Мы поднялись на второй этаж и прошли по подковообразной галерее, опоясывающей вестибюль. Вдоль галереи тянулся ряд дубовых дверей, Беллароза остановился возле одной из них.
— Нам сюда.
— Что здесь?
— Библиотека.
— Мы что, будем читать?
— Нет, просто покурим сигары. — Он подтолкнул меня внутрь помещения.
Я шагнул в полумрак библиотеки. Лучше бы я этого не делал.
Глава 16
Фрэнк Беллароза указал на черное кожаное кресло.
— Садись.
Я сел, снял наконец свои очки и положил их в нагрудный карман пиджака. Беллароза расположился в кресле напротив меня. Я не думал, что он носит при себе оружие, да ему, вроде, и некуда было его спрятать. Но, когда он сел, я заметил у него под мышкой какое-то утолщение. Он понял, что я проявляю интерес к этой особенности его фигуры, и пояснил:
— У меня есть лицензия.
— У меня тоже.
— На ношение?
— Нет, на вождение. Но я ничего не вожу в моем доме.
Он улыбнулся.
В штате Нью-Йорк очень трудно получить лицензию на ношение оружия, и меня заинтересовало, как Фрэнку Белларозе удалось это сделать.
— Лицензия получена в Нью-Йорке? — спросил я.
— Да. У меня есть небольшое охотничье угодье на севере штата. Они даже не задавали мне много вопросов, когда выдавали лицензию. Я могу носить оружие где угодно, за исключением самого города Нью-Йорка. Для города нужно специальное разрешение, мне его не дали. Но мне оружие необходимо именно там. Какая-то шантрапа носит оружие, а мне нельзя! У них ведь нет лицензии, верно? Поэтому я хожу по Нью-Йорку без защиты, и любой негодяй с пистолетом может пристрелить Фрэнка Белларозу.
«Какая несправедливость!» — подумал я. А вслух сказал:
— А как же твои телохранители?
— Это да. Но иметь свою «пушку» тоже необходимо. Иногда эти телохранители разбегаются и оставляют тебя одного. Иногда у них накануне вечером появляется новый хозяин, а ты об этом еще не знаешь. Capisce?
— Да. Я просто не представлял, насколько опасна твоя профессия.
— Да ты и не можешь представить.
— Согласен.
Между нами на низком столике лежала коробка настоящих гаванских сигар. Беллароза открыл коробку и протянул ее мне.
— Я не курю.
— Ну-ну, угощайся.
Я взял сигару. По правде говоря, все адвокаты моего класса умеют курить сигары, это входит в некоторые из общепринятых ритуалов. Я вынул сигару из металлического футляра и отломил кончик серебряными щипцами, которые мне протянул Беллароза. Он помог мне прикурить при помощи золотой настольной зажигалки, затем прикурил сам. Мы выпустили по нескольку колец ароматного дыма.
— Контрабанда? — спросил я.
— Возможно. Если нам что-то надо, мы готовы торговать хоть с дьяволом. Но в сигарах у нас нет нужды, поэтому пусть Кубой занимаются другие. Черт с ней. Верно? Дерьмо собачье эта Куба.
С разговорами на международные темы было покончено. Теперь настал черед местных новостей.
— Так это твой кабинет?
— Да. Когда я впервые его увидел, здесь все было покрашено в белый и розовый цвета. Даже пол. Та дама, которая присматривала за этим домом, очень любила, чтобы все было покрашено. Она говорила, что такой стиль очень нравился тем, кто устраивал здесь шоу.
— В этом доме проводились конкурсы дизайнеров, — сообщил я.
— Все комнаты выглядели так, словно здесь жил сумасшедший художник.
Я огляделся кругом. Да, это была именно та библиотека, о которой однажды мне рассказывала Сюзанна, — ее перевезли сюда из одного английского особняка в 20-х годах. Шкафы из темного дуба были доверху заполнены книгами, но, видимо, уже из более позднего собрания. У одной из стен виднелся камин, у другой — двойная застекленная дверь вела на балкон, именно свет из этой двери я видел, когда совершал верховую прогулку в апреле. В центре большой комнаты стоял дубовый стол с крышкой, покрытой зеленым сукном. В нише одной из стен было устроено что-то вроде места для секретера, там стояли компьютер, телекс, факс и копировальная машина. Мафия шла в ногу с научно-техническим прогрессом.
