Вы двое — самые добрые джентльмены. — Лицо Гупты перекосило от тревоги. Все его чувства: любовь, верность, подозрительность, страх — читались на нем, как на листе бумаги. — А что привело вас сюда, позвольте спросить? — У него вдруг прибавилось смелости. — Почему вы вдруг приходите после четырех лет отсутствия да еще передаете мне слова мистера Тайгера? Пожалуйста, сэр, простите меня, я всего лишь слуга.
— Мой отец хочет, чтобы я взял кое— Какие бумаги из нашего сейфа. Он уверен, что они имеют прямое отношение к случившемуся в этот уик-энд.
— О, сэр, — выдохнул Гупта.
— Что такое?
— Я тоже отец, сэр.
«Как и я», — мысленно сказал ему Оливер.
Миниатюрная рука Гупты прижалась к груди.
— Ваш отец не был счастливым отцом, мистер Оливер. Вы — его единственный сын. Я — счастливый отец, сэр. Я знаю разницу. Любовь, которую мистер Тайгер испытывает к вам, не взаимна. Таково его мнение. Если мистер Тайгер доверяет вам, мистер Оливер, тогда все хорошо. Пусть так и будет, — Гупта покивал. Ему открылась истина, и теперь он следовал ей. — Мы поверим доказательствам, мистер Оливер, убедимся на практике, без всяких «если» и «но». Я к этому руку не прикладывал. Обо всем позаботилось провидение. Следуйте за мной, мистер Оливер. К окнам не подходите. — Оливер последовал за тенью Гупты к дверям красного дерева, маскировавшим большой, с комнату, сейф, код замка которого знали только партнеры. Гупта открыл двери, вошел в маленькую прихожую. Как только Оливер переступил порог, закрыл двери и зажег свет. Они стояли лицом друг к другу, разделенные дверцей сейфа. Ростом Гупта был ниже Тайгера, и Оливер всегда думал, что именно по этой причине Тайгер взял его в слуги.
— Ваш отец — очень недоверчивый человек, мистер Оливер. «Кому мы можем полностью доверять, позволь спросить, Гупта? — сказал он мне. — Где благодарность за все, что мы дали тем, кого больше всего любим, спрашиваю я? От кого человек может ожидать абсолютной преданности, как не от своей плоти и крови, скажи мне, будь так любезен? Поэтому, Гупта, я должен подстраховаться против предательства». Это его слова, мистер Оливер, обращенные ко мне лично, поздним вечером, когда мы остались одни.
Цитировал Гупта Тайгера или нет — вопрос, но в том, что он обвинял Оливера в предательстве, не отрывая взгляда от массивной серой двери, сомнений быть не могло.
— «Гупта, — говорит он мне, — берегись сыновей наших, если ими движет зависть. Я не слепой. Причины некоторых неудач, случившихся с моей фирмой, нельзя выявить без тщательного анализа всех фактов. Некие сведения, известные только одному человеку, попали в руки наших непримиримых врагов. Кого мне за это винить? Кто Иуда?»
— Когда он тебе все это говорил?
— Когда несчастья стали множиться, ваш отец впал в глубокую задумчивость. Много часов проводил в сейфе, в который вы хотите войти, проверял верность других глаз, не своих, сэр.
— Тогда я надеюсь, что он смог отмести подозрения, не соответствующие действительности, — резко ответил Оливер.
— Я тоже, сэр. Очень на это надеюсь. Пожалуйста, мистер Оливер, сэр, открывайте сейф. Не торопитесь. Пусть решит Провидение.
Это был вызов. Под немигающим взглядом Гупты Оливер шагнул к двери сейфа. Из зеленого диска выступали кнопки с цифрами. Гупта встал чуть сбоку, сложив руки на груди.
— Я не уверен, что тебе положено при этом присутствовать, — заметил Оливер.
— Сэр, я — de facto сторож дома вашего отца. Я жду доказательств ваших добрых намерений. Это мой долг перед вашим отцом.
Оливер догадался о том, что и так уже знал. «Гупта говорит мне, что Тайгер изменил комбинацию цифр, открывающую замок, и, если я не знаю новой комбинации, значит, Тайгер мне ее не назвал. А раз не назвал, значит, не посылал меня сюда, значит, я нагло лгу ему в лицо, и Провидение это докажет, Провидение выведет меня на чистую воду».
