..
Мильфорд снова остановился и выпил еще глоток воды.
Я украдкой бросил быстрый взгляд на Морица: он с тревогой смотрел на
свидетеля.
- Продолжайте, - сказал судья.
- С мистером Бертоном мой хозяин встретился случайно: это произошло в
ту самую ночь, когда он уехал издома на извозчике. Заметив, что мистер
Бертон удивительно похож на него, хозяину пришло на мысль, что он, при
некоторой ловкости, сумеет спасти свою жизнь. Ухватившись за эту
возможность, он оставил извозчика и вступил в разговор с мистером
Бертоном...
Моя особа снова стала центром внимания! Это было не слишком приятно,
но что я мог поделать?
- Мой хозяин, - продолжал Мильфорд, - пригласил мистера Бертона
поужинать в ресторан "Милан", в отдельный кабинет. Я думаю, сэр, что
управляющий гостиницы может это подтвердить.
Судья кивнул головой.
- Да, да, это уже вчера подтвердилось!
- И вот, сэр, когда мой хозяин узнал, что за джентльмен мистер
Бертон, он предложил ему обменяться ролями! Мистер бертон должен был
переодеться в его платье, вернуться в Парк-Лэйн и выдавать себя за мистера
Норскотта в течение трех недель!
В зале поднялся шум.
Слышалось восхищение с одной стороны и скептические замечания с
другой.
- Это весьма интересно, - сухо заметил судья. - И обвиняемый,
повидимому, принял смелое предложение Норскотта! А знал ли он, какие
причины побуждают Норскотта бежать из Англии?
- Хозяин сказал мне, что мистер Бертон знал лишь одно, что его могут
убить! И он сделал несколько замечаний относительно тех людей, с которыми
ему придется встречаться. Затем они обменялись платьями и мистер Бертон
приехал в Парк-Лэйн.
- А что сделал мистер Норскотт?
- Он переночевал в Брос-Гайзе, сэр! Он намеревался уехать в
Австралию, но пароходы ходили только через четыре дня, так что он снял
комнату в "Бокс-Рентс", где и находился все время.
- Что же его заставило послать за вами?
- Тут было несколько причин! Прежде всего он хотел узнать, не
заметили ли мы разницы между ним и мистером Бертоном, и играл ли мистер
Бертон взятую на себя роль, так как этого хотелось бы хозяину! Затем он
дал мне подписать какую-то бумагу, которую я должен был свезти его
поверенному.
- Что это за бумага? - спросил судья. - Она при вас?
- Вот она, сэр!
- Хорошо, я оглашу этот документ, когда вы закончите свое показание!
- сказал судья. - Продолжайте! Что еще поручил вам сделать Норскотт?
- Он взял с меня слово, что я буду писать ему в Австралию и дам
знать, чем все это кончится. Он также просил дать ему кое-что из одежды и
взять билет на пароход. На это я ответил ему, что переночую где-нибудь
поблизости и займусь с утра его делами.
- Почему вы не переночевали в "Бокс-Рентсе"?
- Все было занято, сэр! Не оставалось ни одной свободной койки!
- Где же вы спали?
- В гостинице за углом, в номере, где я просил хозяина разбудить меня
пораньше утром. И вот, когда он явился ко мне в шесть утра, то прежде
всего сообщил, что ночью в "Бокс-Рентс" убили кого-то... Я поспешил туда,
охваченный ужасом: я почему-то был уверен, что убили моего хозяина!
Полиция уже была на месте преступления, а снаружи стояла огромная толпа...
- Вы вошли в дом?
- Нет, сэр! Прислушиваясь к разговору, я понял, что убили
действительно моего хозяина, мистера Норскотта.
- Но почему же вы не пошли и не рассказали всю эту историю
следователю?
Мильфорд сделал протестующий жест.
- Как же я мог пойти к полицейскому с подобным рассказом? Подумали
бы, что я сошел с ума! Кроме того, я до того ошалел, что не знал, как мне
поступить... Да и боялся я, что если узнают, что я приходил к хозяину
накануне вечером, то могут подумать, что я причастен к убийству.
- Что же вы сделали?
