Но шесть человек… Шесть! Я их всех знал. Мы живем, в смысле жили, рядом. Как я их родственникам в глаза смотреть буду?..
— Оставьте лирику! Вы не на самодеятельной сцене.
— Простите… То есть — есть отставить лирику!
— Что вы думаете делать?
— Вызвать снайперов. Чтобы они его… Чтобы они его ранили. А потом штурмом..
— Добро. Вызывайте.
Снайперов подвезли через пятнадцать минут.
— Занимайте боевые позиции. И через четверть часа будьте готовы.
Снайперы внимательно оглядели окрестности. А где бы им взять эти позиции? Дом — самая возвышенная точка. Вблизи ни одного строения, ни одного более-менее подходящего дерева. Пустыня с точки зрения оборудования скрытых снайперских позиций. Зеркало! Словно асфальтовый каток прошел.
— Здесь нет подходящих позиций!
— Ну, тогда ложитесь, где есть! Снайперы залегли за подогнанные ближе к дому автомобили.
«Ну вот и стрелков подвезли, — понял прапорщик, когда напротив дома поставили несколько грузовых машин. — Куда без них в таком деле? Без них — никак!
Теперь, когда основная масса пойдет в атаку, эти будут ловить в оптику мою случайно высунувшуюся из окна рожу. И жать на курки. Самая беспроигрышная тактика. Нельзя высунуться, чтобы тут же не заполучить пулю в лоб. И нельзя не высунуться, если не хочешь, чтобы минуту спустя в помещение тебе на голову свалилась толпа вооруженных короткоствольными автоматами бойцов.
Беспроигрышная тактика! Если иметь дело с профанами, которые ни разу не участвовали в спецоперациях. Которые пассивно ждут, когда их убьют».
Прапорщик не относился к этой категории К категории глупых жертв. Он знал заранее, что может быть и что непременно должно быть в случае подобного рода операции. Снайперы должны были быть непременно. А раз они должны были быть, к их визиту следовало подготовиться. Заранее.
И, значит, вырубить все способные обеспечить им удобные позиции деревья и снести все выше уровня окон постройки. Чтобы местность была голой. Чтобы им зацепиться было не за что.
Что новоиспеченный фермер, строя дом, и сделал. Посрезал к чертовой бабушке деревья и снес единственный, хоть и очень капитальный, но чем-то не понравившийся ему сарай. Подходы были очищены.
И что тогда остается делать бедным снайперам?
Остается стрелять с близкого расстояния из-за укрытий. Которых нет. Но которые можно подогнать, если они на колесах. Например, из-за бээмпэшек. Или в крайнем случае грузовиков.
Так решил заранее организующий оборону фермер. И прикинул, где примерно они поставят машины прикрытия. И вкопал в этих местах в землю несколько фугасов. С электрическими взрывателями. И проводами, уходящими в дом.
Он не изобретал ничего нового. Он только оборудовал боевые позиции согласно когда-то давно и не им разработанному плану. Он действовал так, как если бы находился в окопах перед численно превосходящим его противником. В каком-нибудь локальном военном конфликте. И должен был удержать эти свои позиции, несмотря на численное и огневое превосходство противостоящей стороны.
Он не был созидателем. Он был только исполнителем. Но очень хорошим исполнителем. Который умел привязать чужой план к местности
* * *
— Снайперы заняли исходные!
— Добро. Через десять минут атакуем. Бить только в руки и плечи Вы поняли? Только в руки и плечи! Он нужен живой
— Поняли. В руки и плечи.
— Всем приготовиться к атаке.
Бойцы задвигались, занимая позиции для броска.
— Вначале работаешь по фасаду и окнам, ну, чтобы он пригнулся. Потом поднимаешь своих в атаку Постарайся проскочить до стен. И прижаться к ним. Остальное сделают снайперы. Когда сделают, по их сигналу войдешь в помещение. Только не переборщи. Он нужен живой.
— Ну, хоть немного. Он же шестерых наших положил! Обидно его просто так отдавать…
Командир операции осторожно оглянулся на стоящего поодаль генерала.
— Немного валяй. Только совсем немножко. Смотри не перестарайся.
— Не перестараюсь. Но постараюсь.
— Сигнал к атаке — три свистка.
— А свистки-то зачем?
