— А тех?
— Тех со мной.
— Давай! — крикнул куда-то в сторону леса офицер.
Войска разомкнулись и пропустили вперед десятка полтора одетых в камуфляж бойцов. Одинаково невысокого роста.
— Грузи их в вертолеты.
— Китайцы? — все понял Зубанов.
— Они самые. Наши желтолицые братья по соцлагерю. Знакомятся с успехами наших Вооруженных Сил.
Китайцев, подталкивая прикладами, загоняли в вертолеты.
— Мои китайцы? — не выдержав, спросил полковник.
— Твои. По твоей наводке.
— А что же они стреляли мне в спину? Если мои.
— Во исполнение приказа вышестоящего командования.
— Зачем? Ведь мы препятствовали бомбардировке их территории. Защищали их население. А они, напротив, — способствовали…
— Так точно, способствовали…
— Зачем же они подыгрывали людям, которые желали стереть с лица земли их города?!
— Точно не знаю. Но имею несколько гипотез. Хочешь одну из них?
— Валяй.
— Затем, чтобы стереть с лица земли их города.
— Тогда совсем ничего не понимаю.
— И не поймешь. Потому что все это большая политика. И я, наверное, до конца не пойму. Мы с тобой люди простые, военные, привыкли решать все вопросы лобовой атакой. А здесь все больше в обход. Так что ум за разум…
— И все же, чего они добивались?
— Кто?
— Китайцы.
— Расширения своих границ на север путем возвращения исконно принадлежащих им территорий. И ослабления демографического кризиса за счет освоения новых земель.
— Земель, действительно принадлежащих?
— Ни хрена не принадлежащих. Но деваться было бы некуда. Потому что потери в гражданском населении были бы огромны. Тут или война, причем при моральном осуждении и блокаде со стороны всего мира. Либо уступки.
— Докуда уступки?
— Как бы сторговались. Но думаю, запросили бы до широты Байкала.
— Но ведь при этом погибли бы их люди.
— Зато другие бы зажили лучше. Тем более потери были бы очень незначительные. От силы миллион человек. Что такое миллион для Китая? Капля в Желтом море. Стратегический выигрыш был бы гораздо больше.
Это если рассуждать геополитически. Кроме того, я думаю, тут не обошлось без мелких интриг. В их руководстве. Кто-то кого-то чем-то не устроил или что-то не поделил и, используя факт бомбардировки, решил освободить высокое кресло. Под свой страждущий зад. Мол, не углядел, пропустил, ну и так далее… Обычное дело. Только раньше в ухо яд вливали, а теперь стратегические ракеты в густонаселенные районы пуляют. Плата за власть возросла.
— Это ясно. Не ясно, при чем здесь мы? Нас что, китайцы на задание снаряжали?
— Нет, вас снаряжали наши. Тоже из самых верхов.
— А им зачем бомбить мирные китайские города?
— Для быстрого политического выигрыша. По всем статьям. И практически без вложений. Рентабельная политика. С гарантированным и единственно возможным результатом.
Ядерная бомбардировка — это палка о двух концах. Которая одинаково больно бьет и потерпевших, и злодеев. После таких событий смена власти неизбежна по обе стороны границы. Наши готовы были уступить часть территорий, но взамен получить всю страну. Нормальный политический ход — отдать кусок, чтобы ухватить целое. И в том целом стать царем и богом. Что, непонятно? Термоядерный удар, ноты, уход в отставку ныне существующего правительства, объявление чрезвычайного положения, диктатура. Причина-то очень веская. Кто ее, хоть внутри страны, хоть снаружи, оспорит? Общественное мнение всего мира будет рукоплескать… И субсидировать. Боясь повторения. Ядерный шантаж — это самый убедительный шантаж.
— А мы — в тираж?
— Вы — при исполнении служебного долга. Таких свидетелей в живых не оставляют.
— Так все и было?
— Не знаю. Считаю, что так. Но, возможно, это лишь моя гипотеза. Возможно, все более мелко. Просто ваша Безопасность хотела подставить нашу армию, как не способную выполнять свои задачи и даже охранять вверенные ей объекты стратегического назначения. И рвануть на себя бюджетное одеяло.
— Или, напротив, ваша армия пожелала ослабить мускулы нашей Безопасности, продемонстрировав трупы павших на подступах к пусковой и заявив, что это наши работники.
— Может, и так.
— И ты обо всем знал?
— Я ни о чем не знал. До поры до времени. Но потом узнал. Ты подсказал. Своими маневрами. И умные люди. Которые не поддерживали других неглупых людей, которые задумали всю эту комбинацию.
— Ты знал и ничего не предпринял? И позволил провести атаку? Зачем было подставлять под пули нас? И солдат охраны? И даже их? — кивнул на пленных полковник.
— Таковы условия игры. Нам надо было, чтобы в игру вступили китайцы. Чтобы зафиксировать их вооруженное вмешательство в наши внутренние дела.
— А это к чему?
— Лично мне ни к чему. Но тем людям, что меня поддержали… Есть у них какие-то просьбы к Китаю, которые те никак не решаются исполнить. Как их ни просят. А тут такой случай… Политика делается с козырями на руках.
— Та же бомбардировка, но с меньшими жертвами?
— Та же бомбардировка, но с обратным результатом. С выигрышем в нашу сторону. И заплаченная за это цена — не цена.
— Но ведь если бы произошел какой-нибудь сбой, если бы они захватили пусковую, мог случиться боевой пуск…
— Не мог случиться боевой пуск.
— Но почему? Даже в самых продуманных планах могут иметь место промашки…
— Могут. Но не в этом случае, — улыбнулся генерал Федоров. — Пошли.
— Куда?
— К ракете пошли.
Генерал и полковник подошли к бронеплите, прикрывавшей пусковой.
— Давай, — крикнул генерал.
— Есть!
Где-то в глубине земли зашумели моторы, и многотонная плита медленно и бесшумно отползла в сторону, открыв вход в шахту. Разом включились прожекторы.
— Смотри, — сказал генерал.
В уходящем в толщу земли провале шахты матово поблескивала боеголовка ракеты. Стратегического назначения.
— Она?
— Она самая. А может, не она… Поднимайте.
Снова заработали невидимые моторы, и боеголовка поползла вверх.
Под боеголовкой ничего не было. Нет, вернее, было. Под «боеголовкой» торчала большая, круглая, железная, ржавая водопроводная труба большого диаметра…
Опять труба…
— Водопроводные трубы не летают. Так-то, полковник!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56