Любой болельщик мог бы взять такой псевдоним. А уж болельщиков в этой стране хватает.
- Так он знает, кто похитил Изабель или нет?
Нельсун вздохнул.
- Говорит, что вообще ничего не знает об Изабель.
- Так попроси его узнать.
Нельсун пожал плечами и что-то сказал по-португальски. Ответ последовал сразу. Nao.
- Почему «нет»? Спроси, почему он не хочет этого сделать.
- Он говорит, что его друг мог бы что-то выяснить. Но Эуклидис не хочет задавать слишком много вопросов. Это опасно.
- Скажи, что речь идет о сестре Корделии. Ее единственной сестре. Он должен помочь нам найти ее.
Отчаяние в моем голосе заставило Эуклидиса наконец-то обратить на меня внимание. Он впервые посмотрел в мою сторону, потом бросил виноватый взгляд в сторону Корделии и неопределенно пожал плечами.
- У него есть сестра?
- Да, - сказала Корделия. - Она тоже живет здесь.
- Не рассказывай мне. Спроси его самого об этом.
Паренек кивнул.
Я начал задавать вопрос за вопросом, попросив Нельсуна переводить их сразу же.
- Как ее зовут?
- Марта.
- Сколько ей лет?
- Восемь.
- Ты ее любишь?
Пауза.
- Да.
- Ты любишь Корделию?
Снова пауза.
- Да.
- Если бы пропала твоя сестра, ты бы стал ее искать?
Он молча смотрел на меня в упор. Я выдержал взгляд цепких карих глаз. Для ребенка двенадцати лет в них было слишком много: бравада, страх, загнанность. Но и прятавшееся за всем этим человеческое тепло.
- Корделия спасла жизни многим детям, живущим здесь. И сейчас ты можешь помочь ей.
Нельсун внезапно наклонился и вынул из пристегнутой к лодыжке кобуры маленький револьвер. Металл тускло поблескивал в слабом свете складского помещения. Он протянул револьвер Эуклидису. Сказать, что мы с Корделией остолбенели, значит не сказать ничего.
Мальчишка деловито засунул смертоносную игрушку за пояс.
- Ладно. Я найду ее.
Прошла пятница, потянулись выходные. Луис задержался в Лондоне. Эуклидис пока не давал о себе знать.
Я сидел дома, когда вдруг прорезался Зико.
- Алло?
- Это еще кто? - Голос был низким и угрожающим.
- Ник Эллиот. Луис сейчас в Лондоне.
Оказалось, что Луис предупредил Зико, что во время его отсутствия переговоры можно вести со мной. Зико, как выяснилось, говорил по-английски.
- Покупка прекращена?
Его английский был правильным, но медленным, словно он проговаривал про себя каждую фразу, прежде чем ее произнести. А вот акцент был очень сильным. «Прекращена» он произнес как "прекраштена".
- Еще нет. Но Луис будет тянуть время и делать новые предложения до тех пор, пока конкуренты не отступятся.
- Ясно. Что ж, надеюсь, вам это удастся. В противном случае ты сам знаешь, что будет. Никто, никто, ты понял, не должен трогать Dekker.
- Я понял.
В трубке раздались короткие гудки.
Что же делать, лихорадочно соображал я, что же делать? Вариантов всего два. Либо компанию купит Шталь, либо компанию купит Луис. Третьего не дано. Ни один из возможных вариантов Зико не устроит. Меня передернуло. Почему молчит Эуклидис? Удалось ли ему хоть что-нибудь узнать?
Корделия с мужем приехали в пятницу вечером. Как они сказали, чтобы мне было не так одиноко и чтобы быть поближе к «штабу». Фернанду привез с собой русское издание "Доктора Живаго", которое одолжил у кого-то из коллег в университете. Я был благодарен ему за это. Конечно, роман я читал и прежде, но, перечитывая его заново, я мог хотя бы на полчаса спрятаться в мире прошлого от неумолимости мира настоящего.
- Ты не думаешь, что Эуклидис, обзаведясь револьвером, теперь просто взял и удрал куда-нибудь вместе с ним? - спросил я Корделию за ужином.
- Не думаю. Он бесстрашный до абсурда и ужасно этим гордится. Для многих ребят его круга это важно.
- Похоже, твоим землякам совсем не ведом страх смерти.
- Наверно. Жизнь здесь недорого ценится. Ты знаешь, что такое трейн-серфинг?