— Чтобы у него было больше стимулов высунуться.
— Понял — три свистка.
Генерал повернулся к разговаривающим командирам.
— Готовы?
— Так точно, товарищ генерал! Готовы.
— Ну смотрите, не напортачьте на этот раз.
* * *
Прапорщик услышал три коротких свистка. И понял, что началась атака. Раньше они свистков не давали. Значит, выманивают его под пули готовых к выстрелу снайперов.
Прапорщик не стал подниматься к пулемету Он подтянул к себе «адскую машинку» и подсоединил к ней клеммы вытянутых из-под подоконника проводков.
И нажал кнопку.
За окнами сильно рвануло подряд несколько мощных взрывов. По стенам забарабанили ошметки земли и осколки.
Прапорщик быстро поднялся и припал к пулемету. Напротив дома, полуприсев и развернув головы назад, замерли шедшие в атаку бойцы. Сзади, вверх колесами и дымя, лежала одна машина. Вторая, которую поставили не совсем там, где планировал минер, осталась на колесах. Но уже начинала гореть.
Картина разрушения была ужасна. С неба, словно дождь, летели какие-то обломки, тряпки, земля, куски резины и человеческая плоть. Где-то уже начинал кричать раненый.
Ну что ж. Они сами хотели этого. Он их в гости не приглашал. Они пришли по собственной воле.
И значит, должны быть готовы к тому, что получили…
Прапорщик завалил дуло пулемета и дал одну длинную, бесконечно стучащую очередь по испуганно присевшим фигурам. А потом перевел дуло на машины. Он не отрывал палец от курка, пока в магазине не закончились патроны Пока затвор сухо не клацнул пустотой. Он решетил обломки автомобилей, желая и надеясь достать выживших снайперов. Если они, конечно, выжили. Он знал, что это последняя, по-настоящему действенная стрельба. Что больше ему такой форы не дадут И потому вложил в нее всю ненависть, направленную на непрошеных гостей.
Он уже не воспринимал наступающих бойцов своими. Он уже воспринимал их чужими. Захватчиками, незванно пришедшими в его дом. А захватчиков не жалеют. Их уничтожают!
* * *
— Вы и теперь будете настаивать на том, чтобы мы брали его живым? — зло спросил командир операции.
Генерал молчал. Генерал сидел на земле и прижимал к лицу мокрый от крови платок. Генерал был ранен и контужен.
— Я вызываю артиллерию Я не хочу больше подставлять своих людей. Я не буду больше подставлять своих людей! — неестественно громко кричал тоже раненный и тоже контуженный командир. — У меня просто не осталось живых людей… Вы понимаете? Я не могу выполнить ваш приказ! Вы понимаете? Вы слышите меня?..
— Я слышу. Я согласен. Вызывайте, — тихо отвечал генерал.
Генерал понял, что проиграл. Что не способен далее настаивать на своем. Не готов бросать под пулеметные очереди новых бойцов. Что победа, давшаяся такой ценой, будет поражением. За которое с него снимут не только погоны…
Генерал понял, что проиграл прапорщику…
* * *
Анисимов смотрел в стереотрубу и видел, как вдалеке, более чем в километре от дома, солдаты разворачивают орудие. Они очень неумело разворачивали орудие, потому что все время отвлекались, косясь в сторону дома. Они впервые видели бой. Вернее, последствия боя — воронки, развороченные, чадящие дымом машины, перевязанных окровавленными бинтами, ожидающих приезда санитарных машин бойцов. Далекие фигурки милиционеров, огородивших живыми цепями место сражения.
Орудие отцепили от машины, развернули, растащили, окопали сошки.
Но тут выяснилось, что впопыхах забыли оптику для прицела. Послали за оптикой. Вся эта неразбериха тянула время. Время жизни прапорщика Анисимова.
Наконец привезли оптику и смогли смонтировать прицел. Из новых, ни разу не вскрываемых ящиков вытащили снаряд. И загнали его в казенник орудия.
— Снаряд на месте, — доложил заряжающий. Офицер припал к окуляру прицела и закрутил маховик. Дуло плавно поползло вниз. И в сторону.
Дуло нащупывало дом.
— Предложите ему сдаться, — на всякий случай попросил генерал Федоров, мало надеясь на успех.
