- В этом нет ничего нового, - сухо заметил Горбачев.
- Абсолютно ничего, сэр. Но иракский режим в высшей мере непредсказуем. И опасен - для всех нас. Если бы мы знали, что в настоящее время обсуждается в кабинете Саддама Хуссейна, мы смогли бы более эффективно разрабатывать стратегию предотвращения войны, - сказал Лэнг.
- Но это задача дипломатов, - заметил Горбачев.
- Да, в обычной ситуации это так, господин президент. Но иногда даже дипломатия является слишком открытым, слишком публичным каналом, по которому невозможно передать самые сокровенные мысли. Вы помните историю Рихарда Зорге?
Горбачев кивнул. О Зорге знал каждый русский. Его портрет печатали даже на почтовых марках. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
- В свое время, - продолжал Лэнг, - переданное Зорге сообщение о том, что Япония не собирается нападать на СССР, оказалось жизненно важным для вашей страны. Но эта информация не могла быть получена через посольство.
Господин президент, суть дела в следующем. У нас есть все основания полагать, что в Багдаде есть человек, занимающий очень высокое положение, который готов информировать Запад о решениях, принимаемых на самых секретных совещаниях у Саддама Хуссейна. Располагая такой информацией, мы сами могли бы выбирать между войной и добровольным уходом иракских войск из Кувейта.
Горбачев кивнул. Он тоже не причислял Саддама Хуссейна к своим друзьям. Когда-то Ирак был послушным сателлитом СССР, но с годами все более склонялся к независимой политике, а в последнее время непредсказуемый лидер Ирака беспричинно обвинял Советский Союз во всех грехах.
Кроме того, президент СССР понимал, что, если он хочет провести намеченные им реформы, ему потребуется финансовая и экономическая поддержка, а следовательно, и расположение Запада. Эра холодной войны закончилась, это было очевидным. Именно по этим причинам СССР проголосовал в Совете Безопасности за осуждение иракского вторжения в Кувейт.
- Что ж, господа, устанавливайте контакт с этим агентом. Если вы получите информацию, которая поможет державам коалиции смягчить ситуацию, мы будем вам лишь благодарны. Советский Союз тоже не хочет стать свидетелем еще одной войны на Среднем Востоке.
- Сэр, мы хотели бы установить контакт, - сказал Стюарт, - но пока это невозможно. Агент отказывается назвать свое имя, и его можно понять. Он рискует очень многим. Нам придется отказаться от дипломатических каналов. Агент совершенно недвусмысленно заявил, что он будет использовать только тайные средства связи.
- Хорошо, так чего же вы хотите от меня?
Англичанин и американец вздохнули.
- Мы хотим забросить в Багдад нашего человека, который выполнял бы роль связного между агентом и нами, - сказал Барбер.
- Связного?
- Да, господин президент, связного. Играющего роль иракца.
Горбачев не сводил с гостей пристального взгляда.
- У вас есть такой человек?
- Есть, сэр. Но ему нужно где-то пристроиться, где-то жить. В каком-то спокойном, незаметном месте, совершенно легально - а между делом он будет передавать наши запросы агенту и забирать его ответы. Мы просим, чтобы ему была предоставлена возможность выдать себя за иракца, работающего по хозяйству у одного из высших сотрудников посольства СССР.
Подперев подбородок пальцами, Горбачев задумался. Конечно, он знал, что такое нелегальные операции. Его собственный КГБ провел их далеко не одну. Теперь его просили помочь старым соперникам КГБ и предоставить советское посольство как «крышу» для их человека. Предложение казалось настолько нелепым, что Горбачев едва не расхохотался.
- Если вашего связного схватят, то наше посольство будет скомпрометировано.
- Нет, сэр, ваше посольство будет нагло одурачено традиционными врагами СССР - западными разведслужбами. В это Саддам поверит, - возразил Лэнг.
Горбачев снова задумался. Он не забыл, что в этом вопросе проявили личную заинтересованность президент США и премьер-министр Великобритании. Очевидно, они считали проблему достаточно важной. Горбачев же считал крайне важным расположение двух западных руководителей. Наконец он кивнул.
- Хорошо. Я дам Крючкову указание оказать вам полное содействие.
В то время Крючков был председателем КГБ. Десятью месяцами позже, когда Горбачев будет проводить отпуск на Черном море, Крючков вместе с министром обороны Дмитрием Язовым и некоторыми другими советскими руководителями попытается совершить государственный переворот и свергнуть президента.
Американец и англичанин неловко заерзали.
- Мы просим прощения, господин президент, - сказал Лэнг, - но нельзя ли сделать так, чтобы в эту операцию были посвящены только вы, ваш министр иностранных дел и никто другой?
Министром иностранных дел СССР в то время был преданный друг Горбачева Эдуард Шеварднадзе.
- Шеварднадзе и никто другой? - переспросил президент.
- Да, сэр, если это возможно.
- Что ж, пусть будет так. Распоряжения будут отданы только по каналам Министерства иностранных дел.
Когда руководители западных разведслужб ушли, Горбачев надолго задумался. Они хотят, чтобы об операции не знал никто, кроме него и Эдуарда. Не Крючков. Уж не знают ли они что-то такое, размышлял президент, о чем он даже не подозревает?
Всего в операции участвовало одиннадцать агентов Моссада: две бригады по пять человек в каждой и руководитель операции, которого Коби Дрор выбрал сам, освободив от скучной обязанности читать лекции новобранцам в школе Моссада возле Герцлии.
Одна из бригад была из отдела Ярид, занимавшегося безопасностью операций и наблюдением, другая - из отдела Невиот, который специализировался на взломах, нелегальном проникновении в квартиры и учреждения, подслушивании - словом, во всем, что было так или иначе связано с неодушевленными объектами или устройствами.