— Удаление краски со стен и пола обошлось мне в пять тысяч. Еще пять пришлось потратить на книги. Книги сейчас идут по десять баксов за фут.
— Прости, не понял.
— Здесь пятьсот футов книжных полок. Книги стоят по десять долларов за фут. В итоге мы имеем пять тысяч. — Он помолчал. — Но здесь есть и несколько моих книг.
Я понял, что в этом доме разговоры о деньгах в порядке вещей. Поэтому заметил:
— В результате ты сэкономил несколько баксов.
— Да. Я привез сюда книги, которые читал в колледже.
— Макиавелли.
— Да. И еще Данте. Святой Августин. Ты читал его?
— Да. А святого Иеронима ты читал?
— Конечно. Его избранное. Я же говорил тебе, эти братья-христиане привили мне вкус к этим авторам. — Он легко поднялся со своего кресла, подошел к шкафу, нашел нужную книгу. — Вот он, святой Иероним. Мне очень нравится. Послушай. — Он процитировал: — «Моя страна стонет под натиском варварства, ее жители молятся только о том, чтобы набить свое брюхо, они живут лишь сегодняшним днем». — Он захлопнул книгу. — Так что же изменилось? Ничего. Верно? Люди не меняются. Если бы этот человек не был священником, он бы сказал: «Молятся только о том, чтобы набить свое брюхо и удовлетворить свою похоть». Мужчины бегут туда, где есть жратва и бабы. Голова им ни к чему, они думают низом живота. А думать надо головой. И задумываться о последствиях, прежде чем засунешь свой член туда, куда не следует:
— Легко сказать.
Беллароза засмеялся.
— Да уж. — Он оглядел книжные шкафы. — Иногда я сижу здесь вечером и читаю свои книги. Порой мне даже кажется, что мне следовало стать священником. Вот только... знаешь... похоть проклятая. — Он добавил: — Эти бабы, они меня с ума сводят.
Я кивнул в знак солидарности.
— Так ты, значит, не настоящий епископ?
Он снова рассмеялся и положил книгу на место.
— Нет. Мой дядя называл меня епископом, так как у меня голова была полностью забита тем, чему меня учили в Ла Сале. Он обычно так представлял меня своим друзьям: «Это мой племянник, епископ». И потом заставлял процитировать что-нибудь по-латыни.
— Ты знаешь латынь?
— Нет. Только то, что мы когда-то зазубрили наизусть. — Он подошел к сервировочному столику, взял с него бутылку и две рюмки, потом снова сел и разлил жидкость по рюмкам.
— Это граппа. Пробовал когда-нибудь?
— Нет.
— Похоже на бренди, но покрепче. — Он поднял свою рюмку.
Я поднял свою, мы чокнулись, и я опрокинул жидкость в рот. Мне следовало прислушаться к предупреждениям Белларозы. Я могу пить все, что угодно, но это было нечто особенное. Я почувствовал, как мне обожгло глотку, потом скрутило желудок, и я едва не опорожнил его на столик с сигарами. Сквозь туман в глазах я заметил, как Беллароза следит за мной поверх своей рюмки. Я закашлялся.
— Mamma mia...
— Вот-вот. Это нужно пить медленно. — Он уже прикончил свою рюмку и налил себе еще. Затем протянул бутылку мне.
— Нет, спасибо. — Я попытался отдышаться, но в комнате было полно дыма от сигар. Я положил сигару и вышел на балкон.
Беллароза последовал за мной, прихватив сигару и свою рюмку.
— Прекрасный вид, верно? — заметил он.
Я кивнул в знак согласия. Свежий воздух пошел мне на пользу. Живот отпустило.
Беллароза указал своей сигарой вдаль.
— Что там такое? Сейчас плохо видно. Мне это напоминает поле для игры в гольф.
— Так оно и есть, это поле для гольфа клуба «Крик».
— Какого клуба?
— "Крик". Это местный клуб.
— Да? Они играют в гольф?
— Конечно. На поле для гольфа.
— Ты тоже играешь?
— Немного.
— Я плохо представляю себе эту игру. Это интересно?
— Наверное, когда-то было интересно, — ответил я и добавил: — В этом клубе также увлекаются стрельбой. Ты умеешь стрелять?
Он засмеялся.
Я посчитал, что пора предстать перед Фрэнком в образе настоящего мужчины.
— Я неплохо стреляю из ружья.
— Да? Я стрелял из ружья всего один раз.
— По тарелочкам или по птицам?
Он помолчал.
