Монсеньор, мне нельзя оставаться у вас. Я даже подумать не могу, что из-за меня вас очернят, а я знаю, что так будет, если я у вас останусь, так как мосье де Сен-Вир тогда устроит скандал, скажет, что я его побочная дочь и ваша любовница. Я не хочу уезжать, монсеньор, но так будет лучше. Сегодня я хотела поблагодарить вас, а вы не позволили. Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня. Сперва я хотела убить себя, но потом поняла, что это было бы трусливо. Никакой опасности для меня нет, и я поеду к тбму, кто будет мне рад, я знаю. Я оставила все свои вещи, кроме денег, которые вы мне дали и которые мне нужны, чтобы заплатить за дорогу, и сапфировой цепи, которую вы мне подарили, когда я была вашим пажом. Я подумала, что вы не рассердитесь, если я ее возьму, потому что это один ваш подарок, какой я возьму. Мари едет со мной, и, пожалуйста, не сердитесь на лакеев за то, что они меня выпустили, они думали, что я Рейчел. Передайте Руперту, и мосье Давенанту, и мосье Марлингу, и милорду Меривейлу мою такую большую любовь к ним. А вам, монсеньор, я даже написать не могу. Я рада, что сегодня мы были вдвоем. Adieu.
Малютка».
Лицо леди Фанни сморщилось, потом она вытащила носовой платок, прижала его к глазам и заплакала, забыв про румяна и пудру. Его светлость взял у нее письмо и перечел его.
– Бедная малютка! – сказал он негромко.
– Ах, Джастин, мы должны ее отыскать! – всхлипнула миледи.
– Мы ее найдем, – ответил он. – Думаю, я знаю, куда она поехала.
– Куда? Ты поедешь за ней? Сейчас же? Она такой ребенок, а с ней только глупая горничная.
– Думаю, она поехала… в Анжу. – Его светлость сложил письмо и спрятал в карман. – Она покинула меня из страха повредить моей… репутации. В этом есть своя ирония, не правда ли?
Леди Фанни энергично высморкалась и снова всхлипнула.
– Она любит тебя, Джастин.
Он промолчал.
– Ах, Джастин, тебе все равно? А я была так уверена, что ты ее любишь!
– Я люблю ее… слишком сильно, чтобы жениться на ней.
– Но почему? – Леди Фанни спрятала платок.
– По многим причинам, – вздохнул его светлость. – Я слишком стар для нее.
– Вздор! – заявила миледи. – Я думала, тебя отвращало ее происхождение.
– Ее происхождение, Фанни, не уступает твоему. Она законная дочь Сен-Вира.
Леди Фанни уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Он подменил ее на чурбана, которого ты знаешь как де Вальме. Его фамилия Боннар. Я слишком долго выжидал, но нанесу удар теперь же. – Он взял колокольчик и позвонил. Вошедшему лакею он сказал: – Поезжай в особняк де Шатле и передай мою просьбу мосье Мардингу и мосье Давенанту вернуться теперь же. Попроси милорда Меривейла поехать с ними. Можешь идти. – Он обернулся к сестре. – Что девочка написала тебе?
– Только попрощалась! – Леди Фанни закусила губу. – А я еще удивлялась, почему она поцеловала меня так нежно… Боже мой, Боже мой!
– Мне она поцеловала руку, – сказал Эйвон. – Сегодня мы все были тупы. Не терзайся, Фанни. Я привезу ее домой, даже если мне придется обыскать весь мир. И вернется она как мадемуазель де Сен-Вир.
– Но я не понимаю, каким образом… А, Руперт! Да, Руперт, я плакала, и мне все равно, что с моим лицом. Расскажи ему, Джастин.
Эйвон показал младшему брату письмо Леони. Руперт прочел его, иногда испуская восклицания, а когда кончил, сорвал с головы парик, швырнул его на пол и растоптал, бормоча всякие слова, так что леди Фанни зажала уши.
– Если ты его не вызовешь, то, Джастин… это сделаю я! – сказал он наконец, подобрал парик, отряхнул и нахлобучил себе на голову. – Пусть он горит в аду, черный негодяй! Так она незаконнорожденная его дочь?
– Нет, – ответил Эйвон. – Она его законная дочь. Я послал за Хью и Марлингом. Пора вам всем узнать историю моей малютки.
– Просила передать мне ее любовь… – У Руперта прервался голос. – Где она? Мы едем сейчас же? Только скажи, Джастин. Я готов.