- Я возвратился в Смис-стрит, полагая, что с этим делом уже
покончено... Мне тяжело было при мысле, что может быть, из шайки
Санта-Лукки следили за мной, и я принес смерть хозяину! Я был уверен, что
мистера Норскотта убили именно те люди, про которых он говорил, и я решил
повидаться с мистером Бертоном. Но тут я вспомнил, что он собирался в
"Аштон"... Раздумывая о гибели хозяина, я решил, что на мне лежит
обязанность найти убийцу...
В голосе Мильфорда послышалось рыдание, но он спокойно вытер рукой
глаза.
Как мог Прадо, один из отъявленных негодяев Южной Америки, внушить к
себе такую привязанность - это оставалось для меня загадкой.
- У меня было всего только две приметы, - продолжал Мильфорд,
справившись со своим волнением. - Я знал, что убийца иностранец, и
догадывался, что он находится где-то поблизости. Мистер Норскотт был не из
тех людей, что дадут убить себя без сопротивления. Кроме того, я слышал,
как в толпе говорили о кровавых пятнах на лестнице... Однако, мне было
известно, что в том квартале много домов, куда впустят человека без всяких
расспросов, если он хорошо заплатит... И только счастливый случай, сэр,
ничто иное, как счастливый случай навел меня на правильный след! Целых три
дня я рыскал по всем окрестностям, но ничего не узнал нового, кроме того,
что уже знала полиция! Вчера вечером я купил газету у мальчишки-газетчика,
и мне сразу бросилось в глаза известие об оресте мистера Бертона... Я до
того был расстроен, что зашел в трактир выпить рюмку коньяка, и все думал
о происшедшем... В это время в трактир вошли двое, сели неподалеку от меня
и начали толковать... Когда я вслушался в их разговор, меня словно обухом
по голове хватило...
- О чем они говорили? - спросил судья.
- Один из них, сэр, говорил другому о каком-то квартиранте, который
лежит у него больной. Его ранили на улице, но он якобы не хочет поднимать
шума, раз тот платит... Я сразу понял, что речь идет об убийце моего
хозяина, я прикрылся газетой, а затем, когда они ушли, двинулся за ними
следом... Вскоре они расстались, и я пошел уже за тем, кто мне был нужен,
но он прошел всю улицу до Шадуэли и завернул в полуразрушенное здание,
похожее на развалины...
- И вы повернули обратно?
- Да, сэр! Я решил, что идти одному в этот дом не стоит: надо было
найти кого-нибудь, кто мог бы, в случае чего, быть свидетелем. Тут я
вспомнил, что в гостинице кто-то упоминал учителя Мэрилля и я решил
разыскать его...
- Ист-Энде все до одного, по-моему, знают учителя Мэрилля! - перебил
Мильфорда судья.
- Да, это верно! Даже в такой поздний час я сразу узнал, где он живет
и пришел к нему. Я сказал, что дело идет о спасении, о жизни и смерти, и
передал всю историю от начала до конца. Учитель задал мне только несколько
вопросов, из которых понял, что я говорю правду, и тот час же пошел со
мною. По пути он постучал в один дом, где уже спали, оттуда вскоре вышел
доктор Роббинс. Учитель рассказал ему в чем дело и он тотчас же оделся и
пошел с нами... Часы пробили половину второго, когда мы дошли до нужного
нам здания, и доктор долго стучался, пока не вышел человек, которого я
проследил. Он был еще пьян и слегка высунул голову, но доктор широко
распахнул дверь и убрал пьяного с дороги, схватив за плечо.
- Я врач, - сказал он, - и пришел навестить вашего квартиранта, а
если вы начнете скандалить, мы пошлем за полицией.
- Эти слова оказали желанное действие! Услышав слово "полиция",
пьяница съежился и заскулил, как побитая собака, уверяя, что он ничего
дурного не сделал, а о квартиранте ему ничего неизвестно...
- Вас никто не обвиняет, - сказал ему доктор, - проводите только нас
поживей к вашему квартиранту.
Он повел нас в темную комнату. У доктора оказался карманный фонарь, и
когда он зажег его, мы увидели человека, лежащего в углу на куче
лохмотьев. Он так жутко стонал, что страшно было слушать! Доктор
внимательно осмотрел его, вырвал листок из записной книжки, написал что-то
на нем и сказал мне, чтобы я сходил к нему на квартиру и принес все, что
там написано...
