— Снова сработка на девятом датчике, — передал дежурный командиру тревожной группы. — Похоже, неисправность. Но вы все равно поосторожней.
— Понял.
Группа вышла к восьмому датчику. Он был в порядке.
— Восьмой в порядке.
— Отсмотрите девятый.
Возле девятого датчика, развалясь на брошенном на землю лапнике, сидел человек. В плаще и нахлобученной на самое лицо шляпе.
— Ты гля! — сказал один из легальных, замаскированных под охотника, разведчиков. — Сидит кто-то.
— Где?
— Да вона, прямо.
— Точно! Откуда его в такую глухомань занесло? Слышь, мужик, ты откуда?
Бойцы скрытой разведки рассыпались по окрестностям, приготовив к бою автоматы. Их делом было не допустить нападения с тыла и флангов.
— Да вот, грибы собираю, — сказал незнакомец. — А вы с автоматами по лесу бегаете? Разведка опешила и вскинула ружья.
— Ты кто?!
— Я грибы собираю, — еще раз сказал незнакомец и снял шляпу.
— Товарищ полковник! — в голос вскрикнули разведчики. — Мы же вас так могли того…
— Долго ходите, — постучал по часам полковник. — Я ждать устал.
Из кустов повылазила тревожная группа. В полном составе.
— Здравия желаем, товарищ полковник!
— Какой я теперь полковник. Григорий Степанович я теперь. Грибник и пенсионер.
— Здравия желаем, Григорий Степанович! — поправились разведчики. — Откуда вы здесь? Как добрались?
— Ножками добрался. Вот, грибов по дороге насобирал. Вам на обед.
— Да у нас этих грибов! Глаза бы на них не смотрели.
— Ну, извините, бананов по дороге не видел…
Полковник Зубанов прибыл в таежный лагерь с неофициальным и никак не рекламируемым визитом.
В гражданском и потому совершенно неузнаваемом виде он сошел с поезда, сел на автобус и доехал до Речного вокзала. Там он купил билет до дальней, но не последней, чтобы не привлекать к себе внимание, пристани.
Сойдя на берег, он с грибным лукошком углубился в лес и вышел в семидесяти пяти километрах вверх по течению. Возле самого лагеря.
Где его, ожидающего подхода тревожной группы, и застали.
— Надолго к нам, товарищ полковник?
— Пока не погоните.
— Да что вы! Да разве мы…
Глава 49
— Наворочал ты дерьма — лопатой не разгрести, — выговаривало генералу Федорову непосредственное начальство. — На хрена ты в Архангельске ямы рыл? Тебе что, своего огорода мало, что ты тундру стал перекапывать?
— Мне необходимо было убедиться…
— Тебе необходимо было испросить разрешения, прежде чем привлекать к своим затеям чуть не половину личного состава Северного округа. Министерство жалобами забросали. Насчет того, что разведка задумала второй Беломоро-Балтийский канал выкопать силами незаконно привлеченных солдат и курсантов.
— Я докладывал, прежде чем…
— Докладывал… Ты мне что сказал? Что надо провести розыск вещдоков. А сам полтундры срыл! Если бы ты сказал, что тебе не дают покоя лавры Хеопса, я бы тебя из Москвы дальше сто первого километра не выпустил. Меня даже зам-министра спросил, чего это мы копаем! А я, как последний дурак, ему уши тер про подземные склады! Со стыда чуть не сгорел. Ты, говорят, там еще из орудий стрелял?
— Из одного орудия.
— Из одного… А тебе, поди, хотелось тактический ядерный заряд рвануть. Чтобы во всю Ивановскую! Чтобы шума и славы побольше! Может, мне тебя в артиллерию перекинуть? Или лучше в стройбат. Там много копают. И глубоко. Там тебе будет где развернуться…
Генерал Федоров молчал. Словно провинившийся школьник перед директором школы. И смотрел на пышный начальственный ковер. На котором его уже полчаса куда только можно… воспитывали.
— Ладно, хватит мне взглядом дырку в ковре сверлить. Докладывай результаты.
* * *
Ну вот и подошли к самому неприятному. Потому что докладывать было нечего.