- Нет.
- Любимый вид спорта уличной детворы. Они на ходу впрыгивают в поезд и взбираются на крыши вагонов. Поезд движется и в какой-то момент должен проезжать через тоннель. И эти дети соревнуются друг с другом, кто спрыгнет последним. В этой игре они погибают десятками каждый год. Эуклидис, кстати, считается одним из лучшим трейн-серферов.
- Но отыщет ли он Изабель?
- Ради меня он сделает все, что в его силах.
- Он очень привязан к тебе.
Корделия вдруг вся как-то поникла.
- Я знаю. Поэтому он берет пистолет и рискует жизнью, шныряя среди людей, которые убьют его на месте, если узнают, чем он сейчас занят. А в один прекрасный день он ведь и сам пустит этот пистолет в ход, не сомневайтесь.
Фернанду накрыл ее ладонь своей.
- Нельсун правильно поступил, что отдал ему пистолет, minha querida. Трущобы все равно что джунгли. Это тебе не обычный, нормальный, человеческий мир. Здесь другие законы. Ты сама знаешь.
- Я знаю. Я видела, как другие прибегают к жестокости, ножу, пистолету. Я просто никогда не думала, что стану такой же…
После ужина, когда мы сидели на балконе и пили caipirinhas, я заметил, что Корделия с улыбкой наблюдает за мной. Эта улыбка немного напоминала улыбку ее сестры, хотя и была более уверенной в себе, более открытой. И все-таки она была напоминанием об Изабель и уже потому вызывала приятное чувство.
- Забавно. Наконец-то я встретилась с кем-то из бойфрендов своей сестры.
- Она их так хорошо прячет?
- Она говорит, что их у нее просто нет. Во всяком случае, с тех времен, когда она была с Марселу.
- Мне она сказала то же самое. - Я решил не упоминать Росса. - А что за птица этот Марселу?
- Красивый. Очень красивый. Но, к сожалению, он и сам об этом знал. - Корделия поморщилась. - Сестренка была от него совершенно без ума. Думаю, когда они были вместе, он, пожалуй, любил ее. Но как только она уехала в Штаты, его внимание сразу переключилось на других ценительниц его неотразимой физиономии. Изабель тяжело это переживала. Хорошо, что они все-таки не поженились.
С этим я был вполне согласен.
- Не знаю, гожусь ли я на эту роль.
- Бойфренда? - Корделия лукаво прищурилась. - Очень даже, если она хоть что-то понимает в людях. А в людях она разбирается хорошо.
- Посмотрим.
Эти дни нас как-то особенно сблизили. Я уже чувствовал себя частью этой семьи. Но слова Корделии не только вселили в меня надежду, но и обеспокоили. Мне часто казалось, что я почти не знаю, какая она - Изабель. Она провела в плену больше времени, чем мы были знакомы. Если удастся вызволить ее, получится ли что-нибудь из наших отношений? Что я могу ей предложить? Нищий, безработный преподаватель никому здесь не нужного языка? И все-таки я не терял надежды. Главное - вызволить ее живой, остальное приложится.
В воскресенье вестей от Эуклидиса по-прежнему не было. У нас оставалось три дня.
В понедельник утром Корделия отправилась в приют. Она позвонила, как только добралась. Как выяснилось, Эуклидис уже ждал ее. Он нашел Изабель.
На сей раз парнишка был гораздо разговорчивей, а глаза его блестели от пережитых приключений. Его приятель не знал, где прячут пленницу, зато знал двоих из похитителей, и он согласился показать место, где они ставят свой грузовичок, вечно набитый каким-то мусором. В воскресенье Эуклидис спрятался в кузове. Машина бандитов направилась за город к холмам. В какой-то момент они вырулили через какую-то деревню на размытую грунтовку и остановились у заброшенной фермы. Эуклидис запомнил название деревни. К счастью, его не обнаружили, но он похвастался, что припас на этот случай байку о том, что якобы просто хотел выбраться из города. Я содрогнулся при мысли о том, что могло его ожидать, если в его поймали и не поверили.
Деревушка называлась Сан-Хозе.
Эуклидис вызвался быть нашим проводником. По дороге Нельсун купил мне бейсбольную кепку, которая хотя бы частично скрывала английскую бледность. Часа полтора мы ехали в северном направлении, через холмы, пастбища и лес, пока не добрались до Сан-Хозе.
