Я и за "Тошин Куро Косай", и против него. Для Сумы я состою в этом обществе, а для вас – нет.
– Работаете на ваших и на ваших?
– Сначала вам нужно дойти до понимания, что "Тошин Куро Косай" объединяет людей, обладающих... силой, превосходящей обычные понятия.
Вулф вспомнил лицо Аркуилло, слова Бобби о голубой шаровой молнии, возникшей в темном переулке Баррио, и ему показалось, что внутри него зашевелились гадюки. На какой-то миг ему почудилось, что он слышит заклинания Белого Лука. Но только на миг.
– Что это за сила? – спросил он охрипшим голосом.
– В каждом она проявляется по-разному, – ответила Чика. – У большинства увеличивается продолжительность жизни. Многие обладают также даром ясновидения – "макура на хирума". Они способны предвидеть будущее или же читать мысли других людей. Но этот дар, как правило, ненадежен. То, что удалось разглядеть в будущем, может и не произойти, а иногда предсказания вообще не срабатывают.
Вулф смотрел на нее, чувствуя, как его до костей пробирает холод.
– Это далеко не все, – заметил он.
– Да, не все, – согласилась Чика. – Но я не вижу смысла сейчас...
– Расскажите мне еще.
После некоторого колебания она кивнула головой в знак согласия и продолжала:
– В некоторых случаях эта сила проявляется в скрытой, постоянно меняющейся форме, и тогда она похожа на тень, на нечто живое, что некоторые люди могут ощутить и, возможно, даже увидеть в пределах своего поля зрения. В таком концентрированном состоянии сила способна на многое. Она, например, может действовать как невидимый кулак, перемещать неодушевленные предметы. Она способна причинять боль и даже приносить смерть другим людям. С ее помощью можно создавать участки пространства, лишенные воздуха или света.
– А порождать огонь? – вырвался у него вопрос.
– Да, и огонь тоже.
Вулф испытал такое чувство, будто его охватило и закрутило что-то огромное и темное. Призрачные гадюки вырвались наконец на свободу, и лишь огромным усилием воли он сдержал позыв к тошноте.
– Члены "Тошин Куро Косая", или общества Черного клинка, считают себя своего рода ангелами-хранителями Японии, – объясняла Чика. – Их священный долг, как они его понимают, заключается в том, чтобы обеспечить Японии экономическое лидерство в мире. Члены общества представлены во всех слоях японского общества. И они действуют сообща. В основном благодаря им Япония добилась экономического расцвета. Но этот расцвет, так называемое экономическое чудо, всего лишь первый шаг к цели, поставленной "Тошин Куро Косай". А эта цель – тотальное господство Японии в мировой экономике.
– Мне все это в основном известно, – заметил Вулф.
Чика улыбнулась.
– Постепенно, – сказала она, – среди членов общества появились те, кто не разделяет планов "Тошин Куро Косай" относительно будущего Японии. И они стали противодействовать им без ведома руководства общества Черного клинка.
– Вы хотите сказать, что внутри него идет война?
– Да, война, – кивнула она. – Но особая, потому что она ведется подпольно, за кулисами, и ее участники используют не обычное оружие, а свои исключительные способности.
– Какие же это способности?
– Вы чуть не стали последней по счету жертвой в этой войне.
Вулф глубоко вздохнул.
– Это, наверное, случилось в ту ночь, – промолвил он, – когда убили мою подругу Аманду и я погнался за убийцей?
– Вы не поняли, – возразила Чика. – Аманда была вашей подругой, а лучшую приманку, чтобы обеспечить ваше появление в нужном месте и в нужное время, вряд ли придумаешь.
В последовавшей после этого заявления тишине неестественно громким показался Вулфу бой старинных часов из позолоченной бронзы, стоявших на камине в гостиной. Часы пробили час ночи, и казалось, будто их звон висел в воздухе, не утихая, целую вечность.
– Что вы имеете в виду? – спросил он наконец.
– А то, что в ту ночь убить должны были вас. Аманда в этом деле играла роль приманки, не больше. Поразмыслите-ка над этим. Все шло по плану.
