– Вчера весь день провисел на телефоне: и никому до нас дела нет. Мы тут как бельмо на глазу и, похоже, уже попали в черный список. А ведь нам надо позарез остаться в этом районе.
Уоррен буквально взорвался:
– А мы и останемся! – решительно произнес он. – Бен, а что, если нам найти хорошее местечко, здесь в Сохо? Какой-нибудь шикарный особнячок? Нанять посыльного?
– По мне и здесь неплохо, – ответил Брайен.
Уоррен уже не мог остановиться.
– Бен, а помнишь, ты хотел открыть отделение массовой терапии? Нечто вроде самоуправляемой общины? Может, откроем, а?
– Ты что, спятил? – удивился Брайен. – Для этого нужен загородный дом. Где мы раздобудем деньги?
– Раздобудем, – уверенно заявил Уоррен. – Давай, откапывай телефон.
Он уже принял решение и ни секунды не колебался. Ему надоело сражаться с косным общественным мнением, доказывать свою правоту. Надоело зависеть от капризов домовладельца. Выходит, чтобы преуспеть, ему надо превратиться в новоявленного Джеймса Бонда. Что ж, если так, он станет Джеймсом Бондом, но это будет стоить Хеллиеру бешеных денег.
Глава 3
1
Уоррена пригласили в кабинет Хеллиера в здании на Вардур-стрит – ему пришлось миновать целый взвод секретарш – все как на подбор, одна стройнее другой, – пока он, наконец, добрался до внутреннего святилища. Хеллиер, приветствуя его, сказал:
– Вот уж не ожидал вас, доктор. Я полагал, что мне придется охотиться за вами. Садитесь.
Уоррен решил взять быка за рога:
– Вы в прошлый раз сказали, что ваши финансовые возможности неограниченны. Я вас правильно понял?
– Я не беден, – Хеллиер улыбнулся. – Сколько вам нужно?
– Об этом – потом. Сначала о деле.
– Давайте. – Хеллиер продолжал улыбаться.
Уоррен положил на стол папку.
– Вы правы – я действительно кое-что знаю. Но предупреждаю: сведений у меня немного. Так – парочка имен, мест. Понимаете, – он криво усмехнулся, – я не обращался в полицию вовсе не по каким-то там этическим соображениям, а только потому, что в сущности не располагаю точной информацией.
– А знаете, Уоррен, мне приходилось принимать важные решения, опираясь исключительно на слухи. Я ведь говорил вам, что мне платят за интуицию.
Уоррен пожал плечами.
– Я много времени провожу в Сохо, в основном в Вест-энде, – там бывает большинство из моих пациентов. О многом мне приходится только догадываться.
– У вас большая практика, – сказал Хеллиер.
– В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, – начал Уоррен, – во Франции из цепи наркомафии выпало одно звено. Там перекрыли довольно мощную группу. Дело в том, что героин, поступающий в Англию, – лишь капля в море американского наркобизнеса. Эта группа переправляла огромные партии героина в Америку, и когда ее накрыли, наш ручеек обмелел. Тут, конечно, такое поднялось! Нелегальный приток наркотиков по существу прекратился.
– Погодите, – разволновался Хеллиер, – вы что, хотите сказать, что для того, чтобы перекрыть каналы наркомафии в Англии, необходимо сделать то же самое в Америке?
– Вот именно. Наркомафия имеет разветвленную сеть в разных странах. И если перекрыть каналы в одном месте, это не решение проблемы.
– Да, я так и думал, – согласился Хеллиер. – Наркобизнес имеет международный размах.
Он был спокоен, и Уоррен продолжал:
– Рассмотрим американский вариант. Рядовой наркоман в Нью-Йорке обычно покупает у подпольного торговца "одну шестнадцатую" – имеется в виду шестнадцатая часть унции. Он вынужден это делать, поскольку легально, как в Англии, наркотики достать нельзя. Цены, конечно, соответствующие, и каждая "шестнадцатая" обходится ему в 6 – 7 долларов. В среднем, нужно две порции в день.
Хеллиер напряженно размышлял. После паузы он сказал:
– В Америку, должно быть, идет чертова прорва героина.