Это была всего лишь горстка домишек с выбеленными стенами, оранжевыми крышами и ярко-голубыми дверями, примостившаяся у входа в долину. На холмах мирно паслись овцы. Эуклидис показал, как проехать через деревню к мосту. Мы переехали на другую сторону, и паренек дал команду остановиться. Разбитая, в вымоинах и колдобинах дорога вела вправо. Она серпантином извивалась по склону и уходила через пастбище мимо двух небольших ферм, обрываясь почти у самой вершины, у одинокого белого домика.
- La.
На обратном пути мы до хрипоты спорили о том, что делать дальше.
- Нужно идти в полицию, - настаивал Нельсун. - У нас нет выбора. Сегодня понедельник. Осталось меньше двух дней. Мы должны освободить ее до того, как они истекут.
- Но ведь ты помнишь, что случилось в прошлый раз, - возражал я. - Кто-то дал знать похитителям, и Изабель едва не погибла. На этот раз они наверняка ее убьют.
- Риск есть. Но у ребят большой опыт в подобных делах.
- Брось, Нельсун. Я могу представить эту операцию. Твои мачо ворвутся внутрь, паля налево и направо, и еще неизвестно, кому достанутся их пули.
- Говорю тебе, это может сработать. Здесь важна неожиданность.
- Но ее-то скорее всего и не будет! Кто-нибудь из скромных служащих местной полиции успеет предупредить гадов.
- Я поговорю с да-Сильвой. Мы не скажем, кого собираемся освобождать до самого последнего момента. В Рио постоянно ищут заложников. Даже если кто-то из кротов и пронюхает об операции, откуда ему знать, за кем поехали на этот раз. А когда прибудет группа захвата на место, будет уже поздно.
Эуклидис на заднем сиденье внимательно прислушивался к нашему спору, хотя ни слова не понимал.
- Ник, я разделяю твои опасения. Но если мы оставим Изабель там, где она сейчас, ее убьют почти наверняка. А так у нее появляется шанс выжить, как ты не понимаешь?! Надо еще обсудить это с Луисом, а потом я позвоню да-Сильве.
Я промолчал, признавая таким образом его правоту. Риск, конечно, огромен. Поэтому последнее слово должен сказать Луис.
Идея штурма негласно витала в воздухе с самого начала. Все понимали, что как только мы найдем, где ее прячут, операция по освобождению должна начаться сразу же. Но все это время все мы цеплялись за надежду вообще найти ее. Теперь же, когда мы знали, где она находится, и надо было предпринимать что-то, чтобы вызволить ее из плена, риск, связанный с этим, внезапно стал ощутимым и очень серьезным.
Я подумал о Россах и понял, что готов растерзать их своими руками. Они, именно они были виноваты во всем. Они - и Франсиску. Черт, ведь у него у самого сын. Хотел бы я, чтобы он почувствовал то, что все эти дни чувствовал Луис.
Конечно! Как я сразу не догадался!
- Нельсун, у меня идея.
Он обреченно вздохнул.
- Опять? Ник, у нас слишком мало времени для новых идей.
- Ты послушай. Эта сработает.
29
Корделия осталась дежурить у телефона. Нельсун, его помощник Роналду, Эуклидис и я караулили в машине - одной из двух, которые Нельсун купил вчера у знакомого угонщика. Луис все еще был в Лондоне, в отеле Savoy, где ему оставалось только молиться за успех нашего предприятия. Мы были вооружены пистолетами. Эуклидису позволили поехать с нами при условии, что он на время оставит свой драгоценный револьвер Корделии или где сам сочтет возможным. Сам паренек мог нам пригодиться.
Прежде я никогда не держал в руках оружие. Я сунул его за пояс джинсов, прикрыв рубашкой, которую надел навыпуск. Пистолет оказался тяжелым. Холодный металл быстро нагрелся от моего тепла. Нельсун на скорую руку провел со мной ликбез, показал, как и на что нажимать.
Мне было по-настоящему страшно. Сейчас на кону стояла и моя жизнь. Но я ощущал и возбуждение. Впервые я чувствовал, что делаю что-то действительно стоящее. Нельсун был спокоен, собран, расчетлив в движениях. Худощавый, с неприметным помятым лицом и тонкими усиками, Роналду невозмутимо смотрел на проносящиеся мимо автомобили.
