- Дай ломик, - приказал главный.
Он всунул толстый стальной прут меж дверью и щеколдой, уперся ногой в
стену и сильно потянул на себя. Раздался хруст вырванного из заклепок
металла, на землю упал замок.
- Тоже мне сейф, - засмеялся тот, что держал свечу.
Они вошли в отсек. Вдоль стены стояло несколько ящиков.
- Тащи сумку.
Загрузились быстро, приблизились ко второй двери. Тут пришлось
повозиться. Один из них кашлянул и погасла свеча.
- Я читал, что на фронте простуженных, когда шли за "языком", в
разведку не брали, - сказал главный.
- Сейчас зажгу. - Он долго чиркал спичками. - Отсырели, что ли?
- Тут кислороду мало.
Щеколда была плотно прижата к двери и вогнать ломик не удавалось.
Пришлось всунуть его в замочную скобу и попробовать вырвать ее из гнезда.
Но это был надежный лодочный замок.
- Да ну его к черту! Идем отсюда, - сказал тот, что держал свечу.
- Заткнись, - сипло дыша от натуги, отозвался напарник. Наконец
сообразил: воткнул стальной прут в дужку щеколды и с силой несколько раз
подналег. - Вот так, - сказал, выдирая дужку из двери. - Ну, что тут на
закуску? - засмеялся, распахивая дверь.
На полу стояло три или четыре плотно заколоченных ящика. Это были
старые немецкие из-под снарядов ящики, сохранившие свой серо-зеленый цвет
и даже черную маркировку через трафарет. Поверху шли слабенькие, чуть ли
не из жести петли, но в них - никаких замков, просто закрученные на
несколько витков куски хрупкой алюминиевой проволоки.
Они вскрыли два ящика без всяких усилий, но в них оказалось вовсе не
то, на что рассчитывали.
- Труха, - сказал разочарованно главный. - Идем. Гаси свечу.
Вышли во тьму коридора, и в этот момент откуда-то к их ногам метнулся
кружок света от карманного фонарика. Глянув в конец подземелья, где шли к
выходу каменные ступени, они увидели в дверном проеме человеческую фигуру.
Укоротив длину луча, словно подтянув его к себе, человек светил уже под
ноги и медленно спускался.
- Бежим в конец! Но тихо, - прошептал главный.
Взявшись за две ручки тяжелой сумки, стараясь прижиматься к стене,
они, крадучись, достигли тупикового конца коридора и спрятались за широкий
выступ фундаментной кладки. Осторожно выглянув, увидели, что неизвестный и
нежданный посетитель вошел в один из отсеков. Находился там долго, все
время фонарик не гас, и слабое свечение падало оттуда в коридор, словно
отрезая им дорогу к бегству.
- Курить охота, - прошептал один.
- А может спеть чего-нибудь хочешь, вголос?
- Ладно тебе.
Фонарик на какое-то мгновение погас, неизвестный вышел, послышались
неуверенные шаги, снова вспыхнул луч, теперь человек светил на ступеньки,
поднимаясь к выходу. Наверху осторожно скрипнула прикрытая им дверь, и
наступила тишина...
Минут через пятнадцать они покинули свое укрытие. Закурили, жадно
затягиваясь, и подхватив сумку, двинулись к лестнице.
20
Пришло время каких-то результатов. Каждый день поступали письма. Но
даже те, что ничего не проясняли в поиске или крушили надежду, тоже
являлись для Сергея Ильича результатом. Пришло, однако, письмо и иного,
полезного свойства.
"...Инюрколлегия. Весьма срочно.
Дело Майкла Бучински. Ваш N_Р-935.
Нами получена точная информация от фирмы Стрезера, что наследодатель
родился 8 апреля 1918 г. в Подгорске. Мать его звали Анелия, урожденная
Радомская. Имя отца указано как Стефан, возможно, Степан Бучински. В
эмиграционном заявлении Майкл Бучински в 1950 году указал, что его
родители умерли и что у него был брат Александр, который проживал в
г.Подгорске. По образованию наследодатель был врачом. В дополнение к
нашему письму направляем фотокопии трех документов, полученных нами от
адвокатской фирмы Стрезера. Они просят уделить этому делу особое внимание
и как можно скорее найти наследников. Учитывая сумму наследства, мы со
своей стороны просим принять самые энергичные меры по их розыску.
