чтобы служить опорой и утешением. На благо всему человечеству мистер Кен, слишком занятый обязанностями, налагаемыми на него саном, оставил игру на виоле, за что всем нам следует возблагодарить тех, кто облачил его в епископскую мантию и этим благословил все творение Господне.
Турлоу умер несколько лет спустя и свои тайны унес в могилу – если не считать тех, какие, по всей видимости, скрываются в бумагах, которые он спрятал, чувствуя приближение болезни. Он был поистине удивительным человеком, и я весьма сожалею, что не был ему представлен. Я убежден, что он не только знал все тайны, о которых я говорю, но стоял за многими мерами правительства в те дни. Это может показаться странным, если вспомнить его преданность Лорду-Протектору, но он служил великому Кромвелю потому, что тот водворил порядок в нашей многострадальной стране, а Турлоу чтил порядок и цивилизованный мир более, нежели почитал людей, будь то король или простолюдин.
Доктор Уоллис изменился мало, но становился все более раздражителен и вспыльчив по мере того, как слабело его зрение. За исключением меня самого он, думаю, единственный, кто по-прежнему ведет ту же жизнь, какой жил тогда. Труды – по английской грамматике, по обучению речи немых, а также в самых запутанных и трудных для понимания областях алгебры, не постижимых ни для кого на свете за вычетом его самого и еще горстки математиков, – текут из-под его пера, а из его уст изрыгается поток порицаний и брани в адрес тех коллег, кого он всегда считал своими никчемными соперниками. У него много поклонников и нет друзей. Не сомневаюсь, он по-прежнему трудится на службе правительства, ибо годы не лишили его способности разгадывать тайнопись. Теперь, когда Турлоу мертв, а власть Беннета растаяла как дым, как это неминуемо случается с людьми от политики, один только старый король знает истинную тайну того, как обманули Уоллиса, как наговорили ему лжи, как выставили его глупцом.
И еще я.
Ведь я сам – и без посторонней помощи – расшифровал письмо, которое Уоллис перехватил на пути к Кола в Нидерланды, и раскрыл заключенную в нем тайну. Это было непросто. Как я уже говорил, я долгое время избегал даже глядеть на него и взялся за работу лишь много позднее, когда после чумы и пожара в Лондоне Оксфорд вновь наводнили несчастные, испуганные и ищущие пристанища люди. Я и сам был напуган, и только уверившись, что после долгого молчания эта история сгладилась из памяти всех заинтересованных сторон, достал письма из тайника под досками пола и попытался их прочитать.
Это, разумеется, было лишь начало. Работа, на которую доктору Уоллису понадобилось бы несколько часов, заняла у меня несколько недель, так как мне пришлось многократно изучить книги, прежде чем я понял принцип построения этого шифра. Простое объяснение, какое приводит в своей рукописи Уоллис, сберегло бы мне немало трудов и усилий, будь у меня этот манускрипт тогда, но доктор был единственным человеком, к кому я не мог обратиться за помощью. Но со временем я до всего дошел своим умом. Буква, с которой каждые двадцать пять знаков начинался шифр, была не первая подчеркнутая буква, и не следующая за ней, и не первая буква следующего слова, а вторая по счету помеченная. Шифр сам по себе нетруден и объясняется просто: он должен быть настолько доступен, чтобы малограмотный солдат на привале мог бы в мгновение ока написать письмо, будь у него нужная книга. В этом – весь смысл шифра.
И потому, как только меня посетила эта чудесная догадка, вся тайна писем открылась мне за одно утро. Понадобилось еще несколько месяцев, прежде чем я смог поверить прочитанному.
Как и обещал, я все уничтожил. Существует лишь одна копия сделанного мной перевода, и ее тоже я уничтожу вместе с этой моей рукописью, когда буду знать, что моя последняя болезнь уже на пороге. Я просил мистера Тэннера, молодого библиотекаря и ученого из университета, после моей смерти уладить мои дела, и сжечь эти бумаги будет частью его обязанностей. Тэннер – человек чести и свое слово сдержит. Пусть никто не скажет, будто я нарушил данное слово или открыл что-либо, что следовало сохранить в тайне.
