– Работа у него скоро заканчивается. И это хорошо, потому что в недалеком будущем он потребуется здесь. Я это чувствую.
– Нишицу, – начала было Ивэн.
– Забудь про Нишицу, – сказала Достопочтенная Мать. – Он выходит из игры. – Тут она довольно хмыкнула. – Меня забавляет, как он самонадеянно и искренне верят, будто заправляет в "Тошин Курс Косай". А почему бы ему не верить? Десятилетиями мы поддерживали эту иллюзию среди большинства членов, но наиболее посвященные – ты, твой сын и Минако – знают правду. – Она повернула и склонила голову, будто прислушиваясь в одной ей слышным звукам. – Ну расскажи мне теперь о предателе.
– История довольно интересная, – начала рассказывать Ивэн. – Я распутала след, ведущий к Шото Вакарэ.
– След был хитро запутан.
– Да, Достопочтенная Мать.
– Но распутать его все-таки удалось.
– Да, я сумела это сделать.
– Сумела, – повторила Достопочтенная Мать. – Разумеется, сумела. – На минутку она прервалась и замерла, как оса на стекле окна. – И ты полагаешь, что Вакарэ предатель?
– Да, Вакарэ нас предает, – подтвердила Ивэн.
– Ты нашла в его квартире шифровальный факсимильный аппарат.
– Да, нашла.
Достопочтенная Мать кивнула головой, будучи удовлетворена скрупулезным расследованием, проведенным Ивэн, и спросила:
– А знаешь ли ты, что это еще не доказательство предательства Вакарэ?
– Конечно, знаю, – кивнула Ивэн. – Мы знаем, откуда он получает зашифрованные факсы. Мы следим за их поступлением.
Достопочтенная Мать снова удовлетворенно кивнула головой и задала другой вопрос:
– Ну и каким же образом он предает нас?
– Как и все мужчины, он жалуется на судьбу своей гейше – ее зовут Мита, – а та передает мне все, о чем он говорит. Она мне многим обязана: я спасла ее отца от мести гангстеров, которым он задолжал большие деньги. – Глаза у Ивэн при этом сверкнули, – Теперь уж недолго ждать, когда Вакарэ приведет сюда, в храм Запретных грез, Юджи Шияна для церемонии приема в члены нашего общества. Но это всего лишь тактическая уловка. Он сказал Юджи, что замыслил отстранить нынешних руководителей общества Черного клинка. Вот ради этой цели он и привлек своего, друга Юджи.
Ивэн знала все, что рассказывали про Достопочтенную Мать, в том числе и то, о чем никто не осмеливался говорить. Ивэн родилась и воспитывалась в храме Запретных грез. Это был ее мир, а Достопочтенная Мать – единственная родительница, которую она помнит. Лицо Матери словно окаменело, и Ивэн вспомнила один из рассказов. Ходили слухи, будто она специально отрастила длинные волосы, чтобы душить ими в своей постели незадачливых любовников.
– Ты уверена, что это и есть предательство? – спросила Достопочтенная Мать. – Ведь Вакарэ мог применить эту уловку для того, чтобы ввести в заблуждение Юджи и вовлечь его в наши ряды.
– Я думала об этом, – ответила Ивэн. – Но Вакарэ по-прежнему говорит, что Юджи вступит в наши ряды, а сам в это время хранит Оракул в тайном от нас месте.
– Сомневаюсь, чтобы Юджи смог долго противостоять нашей... технике. В нашем распоряжении достаточно разных интересных новинок.
– И все же есть лучший путь, – настаивала Ивэн. – Минако никогда не говорила нам, где они прячут компьютер, но теперь я знаю где. Муж сестры Юджи, Хирото, любезно проводил меня в то место.
Достопочтенная Мать неодобрительно нахмурила брови:
– Не верю я, что там надежная охрана, если тебе удалось пройти туда вместе с ним. Если Юджи переговорит с ним...
– Это невозможно, – сказала Ивэн, доставая маленький бумажный пакетик, спрятанный под полой одежды. Достопочтенная Мать пристально посмотрела на него, и довольная улыбка промелькнула в уголках ее губ.
– Ты очень умно поступила, дорогуша, – похвалила она, прикрыв свои золотистые глаза и покачав головой, как бы в знак одобрения. Затем, резко протянув руку, цепко схватила пакетик и спрятала его под кимоно, пояснив, что он ей скоро понадобится.