– Да нет, – сказал Уоррен, – не такая уж прорва. По моим подсчетам, нелегальный импорт составляет примерно от двух до трех тонн в год. Видите ли, героин, который продают наркоманам, растворяют в каком-нибудь нейтральном веществе, обычно в лактозе, молочном сахаре. Если учесть при этом всякие накладки, то героина в растворе содержится от половины до одного процента. Ну, предположим, один процент.
Хеллиер взял листок бумаги и занялся подсчетами.
– Если в одной порции шестнадцать сотых чистого героина, а наркоман платит за нее, скажем, шесть с половиной долларов, – он вдруг замер, – черт! Это же больше десяти тысяч долларов за унцию!
– Да, прибыль колоссальная, – подтвердил Уоррен. – Это сумасшедший бизнес. Фунт героина, готового для инъекций, стоит примерно сто семьдесят тысяч долларов. Разумеется, чистая прибыль значительно меньше. Героин добывается из опийного мака а он, понятное дело, в Штатах не растет. Тут целая технологическая цепочка – от мака к сырому опиуму, от опиума – к морфию, от морфия – к героину.
– Какова же себестоимость этого производства? – спросил Хеллиер.
– Пустяки по сравнению с прибылью, – ответил Уоррен. – Но не в этом дело. В Америке, как я сказал, фунт героина стоит сто семьдесят тысяч долларов. Оптовая цена – пятьдесят тысяч, а за пределами Штатов – двадцать. А уж там, на Ближнем Востоке, фунт опиума-сырца можно купить за пятьдесят долларов.
– Я могу сделать два вывода, – задумчиво произнес Хеллиер, – первое – на каждом этапе можно извлечь огромные барыши, и второе – цена товара зависит от риска, связанного с его контрабандой.
– Точно, – сказал Уоррен. – До сегодняшнего дня процесс изготовления наркотиков состоял из нескольких этапов. Когда разбомбили французскую банду, образовалась брешь. Теперь система меняется. Боссы задумали взять все в свои руки – все – от выращивания мака, до порционной продажи в любой точке Штатов. Накладные и промежуточные расходы отпадают, и прибыль в пятьдесят тысяч долларов за фунт товара гарантирована. Это еще до ввоза в Штаты. Подобные операции, кстати, сопряжены с особым риском.
– Вертикальная интеграция, – произнес Хеллиер с важным видом. – Эти ребята действуют по законам большого бизнеса. Контролируют весь процесс – от производства до сбыта.
– Если они овладеют рынком в Америке, то увеличится приток героина и в Англию. Здесь доходы намного меньше, но они ими пренебрегать не будут, – Уоррен махнул рукой. – Впрочем, за достоверность этой информации не ручаюсь – за что купил, за то и продаю.
Хеллиер положил руки на стол.
– Теперь выкладывайте факты, – сказал он жестко.
– Я кое-что раскопал. У меня двое на примете, – произнес Уоррен. – Джордж Спиринг – фармацевт с подмоченной репутацией. В прошлом году он попался на наркотиках. Фармацевтическое общество, естественно, его осудило, и он чудом избежал тюрьмы.
– Его дисквалифицировали?
– Да. Сейчас он в Англии и я, насколько могу, стараюсь держать его в поле зрения, но скоро, я думаю, он уедет за границу.
– Почему? Когда?
Уоррен постучал пальцем по настольному календарю.
– Опийный мак еще не созрел, его будут собирать не раньше, чем через месяц. Морфий извлекается, как правило, из свежего опиума, так что, когда эта банда получит сырье, Спиринг приступит к работе.
– Я думаю, надо установить слежку за Спирингом.
Уоррен кивнул.
– Сейчас он, кажется, прохлаждается. Деньги у него есть, за услуги ему, видимо, неплохо платят. Я согласен с вами, – за ним нужно следить.
– Кто второй? – спросил Хеллиер.
– Жанетт Делорм. Я ничего о ней раньше не слышал. Судя по имени, она француженка, а ошивается на Ближнем Востоке. Больше я ничего не знаю о ней. Просто в связи со Спирингом всплыло как-то это имя, и все.
Хеллиер нацарапал имя на клочке бумаги.
– Так. Жанетт Делорм. – Он взглянул на Уоррена. – И где она?
– В Иране, – коротко ответил Уоррен.
Хеллиер был разочарован.
– Да, фактов не много.
– А я вас предупреждал, – сказал Уоррен раздраженно. – Что я, собственно, мог сообщить полиции?