В зашифрованном письме, адресованном Андреа да Кола и написанном Генри Беннетом, государственным секретарем и (такова ирония) покровителем доктора Уоллиса, после обычных вводных замечаний говорится следующее:
Дело, обсуждавшееся в нашей недавней переписке, принесло плоды, и Его Величество дал знать о своем желании как можно скорее быть принятым в лоно Римской католической церкви в соответствии с его истинной верой. Я получил распоряжение в строжайшей тайне послать за священником, на которого можно было бы положиться, дабы он исполнил это августейшее желание, и уповаю, что вы сами возьметесь за этот труд, ибо вы уже пользуетесь нашим доверием. Следует помнить, что, буде эта тайна откроется, случится величайшее несчастье. Пока же мы предпримем все меры, чтобы постепенно ограничить и свести на нет преследования католиков, а затем, когда по прошествии лет ненависть к ним ослабеет, можно будет выступить с публичным оглашением. В знак наших добрых намерений король попытается убедить Парламент проявить большую терпимость к католикам, и уверен, этот первый шаг приведет к многим другим, после чего можно будет приступить к объединению двух церквей. Наш посланник, мистер Болтон, выедет в Рим сразу по совершении обряда крещения, дабы обсудить надлежащие планы.
Вы же, дорогой отец, можете с миром и без страха прибыть в нашу страну, хотя по причинам очевидного свойства, вам не будет предложена защита правительства, мы позаботимся о вашей безопасности и сделаем все возможное, чтобы ваша личность осталась неизвестна.
Король Англии, верховный глава Англиканской церкви, есть и был с 1663 года скрытый католик, тайно принявший обряды католической церкви. Его первый министр, мистер Беннет, также был католиком, чьей тайной целью было уничтожить ту самую Англиканскую церковь, которую он клялся хранить и защищать. Кола прибыл в Англию вовсе не ради покушения на титулованных особ, а для того, чтобы принять короля в лоно римской церкви, и, как я полагаю, сделал это, когда побывал в тот вечер в Уайтхолле со своими елеем и распятием и со своей святой реликвией.
И все это время демоны наваждений терзали Уоллиса, и Генри Беннет слушал и поощрял его, дабы все произошедшее не только не вышло на свет Божий, но еще более погрузилось во тьму. Я уверен (но не имею доказательств), что это Беннет стоял за гибелью слуги Уоллиса, Мэтью, которого умертвили, дабы сохранить в тайне придворные интриги. Я не могу поверить, что Кола мог сотворить такое: он не был склонен к насилию, в то время как перерезанное горло – явный след негодяя по имени Джон Кут, к услугам которого прибегал время от времени сам Уоллис.
Предай я огласке это письмо или даже доставь его втайне человеку, подобному Уоллису, монархия в этой стране не протянет и недели, поглощенная гражданской войной, столь велико в наши дни отвращение к Риму. Гнев Уоллиса за понесенное им унижение будет так велик, что он разожжет кампанию столь ядовитую, что поднимутся вскоре все протестанты Англии, с воем требуя крови еще одного короля. Пойди я к самому королю, то стал бы вельможей и богачом, прожил бы в достатке до конца своих дней, ведь ценность этой бумаги – или постоянное ее сокрытие – превыше всякого золота.
Такого я не сделаю. Сколь презренны мирские блага для того, кто видел чудеса и удостоился благодати, какие видел и какой удостоился я. Я верю и знаю, что я видел и слышал, и касался Господа во плоти. В тиши, вне взоров людских, прощение Божье снизошло вновь, и мы в своей слепоте даже не сознаем, что нам дарованы Его неистощимые терпение и любовь. Это произошло и будет происходить в каждом из грядущих поколений: нищий, калека, дитя, безумец, преступник или женщина – наш Господь, явившийся во плоти, рожденный в безвестности, отталкиваемый и отвергаемый нами и нами убитый во искупление наших грехов. Мне заповедано молчать, и этот завет я соблюду.
Это – истина, единая и единственная истина, явленная, законченная и совершенная. Что рядом с ней догматы священников, власть королей, тщание схоластов или хитроумие ученых?
ХРОНОЛОГИЯ
1625 Смерть Якова I, восшествие на престол Карла I.
1629 Карл начинает издавать указы без одобрения их Парламентом.
1640 Парламент распущен, Карл терпит поражение в войне с Шотландией.
1642 Волнения и начало Гражданской войны в Англии; армия парламентаристов терпит поражение в битве при Эджхилле, Оксфорд становится штаб-квартирой роялистов.
1644 Битва при Кропреди-Бридж; войска Карла разгромлены при Марстонмур.
1645 Сражение при Нейсби; окончательное поражение роялистов.
1646 Оксфорд сдается осаждающим. Окончание первой Гражданской войны.
1647 Поражение и пленение Карла I.