- И вы пошли? - спросил судья.
- Да, сэр! Когда я вернулся, доктор дал раненному какого-то лекарства
и он затих. Тогда доктор сделал перевязку, и я увидел, что незнакомец был
весь изрезан.
- Он был в сознании, когда вы пришли?
- Нет, сэр! Он бредил и нес какую-то чепуху на ломаном английском
языке... Перевязав все его раны, доктор сказал, что перед смертью, он
вероятно, придет в себя.
- В котором это было часу? - спросил судья.
- Около трех четвертей третьего, сэр, думается мне! Во всяком случае,
я помню, что светать начало несколько позднее.
- Где же был в это время хозяин дома?
- Спал в соседней комнате! Он был настолько пьян, сэр, что ни о чем
не собирался беспокоиться!
- Хорошо, продолжайте!
- Раненный вскоре застонал и открыл глаза. Доктор наклонился к нему,
дал какого-то лекарства, от которого взор больного стал сразу осмысленным,
и он пробормотал:
- Кто вы такой?
- Я врач, - был ответ, - а это здешний учитель, мистер Мэрилль. Ваши
дни сочтены, не нужно ли вам что-нибудь сообщить перед смертью?
- Раненный застонал и бессильно откинулся на свое ложе, но учитель
нагнулся над ним и взял его за руки.
- Прадо умер! - отчетливо произнес он. - А невинного человека
посадили за его убийство в тюрьму!
- О-о-о... - протяжным стоном вырвалось у раненного, и он вздохнул,
приподнявшись. - Нет, нет, это я убил его, слушайте, как все это было...
- И что же он вам сказал? - спросил судья.
- Он сообщил, что зовут его Да-Коста, и ему было поручено следить за
домом в Парк-Лэйне... Доктор записывал все, что говорил умирающий, сэр, и
таким образом мне стало известно, что он следовал за мной в тот вечер,
когда я поехал по вызову хозяина, когда же я ушел, он постучал к нему.
Мистер Норскотт, по всей вероятности, подумал, что это я вернулся, и
открыл ему дверь. Да-Коста бросился на него, пырнул ножом, но, как я уже
говорил, мой хозяин не из тех людей, что легко сдаются! Он тоже схватился
за нож и, в свою очередь, ударил Да-Косту в бок. Сколько времени длилась
их ожесточенная схватка, Да-Коста не мог сказать, но когда ему удалось,
наконец, убить хозяина, сам он был почти при смерти! Он выбрался из дома,
с трудом дополз до реки, где и встретил того человека, в доме которого мы
и нашли его. Тому он сказал, что его ранили в драке и что он ищет место,
где бы ему отлежаться. Субъект спросил, есть ли у него деньги: Да-Коста
показал ему фунт стерлингов, и он тогда взял его к себе... Вот и вся
история, сэр! Вы найдете ее записанной в книжке доктора, с подписью
Да-Коста в конце...
- Он еще жив? - спросил судья. - Или умер?
- Нет, сэр! Как только он поставил свою подпись, ему опять стало
хуже. Доктор вызвал к нему сиделку, которой сказал, что раненный при
смерти, после чего мы все трое поехали сюда на извозчике...
Наступило короткое молчание.
Судья записал что-то в книгу, потом поднял голову и сказал:
- Благодарю вас, Мильфорд за прекрасное показание! Ваше поведение во
время всех происшествий было исполнено благоразумия и большого мужества!
Я слушал с напряженным вниманием показания Мильфорда! Они были так
ясны и убедительны для каждого, что я мог надеятся на скорое освобождение.
Какого бы мнения не была полиция относительно моего поведения, считать
меня убийцей она уже не могла!
Но когда Мильфорд кончил, меня охватило лихорадочно-возбужденное
состояние, и мысли мои занялись другим, более важным для меня вопросом!
С того момента, когда Гордон шепнул мне, что в суде нет ни Марчии, ни
Билли, душу мою стало давить тяжелое беспокойство. И теперь, когда мой
интерес к словам Мильфорда ослабел, все мои прежние опасения относительно
Марчии охватили меня с удвоенной силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Мильфорд снова остановился и выпил еще глоток воды.