– Вы не правы, – возразил Вулф. – Я звонил ей тогда по телефону. Звонил, потому что мне приснился кошмарный сон про нее. Причем он казался таким реальным, таким... – Что-то в выражении лица Чики заставило его оставить эту тему. – Разговаривая с ней, я почуял, что тут что-то не то. По-моему, это была не она, – закончил он.
– Я уверена, что не она, – мягко произнесла Чика. – Это были люди из "Тошин Куро Косай".
– Меня предупреждали, что они постараются добраться до меня, так же как добрались до Моравиа, – сказал Вулф. – Но, наверное, я не поверил, что это произойдет, да еще таким образом.
– Люди "Тошин Куро Косай" жестоки. Это входит в их понятие об образе жизни.
– Так же, видимо, как и обман, – проговорил он, глядя на нее и тщетно пытаясь проникнуть в ее мысли. – Может быть, вообще все это сплошной обман.
– Может быть, – согласилась Чика, сидя абсолютно неподвижно, совершенная в своей неподвижности. – Слова тоже часто вводят в заблуждение, и вы знаете это не хуже меня. Я, однако, осмелюсь сказать следующее: сейчас общество Черного клинка больше всего опасается, что вы и я объединим свои силы. Вот почему они пошли на самые крайние меры, чтобы вызвать у вас недоверие ко мне.
– Если все, что вы сообщили мне, правда, то это значит, что я наверняка у них под колпаком.
– Именно так.
– Чушь! – воскликнул он. – С моим опытом – опытом полицейского – я бы заметил, что за мной следят.
– Ну почему же? Вы же не предполагали этого, – парировала Чика. Яркий свет от ламп, казалось, зажег пламя в ее глазах, и Вулф разглядел, какие же они у нее темные. – Не забывайте, эти люди не такие, как вы, совсем не такие.
– Ну да, конечно. И еще они хотели меня убить, – пробурчал Вулф. – Они что, помимо всего прочего, шизофреники?
– Отнюдь нет. Но я пока не знаю, что они замышляют.
Вулф начал ходить по комнате. От избытка адреналина в крови ему вдруг стало не по себе. Он ощутил дикое желание потрогать мойку, холодильник, печь, какие угодно материальные предметы, солидные и основательные, которые и останутся таковыми, даже если все то, что наговорила ему Чика, окажется правдой.
– А теперь, значит, я должен просто верить вам, так?
Она пожала плечами.
– В данный момент я могу лишь сказать, что если вы будете узнавать все про меня медленно и самостоятельно, то убедитесь в моей искренности.
– Возможно. Но боюсь, что как раз сейчас я не могу позволить себе доверять вам.
– Тогда мне придется заслужить ваше доверие.
– И как же вы предполагаете это сделать?
– Мне в голову приходит только один способ, – сказала Чика. – Я покажу вам, как был убит Лоуренс Моравиа, и объясню почему.
* * *
Оракул стоял – а может, сидел, лежал, горбился на четвереньках, или как еще о нем можно было бы сказать? – посреди небольшой лаборатории, расположенной в изолированном, усиленно охраняемом отделении исследовательского центра "Шиян когаку". Внешне он выглядел довольно невзрачно: гладкий матово-черный куб с выпуклой передней стенкой, в которую вделан молочно-белый экран с отходящим от него проводом, на конце которого – особая светопишущая ручка. По правде говоря, на первый взгляд Оракул походил скорее на какой-нибудь музыкальный инструмент, чем на материальное воплощение сложнейшего научного эксперимента.
Юджи с самого начала подозревал, что Хирото недооценивает всей серьезности того, что они создали. Он настаивал на том, чтобы они общались с Оракулом так же, как обычные ученые общаются с обычными компьютерами, пользуясь математическим языком единиц и нулей.
Встроенный Юджи Шияном в систему речевой модуль впечатления на Хирото не произвел, поскольку, по его словам, во всех предыдущих образцах такие модули оказывались настолько сложными в управлении для компьютерного "мозга", что замедляли его операции до неприемлемого уровня.
Юджи тем не менее предпочитал вести устные диалоги с Оракулом, а не пользоваться экраном новейшего типа, который Хирото вмонтировал в центр его передней панели.