Наша машина стояла неподалеку от дома Арагана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
- Так он знает, кто похитил Изабель или нет?
Нельсун вздохнул.
- Говорит, что вообще ничего не знает об Изабель.
- Так попроси его узнать.
Нельсун пожал плечами и что-то сказал по-португальски. Ответ последовал сразу. Nao.
- Почему «нет»? Спроси, почему он не хочет этого сделать.
- Он говорит, что его друг мог бы что-то выяснить. Но Эуклидис не хочет задавать слишком много вопросов. Это опасно.
- Скажи, что речь идет о сестре Корделии. Ее единственной сестре. Он должен помочь нам найти ее.
Отчаяние в моем голосе заставило Эуклидиса наконец-то обратить на меня внимание. Он впервые посмотрел в мою сторону, потом бросил виноватый взгляд в сторону Корделии и неопределенно пожал плечами.
- У него есть сестра?
- Да, - сказала Корделия. - Она тоже живет здесь.
- Не рассказывай мне. Спроси его самого об этом.
Паренек кивнул.
Я начал задавать вопрос за вопросом, попросив Нельсуна переводить их сразу же.
- Как ее зовут?
- Марта.
- Сколько ей лет?
- Восемь.
- Ты ее любишь?
Пауза.
- Да.
- Ты любишь Корделию?
Снова пауза.
- Да.
- Если бы пропала твоя сестра, ты бы стал ее искать?
Он молча смотрел на меня в упор. Я выдержал взгляд цепких карих глаз. Для ребенка двенадцати лет в них было слишком много: бравада, страх, загнанность. Но и прятавшееся за всем этим человеческое тепло.
- Корделия спасла жизни многим детям, живущим здесь. И сейчас ты можешь помочь ей.
Нельсун внезапно наклонился и вынул из пристегнутой к лодыжке кобуры маленький револьвер. Металл тускло поблескивал в слабом свете складского помещения. Он протянул револьвер Эуклидису. Сказать, что мы с Корделией остолбенели, значит не сказать ничего.
Мальчишка деловито засунул смертоносную игрушку за пояс.
- Ладно. Я найду ее.
Прошла пятница, потянулись выходные. Луис задержался в Лондоне. Эуклидис пока не давал о себе знать.
Я сидел дома, когда вдруг прорезался Зико.
- Алло?
- Это еще кто? - Голос был низким и угрожающим.
- Ник Эллиот. Луис сейчас в Лондоне.
Оказалось, что Луис предупредил Зико, что во время его отсутствия переговоры можно вести со мной. Зико, как выяснилось, говорил по-английски.
- Покупка прекращена?
Его английский был правильным, но медленным, словно он проговаривал про себя каждую фразу, прежде чем ее произнести. А вот акцент был очень сильным. «Прекращена» он произнес как "прекраштена".
- Еще нет. Но Луис будет тянуть время и делать новые предложения до тех пор, пока конкуренты не отступятся.
- Ясно. Что ж, надеюсь, вам это удастся. В противном случае ты сам знаешь, что будет. Никто, никто, ты понял, не должен трогать Dekker.
- Я понял.
В трубке раздались короткие гудки.
Что же делать, лихорадочно соображал я, что же делать? Вариантов всего два. Либо компанию купит Шталь, либо компанию купит Луис. Третьего не дано. Ни один из возможных вариантов Зико не устроит. Меня передернуло. Почему молчит Эуклидис? Удалось ли ему хоть что-нибудь узнать?
Корделия с мужем приехали в пятницу вечером. Как они сказали, чтобы мне было не так одиноко и чтобы быть поближе к «штабу». Фернанду привез с собой русское издание "Доктора Живаго", которое одолжил у кого-то из коллег в университете. Я был благодарен ему за это. Конечно, роман я читал и прежде, но, перечитывая его заново, я мог хотя бы на полчаса спрятаться в мире прошлого от неумолимости мира настоящего.
- Ты не думаешь, что Эуклидис, обзаведясь револьвером, теперь просто взял и удрал куда-нибудь вместе с ним? - спросил я Корделию за ужином.
- Не думаю. Он бесстрашный до абсурда и ужасно этим гордится. Для многих ребят его круга это важно.
- Похоже, твоим землякам совсем не ведом страх смерти.
- Наверно. Жизнь здесь недорого ценится. Ты знаешь, что такое трейн-серфинг?
