– Может статься, он сам навлечет на себя падение, – сказал я. Они оба внимательно на меня поглядели, не зная, упрекнуть меня за то, что я заговорил, или позволить мне продолжать. Наконец Кларендон кивком дал мне это разрешение.
– Лорд Бристоль опрометчив, легкоуязвим в своем тщеславии и в делах чести и весьма пристрастен к широким жестам. Это он являл достаточно часто. Его следует принудить действовать особенно безрассудно, дабы даже у короля кончилось терпение.
– И как, по-вашему, мы можем этого добиться?
– Он предпринял попытку, я полагаю, низвергнуть вас используя Престкотта, но она потерпела неудачу. Теперь необходимо остановить и Кола. Затем лорда Бристоля следует раздражать и сердить до тех пор, пока он не позабудет о здравом смысле. Нанять нового убийцу непросто, на это у него уйдет по меньшей мере несколько месяцев. Вам следует начать наступление на него в скорейшем времени и опередить его.
– И что же следует предпринять?
– Возможностей немало. Он – попечитель моего университета; вы могли бы предложить, чтобы его сместили с этого поста на основании того, что он католик. Изгнать его сторонников с их должностей.
– Это не толкнет его на опрометчивость, только вызовет досаду.
– Милорд, могу я говорить прямо?
Кларендон кивнул.
– Ваша дочь вышла замуж за герцога Йоркского против вашей воли и без вашего ведома.
Кларендон медленно кивнул, уже готовый разгневаться. Мистер Беннет застыл словно каменное изваяние, пока я произносил самые опасные в моей жизни слова. Одно лишь упоминание в присутствии канцлера про этот прискорбный брак могло стоить человеку его карьеры, ибо брак дочери, когда о нем стало известно, едва не оборвал карьеру самого Кларендона. Опрометчиво было даже намекать на него и еще более опрометчиво заводить о нем разговор, как это собирался сделать я. Насколько это было в моих силах, я выдержал холодный и неподвижный взгляд лорда-канцлера и сделал вид, будто не замечаю, что мистер Беннет поддерживать меня не намерен.
– Я не решаюсь предложить подобный ход, но следует уверить лорда Бристоля в том, будто ее величество королева бесплодна и что вам это было известно, когда вы допустили такой брак своей дочери.
После того, как я выговорил эти слова, повисло тяжкое мертвое молчание, и я устрашился, что навлек на себя его гнев. И вновь он удивил меня: он не взорвался яростью, а только спросил холодным и суровым голосом:
– И какая от того польза?
– Лорд Бристоль завидует вашему возвышению. Если он всецело будет уверен в том, что вы замышляете посадить на трон собственную дочь, злоупотребив неплодностью королевы, его охватит зависть к вашему будущему. Тогда можно будет пытаться убедить его возбудить против вас дело в Палате общин. Если мистер Беннет откажется поддержать такой шаг перед самым возбуждением дела, оно обернется провалом, и королю придется дать отпор человеку, который пытался публично присвоить себе его власть и силой сместить его первого министра. Ради сохранения престижа монархии король вынужден будет вмешаться.
– И как пустить в обращение подобную сплетню?
– Мой молодой коллега в Оксфорде доктор Лоуэр желает составить себе имя в Лондоне. Если вы станете ему покровительствовать, уверен, он позволит пустить слух о том, будто его втайне вызвали осмотреть королеву и будто он нашел ясные свидетельства ее бесплодия. Разумеется, под присягой мистер Лоуэр расскажет правду и опровергнет, что якобы проводил подобный осмотр.
– Разумеется, – вмешался мистер Беннет, – если вы примете предложение, вам придется положиться на то, что в решительную минуту я поддержу вас. Я с радостью даю вам слово, но полагаю что в подобном случае его не достаточно.
– Думаю, сударь, можно найти способ, чтобы сдержать это слово было в ваших интересах.
Беннет кивнул.
– Это все, о чем я прошу.
– Вы соглашаетесь? – спросил я, пораженный тем, что мое предложение не встретило ни сопротивления, ни возражений.