1648 Испытание университетов и очищение их от членов факультета, сочувствующих роялистам. Вторая гражданская война.
1649 Казнь Карла I; Карл II удаляется в изгнание. Создание Английской Республики.
1650 Протекторат Оливера Кромвеля, Лорда-Протектора Англии. Бойль, Уоллис и другие создают в Оксфорде ядро Королевского Общества.
1658 Смерть Кромвеля. Власть на короткое время переходит к его сыну Ричарду, новому Лорду-Протектору.
1659 Отречение Ричарда Кромвеля от титула Лорда-Протектора; Парламент отозван; Джон Турлоу назначен секретарем Государственного совета; восстание роялистов подавлено.
1660 Возвращение из изгнания Карла II. Герцог Кларендонский становится лордом-канцлером Англии.
1661 Краткое и безуспешное восстание «людей пятой монархии» в Лондоне. Брак Карла II и португальской принцессы приводит к вражде с Испанией. Вторая Чистка Университетов.
1662 Несмотря на стремление Карла к веротерпимости, Парламент принимает акты, навязывающие религиозный конформизм; гонения на квакеров. Испанский заговор с целью свержения Карла.
1663 Постоянные слухи о заговорах с целью покушения на Карла. Опыты Ричарда Лоуэра и Кристофера Рена по переливанию крови. Официальное основание Королевского Общества.
1667 Падение Кларендона. Восхождение Генри Беннета, герцога Арлингтонского.
1678 «Заговор папистов» – широко распространившаяся истерия, вызванная фиктивными обвинениями в адрес иностранных иезуитов в том, будто они планируют резню протестантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Мистер Бойль также уехал в Лондон и с тех пор в Оксфорд, приезжал, кажется, только дважды. Большей потери для города невозможно даже вообразить, потому что, хотя он никогда не принадлежал к университету, его присутствие все же озаряло его и принесло ему известность. Эту славу он увез с собой в Лондон и неустанно преумножал ее нескончаемым потоком замысловатых приспособлений и тем упрочил вечную память своему имени. И Локк тоже уехал, как только нашел себе теплое местечко, и он тоже оставил опыты ради мира и при этом вступил на столь опасную политическую стезю, что его положение стало вовеки шатким. Может быть, настанет день, и он достигнет славы, опубликовав свои труды, но с равной вероятностью его может унести за собой водоворот событий, и он закончит жизнь на виселице, если только посмеет вернуться из изгнания на наши берега. Время покажет.
Мистер Кен, что было неизбежно, получил приход, который достался бы доктору Грову, будь тот в живых, и тем самым как будто стал единственным, кто извлек выгоду из описываемых мной трагических событий. Переменившись, он превратился в хорошего человека, умеренного в набожности и известного благотворительностью. Все это явилось до некоторой степени неожиданностью, но иногда люди поднимаются над собой, чтобы соответствовать достоинству своего звания, а не низвергают его до собственного уровня. Такое – редкость, но все же случается достаточно часто, чтобы служить опорой и утешением. На благо всему человечеству мистер Кен, слишком занятый обязанностями, налагаемыми на него саном, оставил игру на виоле, за что всем нам следует возблагодарить тех, кто облачил его в епископскую мантию и этим благословил все творение Господне.
Турлоу умер несколько лет спустя и свои тайны унес в могилу – если не считать тех, какие, по всей видимости, скрываются в бумагах, которые он спрятал, чувствуя приближение болезни. Он был поистине удивительным человеком, и я весьма сожалею, что не был ему представлен. Я убежден, что он не только знал все тайны, о которых я говорю, но стоял за многими мерами правительства в те дни. Это может показаться странным, если вспомнить его преданность Лорду-Протектору, но он служил великому Кромвелю потому, что тот водворил порядок в нашей многострадальной стране, а Турлоу чтил порядок и цивилизованный мир более, нежели почитал людей, будь то король или простолюдин.
Доктор Уоллис изменился мало, но становился все более раздражителен и вспыльчив по мере того, как слабело его зрение. За исключением меня самого он, думаю, единственный, кто по-прежнему ведет ту же жизнь, какой жил тогда. Труды – по английской грамматике, по обучению речи немых, а также в самых запутанных и трудных для понимания областях алгебры, не постижимых ни для кого на свете за вычетом его самого и еще горстки математиков, – текут из-под его пера, а из его уст изрыгается поток порицаний и брани в адрес тех коллег, кого он всегда считал своими никчемными соперниками. У него много поклонников и нет друзей. Не сомневаюсь, он по-прежнему трудится на службе правительства, ибо годы не лишили его способности разгадывать тайнопись. Теперь, когда Турлоу мертв, а власть Беннета растаяла как дым, как это неминуемо случается с людьми от политики, один только старый король знает истинную тайну того, как обманули Уоллиса, как наговорили ему лжи, как выставили его глупцом.
