– Вот это щедрость, разрази меня гром, коли это не так!
Сэр Мармадьюк спустился по склону и, отсчитав деньги в подставленную руку, повернулся к своему приобретению, а мистер Спэнг принялся перечислять.
– Один осел, один шатер, один чайник, две кружки – одна оловянная, другая треснутая, одно вьючное седло, вилка, ложка, почесыватель.
– А это что? – изумился сэр Мармадьюк, когда мистер Спэнг показал ему крепкую палку с длинным железным наконечником.
– Кого вы думаете, уважает в этом грешном мире Гораций? Короля? Нет. Папу Римского? Нет. Гораций ценит и уважает лишь вот это! – Спэнг потряс палкой. – Почесыватель! Глядите, – размахивая палкой, он направился к ослу, но хитрое животное, выплюнув какой-то цветастую тряпку, отступило на всю длину привязанной к колу веревки.
– А что это он ест? – осведомился сэр Мармадьюк.
– Ах ты негодник! – воскликнул мистер Спэнг и подобрал порядком изжеванный шейный платок, – ведь я же купил его совсем недавно! – Он повернулся к ослу с явным намерением дать ему хорошего пинка, но тут вмешался сэр Мармадьюк.
– Эй, постойте, не трогайте моего осла!
– Не трогать?! Да вы только взгляните, что он сделал с моим лучшим платком.
– Во сколько он вам обошелся?
– Я купил этот платок на прошлой неделе на ярмарке в Петворте за шесть пенсов.
– Я даю вам шиллинг.
– Шиллинг! Целый боб!? – Спэнг захлопал глазами, – Боже!
– Осел должен хорошо питаться, – без тени улыбки заявил сэр Мармадьюк, – а поскольку он теперь является моей собственностью, то я должен позаботиться о фураже для него. Так что берите шиллинг и верните ему платок.
– Разрази меня гром! – воскликнул Спэнг, кладя шиллинг в карман. – Никогда не слышал, чтоб ослов кормили платками, но если вы так хотите, – он швырнул платок ослу.
Животное с крайне высокомерным видом обнюхало подношение, затем нехотя принялось жевать, прикрыв глаза и прядая ушами.
– Похоже, ему нравится, – сказал сэр Мармадьюк задумчиво.
– Ах, ах, ах! – проворчал Спэнг, – жаль, что у нас нет утюга, придется ему довольствоваться измятым платком.
– А овес у вас к нему не прилагается? – спросил сэр Мармадьюк, продолжая с огромным интересом наблюдать за своим четвероногим приобретением.
– Овес? – воскликнул мистер Спэнг, в изумлении распахнув круглые глаза. – Если вы попробуете дать ему овса, он полезет на дерево подобно вспугнутой белке.
– А сено?
– Сено? – Спэнг покачал головой. – Сено для Горация, что для меня шампанское с устрицами. Нет, приятель, он питается травой, иногда ему перепадет куст чертополоха, а вообще он ест все, что сумеет стащить. Взгляните на мой картуз! – И он стянул свой головной убор весьма потрепанного вида и удрученно покачал головой. – А ведь он был как новенький, пока это отродье не попыталось съесть его! – горестно вздохнул он, – мне он стоил семь шиллингов и…
– Его имя Гораций?
– Нет! Гораций – это кличка, а не имя, так же как Го, или Гор, или Гоц. Не смотрите на меня так изумленно, приятель, Сэм Спэнг умеет ставить свою подпись и читать напечатанные буквы даже написанные от руки, если, конечно, почерк разборчивый. И помните, если Гораций заупрямится, надо пустить в ход почесыватель, и эта скотина станет как шелковый. Должен сказать, вы по-справедливости обошлись со мной, если не считать картуза, который ваш осел нагло сжевал.
– Это животное в тот момент еще не было моей собственностью, – с улыбкой ответил сэр Мармадьюк.
