Монро посмотрел на меня взглядом, подобным удару.
Я пересказал им все то, что говорил Джону двумя днями раньше. О том, что рассказ Драгонетта о нападении на неизвестного мужчину и на Мангелотти показался мне плохой импровизацией.
– Больше того, думаю, все его признание было смесью правды и вымысла. Он ведь начал говорить об убийстве жены Джона только после того, как услышал по рации о ее смерти.
– Может, вы скажете нам, – сказал Монро, – где слышали эту сказку о Драгонетте и рации.
– Так вот в чем состоит цель вашего визита!
Несколько секунд оба детектива молчали, затем Монро улыбнулся и произнес:
– Мистер Андерхилл, откуда у вас основания для подобных заявлений? Ведь вас не было в машине с Уолтером Драгонеттом.
Джон вопросительно посмотрел на меня. Он все помнил.
– Один из офицеров, ехавших в машине с Драгонеттом рассказал мне, что случилось.
– Это невозможно, – твердо заявил Монро.
– Не могли бы вы сказать мне, кто именно был в машине с Уолтером Драгонеттом, когда по рации пришло сообщение, – попросил Уилер.
– На переднем сиденье находились Пол Фонтейн и полицейский в форме по имени Сонни. Драгонетт в наручниках сидел сзади.
Сонни слышал, как диспетчер передает, что миссис Рэнсом была убита в больнице. Драгонетт тоже это слышал. И сказал, что, если бы полицейские работали быстрее, они могли бы спасти миссис Рэнсом. Потом детектив Фонтейн спросил, признается ли он в убийстве Эйприл Рэнсом, и Уолтер сказал, что признается. В тот момент он готов был признаваться во всем подряд.
Монро наклонился вперед.
– Что вы пытаетесь доказать?
– Я хочу видеть, как арестуют настоящего преступника.
Он вздохнул.
– Откуда вы вообще знаете Сонни Беренджера?
– Мы встречались с ним в больнице и потом, после допроса.
– Кажется, кроме него и вас, никто не слышал этих заявлений.
– Их слышал еще один человек, – я посмотрел на Джона. А детективы – на меня. Я ждал. Так все мы просидели довольно долго.
– Я тоже слышал это, – произнес наконец Джон.
– Так вот как, – сказали почти одновременно Уилер и Монро.
Затем Монро встал.
– Мистер Рэнсом, мы хотели бы, чтобы вы проехали с нами в здание на Армори-плейс, чтобы восстановить события того утра, когда умерла ваша жена.
– Все знают, где я был в четверг утром, – Джон выглядел смущенным и встревоженным.
– Теперь мы хотим выяснить это в деталях, – сказал Монро. – Это нормальная практика ведения дела, мистер Рэнсом. Вы вернетесь домой через час-два.
– Мне потребуется адвокат.
– Можете пригласить, если вы настаиваете на его присутствии.
– Фонтейн изменил свое мнение, – предположил я. – Он прослушал пленку, и признание перестало казаться ему таким уж убедительным.
Детективы не посчитали нужным как-то отреагировать на мои слова.
– Мы будем очень благодарны вам за содействие, мистер Рэнсом, – сказал Монро.
Рэнсом повернулся ко мне.
– Как ты думаешь, я должен позвонить адвокату?
– Я бы позвонил.
– Но ведь мне не о чем беспокоиться. – Он повернулся к Уилеру и Монро. – Тогда поехали.
Все трое встали, я последовал их примеру.
– О, Господи, – воскликнул Джон. – Мы ведь должны были повидаться с Аланом.
Детективы переглянулись.
– Может быть, ты сходишь туда? – попросил Джон. – Объяснишь все и скажешь, что я приду, как только освобожусь?
– Что значит – объяснишь ему все?
– Ну, об Эйприл.
Монро улыбнулся.
– А тебе не кажется, что ты должен сделать это сам?
– Я бы сделал, если бы мог. Скажи, что я поговорю с ним, как только сумею. Так будет лучше.
– Сомневаюсь в этом, – честно сказал я.
Джон вздохнул.
– Тогда хоть позвони ему и скажи, что меня увезли на допрос и что я зайду к нему сегодня днем.
Я кивнул, и Джон с детективам" вышли из дома. Под дверью разгуливали в ожидании добычи Джеффри Боу и его фотограф. Как только открылась дверь, тут же застрекотала камера.