– Не сомневаюсь, дитя, но сегодня мы никуда не поедем. Мне кажется, я знаю, куда она отправилась. Там ей ничто не угрожает. Прежде чем я привезу ее обратно, свет должен узнать о ней всю правду.
Руперт посмотрел на письмо, которое все еще сжимал в руке.
– «Я даже подумать не могу, что из-за меня вас очернят, – прочел он. – Сен-Вир устроит скандал». Черт меня побери, вся твоя жизнь – сплошной скандал! А она… к дьяволу! Я того и гляди расплачусь, точно баба! – Он отдал письмо герцогу. – Она сотворила из тебя проклятущего кумира, Джастин, а ты недостоин даже ножки ей целовать! – сказал он.
Эйвон посмотрел на него.
– Я это знаю, – ответил он. – Моя роль кончится, когда я привезу ее в Париж. Так будет лучше.
– Значит, ты ее все-таки любишь! – Руперт кивнул сестре.
– Я люблю ее давно, сын мой. А ты?
– Нет-нет! На ее руку я не покушаюсь, очень тебе благодарен! Она прелесть. Но жениться на ней? Никогда! Ей нужен ты, и тебя она заполучит, помяни мое слово!
– Я – «монсеньор», – ответил Эйвон с кривой улыбкой. – Я одет ореолом, но я слишком стар для нее.
В этот момент в библиотеку вошли остальные, сгорая от любопытства.
– Что произошло, Джастин? – спросил Хью. – Смерть посетила этот дом?
– Нет, мой милый. Не смерть.
Леди Фанни вскочила с кресла.
– Джастин, что… что, если она убила себя, а… а в письме написала так, чтобы ты не догадался о ее намерении? А я даже не подумала… Ах, Эдвард, я так, так несчастна!
– Она? – Марлинг обнял жену. – Ты говоришь… о Леони?
– Она себя не убила, Фанни, не тревожься. Ты забыла, что она взяла с собой горничную, – успокоил ее Эйвон.
Давенант потряс его за плечо.
– Так говорите же, Бога ради! Что случилось с девочкой?
– Она уехала от меня, – ответил Эйвон, протягивая ему письмо Леони.
Меривейл и Марлинг встали рядом с Хью, читая через его плечо.
– Господи помилуй! – вспылил Меривейл, хватаясь за эфес шпаги. – Какой злодей! Ну, теперь-то, Джастин, вы с ним посчитаетесь, и я в полном вашем распоряжении.
– Но… – Марлинг наморщил лоб. – Бедная девочка! Это правда?
Хью дочитал письмо и произнес хрипло:
– Маленький Леон! Клянусь Богом! Бедняжка!
Тут Руперт облегчил сердце, швырнув об стену свою табакерку.
– Мы сумеем отправить его в ад, не сомневайтесь! Пес! Трусливый пес! Фан, налей мне бургундского. Меня в жар бросает. Шпаги слишком хороши для этого мерзавца, черт меня возьми!
– Слишком хороши, – согласился его светлость.
– Шпаги! – воскликнул Меривейл. – Слишком быстрый способ. И вы, и я, Джастин, убьем его через две-три минуты.
– Слишком быстро и слишком неизящно. Моя месть будет более правосудной.
Хью посмотрел на него.
– Но объясни же! – сказал он умоляюще. – Где девочка? О чем вы говорите? Полагаю, ты нашел средство уплатить свой долг сполна, но как ты его нашел?
– Как ни странно, – сказал его светлость, – я совсем забыл про старую ссору. Очень удачно, что ты о ней упомянул. Чаша весов с грехами Сен-Вира опустилась очень низко. Потрудись послушать меня минуту, и ты узнаешь историю Леони.
Кратко и без обычной своей изысканной велеречивости он поведал им правду. Они слушали в ошеломленном молчании, которое продлилось и после того, как он умолк. Первым его нарушил Марлинг.
– Если это правда, то он самый отпетый преступник из всех, избежавших виселицы. Вы уверены, Эйвон?
– Безусловно, друг мой.
Руперт потряс кулаками и пробормотал что-то невнятное.
– Боже мой, мы ведь живем не в средневековье! – воскликнул Хью. – Невозможно поверить!
– Но доказательства! – вскричала Фанни. —
Что ты можешь сделать, Джастин?