– Это верно, – вздохнул мистер Спэнг. – Тогда я пойду. Что ж, доброго вам пути, приятель, удачи в дороге!
– И вам того же, мистер Спэнг.
Человечек кинул свирепый взгляд на невозмутимое животное, добродушно кивнул нашему герою и начал удивительно проворно взбираться по крутому склону лощины. Наверху он оглянулся.
– Гораций во вторник съел кусок от палатки, – крикнул он, словно повинуясь какому-то внутреннему побуждению, – но если прикрыть дыру крышкой от котелка, то палатка все-таки убережет вас от дождя и ветра.
– Благодарю за совет, – ответил джентльмен.
– Не стоит! – Спэнг помедлил, – чайник протекает, если его хорошенько не заткнуть! – возвестил он сверху.
– Ну так, значит, придется его хорошенько заткнуть, мистер Спэнг.
– А у одного из котелков нет ручки, так что с ним надо быть поаккуратнее!
– Аккуратность – это мой девиз, мистер Спэнг.
– Принимая во внимание эти обстоятельства, быть может, мне надо вернуть тот шиллинг, что вы отдали за платок?
– Сделка есть сделка, мистер Спэнг, но все равно спасибо. Я полагаю, вьючное седло в порядке?
– Приятель, седло отличное! На него можно взвалить весь ваш груз.
– Приятно слышать. Это все, мистер Спэнг?
– Вот еще что, сэр… Я вижу, вы джентльмен, и к тому же порядочный человек, а потому, сэр, Сэмюэль Спэнг от всего сердца желает вам добра!
С этими словами человечек сорвал свой потрепанный картуз и помахал на прощание, сэр Мармадьюк в ответ совершенно серьезно начал размахивать почесывателем. Но вот круглое лицо и низенькая фигура скрылись из виду.
Сэр Мармадьюк уселся на табурет и погрузился в созерцание доселе невиданного им существа, славящегося трудолюбием и терпеливостью.
Глава XV,
которая не повествует ни о чем конкретном
Ева-Энн возвращалась по тенистой лесной дороге; девушка двигалась с той гибкостью, с той непринужденной грацией, что свойственны лишь пылкой юности. Сэр Мармадьюк наблюдал за ней, сидя в своей канаве, и ему на ум приходили то стремительный полет ласточки, то исполненный благородства прыжок оленя, то легкое и неуловимое движение рыбы в прозрачных глубинах, он любовался своей спутницей, пока вдруг не осознал, что в руках у Евы-Энн большая корзина.
– Ей-богу! – воскликнул он, отбирая у девушки поклажу. – Она куда тяжелей, чем выглядит.
– Осторожней, Джон, там соус. Не наклоняй ее так сильно!
– Соус?
– Ну да, соус! Я встретил жену фермера, и она, добрая душа, продала мне пирог с мясом и фасолью.
– Чудесно, дитя мое! Я купил кое-кого, и у меня имеются большие подозрения, что зовут его Гораций.
– Что ты хочешь этим сказать, Джон? – девушка с беспокойством взглянула на джентльмена.
– А также палатку, два котелка и чайник!
– Ты бредишь, Джон?
– Взгляни сама!
Он повел девушку в лощину, где они и обнаружили Горация, с огромным аппетитом пожиравшего тростниковую подстилку. Невозмутимо чавкая, осел поднял лохматую голову и навострил длинное ухо. Хитрый глаз уставился на пришельцев. Сэр Мармадьюк отступил в сторону:
– Ева-Энн, позволь представить тебе Горация, нашего спутника в предстоящих странствиях.
– О, – звонко рассмеялась Ева, – какой у него умный взгляд!
– Примечательный факт, дитя мое, учитывая, что это всего-навсего осел!
– Но бедняжка голоден, Джон, посмотри, он совсем изголодался!
– Удивительно! – озадаченно согласился сэр Мармадьюк. – Гораций уже управился с шейным платком отнюдь немалых размеров, который вкупе с этой тростниковой подстилкой был призван утолить желания ослика. Но, похоже, этого не произошло. Этот осел – самая большая загадка на свете.