— Мы провели оперативную и следственную разработку так называемого «северного следа» и пришли к выводу, что он организовывался противником в качестве, если так можно выразиться, ложного плацдарма, с целью отвлечения внимания от основного направления…
— Ты мне словесную шелуху на уши не сыпь. Не сласти тухлятину! Она от того съедобнее не станет. Так и говори — прос…ал операцию! Обвели тебя вокруг пальца твои гражданские коллеги. Как мальчика! Так?
— Так!
— Ну вот и не вертись, как гимназистка под юнкером. Зря, выходит, ямы копал?
— Нельзя сказать, что совсем зря. Отрицательный результат, он тоже…
— Зря! Всю армию насмешил, меня подставил, а результат с гулькин хрен! Что теперь делать думаешь?
— Искать!
— Что искать?
— То, что потерял!
Генерал Федоров развернул папку текущих мероприятий.
— Во-первых, развернуть поиск всех бывших работников отдела. Через адресные столы, родственников, друзей, сослуживцев установить их нынешнее место жительства, работы. Отследить контакты. При необходимости привлечь Министерство внутренних дел, объявить всероссийский розыск. Во-вторых…
— Ладно. Давай так, генерал, действуй по своему усмотрению. Ты напортачил, тебе и исправлять. Я тебя прикрою. В последний раз прикрою. Перетряхни все, что можешь перетряхнуть, но результат выдай. Нам теперь ту твою прореху можно только неоспоримыми успехами залатать. Только полной и безоговорочной победой. Справишься — честь тебе и слава. Нет — сам отдуваться будешь. Причем по самой полной программе. Вплоть до перевода в гражданские сторожа! Уж не взыщи. Ты сам эту кашу заварил, сам ее солью да перцем заправил! Самому и лопать! Кто-то должен отвечать за котлованные работы. Понял?
— Понял! Если понадобится — отвечу!
— Отвечу… У тебя в случае чего один ответ, как у того попавшего под трибунал военного преступника — «Я исполнял приказ вышестоящего командования». А то начальство в хвост и гриву! Ты скажи, хотя бы уверен в успехе?
— Нет, — честно признался генерал Федоров. — Теперь уже нет.
— Ладно, иди работай. И постарайся выбраться из этого дерьма сухим. И заодно всех нас вытащить! Пока мы по твоей милости в том самом не утопли. Ступай, шахтер хренов! Выкопал яму… Для всех для нас. Ступай с глаз долой…
Генерал Федоров повернулся и пошел по ковру к двери.
Нехорошо все это как-то вышло. И яма, и войска, и прапорщик. И разговор этот с начальством. Боком все вышло.
Верно говорит новомодная армейская пословица — инициатива наказуема!
Глава 50
— Как у вас тут?
— Все в порядке, товарищ полковник! Живем, занимаемся боевой и политической.
— Политической?
— Ну, в смысле воспитательной.
Политико-воспитательная работа у разведчиков всегда велась по единой и раз и навсегда устоявшейся формуле — исполнение приказа вышестоящего начальства есть честь и доблесть, неисполнение — позор и бесчестье. Все остальное дело твоего начальника. Тебе приказали — ты сделал. Причем иногда даже не зная, для чего это сделал.
— Как показатели?
— Вошли в нормативы. Общая физическая, маскировка, плавание, рукопашка… Чуть хуже со стрельбой. Нет нормально оборудованного тира, и с боеприпасами напряженка. Приходится отрабатывать лишь самые основные приемы. Ну и, конечно, все, что касается взаимодействия с транспортом.
— Да, у вас тут не покатаешься…
— Зато набегаешься. Кроссы по пересеченной они теперь бегают, как лоси.
— А как груз?
— Груз складирован в надежном месте. Замаскирован. Поставлен на сигнализацию, охраняется постоянным нарядом.
— Ну-ка пошли посмотрим.
— Вы все равно ничего не увидите, товарищ полковник.
— А вдруг увижу? Пошли поглядим. Офицеры вышли из штабной землянки и пошли на окраину лагеря.
— Здесь, — сказал командир лагеря. Зубанов внимательно огляделся. Поляна, подступающие со всех сторон ели, нетронутый травостой.
— Точно здесь?
— Ну что, я вас обманывать буду?
— Тогда молодцы. Давай показывай. Командир задрал голову и свистнул. Сверху ему ответил точно такой же свист.