Я украдкой бросил быстрый взгляд на Морица: он с тревогой смотрел на
свидетеля.
- Продолжайте, - сказал судья.
- С мистером Бертоном мой хозяин встретился случайно: это произошло в
ту самую ночь, когда он уехал издома на извозчике. Заметив, что мистер
Бертон удивительно похож на него, хозяину пришло на мысль, что он, при
некоторой ловкости, сумеет спасти свою жизнь. Ухватившись за эту
возможность, он оставил извозчика и вступил в разговор с мистером
Бертоном...
Моя особа снова стала центром внимания! Это было не слишком приятно,
но что я мог поделать?
- Мой хозяин, - продолжал Мильфорд, - пригласил мистера Бертона
поужинать в ресторан "Милан", в отдельный кабинет. Я думаю, сэр, что
управляющий гостиницы может это подтвердить.
Судья кивнул головой.
- Да, да, это уже вчера подтвердилось!
- И вот, сэр, когда мой хозяин узнал, что за джентльмен мистер
Бертон, он предложил ему обменяться ролями! Мистер бертон должен был
переодеться в его платье, вернуться в Парк-Лэйн и выдавать себя за мистера
Норскотта в течение трех недель!
В зале поднялся шум.
Слышалось восхищение с одной стороны и скептические замечания с
другой.
- Это весьма интересно, - сухо заметил судья. - И обвиняемый,
повидимому, принял смелое предложение Норскотта! А знал ли он, какие
причины побуждают Норскотта бежать из Англии?
- Хозяин сказал мне, что мистер Бертон знал лишь одно, что его могут
убить! И он сделал несколько замечаний относительно тех людей, с которыми
ему придется встречаться. Затем они обменялись платьями и мистер Бертон
приехал в Парк-Лэйн.
- А что сделал мистер Норскотт?
- Он переночевал в Брос-Гайзе, сэр! Он намеревался уехать в
Австралию, но пароходы ходили только через четыре дня, так что он снял
комнату в "Бокс-Рентс", где и находился все время.
- Что же его заставило послать за вами?
- Тут было несколько причин! Прежде всего он хотел узнать, не
заметили ли мы разницы между ним и мистером Бертоном, и играл ли мистер
Бертон взятую на себя роль, так как этого хотелось бы хозяину! Затем он
дал мне подписать какую-то бумагу, которую я должен был свезти его
поверенному.
- Что это за бумага? - спросил судья. - Она при вас?
- Вот она, сэр!
- Хорошо, я оглашу этот документ, когда вы закончите свое показание!
- сказал судья. - Продолжайте! Что еще поручил вам сделать Норскотт?
- Он взял с меня слово, что я буду писать ему в Австралию и дам
знать, чем все это кончится. Он также просил дать ему кое-что из одежды и
взять билет на пароход. На это я ответил ему, что переночую где-нибудь
поблизости и займусь с утра его делами.
- Почему вы не переночевали в "Бокс-Рентсе"?
- Все было занято, сэр! Не оставалось ни одной свободной койки!
- Где же вы спали?
- В гостинице за углом, в номере, где я просил хозяина разбудить меня
пораньше утром. И вот, когда он явился ко мне в шесть утра, то прежде
всего сообщил, что ночью в "Бокс-Рентс" убили кого-то... Я поспешил туда,
охваченный ужасом: я почему-то был уверен, что убили моего хозяина!
Полиция уже была на месте преступления, а снаружи стояла огромная толпа...
- Вы вошли в дом?
- Нет, сэр! Прислушиваясь к разговору, я понял, что убили
действительно моего хозяина, мистера Норскотта.
- Но почему же вы не пошли и не рассказали всю эту историю
следователю?
Мильфорд сделал протестующий жест.
- Как же я мог пойти к полицейскому с подобным рассказом? Подумали
бы, что я сошел с ума! Кроме того, я до того ошалел, что не знал, как мне
поступить... Да и боялся я, что если узнают, что я приходил к хозяину
накануне вечером, то могут подумать, что я причастен к убийству.
- Что же вы сделали?