Приложение: упомянутое на трех листах..."
Документы были схвачены заморской скрепкой. Освободив их, Сергей
Ильич разложил три листка веером.
"City of New-York. Departament of Hopa". Это была анкета Департамента
больниц Нью-Йорка, заполненная собственноручно:
"Бучински Майкл, - гласил перевод. - Родился 8 апреля 1918 г. в
Подгорске (Галиция). В мае 1936 г. окончил гимназию "Освята" в Варшаве. С
1936 г. по 1939 г. учился на медицинском факультете Подгорского
университета. С 1945 г. по 1949 г. продолжал образование в университете в
Эрлангене (Западная Германия). Там же получил диплом врача. С 1949 г. по
1950 г. работал в городской больнице Нюренберга. С 1950 г. по 1951 г. -
врач в госпитале американской армии в Париже".
Чисто профессионально-служебная анкета.
Следующий документ назывался "Dependent's proposed special findings
of fact under 23(с) of the federal rules of criminal procedure".
Не без труда Сергей Ильич с помощью словаря перевел его смысл. Звучал
он как "Специальный поиск фактов по 23-й статье федеральных правил
криминальных процедур". По-нашему это была краткая биографическая справка
для листка по учету кадров. Из нее явствовало: "Бучински Майкл родился 8
апреля 1918 года в Подгорске (Галиция). Был студентом-медиком. Когда
началась вторая мировая война, в 1939 г. мобилизован в польскую армию.
Попал в плен к немцам. В 1940 году бежал из лагеря военнопленных в
Варшаву, где присоединился к польскому подполью Сопротивления. Был схвачен
гестапо, приговорен к расстрелу, но уцелел и бежал в Подгорск, где опять
примкнул к подполью. Снова был арестован немцами, и без суда посажен в
тюрьму, где просидел с апреля по ноябрь 1943 года. Из тюрьмы переведен в
Дахау. После освобождения американской армией работал в эвакогоспитале
американской армии до сентября 1945 года и продолжал образование в
университете Эрлангена. Окончил его в 1949 году. Принят на должность врача
в городскую боль ницу Нюренберга. Занимал ее до 1950 года. Переехал в
Париж, где работал врачом в госпитале американской армии вплоть до
переезда в США в 1951 году".
Затем он обратился к третьему документу: "The United States of
America. N_6370. To beigiven of the person naturalised".
Это понял сразу, окинув взглядом весь лист - натурализационная
анкета, в ней указывались, помимо всего, внешние признаки: комплекция,
цвет волос, глаз, рост, вес. Рисунок изображал кусок пиджачного рукава с
белой манжетой, высунувшуюся из него кисть с указующим перстом на личную
подпись, штат, город и адрес Майкла Бучински. Тут же слева большая его
фотография, а на ней внизу еще раз личная подпись и печать. Все
заключалось, как бы подводило черту в жизни Майкла Бучински, надписью -
"Departament of justice". Министерство юстиции.
Документы являли собой ксерокопии, в том числе и фотография. И не в
первый раз Сергей Ильич подивился четкости, техническому совершенству той
невидимой ему копировальной машины, на которой все это было повторено с
оригинала.
"Так вот, какой ты, Бучински Майкл! - вглядывался в фотографию Сергей
Ильич, переводя фунты в килограммы, а футы в сантиметры. И словно тот
шагнул с этих бумаг и предстал перед ним, - Сергей Ильич вдруг увидел
перед собой человека средней комплекции, ста семидесяти семи сантиметров
росту, весившего семьдесят пять килограммов. Волосы светло-каштановые,
зачесанные назад, обнажали высокий с залысинами лоб. Круглое лицо и полные
губы могли свидетельствовать о добродушии или безволии (так почему-то
показалось Сергею Ильичу), к сожалению, небольшие, прижатые скулами глаза,
ничего не выражали, ибо смотрели бездумно и прямо, как обычно смотрят в
момент, когда наведен объектив фотокамеры, снимающий для документов. - Вот
ты какой!.. Как же сумел намолотить триста тысяч долларов?! Однако это
твое дело... Мое похуже - отыскать того, кому их передать... Рановато ты
помер, Бучински. Сколько же тебе?.. Шестьдесят два?.. На вид ты парень
крепкий... Пожил бы еще, - и я не имел бы столько хлопот... Впрочем, не
ты, так другой..."