– Могу поставить все на последнюю карту, Фанни. И намерен сделать как раз это. И думаю… да, думаю, что выиграю. – Он улыбнулся не самой приятной улыбкой. – А пока моя малютка в безопасном месте, и я не сомневаюсь, что найду ее там, когда настанет время.
– Что именно ты намерен сделать? – крикнул Руперт.
– Да, Джастин, пожалуйста, открой нам, – умоляюще сказала миледи. – Так ужасно ничего не знать и сидеть сложа руки.
– Я знаю, Фанни, но я еще-раз должен попросить вас всех о терпении. Свои игры я лучше всего веду один. Но могу твердо вам обещать, что вы будете присутствовать при развязке.
– Но когда это будет? – Руперт налил себе еще бургундского. – Ты для меня слишком уж дьявольски хитер, Джастин. А я тоже хочу участвовать в деле.
– Нет. – Хью покачал головой. – Дай Эйвону одному довести игру до конца. Нас слишком много, а, согласно поговорке, лишние повара портят суп. Я не очень кровожаден, но я не хочу, чтобы суп Сен-Вира был испорчен.
– Я хочу увидеть, как он будет раздавлен, – сказал Меривейл. – И поскорее!
– Увидите, мой милый Энтони. Но пока мы все будем вести себя так, словно ничего не произошло. Если кто-нибудь будет спрашивать о Леони, ей нездоровится. Фанни, ты, кажется, сказала, что завтра мадам Дюдеффан дает суаре?
– Да, – ответила она, – но мне не хочется ехать. Там соберутся сливки общества, и я так хотела повезти туда Леони!
– Тем не менее, дорогая, ты поедешь – вместе со всеми нами. Успокойся, Руперт. Свою роль ты сыграл, и сыграл хорошо, в Гавре. А теперь моя очередь. Фанни, ты совсем измучена, ложись спать. Пока ты ничего сделать не можешь.
– Мне надо вернуться к де Шатле, – сказал Меривейл. Он стиснул руку Эйвона. – Оправдай свое имя, Сатана. На этот раз мы все с тобой!
– Даже я, – с улыбкой выдавил Марлинг. – Никакое дьявольство не будет тут лишним – такого черного подлеца, как Сен-Вир, мне еще встречать не приходилось.
Услышав это, Руперт поперхнулся третьей рюмкой бургундского.
– Разрази меня, я бешусь от ярости, когда думаю о нем! – выругался он. – Леони называла его свиным отродьем, но он, черт побери, куда хуже! Он…
Фанни торопливо покинула библиотеку.
Глава 30
ЕГО СВЕТЛОСТЬ ГЕРЦОГ ЭЙВОНСКИЙ БЬЕТ ТУЗА ГРАФА
Марлинги приехали к мадам Дюдеффан одними из первых, и почти следом за ними явились Меривейл с Хью Давенантом. Мадам Дюдеффан осведомилась о Леони и услышала, что из-за нездоровья она осталась дома. Затем вошел Руперт в компании с д'Анво и Лавулером. Ему пришлось выслушать от нескольких гостей и самой мадам Дюдеффан веселые шуточки.
– Он решился побывать на вечере, посвященном музам? Без сомнения, мы услышим от вас мадригал или рондо, – поддразнила его хозяйка. – Faites voir, milord, faites voir!
– Я? Да нет, черт возьми! Я в жизни не кропал стишков! Я приехал слушать, мадам. Она сочувственно засмеялась.
– Вам будет так скучно, мой бедный друг! Простите нас! – И она отошла поздороваться с входящими гостями.
Под стенания скрипок в дальнем конце залы Меривейл сказал Давенанту:
– Где Эйвон?
Хью пожал плечами.
– Я весь день его почти не видел. Он отправился в Анжу прямо после суаре.
– Значит, он намерен нанести удар здесь. – Меривейл оглядел залу. – Минуту назад я видел Армана де Сен-Вира. А граф здесь?
– Пока, кажется, нет, но мне сказали, что он должен приехать. И с супругой. У Джастина будет много слушателей.
Зала и гостиные быстро заполнились. Вскоре Меривейл услышал, как лакей доложил о Конде. Следом за принцем вошли супруги Сен-Вир, Маршеран и герцог с герцогиней де ла Рок. Юный щеголь подошел к Фанни и осведомился о мадемуазель де Боннар. Когда он услышал, что ее не будет, лицо у него вытянулось и он скорбно признался, что написал мадригал в честь глаз Леони и собирался его прочесть тут. Миледи выразила ему соболезнование, повернулась и увидела перед собой Конде.