— Мы предлагаем вам сдаться. В противном случае будет открыт огонь на поражение! — сказал в микрофон гаишной машины командир операции. — На размышление три минуты. Через три минуты я отдам приказ об открытии огня!
— Сволочи! — сказал прапорщик и, привстав, высунул в окно винтовку.
В перекрестье прицела мелькнуло орудие, суетящиеся вокруг него солдаты. Анисимов нажал на курок. И еще раз. И еще. Попасть с такого расстояния в цель он не надеялся. Разве только пугнуть орудийный расчет. Чтобы выгадать еще несколько минут жизни.
Первая пуля взрыла землю возле ног офицера. А вот вторая нашла цель, зацепив за руку заряжающего. Третья срикошетила от случайного камня.
Заряжающий упал, закричал и пополз в сторону.
«Не повезло парню. Или, наоборот, повезло. Теперь попадет в госпиталь, а оттуда на дембель», — подумал Анисимов.
Орудийный расчет отпрыгнул за броневой щиток.
«Сейчас будут стрелять», — понял Анисимов и, быстро пройдя комнату, спустился в погреб. А оттуда в туннель.
— К выстрелу готов! — поднял руку офицер.
— Давай! — махнул командир операции.
Офицер-артиллерист взял в руки шнур и сильно дернул его в сторону.
Ахнул выстрел.
Снаряд ударил в крышу, пробил ее и взорвался сзади дома.
— Что ж вы так? На полигонах, поди, лучше стреляете?
— На полигонах мы стреляем по мишеням. А не по живым людям, — огрызнулся артиллерист.
— Да какой он человек. Сволочь! Подтащили второй снаряд. Загнали в ствол.
— Заряжено!
Офицер подкрутил маховик, опустив ствол на несколько миллиметров.
— К выстрелу готов.
— Давай!
Второй снаряд ударил в фасад, разворачивая стену, разбрасывая вокруг кирпичи, штукатурку, стекла и черепицу.
Земля в схроне качнулась. Мигнул и потух огонек свечи. Сверху на лицо и плечи посыпалась мелкая пыль. Попали, понял прапорщик, сидя среди ящиков в вырытом им подвале.
— Все? — спросил артиллерист. — Мы свободны?
— Нет. Вгони-ка еще пару снарядов. Для верности. Он живучий, гад…
— Да вы что? Я же осколочным бил! Там же живого места не осталось.
— Хоть бронебойным! Давай еще несколько выстрелов. Мне хватит сюрпризов. А то я тебя в этот дом самого погоню.
Офицер пожал плечами.
— Заряжай! Зарядили.
— К выстрелу готов!
Выстрел!
Взрыв!
«Смотри-ка какие дотошные, — удивился Анисимов. — Или все-таки промахнулись и со второго раза? Хорошо, что схрон располагается не под домом. А то бы…
А впрочем, один хрен… Что так, что так».
Выстрелы стихли.
Теперь они пойдут проверять руины. А потом то, что под руинами. А потом обязательно этот найденный схрон. Не уйдут они, пока не отыщут живого или мертвого прапорщика и вверенный ему для охраны груз. Все окрестности перекопают. Экскаваторы вызовут. Но найдут.
Или ничего не найдут…
Прапорщик вытянул из-за ящиков провод и подсоединил его к электрическому взрывателю. Интересно, подумал он, батарейки после первого взрыва не подсели? И еще подумал, какие идиотские мысли приходят в такой ответственный момент. В самый ответственный момент его жизни. Про какие-то севшие батарейки…
— Хрен вам, а не груз! Хрен вам, а не Анисимов! — громко сказал прапорщик и замкнул цепь.
Батарейки не сели…
Несколько десятков килограммов взрывчатки вздыбили землю, разнося в мелкие клочья схрон, ящики и прапорщика Анисимова…
И надежды генерала Федорова на легкий успех…
Глава 45
Статья была небольшая. Но заметная. «Происшествие в Архангельской области. Нам стали известны подробности кровавого происшествия, случившегося вчера около полудня в одном из районов Архангельской области.
Известный в районе фермер, бывший прапорщик Советской Армии, устроил форменное побоище вблизи собственного, недавно им достроенного дома.