- Я возвратился в Смис-стрит, полагая, что с этим делом уже
покончено... Мне тяжело было при мысле, что может быть, из шайки
Санта-Лукки следили за мной, и я принес смерть хозяину! Я был уверен, что
мистера Норскотта убили именно те люди, про которых он говорил, и я решил
повидаться с мистером Бертоном. Но тут я вспомнил, что он собирался в
"Аштон"... Раздумывая о гибели хозяина, я решил, что на мне лежит
обязанность найти убийцу...
В голосе Мильфорда послышалось рыдание, но он спокойно вытер рукой
глаза.
Как мог Прадо, один из отъявленных негодяев Южной Америки, внушить к
себе такую привязанность - это оставалось для меня загадкой.
- У меня было всего только две приметы, - продолжал Мильфорд,
справившись со своим волнением. - Я знал, что убийца иностранец, и
догадывался, что он находится где-то поблизости. Мистер Норскотт был не из
тех людей, что дадут убить себя без сопротивления. Кроме того, я слышал,
как в толпе говорили о кровавых пятнах на лестнице... Однако, мне было
известно, что в том квартале много домов, куда впустят человека без всяких
расспросов, если он хорошо заплатит... И только счастливый случай, сэр,
ничто иное, как счастливый случай навел меня на правильный след! Целых три
дня я рыскал по всем окрестностям, но ничего не узнал нового, кроме того,
что уже знала полиция! Вчера вечером я купил газету у мальчишки-газетчика,
и мне сразу бросилось в глаза известие об оресте мистера Бертона... Я до
того был расстроен, что зашел в трактир выпить рюмку коньяка, и все думал
о происшедшем... В это время в трактир вошли двое, сели неподалеку от меня
и начали толковать... Когда я вслушался в их разговор, меня словно обухом
по голове хватило...
- О чем они говорили? - спросил судья.
- Один из них, сэр, говорил другому о каком-то квартиранте, который
лежит у него больной. Его ранили на улице, но он якобы не хочет поднимать
шума, раз тот платит... Я сразу понял, что речь идет об убийце моего
хозяина, я прикрылся газетой, а затем, когда они ушли, двинулся за ними
следом... Вскоре они расстались, и я пошел уже за тем, кто мне был нужен,
но он прошел всю улицу до Шадуэли и завернул в полуразрушенное здание,
похожее на развалины...
- И вы повернули обратно?
- Да, сэр! Я решил, что идти одному в этот дом не стоит: надо было
найти кого-нибудь, кто мог бы, в случае чего, быть свидетелем. Тут я
вспомнил, что в гостинице кто-то упоминал учителя Мэрилля и я решил
разыскать его...
- Ист-Энде все до одного, по-моему, знают учителя Мэрилля! - перебил
Мильфорда судья.
- Да, это верно! Даже в такой поздний час я сразу узнал, где он живет
и пришел к нему. Я сказал, что дело идет о спасении, о жизни и смерти, и
передал всю историю от начала до конца. Учитель задал мне только несколько
вопросов, из которых понял, что я говорю правду, и тот час же пошел со
мною. По пути он постучал в один дом, где уже спали, оттуда вскоре вышел
доктор Роббинс. Учитель рассказал ему в чем дело и он тотчас же оделся и
пошел с нами... Часы пробили половину второго, когда мы дошли до нужного
нам здания, и доктор долго стучался, пока не вышел человек, которого я
проследил. Он был еще пьян и слегка высунул голову, но доктор широко
распахнул дверь и убрал пьяного с дороги, схватив за плечо.
- Я врач, - сказал он, - и пришел навестить вашего квартиранта, а
если вы начнете скандалить, мы пошлем за полицией.
- Эти слова оказали желанное действие! Услышав слово "полиция",
пьяница съежился и заскулил, как побитая собака, уверяя, что он ничего
дурного не сделал, а о квартиранте ему ничего неизвестно...
- Вас никто не обвиняет, - сказал ему доктор, - проводите только нас
поживей к вашему квартиранту.
Он повел нас в темную комнату. У доктора оказался карманный фонарь, и
когда он зажег его, мы увидели человека, лежащего в углу на куче
лохмотьев. Он так жутко стонал, что страшно было слушать! Доктор
внимательно осмотрел его, вырвал листок из записной книжки, написал что-то
на нем и сказал мне, чтобы я сходил к нему на квартиру и принес все, что
там написано...