- Нет.
- Любимый вид спорта уличной детворы. Они на ходу впрыгивают в поезд и взбираются на крыши вагонов. Поезд движется и в какой-то момент должен проезжать через тоннель. И эти дети соревнуются друг с другом, кто спрыгнет последним. В этой игре они погибают десятками каждый год. Эуклидис, кстати, считается одним из лучшим трейн-серферов.
- Но отыщет ли он Изабель?
- Ради меня он сделает все, что в его силах.
- Он очень привязан к тебе.
Корделия вдруг вся как-то поникла.
- Я знаю. Поэтому он берет пистолет и рискует жизнью, шныряя среди людей, которые убьют его на месте, если узнают, чем он сейчас занят. А в один прекрасный день он ведь и сам пустит этот пистолет в ход, не сомневайтесь.
Фернанду накрыл ее ладонь своей.
- Нельсун правильно поступил, что отдал ему пистолет, minha querida. Трущобы все равно что джунгли. Это тебе не обычный, нормальный, человеческий мир. Здесь другие законы. Ты сама знаешь.
- Я знаю. Я видела, как другие прибегают к жестокости, ножу, пистолету. Я просто никогда не думала, что стану такой же…
После ужина, когда мы сидели на балконе и пили caipirinhas, я заметил, что Корделия с улыбкой наблюдает за мной. Эта улыбка немного напоминала улыбку ее сестры, хотя и была более уверенной в себе, более открытой. И все-таки она была напоминанием об Изабель и уже потому вызывала приятное чувство.
- Забавно. Наконец-то я встретилась с кем-то из бойфрендов своей сестры.
- Она их так хорошо прячет?
- Она говорит, что их у нее просто нет. Во всяком случае, с тех времен, когда она была с Марселу.
- Мне она сказала то же самое. - Я решил не упоминать Росса. - А что за птица этот Марселу?
- Красивый. Очень красивый. Но, к сожалению, он и сам об этом знал. - Корделия поморщилась. - Сестренка была от него совершенно без ума. Думаю, когда они были вместе, он, пожалуй, любил ее. Но как только она уехала в Штаты, его внимание сразу переключилось на других ценительниц его неотразимой физиономии. Изабель тяжело это переживала. Хорошо, что они все-таки не поженились.
С этим я был вполне согласен.
- Не знаю, гожусь ли я на эту роль.
- Бойфренда? - Корделия лукаво прищурилась. - Очень даже, если она хоть что-то понимает в людях. А в людях она разбирается хорошо.
- Посмотрим.
Эти дни нас как-то особенно сблизили. Я уже чувствовал себя частью этой семьи. Но слова Корделии не только вселили в меня надежду, но и обеспокоили. Мне часто казалось, что я почти не знаю, какая она - Изабель. Она провела в плену больше времени, чем мы были знакомы. Если удастся вызволить ее, получится ли что-нибудь из наших отношений? Что я могу ей предложить? Нищий, безработный преподаватель никому здесь не нужного языка? И все-таки я не терял надежды. Главное - вызволить ее живой, остальное приложится.
В воскресенье вестей от Эуклидиса по-прежнему не было. У нас оставалось три дня.
В понедельник утром Корделия отправилась в приют. Она позвонила, как только добралась. Как выяснилось, Эуклидис уже ждал ее. Он нашел Изабель.
На сей раз парнишка был гораздо разговорчивей, а глаза его блестели от пережитых приключений. Его приятель не знал, где прячут пленницу, зато знал двоих из похитителей, и он согласился показать место, где они ставят свой грузовичок, вечно набитый каким-то мусором. В воскресенье Эуклидис спрятался в кузове. Машина бандитов направилась за город к холмам. В какой-то момент они вырулили через какую-то деревню на размытую грунтовку и остановились у заброшенной фермы. Эуклидис запомнил название деревни. К счастью, его не обнаружили, но он похвастался, что припас на этот случай байку о том, что якобы просто хотел выбраться из города. Я содрогнулся при мысли о том, что могло его ожидать, если в его поймали и не поверили.
Деревушка называлась Сан-Хозе.
Эуклидис вызвался быть нашим проводником. По дороге Нельсун купил мне бейсбольную кепку, которая хотя бы частично скрывала английскую бледность. Часа полтора мы ехали в северном направлении, через холмы, пастбища и лес, пока не добрались до Сан-Хозе.