– Но полиция может связаться с Интерполом. Ведь они могут что-то предпринять.
– Сразу видно, что вы киношник, – сказал Уоррен с иронией, – и витаете в облаках. Интерпол – всего лишь информационный центр, сами они никаких расследований не начнут. Ну, предположим, они все-таки сообщат иранской полиции. А там полиция, как и везде, коррумпирована. Говорят, правда, иранская лучше, чем большинство из них.
– Я вас понимаю. – Хеллиер немного помолчал. – Итак, наш шанс, по видимому, этот тип, Спиринг.
– Вас не пугает, что у нас столь скудная информация, вы все-таки хотите затеять это дело?
Хеллиер удивился:
– Разумеется!
Уоррен вынул из папки несколько листков.
– Может, вы передумаете. Взгляните. Вам предстоят большие расходы. Вы хотели, чтобы я набрал команду, и я уже задействовал несколько человек. Имейте это в виду. – Он через стол придвинул к Хеллиеру два листка бумаги. – Здесь краткое досье: что за люди, сколько они запрашивают, краткие биографические сведения.
Хеллиер бегло просмотрел листки и сказал, не раздумывая:
– Я согласен на эти условия. Я согласен и на выплату премии в пять тысяч фунтов каждому после успешного окончания операции. – Он взглянул на Уоррена. – Не будет успеха, не будет и премии. Справедливо?
– Справедливо. Но только в том случае, если наши представления об успехе совпадают.
– Я хочу уничтожить эту банду, – сказал Хеллиер жестко. – Стереть с лица земли.
– Будем стараться, – сухо заметил Уоррен. – Ознакомьтесь с прейскурантом моих услуг. – Он передал Хеллиеру еще один листок.
Хеллиер быстро пробежал его глазами и воскликнул:
– Хм! На кой черт вам недвижимость в Сохо? Это же стоит кучу денег!
Уоррен не стал отпираться и выложил все насчет "Центра терапии в Сохо". Хеллиер фыркнул:
– Да, встречаются же такие ханжи. Да я и сам, впрочем, был таким... Что ж. – Он встал и подошел к окну. – Вардур-стрит вас устроит?
– Конечно, предел мечтаний.
– У компании есть тут помещение, вон там, через улицу. Раньше оно использовалось под склад, но теперь пустует. Конечно, оно не ахти как благоустроено, но мне кажется, вы сможете там устроиться. – Он вернулся к столу. – Мы собирались его продавать, но теперь я сдам его вам за небольшую плату – чисто символическую, – а разницу буду выплачивать компании из своего кармана.
Уоррен коротко кивнул, но он не считал тему исчерпанной и придвинул к Хеллиеру еще один листок.
– А это мое вознаграждение по окончании нашего предприятия, в случае успеха.
Хеллиер взглянул на листок и буквально взорвался.
– Загородный дом из двадцати комнат! Это еще что такое, черт побери? – Он уставился на Уоррена. – Ваши услуги слишком дороги, доктор.
– Вы хотите крови – сказал Уоррен, – а за это надо платить. Мы объявляем войну банде, которая ни перед чем не остановится. Они будут насмерть стоять за свои миллионные доходы. Рано или поздно кровь прольется – их или наша. Вы хотите крови, – это дорого стоит.
– Так это вы хотите стать владельцем имения? – вызывающе спросил Хеллиер.
– Не я, а человек по имени Бен Брайен. Он хочет организовать своего рода коммуну для наркоманов на принципах самоуправления. Для того, чтобы вырвать их из заколдованного круга привычек и знакомых и попробовать наставить их на путь истинный. В Штатах подобные коммуны добились успеха.
– Понятно, – сказал Хеллиер. – Ну что ж, я согласен.
Он просматривал краткие биографии членов команды. Уоррен заметил:
– Никто из них не знает, для чего я их нанимаю. Не исключено, что в наши руки перепадет партия героина, скажем, сотни фунтов, – это колоссальные деньги. В этом случае я не смог бы положиться, скажем, на Энди Тоузьера. А уж Джонни Фоллету я бы точно не стал доверять.
Хеллиер теребил страничку и, подумав немного, сказал:
– По какому принципу вы их отбирали? Видит Бог, половина из них, по-моему, негодяи, а другая половина – ни рыба, ни мясо.