И еще я.
Ведь я сам – и без посторонней помощи – расшифровал письмо, которое Уоллис перехватил на пути к Кола в Нидерланды, и раскрыл заключенную в нем тайну. Это было непросто. Как я уже говорил, я долгое время избегал даже глядеть на него и взялся за работу лишь много позднее, когда после чумы и пожара в Лондоне Оксфорд вновь наводнили несчастные, испуганные и ищущие пристанища люди. Я и сам был напуган, и только уверившись, что после долгого молчания эта история сгладилась из памяти всех заинтересованных сторон, достал письма из тайника под досками пола и попытался их прочитать.
Это, разумеется, было лишь начало. Работа, на которую доктору Уоллису понадобилось бы несколько часов, заняла у меня несколько недель, так как мне пришлось многократно изучить книги, прежде чем я понял принцип построения этого шифра. Простое объяснение, какое приводит в своей рукописи Уоллис, сберегло бы мне немало трудов и усилий, будь у меня этот манускрипт тогда, но доктор был единственным человеком, к кому я не мог обратиться за помощью. Но со временем я до всего дошел своим умом. Буква, с которой каждые двадцать пять знаков начинался шифр, была не первая подчеркнутая буква, и не следующая за ней, и не первая буква следующего слова, а вторая по счету помеченная. Шифр сам по себе нетруден и объясняется просто: он должен быть настолько доступен, чтобы малограмотный солдат на привале мог бы в мгновение ока написать письмо, будь у него нужная книга. В этом – весь смысл шифра.
И потому, как только меня посетила эта чудесная догадка, вся тайна писем открылась мне за одно утро. Понадобилось еще несколько месяцев, прежде чем я смог поверить прочитанному.
Как и обещал, я все уничтожил. Существует лишь одна копия сделанного мной перевода, и ее тоже я уничтожу вместе с этой моей рукописью, когда буду знать, что моя последняя болезнь уже на пороге. Я просил мистера Тэннера, молодого библиотекаря и ученого из университета, после моей смерти уладить мои дела, и сжечь эти бумаги будет частью его обязанностей. Тэннер – человек чести и свое слово сдержит. Пусть никто не скажет, будто я нарушил данное слово или открыл что-либо, что следовало сохранить в тайне.
В зашифрованном письме, адресованном Андреа да Кола и написанном Генри Беннетом, государственным секретарем и (такова ирония) покровителем доктора Уоллиса, после обычных вводных замечаний говорится следующее:
Дело, обсуждавшееся в нашей недавней переписке, принесло плоды, и Его Величество дал знать о своем желании как можно скорее быть принятым в лоно Римской католической церкви в соответствии с его истинной верой. Я получил распоряжение в строжайшей тайне послать за священником, на которого можно было бы положиться, дабы он исполнил это августейшее желание, и уповаю, что вы сами возьметесь за этот труд, ибо вы уже пользуетесь нашим доверием. Следует помнить, что, буде эта тайна откроется, случится величайшее несчастье. Пока же мы предпримем все меры, чтобы постепенно ограничить и свести на нет преследования католиков, а затем, когда по прошествии лет ненависть к ним ослабеет, можно будет выступить с публичным оглашением. В знак наших добрых намерений король попытается убедить Парламент проявить большую терпимость к католикам, и уверен, этот первый шаг приведет к многим другим, после чего можно будет приступить к объединению двух церквей. Наш посланник, мистер Болтон, выедет в Рим сразу по совершении обряда крещения, дабы обсудить надлежащие планы.
Вы же, дорогой отец, можете с миром и без страха прибыть в нашу страну, хотя по причинам очевидного свойства, вам не будет предложена защита правительства, мы позаботимся о вашей безопасности и сделаем все возможное, чтобы ваша личность осталась неизвестна.
Король Англии, верховный глава Англиканской церкви, есть и был с 1663 года скрытый католик, тайно принявший обряды католической церкви. Его первый министр, мистер Беннет, также был католиком, чьей тайной целью было уничтожить ту самую Англиканскую церковь, которую он клялся хранить и защищать. Кола прибыл в Англию вовсе не ради покушения на титулованных особ, а для того, чтобы принять короля в лоно римской церкви, и, как я полагаю, сделал это, когда побывал в тот вечер в Уайтхолле со своими елеем и распятием и со своей святой реликвией.