Но был не другой, а другие, отозвавшиеся письмами на запросы Сергея
Ильича. И сейчас он их сравнивал уже по эталону - официальным документам,
присланным из США фирмой Стрезера.
Бучинский Николай Павлович, проживающий в Подгорске, сообщил, что в
США умер его брат Федор, 1910 года рождения. Родился в с. Вербное на
Волыни. Лесоруб. В Америку уехал в 1936 году.
Прежние сомнения Сергея Ильича теперь обрели уверенность: не тот. Не
совпадают дата и место рождения, профессия, имя-отчество. Да и на
фотографии, представленной Бучинским Н.П., его брат Федор, умерший в США,
совершенно не похож на истинного Бучинского, чей снимок лежал перед
Сергеем Ильичом. Другой тип лица. И уехал этот Федор в Америку в 1936
году.
Все окончательно ясно стало и со Збигневом Бучинским, о котором
извещала Веслава Бучинская, проживающая в Подгорске.
"Тот - Збигнев. А мой - Майкл (Михаил), - рассуждал Сергей Ильич. -
Тот родился в 1899 в Лодзи. А мой - в 1918 в Подгорске. Тот уехал в США
или Канаду, как она сообщает, в молодости. Что такое "молодость"? Если
самой Веславе за семьдесят, молодость в ее представлении теперь и сорок
лет. Но сорок этому Збигневу было в 1939-ом. Мой же Бучинский отбыл за
океан в 1951-м".
Рухнуло и то, что Сергей Ильич считал относительно обнадеживающим -
линия Бучинской Ольги Мироновны из Подгорска, в подробном ответе
сообщавшей, что Михаил Бучинский двоюродный брат ее покойного мужа, уехал
в США в 1931 году и что отца его звали Тарас Бучинский. Тут ничто теперь
не сходилось, кроме фамилии, имени, года и места рождения. Бучинский
Михаил Тарасович уехал в Штаты, а скорее был увезен в тринадцатилетнем
возрасте. Отца же наследодателя звали Стефан, отбыл Михаил (Майкл) в США
самостоятельно в тридцать три года...
На большом листе бумаги, где разрасталось генеалогическое древо
наследодателя Майкла (Михаила) Бучински, трех предполагавшихся наследников
его, заключенных вначале Сергеем Ильичом в красные кружочки, он
перечеркнул зеленым фломастером. С подгорскими Бучинскими было покончено.
Все они всего лишь однофамильцы.
Не пришло еще два ответа: из Ужвы, где проживала некая Бабич Ульяна
Васильевна, родственница какого-то Бучинского (не ясно было, искомый ли
это Бучинский и какова степень родства с ним Ульяны Бабич) и из села
Гапоновка, Кулиничиского района, где, судя по справке исполкома, жил
Степан Андреевич Бучинский, у которого якобы имелся брат Михаил.
Выяснением всего, что касается Ульяны Бабич из Ужвы, занялся Богдан
Григорьевич. Тут Сергей Ильич спокоен: старик все соберет точно,
скрупулезно. Перепроверить еще раз хорошо просеянные опытным Богданом
Григорьевичем данные проще, чем отыскать их. А в Гапоновку, может быть,
придется съездить самому...
Он думал: что еще предпринять в связи с получением документов от
фирмы Стрезера? Единственно логичным и последовательным казалось направить
письмо в областной архив. Прокрутив его содержание в голове, Сергей Ильич
начал печатать:
"Наш Р-935.
В областной архив г.Подгорска.
В наше производство поступило дело о значительном наследстве,
оставленном умершим в США Бучински Майклом (Михаилом). О нем известно, что
до 1939 года он был студентом-медиком в Подгорске.
Для розыска наследников просим отыскать в архиве его личное дело как
студента-медика и сообщить нам сведения о месте, времени его рождения,
родителях, родственниках или любые другие сведения из личного дела,
которые можно было бы использовать в розыске родственников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36