– А чего вы хотите? – спросил Уоррен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Уоррен буквально взорвался:
– А мы и останемся! – решительно произнес он. – Бен, а что, если нам найти хорошее местечко, здесь в Сохо? Какой-нибудь шикарный особнячок? Нанять посыльного?
– По мне и здесь неплохо, – ответил Брайен.
Уоррен уже не мог остановиться.
– Бен, а помнишь, ты хотел открыть отделение массовой терапии? Нечто вроде самоуправляемой общины? Может, откроем, а?
– Ты что, спятил? – удивился Брайен. – Для этого нужен загородный дом. Где мы раздобудем деньги?
– Раздобудем, – уверенно заявил Уоррен. – Давай, откапывай телефон.
Он уже принял решение и ни секунды не колебался. Ему надоело сражаться с косным общественным мнением, доказывать свою правоту. Надоело зависеть от капризов домовладельца. Выходит, чтобы преуспеть, ему надо превратиться в новоявленного Джеймса Бонда. Что ж, если так, он станет Джеймсом Бондом, но это будет стоить Хеллиеру бешеных денег.
Глава 3
1
Уоррена пригласили в кабинет Хеллиера в здании на Вардур-стрит – ему пришлось миновать целый взвод секретарш – все как на подбор, одна стройнее другой, – пока он, наконец, добрался до внутреннего святилища. Хеллиер, приветствуя его, сказал:
– Вот уж не ожидал вас, доктор. Я полагал, что мне придется охотиться за вами. Садитесь.
Уоррен решил взять быка за рога:
– Вы в прошлый раз сказали, что ваши финансовые возможности неограниченны. Я вас правильно понял?
– Я не беден, – Хеллиер улыбнулся. – Сколько вам нужно?
– Об этом – потом. Сначала о деле.
– Давайте. – Хеллиер продолжал улыбаться.
Уоррен положил на стол папку.
– Вы правы – я действительно кое-что знаю. Но предупреждаю: сведений у меня немного. Так – парочка имен, мест. Понимаете, – он криво усмехнулся, – я не обращался в полицию вовсе не по каким-то там этическим соображениям, а только потому, что в сущности не располагаю точной информацией.
– А знаете, Уоррен, мне приходилось принимать важные решения, опираясь исключительно на слухи. Я ведь говорил вам, что мне платят за интуицию.
Уоррен пожал плечами.
– Я много времени провожу в Сохо, в основном в Вест-энде, – там бывает большинство из моих пациентов. О многом мне приходится только догадываться.
– У вас большая практика, – сказал Хеллиер.
– В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, – начал Уоррен, – во Франции из цепи наркомафии выпало одно звено. Там перекрыли довольно мощную группу. Дело в том, что героин, поступающий в Англию, – лишь капля в море американского наркобизнеса. Эта группа переправляла огромные партии героина в Америку, и когда ее накрыли, наш ручеек обмелел. Тут, конечно, такое поднялось! Нелегальный приток наркотиков по существу прекратился.
– Погодите, – разволновался Хеллиер, – вы что, хотите сказать, что для того, чтобы перекрыть каналы наркомафии в Англии, необходимо сделать то же самое в Америке?
– Вот именно. Наркомафия имеет разветвленную сеть в разных странах. И если перекрыть каналы в одном месте, это не решение проблемы.
– Да, я так и думал, – согласился Хеллиер. – Наркобизнес имеет международный размах.
Он был спокоен, и Уоррен продолжал:
– Рассмотрим американский вариант. Рядовой наркоман в Нью-Йорке обычно покупает у подпольного торговца "одну шестнадцатую" – имеется в виду шестнадцатая часть унции. Он вынужден это делать, поскольку легально, как в Англии, наркотики достать нельзя. Цены, конечно, соответствующие, и каждая "шестнадцатая" обходится ему в 6 – 7 долларов. В среднем, нужно две порции в день.
Хеллиер напряженно размышлял. После паузы он сказал:
– В Америку, должно быть, идет чертова прорва героина.
– Да нет, – сказал Уоррен, – не такая уж прорва. По моим подсчетам, нелегальный импорт составляет примерно от двух до трех тонн в год. Видите ли, героин, который продают наркоманам, растворяют в каком-нибудь нейтральном веществе, обычно в лактозе, молочном сахаре. Если учесть при этом всякие накладки, то героина в растворе содержится от половины до одного процента. Ну, предположим, один процент.