— По птицам. Это были утки. Ружье — это не мое оружие.
— Как насчет винтовки? — поинтересовался я.
— Это уже лучше. В Нью-Йорке я был членом «винтовочного» клуба. «Итальянский винтовочный клуб». Ты, наверное, о нем слышал?
Я в самом деле слышал. Это любопытное заведение в Маленькой Италии, большинство членов которого никогда не держали в руках охотничьей винтовки. Зато они считают, что винтовочный тир в подвале прекрасно подходит для стрельбы из пистолета.
— Какая у тебя была винтовка? — поинтересовался я.
— Не помню.
Я попытался вспомнить, с помощью какого оружия убили колумбийского наркобарона. Вероятно, из пистолета. Да, точно, пять пуль в голову с близкого расстояния.
— Как, теперь полегче? — спросил он меня.
— Да.
— Хорошо. — Беллароза продолжал потягивать из рюмки свою граппу, курить свою контрабандную сигару и обозревать свое поместье. Он снова показал куда-то вдаль сигарой. — Вон в том направлении я обнаружил фонтан со статуей Нептуна. Как раз там бедную Анну до смерти перепугал этот псих. Ты видел это место?
— Да, я все здесь объездил верхом.
— Ах да, я и забыл. Так вот, я отремонтировал весь этот уголок парка. Бассейн, фонтан, статую. Я также поставил там статую Богоматери и попросил знакомого священника освятить это место.
— Как, священник освятил статую Нептуна?
— Конечно. А что тут такого? Кстати, там еще есть эти римские руины. Сломанные колонны и все такое. Мой архитектор сказал, что это место так и строили — в виде руин. Это правда?
— Да.
— Зачем?
— Тогда была мода на руины.
— С чего это?
Я пожал плечами.
— Возможно, это было напоминанием людям о том, что ничто не вечно.
— То есть: Sic transit gloria mundi.
Я взглянул на него.
— Да. Именно так.
Он задумчиво кивнул и принялся жевать свою сигару.
Я обозревал окрестности «Альгамбры». В ясном небе висела половинка луны, с моря дул свежий ветерок, несший с собой дыхание моря и аромат майских цветов. Что за ночь!
Беллароза, казалось, тоже был заворожен этой красотой.
— А им все Бруклин подавай. К черту Бруклин! Когда мне надо развеяться, я еду в Италию. У меня есть там одно местечко, недалеко от Сорренто.
— Я бывал в Сорренто. Где там у тебя дом?
— Не скажу. Понял, что я имею в виду? Это то место, куда я когда-нибудь удалюсь на покой. Только пять человек знают, где находится этот дом. Я, моя жена и мои дети.
— Мудро.
— Да. Надо думать о будущем. Но пока мне нравится жить здесь. С Бруклином покончено.
С Золотым Берегом также было покончено, только Фрэнк Беллароза был не в курсе.
— В Бруклине у нас был прекрасный дом, — поведал мне Беллароза. — Старой постройки. Пять этажей. Великолепный. Но к нему вплотную примыкали другие дома, да и двор был совсем крошечный. А я всегда мечтал о большом участке земли. Мои предки были крестьянами. Я купил ферму, которая им когда-то принадлежала. Но землю я оставил им, пусть пользуются бесплатно. За мной остался только дом. Он тоже такой же белый, оштукатуренный, как этот. С красной черепичной крышей. Только гораздо меньше по размерам.
Мы помолчали, потом он снова заговорил:
— У вас тут, оказывается, есть даже храм. Мне Доминик рассказал. И в храме статуя Венеры.
— Точно.
— Так вы что, язычники? — Он рассмеялся.
— Время от времени.
— Понятно. Я был бы не прочь взглянуть на этот храм.
— Почему бы и нет?
— И еще я бы осмотрел большой дом.
— Хочешь купить?
— Возможно.
— Полмиллиона.
— Я знаю. — Он посмотрел на меня в упор. — Мог бы и побольше запросить.
— Нет, не мог, цена-то полмиллиона. Она включает в себя десять акров земли.
— Да? А сколько стоит все поместье?
— Около двадцати миллионов.
— Мадонна! У вас что здесь, месторождение нефти?
— Нет, кроме грязи, ничего нет. Да и той не так уж много. Зачем тебе покупать еще одно поместье?
— Не знаю... Возможно, построю здесь дома. Как ты думаешь, это будет выгодно?
— Пожалуй. Прибыль может составить от пяти до шести миллионов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105