– Думаю, да. Я приложу все усилия, дабы использовать падение лорда Бристоля для укрепления моего положения как первого министра при короле; мистер Беннет использует его для того, чтобы усилить свои позиции и со временем низвергнуть меня. Однако это случится лишь позднее; в настоящее время нам следует считать себя союзниками ради достижения общей и необходимой цели.
– И итальянец не должен чинить помех, – сказал Беннет. – Его нельзя арестовать и нельзя предать суду, где он может заговорить. Правительство не может допустить, чтобы его пошатнули разговоры об измене среди друзей короля.
– Его следует убить, – сказал я. – Выделите мне солдат, и я о том позабочусь.
Итак, все было договорено. Я покинул кабинет лорда-канцлера некоторое время спустя, уверенный, что свой долг я исполнил и теперь могу предаться своей личной мести.
Глава тринадцатая
После этого разговора Кларендон не покидал своего дома, окружил себя стражей и ссылался на то, что у него разыгралась подагра (неподдельная жалоба, ибо недуг безжалостно терзал его, и так продолжалось уже многие годы). Он отменил свою поездку в Корнбери и прятался дома, за стены которого выходил только для того, чтобы отправиться в поездку с Пиккадилли в Уайт-холл к королю.
А я выслеживал Марко да Кола, пустив в ход все средства, какие мне были предоставлены для его поисков. Пятьдесят солдат ждали моих распоряжений, и все до единого осведомители был оповещены. Все известные мне крамольники были арестованы на случай, если итальянец нашел убежище у них, за домом испанского посла велось незаметное наблюдение – и за парадной дверью и за черным ходом, – и мои люди обходили все харчевни, постоялые дворы и гостиницы, расспрашивая о Кола. Также я послал соглядатаев в доки и попросил моего друга-торговца мистера Уильямса предупредить, чтобы меня незамедлительно известили об иностранце, который захочет оплатить свой проезд.
Французы, думается, с большим успехом справляются с подобными задачами, ибо полагаются на «полицию», как они выражаются, чтобы поддерживать порядок в своих городах. После бесплодных поисков Кола я начал думать, что и нам, наверное полезно было бы завести что-либо подобное и в Лондоне, пусть это и маловероятно. Быть может, будь у нас подобный отряд, Кола удалось бы найти много скорее; возможно, он не подошел бы так близко к осуществлению своего замысла. И после трех полных разочарования дней я понял, что поиски мои тщетны. Как мог исчезнуть без следа человек, обыкновенно столь бросающийся в глаза? Однако он должен был скрываться в Лондоне, ибо где еще он мог скрыться? Но он словно бы растворился в воздухе.
Разумеется, мне приходилось постоянно докладывать о ходе розысков лорду Кларендону и мистеру Беннету, и я чувствовал, как день ото дня тает их доверие ко мне, когда я раз за разом признавался в своей неудаче. Мистер Беннет ничего не говорил прямо, но я достаточно хорошо его знал и понимал, что теперь на карту уже поставлено и мое собственное положение и что я должен отыскать итальянца возможно скорее или лишиться его покровительства. Визит на четвертый день моих поисков был худшим из всех, ибо мне пришлось вновь выдержать град вопросов и сносить его всевозрастающую холодность, и потому я шел к реке через дворцовые дворы в глубоком унынии.
Внезапно я остановился, понимая, что заметил нечто величайшей важности, но не сумел тут же определить, что это было. Меня охватило предчувствие, что мне грозит величайшая опасность, и оно не покидало меня, сколько бы я ни пытался угадать, какая мимолетная мысль породила это чувство. Помнится, утро было превосходное, и я решил развеяться, прогулявшись от апартаментов мистера Беннета через Коттон-Гарден, затем через проход во Двор Святого Стефана, а оттуда выйти к Вестминстерской лестнице. Вот в этом-то узком проходе, с обеих сторон обрамленном тяжелыми дубовыми дверями, тревога впервые обуяла меня, но я отмахнулся от нее и зашагал дальше. Только когда я уже вышел на набережную и собирался сесть в лодку, меня осенило, и я поспешно вернулся и обратился к ближайшему стражнику.