Монро и Уилер помогли Рэнсому сесть в машину, не забыв прикрыть его лицо. Боу оглянулся на дом и выкрикнул мое имя. Он даже побежал ко мне, но я захлопнул дверь у него перед носом.
Звонок звонил, звонил и звонил.
– Убирайся! – сказал я.
– Рэнсома арестовали?
Я ничего не сказал. Неугомонный Джеффри прижался лицом к окну сбоку от двери.
Алан Брукнер снял трубку после второго или третьего звонка.
– Кто это? – спросил он.
Я назвался и напомнил ему, как мы выпивали у него на кухне.
– Теперь я вспомнил. Вы – хороший человек. Придете сегодня?
– Я собирался составить Джону компанию, но случилась одна вещь, и теперь Джон не может прийти.
– Что это значит? – он громко закашлялся. – А как же «кровавая Мэри»? – снова кашель. – Да черт с ней, с «кровавой Мэри». Где Джон?
– Полицейские захотели поговорить с ним...
– Скажите, что с моей дочерью, молодой человек. Мне достаточно долго морочили голову.
В дверь забарабанили кулаком. В окне по-прежнему торчала физиономия Джеффри Боу.
– Я сейчас выхожу к вам, – сказал я Брукнеру.
– Входная дверь не закрыта.
Я прошел через арку в кухню. Зазвонили одновременно дверной звонок и телефон.
Выйдя через заднюю дверь, я оказался на выгоревшей лужайке Рэнсома. Живая изгородь напоминала рождественские деревья. За ней виднелись крыши соседних домов. Найдя дырку в изгороди, я протиснулся сквозь нее и оказался в темноте под ветвями гигантской секвойи. В нос мне ударил приятный запах хвои и прелых листьев. Потом я вышел на пустынный, залитый солнечным светом двор.
И чуть не рассмеялся вслух от сознания того, что могу уйти хоть ненадолго от этого всего. Так я и сделал.
5
Радостное чувство освобождения исчезло, когда я прошел мимо каменных плит, огораживающих заросший газон Алана Брукнера. Повернув ручку, я зашел в дом. Запах гниющего мусора висел в воздухе, подобно аромату тяжелых духов, к нему примешивался другой запах, еще более резкий.
– Алан, – произнес я. – Это Тим Андерхилл.
Перешагнув через разбросанную на ковре почту, я прошел в гостиную, или библиотеку, или чем там служила эта комната, пока ее не загадили до неузнаваемости. Письма, которые Джон бросил накануне на диван, по-прежнему лежали там, едва различимые в полутьме. Свет был погашен, тяжелые занавеси задернуты. Запах мусора и тот, другой запах становились все сильнее.
– Алан?
Я поискал рукой выключатель, но под ладонью была лишь гладкая поверхность стены, которая была в некоторых местах липкой. Что-то маленькое и черное, пролетев через всю комнату, скрылось за занавеской. На полу прибавилось еще несколько тарелок с недоеденной пищей.
– Алан!
Послышалось низкое рычание, напоминавшее стон. Я подумал, что, возможно, Алана хватил удар и он умирает где-то поблизости. В голову тут же пришла весьма эгоистичная мысль о том, что теперь мне не придется сообщать старику о гибели единственной дочери. Я вернулся в коридор.
На столе в столовой лежали пыльные бумаги. Он немого напоминал мой рабочий стол в доме Джона. Перед оставленной работой стоял отодвинутый стул.
– Алан?
Снова послышался стон – из дальнего конца коридора.
Запах экскрементов в кухне поразил меня, подобно взрыву. На кухонном столе лежали несколько коробок из-под пиццы. Через закрытые ставни проникали лишь тоненькие лучики света. Из раковины торчали тарелки и стаканы. Перед плитой было расстелено несколько банных и кухонных полотенец, на которых лежала непонятная масса, облепленная мухами.
Застонав, я поднес руку ко лбу. Захотелось тут же убежать из этого дома. От зловонного запаха меня затошнило и закружилась голова. Я снова услышал стон, напоминавший рычание, и увидел, что за мной наблюдает другое существо, не принадлежащее к одному со мной классу или виду.
Существо лежало, скорчившись, под кухонным столом, излучая боль и ярость. Посреди черной бесформенной массы горели два белых глаза. Я стоял перед Минотавром и вдыхал запах его испражнений.