Это была всего лишь горстка домишек с выбеленными стенами, оранжевыми крышами и ярко-голубыми дверями, примостившаяся у входа в долину. На холмах мирно паслись овцы. Эуклидис показал, как проехать через деревню к мосту. Мы переехали на другую сторону, и паренек дал команду остановиться. Разбитая, в вымоинах и колдобинах дорога вела вправо. Она серпантином извивалась по склону и уходила через пастбище мимо двух небольших ферм, обрываясь почти у самой вершины, у одинокого белого домика.
- La.
На обратном пути мы до хрипоты спорили о том, что делать дальше.
- Нужно идти в полицию, - настаивал Нельсун. - У нас нет выбора. Сегодня понедельник. Осталось меньше двух дней. Мы должны освободить ее до того, как они истекут.
- Но ведь ты помнишь, что случилось в прошлый раз, - возражал я. - Кто-то дал знать похитителям, и Изабель едва не погибла. На этот раз они наверняка ее убьют.
- Риск есть. Но у ребят большой опыт в подобных делах.
- Брось, Нельсун. Я могу представить эту операцию. Твои мачо ворвутся внутрь, паля налево и направо, и еще неизвестно, кому достанутся их пули.
- Говорю тебе, это может сработать. Здесь важна неожиданность.
- Но ее-то скорее всего и не будет! Кто-нибудь из скромных служащих местной полиции успеет предупредить гадов.
- Я поговорю с да-Сильвой. Мы не скажем, кого собираемся освобождать до самого последнего момента. В Рио постоянно ищут заложников. Даже если кто-то из кротов и пронюхает об операции, откуда ему знать, за кем поехали на этот раз. А когда прибудет группа захвата на место, будет уже поздно.
Эуклидис на заднем сиденье внимательно прислушивался к нашему спору, хотя ни слова не понимал.
- Ник, я разделяю твои опасения. Но если мы оставим Изабель там, где она сейчас, ее убьют почти наверняка. А так у нее появляется шанс выжить, как ты не понимаешь?! Надо еще обсудить это с Луисом, а потом я позвоню да-Сильве.
Я промолчал, признавая таким образом его правоту. Риск, конечно, огромен. Поэтому последнее слово должен сказать Луис.
Идея штурма негласно витала в воздухе с самого начала. Все понимали, что как только мы найдем, где ее прячут, операция по освобождению должна начаться сразу же. Но все это время все мы цеплялись за надежду вообще найти ее. Теперь же, когда мы знали, где она находится, и надо было предпринимать что-то, чтобы вызволить ее из плена, риск, связанный с этим, внезапно стал ощутимым и очень серьезным.
Я подумал о Россах и понял, что готов растерзать их своими руками. Они, именно они были виноваты во всем. Они - и Франсиску. Черт, ведь у него у самого сын. Хотел бы я, чтобы он почувствовал то, что все эти дни чувствовал Луис.
Конечно! Как я сразу не догадался!
- Нельсун, у меня идея.
Он обреченно вздохнул.
- Опять? Ник, у нас слишком мало времени для новых идей.
- Ты послушай. Эта сработает.
29
Корделия осталась дежурить у телефона. Нельсун, его помощник Роналду, Эуклидис и я караулили в машине - одной из двух, которые Нельсун купил вчера у знакомого угонщика. Луис все еще был в Лондоне, в отеле Savoy, где ему оставалось только молиться за успех нашего предприятия. Мы были вооружены пистолетами. Эуклидису позволили поехать с нами при условии, что он на время оставит свой драгоценный револьвер Корделии или где сам сочтет возможным. Сам паренек мог нам пригодиться.
Прежде я никогда не держал в руках оружие. Я сунул его за пояс джинсов, прикрыв рубашкой, которую надел навыпуск. Пистолет оказался тяжелым. Холодный металл быстро нагрелся от моего тепла. Нельсун на скорую руку провел со мной ликбез, показал, как и на что нажимать.
Мне было по-настоящему страшно. Сейчас на кону стояла и моя жизнь. Но я ощущал и возбуждение. Впервые я чувствовал, что делаю что-то действительно стоящее. Нельсун был спокоен, собран, расчетлив в движениях. Худощавый, с неприметным помятым лицом и тонкими усиками, Роналду невозмутимо смотрел на проносящиеся мимо автомобили.
Наша машина стояла неподалеку от дома Арагана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51