Хеллиер взял листок бумаги и занялся подсчетами.
– Если в одной порции шестнадцать сотых чистого героина, а наркоман платит за нее, скажем, шесть с половиной долларов, – он вдруг замер, – черт! Это же больше десяти тысяч долларов за унцию!
– Да, прибыль колоссальная, – подтвердил Уоррен. – Это сумасшедший бизнес. Фунт героина, готового для инъекций, стоит примерно сто семьдесят тысяч долларов. Разумеется, чистая прибыль значительно меньше. Героин добывается из опийного мака а он, понятное дело, в Штатах не растет. Тут целая технологическая цепочка – от мака к сырому опиуму, от опиума – к морфию, от морфия – к героину.
– Какова же себестоимость этого производства? – спросил Хеллиер.
– Пустяки по сравнению с прибылью, – ответил Уоррен. – Но не в этом дело. В Америке, как я сказал, фунт героина стоит сто семьдесят тысяч долларов. Оптовая цена – пятьдесят тысяч, а за пределами Штатов – двадцать. А уж там, на Ближнем Востоке, фунт опиума-сырца можно купить за пятьдесят долларов.
– Я могу сделать два вывода, – задумчиво произнес Хеллиер, – первое – на каждом этапе можно извлечь огромные барыши, и второе – цена товара зависит от риска, связанного с его контрабандой.
– Точно, – сказал Уоррен. – До сегодняшнего дня процесс изготовления наркотиков состоял из нескольких этапов. Когда разбомбили французскую банду, образовалась брешь. Теперь система меняется. Боссы задумали взять все в свои руки – все – от выращивания мака, до порционной продажи в любой точке Штатов. Накладные и промежуточные расходы отпадают, и прибыль в пятьдесят тысяч долларов за фунт товара гарантирована. Это еще до ввоза в Штаты. Подобные операции, кстати, сопряжены с особым риском.
– Вертикальная интеграция, – произнес Хеллиер с важным видом. – Эти ребята действуют по законам большого бизнеса. Контролируют весь процесс – от производства до сбыта.
– Если они овладеют рынком в Америке, то увеличится приток героина и в Англию. Здесь доходы намного меньше, но они ими пренебрегать не будут, – Уоррен махнул рукой. – Впрочем, за достоверность этой информации не ручаюсь – за что купил, за то и продаю.
Хеллиер положил руки на стол.
– Теперь выкладывайте факты, – сказал он жестко.
– Я кое-что раскопал. У меня двое на примете, – произнес Уоррен. – Джордж Спиринг – фармацевт с подмоченной репутацией. В прошлом году он попался на наркотиках. Фармацевтическое общество, естественно, его осудило, и он чудом избежал тюрьмы.
– Его дисквалифицировали?
– Да. Сейчас он в Англии и я, насколько могу, стараюсь держать его в поле зрения, но скоро, я думаю, он уедет за границу.
– Почему? Когда?
Уоррен постучал пальцем по настольному календарю.
– Опийный мак еще не созрел, его будут собирать не раньше, чем через месяц. Морфий извлекается, как правило, из свежего опиума, так что, когда эта банда получит сырье, Спиринг приступит к работе.
– Я думаю, надо установить слежку за Спирингом.
Уоррен кивнул.
– Сейчас он, кажется, прохлаждается. Деньги у него есть, за услуги ему, видимо, неплохо платят. Я согласен с вами, – за ним нужно следить.
– Кто второй? – спросил Хеллиер.
– Жанетт Делорм. Я ничего о ней раньше не слышал. Судя по имени, она француженка, а ошивается на Ближнем Востоке. Больше я ничего не знаю о ней. Просто в связи со Спирингом всплыло как-то это имя, и все.
Хеллиер нацарапал имя на клочке бумаги.
– Так. Жанетт Делорм. – Он взглянул на Уоррена. – И где она?
– В Иране, – коротко ответил Уоррен.
Хеллиер был разочарован.
– Да, фактов не много.
– А я вас предупреждал, – сказал Уоррен раздраженно. – Что я, собственно, мог сообщить полиции?
– Но полиция может связаться с Интерполом. Ведь они могут что-то предпринять.