- И вы пошли? - спросил судья.
- Да, сэр! Когда я вернулся, доктор дал раненному какого-то лекарства
и он затих. Тогда доктор сделал перевязку, и я увидел, что незнакомец был
весь изрезан.
- Он был в сознании, когда вы пришли?
- Нет, сэр! Он бредил и нес какую-то чепуху на ломаном английском
языке... Перевязав все его раны, доктор сказал, что перед смертью, он
вероятно, придет в себя.
- В котором это было часу? - спросил судья.
- Около трех четвертей третьего, сэр, думается мне! Во всяком случае,
я помню, что светать начало несколько позднее.
- Где же был в это время хозяин дома?
- Спал в соседней комнате! Он был настолько пьян, сэр, что ни о чем
не собирался беспокоиться!
- Хорошо, продолжайте!
- Раненный вскоре застонал и открыл глаза. Доктор наклонился к нему,
дал какого-то лекарства, от которого взор больного стал сразу осмысленным,
и он пробормотал:
- Кто вы такой?
- Я врач, - был ответ, - а это здешний учитель, мистер Мэрилль. Ваши
дни сочтены, не нужно ли вам что-нибудь сообщить перед смертью?
- Раненный застонал и бессильно откинулся на свое ложе, но учитель
нагнулся над ним и взял его за руки.
- Прадо умер! - отчетливо произнес он. - А невинного человека
посадили за его убийство в тюрьму!
- О-о-о... - протяжным стоном вырвалось у раненного, и он вздохнул,
приподнявшись. - Нет, нет, это я убил его, слушайте, как все это было...
- И что же он вам сказал? - спросил судья.
- Он сообщил, что зовут его Да-Коста, и ему было поручено следить за
домом в Парк-Лэйне... Доктор записывал все, что говорил умирающий, сэр, и
таким образом мне стало известно, что он следовал за мной в тот вечер,
когда я поехал по вызову хозяина, когда же я ушел, он постучал к нему.
Мистер Норскотт, по всей вероятности, подумал, что это я вернулся, и
открыл ему дверь. Да-Коста бросился на него, пырнул ножом, но, как я уже
говорил, мой хозяин не из тех людей, что легко сдаются! Он тоже схватился
за нож и, в свою очередь, ударил Да-Косту в бок. Сколько времени длилась
их ожесточенная схватка, Да-Коста не мог сказать, но когда ему удалось,
наконец, убить хозяина, сам он был почти при смерти! Он выбрался из дома,
с трудом дополз до реки, где и встретил того человека, в доме которого мы
и нашли его. Тому он сказал, что его ранили в драке и что он ищет место,
где бы ему отлежаться. Субъект спросил, есть ли у него деньги: Да-Коста
показал ему фунт стерлингов, и он тогда взял его к себе... Вот и вся
история, сэр! Вы найдете ее записанной в книжке доктора, с подписью
Да-Коста в конце...
- Он еще жив? - спросил судья. - Или умер?
- Нет, сэр! Как только он поставил свою подпись, ему опять стало
хуже. Доктор вызвал к нему сиделку, которой сказал, что раненный при
смерти, после чего мы все трое поехали сюда на извозчике...
Наступило короткое молчание.
Судья записал что-то в книгу, потом поднял голову и сказал:
- Благодарю вас, Мильфорд за прекрасное показание! Ваше поведение во
время всех происшествий было исполнено благоразумия и большого мужества!
Я слушал с напряженным вниманием показания Мильфорда! Они были так
ясны и убедительны для каждого, что я мог надеятся на скорое освобождение.
Какого бы мнения не была полиция относительно моего поведения, считать
меня убийцей она уже не могла!
Но когда Мильфорд кончил, меня охватило лихорадочно-возбужденное
состояние, и мысли мои занялись другим, более важным для меня вопросом!
С того момента, когда Гордон шепнул мне, что в суде нет ни Марчии, ни
Билли, душу мою стало давить тяжелое беспокойство. И теперь, когда мой
интерес к словам Мильфорда ослабел, все мои прежние опасения относительно
Марчии охватили меня с удвоенной силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23