— Гупта, я бы хотел, чтобы ты подождал снаружи.
С недовольной миной Гупта выключил свет, вышел, закрыл за собой двери. Включив свет, Оливер через замочную скважину услышал, как тот оплакивает Тайгера. Тайгер — мученик, пострадавший из-за собственной доброты. Защитник слабых. Жертва спланированного и дьявольского обмана со стороны тех, кого он пригрел на груди. Щедрый работодатель, идеальный муж и отец.
— Великого человека следует судить по его друзьям, мистер Оливер. Его не следует судить по тем, кто плел против него интриги из зависти или мелкости души, сэр.
«Мой чертов день рождения», — подумал Оливер.
* * *
Вечер перед самым Рождеством. Оливер служит Броку лишь несколько дней, но он уже не тот, что прежде. Теперь он зависит от других людей, с более сильным характером, стал куда как более послушным, чем до того, как подался в шпионы. Сегодня по распоряжению Брока он намерен задержаться подольше и продолжить изучение офшорных банковских счетов клиентов, пока Тайгер не успел их поменять. Он сидит за столом, набрасывает черновик какого-то контракта, нервно ожидая, когда же Тайгер, уходя, заглянет к нему в кабинет. Тайгер заглядывает, и, как обычно, по его лицу видно, что он никак не определится с планами в отношении сына.
— Оливер.
— Да, папа.
— Оливер, я думаю, что пора познакомить тебя с тайнами сейфа партнеров.
— Ты уверен, что это нужно? — спрашивает Оливер. И думает, а не слишком ли рискованно прямо сейчас прочитать отцу столь необходимую лекцию об обеспечении личной безопасности.
Тайгер уверен. И, как обычно, хочет подчеркнуть значимость события, ибо мимолетность — не его стиль.
— Все, что ты сейчас увидишь, предназначено только для твоих глаз и больше ничьих, Оливер. Знать об этом должны только ты и я и никто больше. Ты это понимаешь?
— Разумеется.
— Никаких доверительных разговоров с последней подружкой, особенно с Ниной. Только ты и я.
— Абсолютно.
— Скажи, я обещаю.
— Я обещаю.
Преисполненный важности, Тайгер демонстрирует секрет. Комбинация цифр, открывающая дверь сейфа партнеров, — дата рождения Оливера. Тайгер набирает ее на диске и приглашает сына повернуть большой рычаг. Металлическая дверь плавно открывается.
— Отец, я тронут.
— Мне не нужна твоя благодарность. Благодарность для меня ничего не значит. Происходящее сейчас — символ взаимного доверия. В стенном шкафу есть пристойное виски. Налей нам по стаканчику. Что говорит старик Евгений, когда хочет выпить? «Давай проведем серьезные переговоры». Я вот подумал, что и мы могли бы сегодня пообедать вместе. Почему бы мне не позвонить Кэт? Нина подъедет?
— Нина сегодня занята. Поэтому, собственно, я и задержался на работе.
* * *
— «Когда мне наносят удар в спину, Гупта, скажи мне, чья рука сжимает нож! — кричал Гупта в замочную скважину. — Та ли рука, что ближе всего к моему сердцу, спрашиваю я себя? Та ли рука, которую я кормил и поил, как никакую другую? Гупта, если я скажу тебе, что сегодня я — самый печальный человек на свете, это не будет преувеличением, хотя ты прекрасно знаешь, что я не терплю жалости к себе». Это его слова, мистер Оливер. Слетевшие с губ Тайгера.
Оставшись один, Оливер всмотрелся в диск. «Сохраняй спокойствие, — приказал он себе, — сейчас не время паниковать». Так что же делать? Сначала, чтобы подтвердить свою догадку, он набирает старую комбинацию и пытается повернуть рычаг. Безрезультатно. Тайгер изменил шифр. По другую сторону двери продолжается проповедь Гупты, а Оливер пытается собраться с мыслями. «Тайгер ничего не делает небрежно, — рассуждал он сам с собой, — в любых его действиях просматривается высокая самооценка». Без особой надежды он набрал дату рождения Тайгера. Облом. День поминовения! С возрастающим оптимизмом набрал 050480, дату основания фирмы, которая традиционно отмечалась шампанским во время речной прогулки по Темзе. Неудача. В ушах зазвучал голос Брока: «Но ты, ты сможешь его почувствовать, предугадать его действия, залезть в его шкуру. Он у тебя здесь». Он услышал Хитер: «Девушки считают розы, Оливер. Они хотят знать, как сильно их любят». Его словно озаряет, потные пальцы вновь поднимаются к диску. Он набирает дату рождения Кармен.