Что послужило толчком к кровавому инциденту, сказать трудно. Местные жители характеризуют своего соседа как очень уравновешенного, рассудительного и малопьющего человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Оставьте лирику! Вы не на самодеятельной сцене.
— Простите… То есть — есть отставить лирику!
— Что вы думаете делать?
— Вызвать снайперов. Чтобы они его… Чтобы они его ранили. А потом штурмом..
— Добро. Вызывайте.
Снайперов подвезли через пятнадцать минут.
— Занимайте боевые позиции. И через четверть часа будьте готовы.
Снайперы внимательно оглядели окрестности. А где бы им взять эти позиции? Дом — самая возвышенная точка. Вблизи ни одного строения, ни одного более-менее подходящего дерева. Пустыня с точки зрения оборудования скрытых снайперских позиций. Зеркало! Словно асфальтовый каток прошел.
— Здесь нет подходящих позиций!
— Ну, тогда ложитесь, где есть! Снайперы залегли за подогнанные ближе к дому автомобили.
«Ну вот и стрелков подвезли, — понял прапорщик, когда напротив дома поставили несколько грузовых машин. — Куда без них в таком деле? Без них — никак!
Теперь, когда основная масса пойдет в атаку, эти будут ловить в оптику мою случайно высунувшуюся из окна рожу. И жать на курки. Самая беспроигрышная тактика. Нельзя высунуться, чтобы тут же не заполучить пулю в лоб. И нельзя не высунуться, если не хочешь, чтобы минуту спустя в помещение тебе на голову свалилась толпа вооруженных короткоствольными автоматами бойцов.
Беспроигрышная тактика! Если иметь дело с профанами, которые ни разу не участвовали в спецоперациях. Которые пассивно ждут, когда их убьют».
Прапорщик не относился к этой категории К категории глупых жертв. Он знал заранее, что может быть и что непременно должно быть в случае подобного рода операции. Снайперы должны были быть непременно. А раз они должны были быть, к их визиту следовало подготовиться. Заранее.
И, значит, вырубить все способные обеспечить им удобные позиции деревья и снести все выше уровня окон постройки. Чтобы местность была голой. Чтобы им зацепиться было не за что.
Что новоиспеченный фермер, строя дом, и сделал. Посрезал к чертовой бабушке деревья и снес единственный, хоть и очень капитальный, но чем-то не понравившийся ему сарай. Подходы были очищены.
И что тогда остается делать бедным снайперам?
Остается стрелять с близкого расстояния из-за укрытий. Которых нет. Но которые можно подогнать, если они на колесах. Например, из-за бээмпэшек. Или в крайнем случае грузовиков.
Так решил заранее организующий оборону фермер. И прикинул, где примерно они поставят машины прикрытия. И вкопал в этих местах в землю несколько фугасов. С электрическими взрывателями. И проводами, уходящими в дом.
Он не изобретал ничего нового. Он только оборудовал боевые позиции согласно когда-то давно и не им разработанному плану. Он действовал так, как если бы находился в окопах перед численно превосходящим его противником. В каком-нибудь локальном военном конфликте. И должен был удержать эти свои позиции, несмотря на численное и огневое превосходство противостоящей стороны.
Он не был созидателем. Он был только исполнителем. Но очень хорошим исполнителем. Который умел привязать чужой план к местности
* * *
— Снайперы заняли исходные!
— Добро. Через десять минут атакуем. Бить только в руки и плечи Вы поняли? Только в руки и плечи! Он нужен живой
— Поняли. В руки и плечи.
— Всем приготовиться к атаке.
Бойцы задвигались, занимая позиции для броска.
— Вначале работаешь по фасаду и окнам, ну, чтобы он пригнулся. Потом поднимаешь своих в атаку Постарайся проскочить до стен. И прижаться к ним. Остальное сделают снайперы. Когда сделают, по их сигналу войдешь в помещение. Только не переборщи. Он нужен живой.
— Ну, хоть немного. Он же шестерых наших положил! Обидно его просто так отдавать…
Командир операции осторожно оглянулся на стоящего поодаль генерала.
— Немного валяй. Только совсем немножко. Смотри не перестарайся.
— Не перестараюсь. Но постараюсь.
— Сигнал к атаке — три свистка.
— А свистки-то зачем?
— Чтобы у него было больше стимулов высунуться.
— Понял — три свистка.
