На это дело Торнберг денег не жалел. Но простачком он не был и не гонялся за всякими сумасбродными проходимцами, обещающими раскрыть секреты вечной молодости. Он очень хорошо разбирался в биологии и умело отделял зерна от плевел, в результате чего коллектив исследователей, собранный в его клинике, занимался самыми актуальными и новейшими направлениями в физиологических науках.
Одно время ученые клиники чрезвычайно обрадовались, добившись в результате лабораторных работ определенных успехов по культивированию синтезированного человеческого гормона, схожего с искусственным инсулином "фактор-1". Это сложное соединение протеина, как поначалу показалось, способствовало восстановлению мускульного тонуса и омоложению внутренних органов у пожилых людей. Результатом шестимесячного курса лечения синтетическими гормонами стало то, что стрелка "часов жизни" пациентов как бы повернулась вспять и они ушли на целых двадцать лет в прошлое.
А затем начали проявляться побочные эффекты: инфаркты, диабеты, почечная недостаточность и даже странное и диспропорциональное увеличение рук и лица. Тогда врачи-исследователи изменили технологию получения искусственного инсулина типа "фактор-1", что стало сдерживать развитие побочных явлений.
И вот теперь, когда Торнберг вошёл в прохладный, затененный зеленым стеклом и отделанный мрамором вестибюль клиники, он снова почувствовал тлетворный запах смерти, который проникал всюду. Сам воздух, казалось, загустел и стал походить на атмосферу индустриального города. В клинике смердело, словно на поле боя или в какой-то скотобойне.
Торнберг заметил, как раздуваются прекрасные ноздри Тиффани, как тяжело и быстро вздымается ее грудь.
– Минувшей ночью мне снилось это место, – сказала она. – Знаешь ли, милый, мне всегда снятся сны накануне приезда сюда. Как ты думаешь, что бы это значило?
– Понятия не имею, – ответил Торнберг, поздоровавшись кивком головы с охранниками, сидящими позади высокого пугающе черного деревянного помоста. Они знали его в лицо не только потому, что он частенько наведывался сюда, но и потому, что он лично принимал их на работу, как, впрочем, и всех других сотрудников клиники.
– А какой сон?
– Будто я совсем голая, – стала рассказывать Тиффани. – Я всегда в своих снах бываю голой, когда мне снится клиника. Двое мужчин в белых халатах вкололи мне физиологический раствор, и вскоре я превратилась в лягушку, обыкновенную зеленую лягушку, сидящую и квакающую на огромном листе водяной лилии.
– Хочешь знать, что это такое?
В этот момент автоматически открылись двери крайнего лифта с левой стороны, и Торнберг, взяв под руку Тиффани, ввел ее в кабину. Двери автоматически закрылись, и, хотя Торнберг даже не нажал кнопку, лифт доставил их вниз, на глубину трехэтажного здания, к скальному основанию местности.
– Нет, еще не все, – продолжала рассказывать Тиффани. – Там и ты тоже был – этакий маленький розовый мальчик на кривых ножках. Я увидела тебя, и у меня язык стрелой вылетел изо рта, ну ты знаешь, такой длинный, тонкий, какой обычно бывает у лягушек, я поймала комара и слопала его. Он нажрался крови, а я догадалась, что он укусил тебя и это твоя кровь, поэтому я напилась твоей крови и еще подумала, а не сделаюсь ли я от этого плотоядным существом (Тиффани была ревностной вегетарианкой). Сон, конечно, не из приятных. А после этого мне это место больше не снилось.
– Прости меня, дорогая, – отреагировал Торнберг, похлопывая жену по ее прекрасной руке, – но, прежде чем ты узнаешь, в чем тут дело, все это кончится.
Он широко улыбнулся, увидев женщину с седовато-пепельными волосами, и воскликнул:
– О, доктор Шепард! Вы, как всегда, приходите вовремя.
Доктор Шепард – стройная гибкая женщина с густыми посеребренными сединой волосами и слегка накрашенными губами – лишь рассмеялась. Светлые глаза и элегантные очки придавали ей вид озабоченного заумного врача. С самого рождения она отличалась острой наблюдательностью.