– Мадам! – Он поклонился. – Но где la petite?
Леди Фанни опять объяснила, что Леони нездорова, и выслушала просьбу передать больной изысканнейшие пожелания здоровья. Затем Конде присоединился к играющим в буриме, а стенания скрипок почти замерли.
И в ту минуту, когда мадам Дюдеффан обратилась с просьбой к мосье де ла Дуайе прочесть обществу свои последние стихотворения, у дверей произошло какое-то движение и вошел его светлость герцог Эйвон. На нем был костюм, в котором он однажды появился в Версале:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Малютка».
Лицо леди Фанни сморщилось, потом она вытащила носовой платок, прижала его к глазам и заплакала, забыв про румяна и пудру. Его светлость взял у нее письмо и перечел его.
– Бедная малютка! – сказал он негромко.
– Ах, Джастин, мы должны ее отыскать! – всхлипнула миледи.
– Мы ее найдем, – ответил он. – Думаю, я знаю, куда она поехала.
– Куда? Ты поедешь за ней? Сейчас же? Она такой ребенок, а с ней только глупая горничная.
– Думаю, она поехала… в Анжу. – Его светлость сложил письмо и спрятал в карман. – Она покинула меня из страха повредить моей… репутации. В этом есть своя ирония, не правда ли?
Леди Фанни энергично высморкалась и снова всхлипнула.
– Она любит тебя, Джастин.
Он промолчал.
– Ах, Джастин, тебе все равно? А я была так уверена, что ты ее любишь!
– Я люблю ее… слишком сильно, чтобы жениться на ней.
– Но почему? – Леди Фанни спрятала платок.
– По многим причинам, – вздохнул его светлость. – Я слишком стар для нее.
– Вздор! – заявила миледи. – Я думала, тебя отвращало ее происхождение.
– Ее происхождение, Фанни, не уступает твоему. Она законная дочь Сен-Вира.
Леди Фанни уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Он подменил ее на чурбана, которого ты знаешь как де Вальме. Его фамилия Боннар. Я слишком долго выжидал, но нанесу удар теперь же. – Он взял колокольчик и позвонил. Вошедшему лакею он сказал: – Поезжай в особняк де Шатле и передай мою просьбу мосье Мардингу и мосье Давенанту вернуться теперь же. Попроси милорда Меривейла поехать с ними. Можешь идти. – Он обернулся к сестре. – Что девочка написала тебе?
– Только попрощалась! – Леди Фанни закусила губу. – А я еще удивлялась, почему она поцеловала меня так нежно… Боже мой, Боже мой!
– Мне она поцеловала руку, – сказал Эйвон. – Сегодня мы все были тупы. Не терзайся, Фанни. Я привезу ее домой, даже если мне придется обыскать весь мир. И вернется она как мадемуазель де Сен-Вир.
– Но я не понимаю, каким образом… А, Руперт! Да, Руперт, я плакала, и мне все равно, что с моим лицом. Расскажи ему, Джастин.
Эйвон показал младшему брату письмо Леони. Руперт прочел его, иногда испуская восклицания, а когда кончил, сорвал с головы парик, швырнул его на пол и растоптал, бормоча всякие слова, так что леди Фанни зажала уши.
– Если ты его не вызовешь, то, Джастин… это сделаю я! – сказал он наконец, подобрал парик, отряхнул и нахлобучил себе на голову. – Пусть он горит в аду, черный негодяй! Так она незаконнорожденная его дочь?
– Нет, – ответил Эйвон. – Она его законная дочь. Я послал за Хью и Марлингом. Пора вам всем узнать историю моей малютки.
– Просила передать мне ее любовь… – У Руперта прервался голос. – Где она? Мы едем сейчас же? Только скажи, Джастин. Я готов.
– Не сомневаюсь, дитя, но сегодня мы никуда не поедем. Мне кажется, я знаю, куда она отправилась. Там ей ничто не угрожает. Прежде чем я привезу ее обратно, свет должен узнать о ней всю правду.
Руперт посмотрел на письмо, которое все еще сжимал в руке.
– «Я даже подумать не могу, что из-за меня вас очернят, – прочел он. – Сен-Вир устроит скандал». Черт меня побери, вся твоя жизнь – сплошной скандал! А она… к дьяволу! Я того и гляди расплачусь, точно баба! – Он отдал письмо герцогу. – Она сотворила из тебя проклятущего кумира, Джастин, а ты недостоин даже ножки ей целовать! – сказал он.