– Поднимите тревогу, – сказал я, дав ему знать о моих полномочиях. – В здание проник наемный убийца.
Я назвал ему приметы итальянца, а затем вернулся к мистеру Беннету и ворвался к нему, на сей раз без всяких предварительных церемоний.
– Он здесь, – сказал я. – Он во дворце.
Мистер Беннет поглядел на меня недоверчиво.
– Вы видели его?
– Нет. Я его учуял.
– Прошу прощения?
– Учуял его запах. В проходе. Он душится определенными духами, в запахе которых ошибиться невозможно и которыми не станет пачкать себя ни один англичанин. Я почувствовал этот запах. Поверьте мне, сударь, он здесь.
Мистер Беннет крякнул.
– И что вы предприняли?
– Я известил стражников, и они начали поиски. Где король? И где лорд-канцлер?
– Король в часовне, а канцлера нет во дворце.
– Вы должны выставить дополнительную стражу.
Мистер Беннет кивнул и, немедленно вызвав служителей, принялся отдавать им распоряжения. Впервые, думается, я понял тогда, почему его величество так высоко ценит его, ибо он действовал спокойно, не проявляя тревоги, но меры принимал наирешительнейшие. Не прошло и нескольких минут, как стража окружила короля, молитва завершилась ранее срока – хотя и не настолько быстро, чтобы встревожить придворных, – и небольшие отряды солдат рассеялись по дворцу, обыскивая сотни его покоев, дворов и коридоров.
– Надеюсь, вы правы, сударь, – сказал мистер Беннет, когда мы глядели в окно, за которым солдаты остановили и подвергли допросу нескольких дворцовых служителей. – Не то отвечать вам придется не передо мной.
И тут я увидел человека, которого искал столько дней. Мистер Беннет занимал апартаменты в угловой части здания, и одна пара окон выходила на Темзу, а другая – в проулок, ведущий к Парламентской лестнице. И по этому самому проулку из Двора Старого Дворца мимо Палат Принца преспокойно двигалась знакомая мне фигура. Без тени сомнения я узнал его: Кола, как обычно, невозмутимый, пусть и одетый не столь броско, выглядел так, словно имел полное право здесь находиться.
– Вот он! – крикнул я, схватив за плечо мистера Беннета. Ему понадобилось много месяцев, чтобы простить мне этот поступок. – Вон он. Теперь скорее!
Не дожидаясь ответа, я выбежал из комнаты, сбежал по лестницам, на ходу приказывая стражам следовать за мной со всей возможной поспешностью. И, как Гораций Коклес, загородил собой проход к Парламентской лестнице, поджидающим лодкам и единственному пути Кола к свободе.
Я не имел представления, что мне делать дальше. Оружия при мне не было, я был совершенно один и без средств защитить себя от человека, который не раз засвидетельствовал свое мастерство убийцы. Но мое желание и мой долг подвигли меня стать у него на пути, ибо я вознамерился не дать ему ускользнуть от меня и от мщения, какого я не мог не искать.
Если бы Кола выхватил оружие и набросился на меня, тогда его спасение было бы упрочено, а моя гибель неизбежна. Моим оружием была одна только неожиданность, и я вполне сознавал, сколь оно ничтожно.
Однако оно сделало свое дело, ибо, увидев меня, Кола был столь изумлен, что не знал, как ему себя повести.
– Доктор Уоллис! – воскликнул он и даже выдавил улыбку, которая вполне могла бы сойти за изъявление радости. – Вот уж вас я никак не ожидал тут встретить.
– Мне это известно. Могу я осведомиться, зачем вы здесь?
– Я осматривал здешние достопримечательности, сударь, – ответил он, – прежде чем отправиться в путь домой, что я намерен сделать завтра.
– Я так не думаю, – сказал я с облегчением, ибо увидел, как через двор к нам приближаются солдаты. – Думаю, ваш путь уже завершился.
Он повернулся поглядеть, на что я смотрю, потом нахмурился с недоумением и тревогой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124