– Мистер Конрад, вы ведь прекрасно знаете, что охрана сразу же сообщает нам о вашем прибытии. Мы всегда готовы встретить вас и как нашего дорогого пациента.
Тут она обратилась к супруге Торнберга:
– Как мы себя чувствуем теперь, дорогая Тиффани?
– Прекрасно, как я полагаю.
– Нет ли болей в животе? Сердцебиения? Не мучают ли запоры? Мочитесь нормально?
– Да, все, как всегда.
– Великолепно! – доктор Шепард обняла Тиффани Конрад. – Теперь пройдемте и хорошенько, не спеша, все обследуем. Как? О'кей?
– А я не превращусь в лягушку или еще в какое-то страшилище? – испугалась Тиффани. – Мне приснилось, что я стала лягушкой и наглоталась крови. Человеческой крови.
– Я бы насчет этого не беспокоилась, – успокаивала ее доктор Шепард. – Это значит, что вы все еще никак не привыкнете к диете, которую мы предписали вам. Вы же знаете, что вам необходимо есть хотя бы немного мясной пищи.
– Мне? Но это же никак невозможно. Я не выношу мяса ни под каким видом.
Оглянувшись на Торнберга, доктор Шепард подвела Тиффани к медицинскому столу для обследований, покрытому белоснежной бумажной простыней.
– Снимайте одежду, Тиффани.
– Хорошо, доктор.
Тиффани послушно принялась раздеваться, складывая аккуратно одежду на стоящий рядом стул. Затем, без понуканий и уговариваний, покорно улеглась на стол.
Доктор Шепард тихонько оттянула у нее кожу на ладони между большим и указательным пальцами и стала рассматривать ее на свет.
– Прекрасный цвет, оттенок. Содержание жира весьма незначительно.
Открыв обернутую в бумагу папку, она начала что-то записывать в ней шариковой ручкой. Взяв анализы крови в три пробирки, она опечатала их и поставила на металлическую подставку, а потом проделала еще какие-то манипуляции, неведомые Торнбергу.
– Можно вас попросить выйти со мной на минутку?
Доктор Шепард молча повела его по коридору и открыла дверь в одну из четырех десятков лабораторий, устроенных в комплексе зданий клиники "Грин бранчес". Там стояли в ряд несколько компьютеров новейшей конструкции. Подойдя к одному из них, она включила его и вставила программу. Торнберг увидел на экране монитора последовательный ряд сложных цветных диаграмм. Они начали перестраиваться, да так замедленно, что ему показалось, будто он наблюдает за живыми существами, а не за невероятно сложными построениями, совершаемыми самим компьютером.
Доктор повернулась к нему и стала объяснять:
– Мы беспокоились, как бы у нее не развилось малокровие, потому что анализы показывали недостаток красных кровяных телец. Теперь же по всему видно, что дело идет на поправку.
Торнберг прекрасно разбирался в людях и сразу сообразил, что доктор Шепард знает что-то еще, но не очень-то расположена об этом рассказывать, поэтому предложил напрямую:
– Давайте выкладывайте все до конца, доктор. Я приехал сюда не для того, чтобы меня тут обхаживали или вешали мне лапшу на уши.
– Разумеется, не для этого, – согласилась она. – В последнее время количество белых кровяных телец в крови вашей супруги несколько повысилось. Но, само по себе, из-за этого не следует слишком волноваться.
"А что, все врачи должны напускать туману и стараться помягче разъяснять свои же диагнозы?" – подумалось ему.
– По сути дела, – продолжала она, – мы надеемся, что это свидетельствует всего лишь о какой-то незначительной инфекции.
– Но определенно вам пока ничего не известно?
– Нет, мистер Конрад, не известно. Вы, должно быть, знаете, что это пока для всех нас... э-э... как бы сказать... неисследованная территория. А учитывая конечные результаты предыдущих экспериментов...
Торнберг шагнул к ней и бесцеремонно перебил:
– Вам бы следовало знать, что самое важное здесь – время.