– Ты попал в беду, – сказал он мне. – Я стар, но со мной не так легко справиться.
– Я знаю это, – кивнул я.
– Ложь просто сводит меня с ума, – он пошевелился под столом, и черная ткань упала с его головы. Полные ярости глаза остановились на моем лице. – Ты расскажешь мне правду. Сейчас.
– Да, – согласился я.
– Моя дочь мертва, не так ли?
– Да.
Спина его резко выпрямилась, словно по телу прошел разряд электрического тока.
– Автокатастрофа? Что-то вроде этого?
– Ее убили, – произнес я.
Старик откинул назад голову, и покрывало упало ему на плечи. Лицо его исказила гримаса боли, словно в бок ему воткнули нож. Все тем же хриплым шепотом он спросил:
– Когда это случилось? Кто это сделал?
– Алан, может быть, вы вылезете из-под стола?
Он кинул на меня еще один взгляд, полный ярости. Я встал на колени. Жужжание мух показалось вдруг неожиданно громким.
– Около недели назад горничная нашла ее, избитую, с ножевыми ранами в номере отеля «Сент Элвин».
Алан издал чудовищный стон.
– Никто не знает, кто это сделал, – продолжал я. – Эйприл отвезли в больницу Шейди-Маунт, и до среды она находилась в коме. А потом начала проявлять признаки улучшения. Но в четверг утром кто-то пробрался в палату и убил ее.
– Она так и не вышла из комы?
– Нет.
Он снова открыл глаза Минотавра.
– Кого-нибудь арестовали?
– Один человек сделал фальшивое признание. Вылезайте из-под стола, Алан.
На белой щетине, покрывавшей его щеки, заблестели слезы. Он яростно замотал головой.
– А Джон думал, что я слишком слаб, чтобы услышать эту весть. Но я вовсе не слаб сейчас.
– Я вижу. Но почему вы сидите под столом, Алан?
– Я растерялся. Я немного заблудился. – Он снова посмотрел на меня в упор. – Должен был прийти Джон. И я был намерен вытащить наконец правду из своего чертова зятя. – Он покачал головой, и глаза его снова стали глазами Минотавра. – И где же он?
Даже в столь плачевном состоянии Алан Брукнер обладал достоинством, которое я уже заметил в нем раньше. Шок от свалившегося на него горя тут же вывел старика из его деменции. Мне стало до боли жалко несчастного старика.
– Когда мы собирались к вам, пришли двое полицейских. Они попросили Джона поехать с ними в полицию на допрос.
– Но они не арестовали его.
– Нет.
Он снова набросил черное покрывало на плечи и сжал его пальцами у шеи. Я разглядел, что это не покрывало, а скатерть. Я подошел поближе. Глаза щипало, словно в них только что попало мыло.
– Я знал, что она мертва.
Старик снова скрючился, и на несколько секунд в лице его снова проступили черты умной обезьянки, подмеченные мною в мой первый визит. Алан медленно качал головой.
Я подумал, что он вот-вот снова исчезнет под скатертью.
– Может быть, вы все-таки вылезете из-под стола, Алан?
– А может быть, вы перестанете наконец разговаривать со мной покровительственно?
Он снова сверкнул глазами в мою сторону, но теперь это не были больше глаза Минотавра.
– Что ж, хорошо. Я вылезу из-под стола, – двинувшись вперед, он запутался ногами в скатерти и, пытаясь выбраться, крепче стянул ее у себя на груди. Теперь в глазах его была паника.
Я подвинулся поближе и протянул руку под стол. Брукнер продолжал сражаться со скатертью.
– Чертова дрянь, – бормотал он. – Думал, что так будет безопаснее... испугался.
Я нашел угол скатерти и потянул за него. Брукнер дернул плечом, и из-под скатерти появилась его правая рука, в которой был зажат револьвер. Он высвободил вторую руку, и скатерть спустилась до талии.
– На, бери его, – сказал старик.
Я забрал револьвер и положил его на стол. Мы вместе распутали его ноги, и Алан на коленях выполз из-под стола. Опершись на мою руку, он встал на одно колено, выставив вперед ногу в голубом носке. Я поднял его и увидел, что на второй ноге носок был черного цвета.
– Вот и я, – он сделал несколько шагов вперед и позволил мне взять его под локоть. Мы побрели через кухню к ближайшему стулу. – Затекли старые кости, – пожаловался Алан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112