И все это время демоны наваждений терзали Уоллиса, и Генри Беннет слушал и поощрял его, дабы все произошедшее не только не вышло на свет Божий, но еще более погрузилось во тьму. Я уверен (но не имею доказательств), что это Беннет стоял за гибелью слуги Уоллиса, Мэтью, которого умертвили, дабы сохранить в тайне придворные интриги. Я не могу поверить, что Кола мог сотворить такое: он не был склонен к насилию, в то время как перерезанное горло – явный след негодяя по имени Джон Кут, к услугам которого прибегал время от времени сам Уоллис.
Предай я огласке это письмо или даже доставь его втайне человеку, подобному Уоллису, монархия в этой стране не протянет и недели, поглощенная гражданской войной, столь велико в наши дни отвращение к Риму. Гнев Уоллиса за понесенное им унижение будет так велик, что он разожжет кампанию столь ядовитую, что поднимутся вскоре все протестанты Англии, с воем требуя крови еще одного короля. Пойди я к самому королю, то стал бы вельможей и богачом, прожил бы в достатке до конца своих дней, ведь ценность этой бумаги – или постоянное ее сокрытие – превыше всякого золота.
Такого я не сделаю. Сколь презренны мирские блага для того, кто видел чудеса и удостоился благодати, какие видел и какой удостоился я. Я верю и знаю, что я видел и слышал, и касался Господа во плоти. В тиши, вне взоров людских, прощение Божье снизошло вновь, и мы в своей слепоте даже не сознаем, что нам дарованы Его неистощимые терпение и любовь. Это произошло и будет происходить в каждом из грядущих поколений: нищий, калека, дитя, безумец, преступник или женщина – наш Господь, явившийся во плоти, рожденный в безвестности, отталкиваемый и отвергаемый нами и нами убитый во искупление наших грехов. Мне заповедано молчать, и этот завет я соблюду.
Это – истина, единая и единственная истина, явленная, законченная и совершенная. Что рядом с ней догматы священников, власть королей, тщание схоластов или хитроумие ученых?
ХРОНОЛОГИЯ
1625 Смерть Якова I, восшествие на престол Карла I.
1629 Карл начинает издавать указы без одобрения их Парламентом.
1640 Парламент распущен, Карл терпит поражение в войне с Шотландией.
1642 Волнения и начало Гражданской войны в Англии; армия парламентаристов терпит поражение в битве при Эджхилле, Оксфорд становится штаб-квартирой роялистов.
1644 Битва при Кропреди-Бридж; войска Карла разгромлены при Марстонмур.
1645 Сражение при Нейсби; окончательное поражение роялистов.
1646 Оксфорд сдается осаждающим. Окончание первой Гражданской войны.
1647 Поражение и пленение Карла I.
1648 Испытание университетов и очищение их от членов факультета, сочувствующих роялистам. Вторая гражданская война.
1649 Казнь Карла I; Карл II удаляется в изгнание. Создание Английской Республики.
1650 Протекторат Оливера Кромвеля, Лорда-Протектора Англии. Бойль, Уоллис и другие создают в Оксфорде ядро Королевского Общества.
1658 Смерть Кромвеля. Власть на короткое время переходит к его сыну Ричарду, новому Лорду-Протектору.
1659 Отречение Ричарда Кромвеля от титула Лорда-Протектора; Парламент отозван; Джон Турлоу назначен секретарем Государственного совета; восстание роялистов подавлено.
1660 Возвращение из изгнания Карла II. Герцог Кларендонский становится лордом-канцлером Англии.
1661 Краткое и безуспешное восстание «людей пятой монархии» в Лондоне. Брак Карла II и португальской принцессы приводит к вражде с Испанией. Вторая Чистка Университетов.
1662 Несмотря на стремление Карла к веротерпимости, Парламент принимает акты, навязывающие религиозный конформизм; гонения на квакеров. Испанский заговор с целью свержения Карла.
1663 Постоянные слухи о заговорах с целью покушения на Карла. Опыты Ричарда Лоуэра и Кристофера Рена по переливанию крови. Официальное основание Королевского Общества.
1667 Падение Кларендона. Восхождение Генри Беннета, герцога Арлингтонского.
1678 «Заговор папистов» – широко распространившаяся истерия, вызванная фиктивными обвинениями в адрес иностранных иезуитов в том, будто они планируют резню протестантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124