– Да, да, я понимаю.
– Понимаете? – насмешливо хмыкнул Торнберг. – Пудрите мне мозги всякими тут медицинскими паллиативами. Наговорили разной чепухи. Доктор, я уже давно вынашиваю мечту найти такой эликсир, который подействовал бы на меня так, будто я хлебнул вина из святого Грааля. А чего по сей день мы добились? Только такого вина, которое, как в той легенде, дает жизнь и тут же отбирает ее. Мертвого тупика – вот чего! – Он подумал о Тиффани, прекрасная смуглая загорелая кожа которой отсвечивала под тонким слоем лосьона. – И все же я еще не опустил руки. В моем возрасте человеку нужно заразиться какой-нибудь великолепной идеей, – он пристально посмотрел на доктора Шепард. – Я хоть и старею, но с ума еще не спятил. У вас достаточно мудрости, чтобы всегда помнить об этом.
– Я помню, сэр. – Глубоко вздохнув, она снова повернулась к экрану компьютера. – Мне хотелось бы обратить ваше внимание вот на эту диаграмму.
Торнберг знал более или менее хорошо, что ему нужно. Он лично распорядился, чтобы сотрудники клиники приступили к разработке рациональных лекарств. Это означало, что вместо лабораторных методов проб и ошибок они должны создавать новые лекарства, прежде всего определить молекулярную структуру болезни или непонятного явления, которое нужно излечить, а затем на специально сконструированном для этого компьютере воссоздать эту структуру, причем полностью, со всеми особенностями и характерными чертами. Такой подход позволяет построить на экране специфический ингибитор, предназначенный для исследований изучаемых молекул и позволяющий проводить такие исследования без вредных последствий.
В данном случае научные сотрудники клиники бились над созданием вещества, которое оказывало бы на человеческий организм особое воздействие. Отчасти они уже достигли кое-чего, разработав искусственный инсулиновый заменитель "фактор-!". Поскольку молекулярное строение вещества невозможно разглядеть даже в самый мощный электронный микроскоп, исследователи клиники разработали метод выращивания гормонов в кристаллизованной форме. Бомбардируя их концентрированными рентгеновскими лучами, они смогли получить преломленную увеличенную модель молекулярной структуры и заложили ее в программу компьютера.
Результат их просто ошеломил. Оказалось, что в гормонах имеются "пустые места", расположенные на определенных расстояниях друг от друга, где, как убеждены ученые, ранее находились другие, пока неизвестные элементы. Иначе говоря, они полагают, что инсулиноподобный искусственный фермент "фактор-1", взятый у отдельных людей, неполноценен. По истечении времени гормоны каким-то образом видоизменяются, как изменяется и сам человек. Теперь перед исследователями стоит задача найти выпавшее из структуры звено.
– Вот так выглядит фермент, который, как мы полагаем, обладает наибольшей потенцией. Именно его вводили вашей супруге.
Пальцы доктора Шепард быстро пробежали по кнопкам клавиатуры, и Торнберг увидел на экране желтоватую ромбовидную фигуру, которая должна входить в "пустое место" в фиолетовой, красной и зеленой сетке, показывающей структуру искусственного гормона "фактор-1".
– Видите, как ромб прекрасно подходит сюда, – пояснила доктор Шепард. – Ферменты входят в гормоны, как намагниченные. – Она встала. – И они в определенной мере срабатывают. Мы уверены, что они действуют, и вы тоже знаете, потому что видели собственными глазами разительные перемены у вашей жены. – Она сунула руки в карманы своего халата и вздохнула. – К сожалению, мы полагаем, что вернулись к той же самой проблеме, над которой бились, когда получили первые ферменты, породившие у нас столько надежд. Этот медикамент, как и все другие, недолговечен. То есть его эффективность быстро, устойчивыми темпами снижается. А поскольку такое явление неуклонно происходит, то, как мы считаем, могут неизбежно возникнуть отрицательные побочные эффекты.
– Увеличивается число белых кровяных телец?
Доктор Шепард прямо посмотрела ему в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105