Восемь из десяти агентов хорошо или сносно говорили по-немецки, а руководитель операции владел этим языком в совершенстве. Остальные двое были простыми техниками. Группа, которой было поручено выполнение операции «Иисус», прибыла в Вену из различных городов Европы в течение трех дней; все имели идеальные паспорта и легенды.
Как и при выполнении операции «Иерихон», Коби Дрор нарушил несколько правил Моссада, но никто из его подчиненных не стал возражать. Операция «Иисус» была отнесена к категории «айн эфес», то есть «беспроигрышных»; поскольку соответствующая отметка была сделана самим боссом, это значило, что операции придается статус первостепенной.
Обычно бригады из отделов Ярид и Невиот включали от семи до девяти человек, но в данном случае было решено несколько сократить их численность, поскольку считалось, что операция направлена против гражданских, нейтральных лиц, ничего не понимающих в агентурной работе.
Руководитель бюро Моссада в Вене выделил три конспиративных квартиры и трех боделей, которые должны были содержать их в чистоте и снабжать агентов провизией.
Обычно бодель - это молодой израильтянин, чаще всего студент, взятый в качестве мальчика на побегушках после тщательной проверки его происхождения и биографии. В обязанности боделя входит выполнение мелких поручений, работа по дому; кроме того, он не должен задавать лишних вопросов. За это ему разрешают бесплатно жить на конспиративной квартире Моссада, что немаловажно для вечно нуждающегося студента в столице чужого государства. Когда квартиру на время занимают «боевики», бодель обычно выезжает, но иногда его оставляют, чтобы он занимался уборкой, бегал по магазинам и в прачечную.
Конечно, Вена - не самая главная из европейских столиц, но в шпионаже она всегда играла очень большую роль. Чтобы понять причины такой необычной ситуации, надо вернуться в 1945 год, когда вторая столица третьего рейха была оккупирована победившими союзниками и разделена на четыре сектора - французский, британский, американский и советский.
В отличие от Берлина, Вена вскоре вновь приобрела свободу, и даже русские вывели из Австрии свои войска, но за свободу пришлось заплатить обещанием сохранять полный нейтралитет. С 1948 года, когда блокада Берлина послужила стимулом для развертывания холодной войны, Вена стала настоящем раем для шпионов. Удобный нейтралитет, практически полное отсутствие собственной службы контрразведки, близость границ Венгрии и Чехословакии, открытая западная граница, стремление Австрии поддерживать добрососедские отношения с восточноевропейскими странами - все это делало Вену идеальным местом для активной работы разведслужб как Запала, так и Востока.
Моссад понял преимущества Вены вскоре после своего создания в 1951 году и развернул настолько многогранную деятельность, что шеф венского бюро Моссада стал более влиятельным лицом, чем сам посол.
Такая активность Моссада оказалась более чем оправданной, когда выяснилось, что изящная и привлекательная столица бывшей Австро-Венгерской империи стала центром сверхсекретных финансовых операций, излюбленными воротами в Европу для палестинских и других террористов, а также вместила три независимых учреждения ООН.
Службы контрразведки и внутренней безопасности Австрии, верной принципам нейтралитета, было настолько легко обмануть, что в Моссаде офицеров этих служб, руководствовавшихся самыми лучшими побуждениями, называли не слишком благозвучным словом «фертсалах», что означает «старпер».
Назначенный Коби Дрором руководитель операции был надежным кацой, имевшим богатый опыт работы в Европе, в том числе в Берлине, Париже и Брюсселе.
В свое время Гидеон Барзилаи служил также в одном из отрядов, которым было поручено приведение в исполнение приговоров, вынесенных заочно арабским террористам, повинным в массовом убийстве израильских спортсменов на летних олимпийских играх 1972 года в Мюнхене. К счастью для себя и своей карьеры, он не был причастен к одной из самых больших неудач в истории Моссада, когда в норвежском городе Лиллихаммере кидоны расстреляли безвинного марокканского официанта, приняв его за Али Хассана Саламеха, организатора бойни в Мюнхене.
Теперь Гидеон («Гиди») Барзилаи стал Эвальдом Штрауссом, представителем франкфуртской компании, которая выпускает санитарно-техническое оборудование. Его документы не могли вызвать ни малейших подозрений, а его портфель был набит рекламными проспектами, книгами заказов и пачкой корреспонденции на бланках компании.
Даже звонок в офис компании лишь подтвердил бы легенду Барзилаи, поскольку телефон, номер которого указывался на бланках компании, был установлен во франкфуртском учреждении, укомплектованном людьми Моссада.
Все бумаги Гиди, как и других членов его группы, были изготовлены в другом отделе Моссада, одном из тех, которые составляют обширнейшую службу поддержки и обеспечения оперативных групп. В том же полуподвальном этаже тель-авивской штаб-квартиры Моссада, где работали специалисты по изготовлению фальшивых документов и банкнот, в других комнатах хранились детальнейшие сведения о поразительном множестве компаний, как реально существующих, так и фиктивных. Здесь было такое изобилие документов, актов ревизии, свидетельств о регистрации и бланков, что любой каца, отправляющийся на зарубежную операцию, мог быть снабжен полным набором бумаг, в подлинности которых невозможно усомниться.
Устроившись на конспиративной квартире, Барзилаи очень долго совещался с шефом местного бюро Моссада. Он решил начать выполнение своей миссии со сравнительно простой задачи: собрать максимум сведений о старом частном банке «Винклер», находившемся рядом с Францисканерплатц и ревностно охранявшем тайны своих клиентов.
В тот же уик-энд с военной базы на окраине Эр-Рияда поднялись два американских вертолета «чинук».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111