Генерал повернулся к разговаривающим командирам.
— Готовы?
— Так точно, товарищ генерал! Готовы.
— Ну смотрите, не напортачьте на этот раз.
* * *
Прапорщик услышал три коротких свистка. И понял, что началась атака. Раньше они свистков не давали. Значит, выманивают его под пули готовых к выстрелу снайперов.
Прапорщик не стал подниматься к пулемету Он подтянул к себе «адскую машинку» и подсоединил к ней клеммы вытянутых из-под подоконника проводков.
И нажал кнопку.
За окнами сильно рвануло подряд несколько мощных взрывов. По стенам забарабанили ошметки земли и осколки.
Прапорщик быстро поднялся и припал к пулемету. Напротив дома, полуприсев и развернув головы назад, замерли шедшие в атаку бойцы. Сзади, вверх колесами и дымя, лежала одна машина. Вторая, которую поставили не совсем там, где планировал минер, осталась на колесах. Но уже начинала гореть.
Картина разрушения была ужасна. С неба, словно дождь, летели какие-то обломки, тряпки, земля, куски резины и человеческая плоть. Где-то уже начинал кричать раненый.
Ну что ж. Они сами хотели этого. Он их в гости не приглашал. Они пришли по собственной воле.
И значит, должны быть готовы к тому, что получили…
Прапорщик завалил дуло пулемета и дал одну длинную, бесконечно стучащую очередь по испуганно присевшим фигурам. А потом перевел дуло на машины. Он не отрывал палец от курка, пока в магазине не закончились патроны Пока затвор сухо не клацнул пустотой. Он решетил обломки автомобилей, желая и надеясь достать выживших снайперов. Если они, конечно, выжили. Он знал, что это последняя, по-настоящему действенная стрельба. Что больше ему такой форы не дадут И потому вложил в нее всю ненависть, направленную на непрошеных гостей.
Он уже не воспринимал наступающих бойцов своими. Он уже воспринимал их чужими. Захватчиками, незванно пришедшими в его дом. А захватчиков не жалеют. Их уничтожают!
* * *
— Вы и теперь будете настаивать на том, чтобы мы брали его живым? — зло спросил командир операции.
Генерал молчал. Генерал сидел на земле и прижимал к лицу мокрый от крови платок. Генерал был ранен и контужен.
— Я вызываю артиллерию Я не хочу больше подставлять своих людей. Я не буду больше подставлять своих людей! — неестественно громко кричал тоже раненный и тоже контуженный командир. — У меня просто не осталось живых людей… Вы понимаете? Я не могу выполнить ваш приказ! Вы понимаете? Вы слышите меня?..
— Я слышу. Я согласен. Вызывайте, — тихо отвечал генерал.
Генерал понял, что проиграл. Что не способен далее настаивать на своем. Не готов бросать под пулеметные очереди новых бойцов. Что победа, давшаяся такой ценой, будет поражением. За которое с него снимут не только погоны…
Генерал понял, что проиграл прапорщику…
* * *
Анисимов смотрел в стереотрубу и видел, как вдалеке, более чем в километре от дома, солдаты разворачивают орудие. Они очень неумело разворачивали орудие, потому что все время отвлекались, косясь в сторону дома. Они впервые видели бой. Вернее, последствия боя — воронки, развороченные, чадящие дымом машины, перевязанных окровавленными бинтами, ожидающих приезда санитарных машин бойцов. Далекие фигурки милиционеров, огородивших живыми цепями место сражения.
Орудие отцепили от машины, развернули, растащили, окопали сошки.
Но тут выяснилось, что впопыхах забыли оптику для прицела. Послали за оптикой. Вся эта неразбериха тянула время. Время жизни прапорщика Анисимова.
Наконец привезли оптику и смогли смонтировать прицел. Из новых, ни разу не вскрываемых ящиков вытащили снаряд. И загнали его в казенник орудия.
— Снаряд на месте, — доложил заряжающий. Офицер припал к окуляру прицела и закрутил маховик. Дуло плавно поползло вниз. И в сторону.
Дуло нащупывало дом.
— Предложите ему сдаться, — на всякий случай попросил генерал Федоров, мало надеясь на успех.