Короткий зимний день заканчивался. Темнело. В тусклом свете волосы Достопочтенной Матери казались твердыми, словно черепаховая рукоять старинного меча. Открыв глаза, она изрекла:
– И на основе представленных тобою улик ты пришла к заключению, что Вакарэ – предатель.
Взволнованная Ивэн ответила:
– Не совсем так, Достопочтенная Мать. Из добытых мною улик и доказательств я сделала вывод, что кто-то еще использует Вакарэ в качестве источника информации. Нам известно, что он предал нас Конрадам, но этот его шаг доказывает лишь то, что главный предатель не он.
Достопочтенная Мать печально вздохнула и, оживившись, словно насекомое после зимней спячки, настоятельно потребовала:
– Ну-ка давай, выкладывай все.
– Я думаю, что Вы уже все знаете.
– Выкладывай! – не сдерживая себя, закричала Достопочтенная Мать с такой яростью, что даже Ивэн, прожившая рядом с ней всю свою жизнь и знающая ее характер лучше всех, кроме, разве что, Минако, вздрогнула и съежилась. Собравшись с духом, она кивнула головой и сказала:
– Оказывается, Вакарэ завербовала Минако Шиян. Она и есть главная предательница.
* * *
Вулф и Чика возвратились в катафалк, и Вулф тяжело опустился на сиденье, почти ничего не соображая.
– Что с тобой случилось? – спросила Чика. – Я вышла из ресторана, а ты куда-то исчез.
– Я увидел мотоцикл Сумы и решил вывести его, из строя.
– Но ведь Сума наверняка поджидал тебя, используя мотоцикл как приманку.
С таким доводом трудно было не согласиться.
– Так ты убил его?
– Нет, – ответил Вулф. – Он почувствовал, что ты идешь, и исчез.
Вулфу что-то послышалось в ее голосе. Но что? Озабоченность тем, что Сума благополучно скрылся? Нет, он был слишком слаб, чтобы разбираться в тонкостях интонации.
Заправившись горючим, они снова отправились в путь, держа курс на северо-восток, и через час остановились в десяти милях от Бостонского аэропорта, заехав в кустарник, растущий вдоль узенькой дороги. Чика предложила Вулфу немного поспать в гробу, но он уже достаточно належался в этой тесной коробке, поэтому они легли в машине рядышком, обняв друг друга. Вулф прикрыл глаза, но уснуть не мог. Объятия лежащей возле него Чики ассоциировались у него с объятиями змеи. Поэтому он осторожно поднялся и сел, прислонившись к борту катафалка. Вулф пристально смотрел на спящую подругу. На ум опять пришло сравнение со змеей, так как в нем с новой силой вспыхнули подозрения.
Он энергично потряс головой, как бы пытаясь прогнать наваждение. Был ли это в самом деле Сума там, у ресторанчика, или же это Чика предстала перед ним в обличье Сумы, чтобы убить его, не дав ему даже понять, кто убийца? Предположениям не было конца.
Вулф начал дрожать, как в лихорадке. Он почувствовал себя так, словно оказался в зеркальном зале, где один неверный шаг может привести к тому, что он наткнется на стену в вся шаткая конструкция обрушится на него. Никогда еще не пугался он так сильно, даже тогда, во время субботнего чрезвычайного патрулирования по улицам, когда оказался перед дулом пистолета. Зубы его стучали так громко, что ему пришлось с силой сжать челюсти, чтобы не разбудить Чику. Он боялся, что она может открыть глаза и увидеть его в таком жалком виде. Всерьез пришла на ум мысль убежать, хотя прежде ему не доводилось спасаться бегством. Но сейчас он прекрасно сознавал, что ситуация совершенно иная: он находился в самом центре неистового урагана. Что предпочесть? Глупо кого-то спрашивать, ибо он знал наверняка, что выбор может быть только один: идти вперед, только вперед – в неизвестное ему будущее.
Вытерев дрожащей рукой холодный пот со лба, он, не считаясь с голосом разума, принялся потихоньку открывать боковую дверь и уже было распахнул ее, но в следующий момент прикрыл глаза и, все еще видя перед собой образ Чики, провалился в сон, зыбкий и тревожный.