Эйвон посмотрел на него.
– Я это знаю, – ответил он. – Моя роль кончится, когда я привезу ее в Париж. Так будет лучше.
– Значит, ты ее все-таки любишь! – Руперт кивнул сестре.
– Я люблю ее давно, сын мой. А ты?
– Нет-нет! На ее руку я не покушаюсь, очень тебе благодарен! Она прелесть. Но жениться на ней? Никогда! Ей нужен ты, и тебя она заполучит, помяни мое слово!
– Я – «монсеньор», – ответил Эйвон с кривой улыбкой. – Я одет ореолом, но я слишком стар для нее.
В этот момент в библиотеку вошли остальные, сгорая от любопытства.
– Что произошло, Джастин? – спросил Хью. – Смерть посетила этот дом?
– Нет, мой милый. Не смерть.
Леди Фанни вскочила с кресла.
– Джастин, что… что, если она убила себя, а… а в письме написала так, чтобы ты не догадался о ее намерении? А я даже не подумала… Ах, Эдвард, я так, так несчастна!
– Она? – Марлинг обнял жену. – Ты говоришь… о Леони?
– Она себя не убила, Фанни, не тревожься. Ты забыла, что она взяла с собой горничную, – успокоил ее Эйвон.
Давенант потряс его за плечо.
– Так говорите же, Бога ради! Что случилось с девочкой?
– Она уехала от меня, – ответил Эйвон, протягивая ему письмо Леони.
Меривейл и Марлинг встали рядом с Хью, читая через его плечо.
– Господи помилуй! – вспылил Меривейл, хватаясь за эфес шпаги. – Какой злодей! Ну, теперь-то, Джастин, вы с ним посчитаетесь, и я в полном вашем распоряжении.
– Но… – Марлинг наморщил лоб. – Бедная девочка! Это правда?
Хью дочитал письмо и произнес хрипло:
– Маленький Леон! Клянусь Богом! Бедняжка!
Тут Руперт облегчил сердце, швырнув об стену свою табакерку.
– Мы сумеем отправить его в ад, не сомневайтесь! Пес! Трусливый пес! Фан, налей мне бургундского. Меня в жар бросает. Шпаги слишком хороши для этого мерзавца, черт меня возьми!
– Слишком хороши, – согласился его светлость.
– Шпаги! – воскликнул Меривейл. – Слишком быстрый способ. И вы, и я, Джастин, убьем его через две-три минуты.
– Слишком быстро и слишком неизящно. Моя месть будет более правосудной.
Хью посмотрел на него.
– Но объясни же! – сказал он умоляюще. – Где девочка? О чем вы говорите? Полагаю, ты нашел средство уплатить свой долг сполна, но как ты его нашел?
– Как ни странно, – сказал его светлость, – я совсем забыл про старую ссору. Очень удачно, что ты о ней упомянул. Чаша весов с грехами Сен-Вира опустилась очень низко. Потрудись послушать меня минуту, и ты узнаешь историю Леони.
Кратко и без обычной своей изысканной велеречивости он поведал им правду. Они слушали в ошеломленном молчании, которое продлилось и после того, как он умолк. Первым его нарушил Марлинг.
– Если это правда, то он самый отпетый преступник из всех, избежавших виселицы. Вы уверены, Эйвон?
– Безусловно, друг мой.
Руперт потряс кулаками и пробормотал что-то невнятное.
– Боже мой, мы ведь живем не в средневековье! – воскликнул Хью. – Невозможно поверить!
– Но доказательства! – вскричала Фанни. —
Что ты можешь сделать, Джастин?
– Могу поставить все на последнюю карту, Фанни. И намерен сделать как раз это. И думаю… да, думаю, что выиграю. – Он улыбнулся не самой приятной улыбкой. – А пока моя малютка в безопасном месте, и я не сомневаюсь, что найду ее там, когда настанет время.
– Что именно ты намерен сделать? – крикнул Руперт.
– Да, Джастин, пожалуйста, открой нам, – умоляюще сказала миледи. – Так ужасно ничего не знать и сидеть сложа руки.
– Я знаю, Фанни, но я еще-раз должен попросить вас всех о терпении. Свои игры я лучше всего веду один. Но могу твердо вам обещать, что вы будете присутствовать при развязке.