— Мы предлагаем вам сдаться. В противном случае будет открыт огонь на поражение! — сказал в микрофон гаишной машины командир операции. — На размышление три минуты. Через три минуты я отдам приказ об открытии огня!
— Сволочи! — сказал прапорщик и, привстав, высунул в окно винтовку.
В перекрестье прицела мелькнуло орудие, суетящиеся вокруг него солдаты. Анисимов нажал на курок. И еще раз. И еще. Попасть с такого расстояния в цель он не надеялся. Разве только пугнуть орудийный расчет. Чтобы выгадать еще несколько минут жизни.
Первая пуля взрыла землю возле ног офицера. А вот вторая нашла цель, зацепив за руку заряжающего. Третья срикошетила от случайного камня.
Заряжающий упал, закричал и пополз в сторону.
«Не повезло парню. Или, наоборот, повезло. Теперь попадет в госпиталь, а оттуда на дембель», — подумал Анисимов.
Орудийный расчет отпрыгнул за броневой щиток.
«Сейчас будут стрелять», — понял Анисимов и, быстро пройдя комнату, спустился в погреб. А оттуда в туннель.
— К выстрелу готов! — поднял руку офицер.
— Давай! — махнул командир операции.
Офицер-артиллерист взял в руки шнур и сильно дернул его в сторону.
Ахнул выстрел.
Снаряд ударил в крышу, пробил ее и взорвался сзади дома.
— Что ж вы так? На полигонах, поди, лучше стреляете?
— На полигонах мы стреляем по мишеням. А не по живым людям, — огрызнулся артиллерист.
— Да какой он человек. Сволочь! Подтащили второй снаряд. Загнали в ствол.
— Заряжено!
Офицер подкрутил маховик, опустив ствол на несколько миллиметров.
— К выстрелу готов.
— Давай!
Второй снаряд ударил в фасад, разворачивая стену, разбрасывая вокруг кирпичи, штукатурку, стекла и черепицу.
Земля в схроне качнулась. Мигнул и потух огонек свечи. Сверху на лицо и плечи посыпалась мелкая пыль. Попали, понял прапорщик, сидя среди ящиков в вырытом им подвале.
— Все? — спросил артиллерист. — Мы свободны?
— Нет. Вгони-ка еще пару снарядов. Для верности. Он живучий, гад…
— Да вы что? Я же осколочным бил! Там же живого места не осталось.
— Хоть бронебойным! Давай еще несколько выстрелов. Мне хватит сюрпризов. А то я тебя в этот дом самого погоню.
Офицер пожал плечами.
— Заряжай! Зарядили.
— К выстрелу готов!
Выстрел!
Взрыв!
«Смотри-ка какие дотошные, — удивился Анисимов. — Или все-таки промахнулись и со второго раза? Хорошо, что схрон располагается не под домом. А то бы…
А впрочем, один хрен… Что так, что так».
Выстрелы стихли.
Теперь они пойдут проверять руины. А потом то, что под руинами. А потом обязательно этот найденный схрон. Не уйдут они, пока не отыщут живого или мертвого прапорщика и вверенный ему для охраны груз. Все окрестности перекопают. Экскаваторы вызовут. Но найдут.
Или ничего не найдут…
Прапорщик вытянул из-за ящиков провод и подсоединил его к электрическому взрывателю. Интересно, подумал он, батарейки после первого взрыва не подсели? И еще подумал, какие идиотские мысли приходят в такой ответственный момент. В самый ответственный момент его жизни. Про какие-то севшие батарейки…
— Хрен вам, а не груз! Хрен вам, а не Анисимов! — громко сказал прапорщик и замкнул цепь.
Батарейки не сели…
Несколько десятков килограммов взрывчатки вздыбили землю, разнося в мелкие клочья схрон, ящики и прапорщика Анисимова…
И надежды генерала Федорова на легкий успех…
Глава 45
Статья была небольшая. Но заметная. «Происшествие в Архангельской области. Нам стали известны подробности кровавого происшествия, случившегося вчера около полудня в одном из районов Архангельской области.
Известный в районе фермер, бывший прапорщик Советской Армии, устроил форменное побоище вблизи собственного, недавно им достроенного дома.
Что послужило толчком к кровавому инциденту, сказать трудно. Местные жители характеризуют своего соседа как очень уравновешенного, рассудительного и малопьющего человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56