На рассвете Вулф разбудил ее, они наскоро перекусили пирожками с шоколадной начинкой, запивая их молоком, – все это Чика купила по пути в универсаме – и поехали в аэропорт.
Оставив катафалк на стоянке аэропорта для длительной парковки машин, они добрались до аэровокзала на рейсовом автобусе. Часы показывали половину седьмого утра, но солнце уже припекало.
В семь сорок они взлетели на самолете, направляющемся в аэропорт О'Хара в Чикаго. Спустя полтора часа после приземления они уже сидели в пассажирском салоне "Боинга-747", ожидающего своей очереди на выруливание на взлетную полосу. Вулф долго ломал голову, пытаясь догадаться, как это Сума ухитрился выследить их на дорогах Массачусетса и где он может быть в данное время.
Вулфа никак не отпускала нервная дрожь: все вспоминались зеленые искры в глазах Сумы, вспыхнувший пламенем Бобби Коннор, горящая Кэти, распластанный на кухонном столе комиссар Джонсон. Вспоминалась Аманда, мертвая, лежащая в луже собственной крови.
Припомнилась могучая таинственная сила, сбросившая его с крыши, ожившие виниловые трубы на грузовом складе, монстр в реке.
Сума...
Вулф отстегнул пристяжные ремни, поднялся в внимательно оглядел всех пассажиров: Сумы не видно. Удовлетворенный, он сел обратно на свое место, закрыл глаза и снова начал вспоминать. Точнее, размышлять. Мысли блуждали рассеянно, как при медленном пробуждении. Он знал, что внутри него происходят какие-то процессы, но какие и к чему они приведут, понятия не имел. Он как бы начал парить, говоря словами Белого Лука, мысленно летать, мысль его вырвалась из телесной оболочки.
У него все еще сохранялось ощущение, будто он упускает что-то важное из виденного им и слышанного. Вулф дал возможность вырваться присутствующей в нем призрачной силе. Вот она взлетела, покружилась над ним и опустилась прямо на его плечи. Он даже почувствовал, как царапают ее когти.
"Катафалк", – услышал он шепот.
Вулф открыл глаза, бессмысленно уставившись в пустоту.
Да, катафалк!
Вспомнилось, как он впервые увидел его, когда следил за Чикой. Она тогда юркнула в заднюю дверь и быстро умчалась куда-то. Возникал вопрос, на который надо было немедленно найти ответ: кто сидел за рулем катафалка?
Что касается Чики, то она здесь, рядом, а кто еще работает с ней и, что крайне важно, не наврала ли она ему? По ее поведению и из ее слов ясно одно: ей приказано привезти его в Токио.
Но ради чего?
Откроется ли перед ним новый мир, в который ввела его Чика, или же он будет действовать вслепую, руководствуясь ложными сведениями, которыми она с умыслом снабдила его? Что, если, к примеру, она и Сума работают тандемом и стремятся к единой цели? А что, если внутри "Тошин Куро Косай" нет никакого раскола? Что, если она сама вербует его в члены этой организации? Если сотрудники секретной службы " Вашингтоне знают это, то они наверняка делают все возможное и невозможное, чтобы как можно скорее высвободить его из затягивающейся петли.
Он знал также, что энергия ясновидения, которую Белый Лук носил в себе, ставит гораздо больше вопросов, чем дает ответов, и представляет собой явление более сложное, чем это только можно представить себе.
Вулф прикрыл глаза. Тот, кто сказал, что неограниченная власть развращает, прекрасно знал, о чем говорит.
Минут через двадцать взлетная полоса освободилась, огромный лайнер развернулся, легкая дымка за стеклом иллюминатора превратилась в картину художника-импрессиониста, рамка которой слегка подрагивала, так как самолет пошел на взлет. Затем они увидели убегающую внизу взлетную полосу, двигатели взревели, и они стали медленно набирать высоту в густом влажном воздухе; самолет сделал вираж – город встал позади них на дыбы и быстро исчез из виду в сизоватой дымке.
Торнберг и МинакоВьетнам – Камбоджа, 1971 год
– Боже мой, но у тебя же есть на это чутье, сынок, – сказал генерал Кросс. Его награждали так много раз, что от тяжести орденов, медалей и значков мундир на нем даже перекосился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105