— Вон он сидит. В развилке между двумя вершинками.
— Где?
— Да вон, вон.
На ближайшей к поляне ели качнулись ветки, и от ствола отделилась утыканная еловыми лапами фигура. В тяжелом, с бронещитком шлеме.
— Он видит всех — его никто, — объяснил командир. — У него автомат, гранаты, полное броне-облачение. Минут пять он продержится при любом раскладе. По-настоящему ему опасен только прицельный выстрел из гранатомета. Стрелковое оружие броня выдержит. Ну а пока он ведет бой, подоспеет тревожная группа. Ей здесь минута хода. Кроме того, подходы обложены сигнальными датчиками.
— А если собаки?
— Собаки ничего не учуют. Местность обработана специальными аэрозолями. Вход практически не открывается, так что следов там нет.
— Ну что, идем дальше?
— Пошли.
Командир подошел к лесному завалу, состоящему из гнилых, поросших мхом стволов, отодвинул одну валежину, просунул в глубину руку, повозился несколько секунд.
— Сейчас на пульт пройдет подтверждение, они сверят пароль и откроют замок.
* * *
Внутри завала что-то щелкнуло. Командир отошел на два шага и легко откинул вросший корнями в землю пень. Под пнем была бронеплита с кодовым замком.
— Код знаем только я и мой заместитель, — сказал командир.
— И я, — добавил Зубанов.
Замок был простой, любой более-менее опытный «медвежатник» смог бы его вскрыть в два счета с помощью ручной дрели и отмычек. Но замок и не должен был быть сложным. Он предназначался не для посторонних, для своих, которые захотели бы полюбопытствовать, что скрывается за потайной дверцей. Чужих стерег неизвлекаемый минный заряд, который срабатывал через минуту после того, как открывалась дверца или нарушалась герметичность крыши. Минута отводилась на то, чтобы проникший в помещение человек выключил скрытый рубильник. Если он не знал о его местонахождении и о том, как его следует выключать, он неизбежно взлетал на воздух вместе с хранимым в подземном бункере грузом.
Зубанов знал о местоположении рубильника и о том, сколько раз и в какую сторону надо щелкнуть замаскированным под сучок тумблером, чтобы прервать отсчет времени. Он сам утверждал на плане будущего бункера местоположение его установки.
— Крыша в три наката, — ткнул кулаком в потолок командир. — Сто лет простоит. Стены обшиты пихтовыми стволами, там вытяжная вентиляция, выведенная в дупло дерева в пятидесяти метрах от поляны.
— А грызуны? Не сожрут они проводку?
— Живых грызунов здесь быть не может. Стены, пол и потолок обработаны отравляющими веществами. Плюс пара капканов.
— Ну, тогда все нормально, все согласно утвержденному проекту. И даже лучше, — дал свое начальственное «добро» Зубанов. — Хорошо потрудились.
— А что здесь еще делать, как не трудиться? Ни телевизоров, ни женщин, ни гольф-клуба. Одно развлечение — копать да пилить.
— Не прибедняйся. А охота? А рыбалка? Другой о таком времяпрепровождении только мечтать может.
— Лучше бы мечтать…
— Ну, все! Вечером собери весь личный состав.
— Зачем?
— Поговорить. Пообщаться. Я их сколько не видел! Опять же в ведомости расписаться.
— Привезли? — оживился командир.
— Привез. За два месяца.
— Это хорошо! А то у нас уже разговоры пошли — служим мы или так, отпуск без сохранения содержания проводим.
— Служим, служим. Как говорили наши деды — Отечеству служим. И надеюсь, служить будем.
Глава 51
— Здесь все? — спросил генерал Федоров.
— Практически все. Фамилии. Звания и должности на момент расформирования. Место последней прописки. Живущие с ними родственники.
Но дело в том, что по месту прописки большинство из них не живет. Уже полтора месяца. Пенсии за них, по доверенности, получают близкие. Или не получает никто, и деньги депонируются.
— Что говорят родственники?
— Ничего конкретного. Вдруг собрались, сказав, что оформились по контракту в какую-то экспедицию. Что смогут хорошо заработать. Что, как только смогут, пришлют телеграмму со своим новым адресом. Но произойти это может не скоро.
— Участковые?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56