– Сразу видно, что вы киношник, – сказал Уоррен с иронией, – и витаете в облаках. Интерпол – всего лишь информационный центр, сами они никаких расследований не начнут. Ну, предположим, они все-таки сообщат иранской полиции. А там полиция, как и везде, коррумпирована. Говорят, правда, иранская лучше, чем большинство из них.
– Я вас понимаю. – Хеллиер немного помолчал. – Итак, наш шанс, по видимому, этот тип, Спиринг.
– Вас не пугает, что у нас столь скудная информация, вы все-таки хотите затеять это дело?
Хеллиер удивился:
– Разумеется!
Уоррен вынул из папки несколько листков.
– Может, вы передумаете. Взгляните. Вам предстоят большие расходы. Вы хотели, чтобы я набрал команду, и я уже задействовал несколько человек. Имейте это в виду. – Он через стол придвинул к Хеллиеру два листка бумаги. – Здесь краткое досье: что за люди, сколько они запрашивают, краткие биографические сведения.
Хеллиер бегло просмотрел листки и сказал, не раздумывая:
– Я согласен на эти условия. Я согласен и на выплату премии в пять тысяч фунтов каждому после успешного окончания операции. – Он взглянул на Уоррена. – Не будет успеха, не будет и премии. Справедливо?
– Справедливо. Но только в том случае, если наши представления об успехе совпадают.
– Я хочу уничтожить эту банду, – сказал Хеллиер жестко. – Стереть с лица земли.
– Будем стараться, – сухо заметил Уоррен. – Ознакомьтесь с прейскурантом моих услуг. – Он передал Хеллиеру еще один листок.
Хеллиер быстро пробежал его глазами и воскликнул:
– Хм! На кой черт вам недвижимость в Сохо? Это же стоит кучу денег!
Уоррен не стал отпираться и выложил все насчет "Центра терапии в Сохо". Хеллиер фыркнул:
– Да, встречаются же такие ханжи. Да я и сам, впрочем, был таким... Что ж. – Он встал и подошел к окну. – Вардур-стрит вас устроит?
– Конечно, предел мечтаний.
– У компании есть тут помещение, вон там, через улицу. Раньше оно использовалось под склад, но теперь пустует. Конечно, оно не ахти как благоустроено, но мне кажется, вы сможете там устроиться. – Он вернулся к столу. – Мы собирались его продавать, но теперь я сдам его вам за небольшую плату – чисто символическую, – а разницу буду выплачивать компании из своего кармана.
Уоррен коротко кивнул, но он не считал тему исчерпанной и придвинул к Хеллиеру еще один листок.
– А это мое вознаграждение по окончании нашего предприятия, в случае успеха.
Хеллиер взглянул на листок и буквально взорвался.
– Загородный дом из двадцати комнат! Это еще что такое, черт побери? – Он уставился на Уоррена. – Ваши услуги слишком дороги, доктор.
– Вы хотите крови – сказал Уоррен, – а за это надо платить. Мы объявляем войну банде, которая ни перед чем не остановится. Они будут насмерть стоять за свои миллионные доходы. Рано или поздно кровь прольется – их или наша. Вы хотите крови, – это дорого стоит.
– Так это вы хотите стать владельцем имения? – вызывающе спросил Хеллиер.
– Не я, а человек по имени Бен Брайен. Он хочет организовать своего рода коммуну для наркоманов на принципах самоуправления. Для того, чтобы вырвать их из заколдованного круга привычек и знакомых и попробовать наставить их на путь истинный. В Штатах подобные коммуны добились успеха.
– Понятно, – сказал Хеллиер. – Ну что ж, я согласен.
Он просматривал краткие биографии членов команды. Уоррен заметил:
– Никто из них не знает, для чего я их нанимаю. Не исключено, что в наши руки перепадет партия героина, скажем, сотни фунтов, – это колоссальные деньги. В этом случае я не смог бы положиться, скажем, на Энди Тоузьера. А уж Джонни Фоллету я бы точно не стал доверять.
Хеллиер теребил страничку и, подумав немного, сказал:
– По какому принципу вы их отбирали? Видит Бог, половина из них, по-моему, негодяи, а другая половина – ни рыба, ни мясо.
– А чего вы хотите? – спросил Уоррен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44