— Сэр, в моей власти набрать 999 и вызвать полицию, мистер Оливер! — кричит за дверью Гупта. — И очень скоро я так и сделаю!
Рычаг плавно повернулся, металлическая дверь распахнулась, тайное королевство предстало перед ним во всей красе, коробки, папки, книги и бумаги, лежащие в идеальном порядке, которого Тайгер свято придерживался. Он выключил свет и вышел в кабинет. Гупта, заламывая руки, начал бормотать жалкие извинения. Лицо Оливера горело, в животе бушевал пожар, однако ему удавалось говорить резко и отрывисто, как и положено высшему офицеру королевства Сингл.
— Гупта, я хочу точно знать, что делал мой отец с того самого момента, как получил известие о смерти мистера Уинзера.
— О, он просто повредился умом, сэр. Как эта весть достигла его, остается непонятным. По слухам, кто-то ему позвонил, но, возможно, он все узнал из газет. Его глаза стали безумными. «Гупта, — говорит он, — нас предали. Последовательность событий достигла своей трагической кульминации. Найди мне коричневое пальто». Он потерял способность мыслить логически, мистер Оливер, в голове у него все смешалось. «Сэр, значит, вы собираетесь поехать в „Соловьи“?» — спросил я. Если он собирается в «Соловьи», то всегда надевает коричневое пальто. Это для него знак, символ, подарок вашей святой матери. Поэтому, если он его надевает, я точно знаю, куда он едет. «Да, Гупта, я собираюсь в „Соловьи“. И в „Соловьях“ постараюсь найти утешение в объятьях моей дорогой жены и постигнуть, чем случившееся чревато для моего единственного сына, чья помощь так нужна мне в этот час беды». В этот момент без стука входит мистер Массингхэм. Это в высшей степени необычно, учитывая, что мистер Массингхэм всегда очень почтителен. «Гупта, оставь нас», — это говорит ваш отец. О чем думают господа, я не знаю, но оба бледные, как мертвецы. Они словно что-то увидели и теперь обмениваются впечатлениями. Так мне показалось, сэр. Потом разговор заходит о мистере Бернарде. Позвони Бернарду, с Бернардом надо проконсультироваться, почему бы нам не выложить все на стол Бернарда? Отец приказывает Массингхэму замолчать. Этому Бернарду нельзя доверять. Он — враг. Кто знает? Мисс Хосли рыдает. Я-то думал, что слезы у нее находятся только для ее маленьких собачек.
— Мой отец не отдавал никаких приказов относительно своей поездки? Не посылал за Гассоном?
— Нет, сэр. Он действовал вопреки здравому смыслу. Здравомыслие если и вернулась к нему, то позже. Оливер сохранил жесткий тон.
— Слушай внимательно, Гупта. Судьба мистера Тайгера зависит от того, удастся ли найти некоторые утерянные бумаги. Я нанял группу профессиональных следователей. Ты должен оставаться в своей квартире, пока они не уйдут. Это понятно?
Гупта собрал гамак и затрусил вниз. Оливер подождал, пока не хлопнула дверь подвала. С телефонного аппарата, стоявшего на столе Тайгера, позвонил дежурившим на другой стороне улицы и пробормотал пароль, названный ему Броком. Потом скатился по лестнице и открыл входную дверь. Первым вошел Брок, за ним — его команда, все в черном, с рюкзаками за спиной, с камерами, треногами, прожекторами и всем необходимым для порученного им дела.
— Гупта спустился в подвал, — прошипел Оливер Броку. — Какой-то чертов идиот не заметил, что он теперь спит наверху. Я ухожу.
Брок что-то прошептал в воротник пиджака. Дерек протянул свой рюкзак стоящему рядом и шагнул к Оливеру. Оливер, покачиваясь, спустился по ступеням в сопровождении Дерека и последовавшей за ними Агги. Последняя по-дружески подхватила его под одну руку, Дерек держал другую. Подкатил кеб с Тэнби за рулем. Дерек и Агги усадили Оливера на заднее сиденье, между собой. Агги положила руку на его предплечье, Оливер рывком высвободился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55