– Но когда это будет? – Руперт налил себе еще бургундского. – Ты для меня слишком уж дьявольски хитер, Джастин. А я тоже хочу участвовать в деле.
– Нет. – Хью покачал головой. – Дай Эйвону одному довести игру до конца. Нас слишком много, а, согласно поговорке, лишние повара портят суп. Я не очень кровожаден, но я не хочу, чтобы суп Сен-Вира был испорчен.
– Я хочу увидеть, как он будет раздавлен, – сказал Меривейл. – И поскорее!
– Увидите, мой милый Энтони. Но пока мы все будем вести себя так, словно ничего не произошло. Если кто-нибудь будет спрашивать о Леони, ей нездоровится. Фанни, ты, кажется, сказала, что завтра мадам Дюдеффан дает суаре?
– Да, – ответила она, – но мне не хочется ехать. Там соберутся сливки общества, и я так хотела повезти туда Леони!
– Тем не менее, дорогая, ты поедешь – вместе со всеми нами. Успокойся, Руперт. Свою роль ты сыграл, и сыграл хорошо, в Гавре. А теперь моя очередь. Фанни, ты совсем измучена, ложись спать. Пока ты ничего сделать не можешь.
– Мне надо вернуться к де Шатле, – сказал Меривейл. Он стиснул руку Эйвона. – Оправдай свое имя, Сатана. На этот раз мы все с тобой!
– Даже я, – с улыбкой выдавил Марлинг. – Никакое дьявольство не будет тут лишним – такого черного подлеца, как Сен-Вир, мне еще встречать не приходилось.
Услышав это, Руперт поперхнулся третьей рюмкой бургундского.
– Разрази меня, я бешусь от ярости, когда думаю о нем! – выругался он. – Леони называла его свиным отродьем, но он, черт побери, куда хуже! Он…
Фанни торопливо покинула библиотеку.
Глава 30
ЕГО СВЕТЛОСТЬ ГЕРЦОГ ЭЙВОНСКИЙ БЬЕТ ТУЗА ГРАФА
Марлинги приехали к мадам Дюдеффан одними из первых, и почти следом за ними явились Меривейл с Хью Давенантом. Мадам Дюдеффан осведомилась о Леони и услышала, что из-за нездоровья она осталась дома. Затем вошел Руперт в компании с д'Анво и Лавулером. Ему пришлось выслушать от нескольких гостей и самой мадам Дюдеффан веселые шуточки.
– Он решился побывать на вечере, посвященном музам? Без сомнения, мы услышим от вас мадригал или рондо, – поддразнила его хозяйка. – Faites voir, milord, faites voir!
– Я? Да нет, черт возьми! Я в жизни не кропал стишков! Я приехал слушать, мадам. Она сочувственно засмеялась.
– Вам будет так скучно, мой бедный друг! Простите нас! – И она отошла поздороваться с входящими гостями.
Под стенания скрипок в дальнем конце залы Меривейл сказал Давенанту:
– Где Эйвон?
Хью пожал плечами.
– Я весь день его почти не видел. Он отправился в Анжу прямо после суаре.
– Значит, он намерен нанести удар здесь. – Меривейл оглядел залу. – Минуту назад я видел Армана де Сен-Вира. А граф здесь?
– Пока, кажется, нет, но мне сказали, что он должен приехать. И с супругой. У Джастина будет много слушателей.
Зала и гостиные быстро заполнились. Вскоре Меривейл услышал, как лакей доложил о Конде. Следом за принцем вошли супруги Сен-Вир, Маршеран и герцог с герцогиней де ла Рок. Юный щеголь подошел к Фанни и осведомился о мадемуазель де Боннар. Когда он услышал, что ее не будет, лицо у него вытянулось и он скорбно признался, что написал мадригал в честь глаз Леони и собирался его прочесть тут. Миледи выразила ему соболезнование, повернулась и увидела перед собой Конде.
– Мадам! – Он поклонился. – Но где la petite?
Леди Фанни опять объяснила, что Леони нездорова, и выслушала просьбу передать больной изысканнейшие пожелания здоровья. Затем Конде присоединился к играющим в буриме, а стенания скрипок почти замерли.
И в ту минуту, когда мадам Дюдеффан обратилась с просьбой к мосье де ла Дуайе прочесть обществу свои последние стихотворения, у дверей произошло какое-то движение и вошел его светлость герцог Эйвон. На нем был костюм, в котором он однажды появился в Версале:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49