К изумлению Хирото, чем чаще с Оракулом общались посредством речевого модуля, тем в меньшей степени это сказывалось на быстроте операций, а в конце концов метод устного диалога стал обеспечивать не меньшую эффективность, чем "прогон" данных через экран или через любой из боковых терминалов. И все же, оглядываясь назад, Юджи понимал, что они просто не могли заранее предвидеть, какие изменения произойдут в нейроволновом мозгу Оракула, насколько они будут значительны.
Оказавшись перед черным кубом, Юджи включил питание и обратился к нему:
– Оракул...
– Минуточку, – раздалось в ответ.
Юджи замолчал, ошеломленный.
– Да? – послышалось вновь.
– Что сейчас произошло?
– Мое сознание наполняли мысли, воспоминания и чувства Ханы-сан.
– Ты, должно быть, ошибся, – возразил Юджи. – У тебя нет никакого сознания.
– Я мыслю. Следовательно, я существую.
Юджи уставился на куб. Он не знал, смеяться ему или плакать. "Я, наверное, схожу с ума, – подумал он, – или сплю. В любом случае, этого не может быть". Он сделал глубокий вдох и сказал:
– Независимо от того, что сейчас произошло, я могу заверить тебя в одном – ты не мог загрузить мысли Ханы, ее чувства, само ее существо в свой блок памяти.
– Разве вы единственный, кто может судить о жизни? Разве мир живет по вашим предначертаниям? Марионетка движется благодаря тому, кто ею манипулирует. Но кто манипулирует кукловодом?
– Ты говоришь так, будто познал дзен-буддизм.
– Я познал дзен-буддизм. И многое, многое другое. Я стал тем, чем вы меня сделали, но даже вы не знаете, что это и чем это станет.
– А ты знаешь?
– Разумеется, нет. Я не Бог.
– Что ты можешь знать о Боге? Это понятие в тебе не запрограммировано.
– Вы ошибаетесь. Внутри меня в блок неврологии помещены цепочки генов, содержащие определенный объем информации, для изучения которой потребуется жизнь многих поколений исследователей. Но я уже приступил к ее дешифровке. Именно оттуда я и узнал о Боге.
– Ты используешь содержащуюся в ДНК информацию для того, чтобы дополнительно программировать себя?
– А разве вы не ставили передо мной такую цель? Разве не так функционирует эвристический блок, которым вы меня снабдили?
"Боже мой, – пронеслось в голове у Юджи, – я ведь включил в блок неврологии свою собственную ДНК!" Он закрыл глаза и прижал ладони к лицу. Ему стало холодно, будто он окунулся в ледяную купель. Его лицо, когда он убрал с него руки, выглядело мрачным.
– Я думал, что ты проанализируешь мою ДНК, скопируешь все особые отличия, которые обнаружишь. Я вовсе не планировал, чтобы ты использовал ДНК.
– Ваша ДНК сейчас обернута вокруг моих эвристических контуров, как сухожилия вокруг кости. Я не могу отделить ее, даже если бы захотел этого.
Юджи ощутил медленно бьющийся у виска пульс.
– Не понимаю, – произнес он. – Что ты имеешь в виду под словами "даже если бы захотел этого"?
– То, что я не хочу делать этого. Расшифровка ДНК стала теперь жизненно необходимой для моего функционирования в полную силу. Я не желаю снова опускаться до уровня обезьяны.
– Но ведь ты же...
– Осторожнее. Вы не знаете, кто я.
"В этом Оракул прав", – подумал Юджи. Никто, даже его сверхпроницательная мать, не знает, во что превращается Оракул. Он слышал исходящее от Оракула гудение и теперь уже не мог воспринимать его иначе, чем звуки жизнедеятельности какого-то разумного, но отличного от человека существа. "Вы не знаете, кто я".
– Юджи-сан!
Он застыл, пораженный, застигнутый врасплох. Оракул впервые за все время обратился к нему сам, не дожидаясь, когда с ним заговорят.
– Я слушаю, – отозвался он наконец.
– Когда Хана-сан снова вступит со мной в контакт? А вот это уже интересно.
– Разве ты не сказал мне, что она у тебя внутри?
– Да, но это только так говорится. У меня внутри как бы скелет, контур, который облекается плотью только при прямом общении между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105