Ева засунула руку в корзину, извлекла большую морковку и протянула ее Горацию. Тот поднял морду, шершавый нос обнюхал соблазнительный овощ, и подстилка вмиг была забыта. Бархатистые губы деликатно приняли подношение из рук девушки.
– Он очень милый! – с восторгом сообщила Ева-Энн.
– Удивительно, – повторил наш джентльмен.
– Его надо почистить, Джон!
– И верно, при ближайшем рассмотрении животное выглядит до крайности неопрятным, дитя мое. Но пойдем посмотрим на наши остальные приобретения.
И как приятно было наблюдать, с какой радостью Ева-Энн рассматривала каждый предмет. Особенно заинтересовали ее помятые котелки.
– Они придутся так кстати, Джон! – воскликнула она, не отрывая горящих глаз от почерневших бесформенных уродцев.
– Два котелка и чайник! – несколько уныло откликнулся сэр Мармадьюк. – Один котелок, как мне сказали, без ручки, и оба они отвратительны на вид. Нужно немедленно их выкинуть…
– Ни в коем случае, Джон! Я их почищу, и они заблестят как новенькие.
– Ты не устаешь поражать меня, дитя мое!
– А вот и палатка! – восторженно воскликнула Ева.
– Палатка, – он помрачнел еще больше, – при ближайшем рассмотрении выглядит не менее отвратительно, чем посуда.
– Перестань, Джон, просто она такого цвета.
– С огромной дырой! – вздохнул он обреченно. – Хотя мне дали совет – прикрыть ее крышкой от котелка…
– Ничего страшного, я зачиню дыру, Джон.
– И тем не менее, Ева-Энн, палатка эта – одно расстройство.
– Зачем же ты купил ее?
– Во-первых, потому что продавалась только эта палатка, и, во-вторых, издалека она выглядела вполне прилично.
– Ты дорого за нее заплатил, Джон?
– Мне показалось, продавец был доволен.
– Что ж, это очень милая палатка, она мне нравится, – решила девушка.
– Благослови тебя Господь, дитя мое, ты слишком добра! Тебе придется довольствоваться этим неприглядным сооружением, пока мы не приобретем что-нибудь получше.
– Но мне не нужно ничего лучшего, ты и так очень добр и внимателен ко мне, эта палатка…
– Последний владелец, – сэр Мармадьюк с сомнением взглянул на полотняное сооружение, – выглядел довольно опрятно. И все же думаю, ее следует хорошенько встряхнуть и переставить на новое место, скажем, вон под то дерево, если ты согласна ночевать сегодня в этой лощине.
– Да, здесь очень удобно, и главное, уединенно. Вон там течет ручей, что тоже кстати, так что давай останемся здесь. Надо подогреть пирог. Я разведу костер.
– А я займусь палаткой.
Сняв сюртук, сэр Мармадьюк принялся за работу, и в конце концов не без труда сумел-таки свернуть палатку, совладав с путаницей из колышков и веревок. Он перетащил палатку на облюбованное место недалеко от журчащего ручья, где тенистые деревья и кусты создавали некое подобие беседки из листьев.
До сих пор погода стояла совершенно безветренная; сонная листва едва колыхалась под слабым дуновением ветра, но как только сэр Мармадьюк начал устанавливать палатку, налетел внезапный порыв ветра, словно присланный какими-то злобными духами. Ветер игриво подхватил холст, и то, что секунду назад являло собой безобидную палатку, вмиг обернулось в своевольным чудовищем, которое вырывалось из рук, легкомысленно порхало вокруг нашего героя, хлопало его по голове, путалось в ногах, словом, развлекалось вовсю. С достойным восхищения терпением сэр Мармадьюк пытался успокоить этот полотняный вихрь, но время шло, а все попытки нашего героя оканчивались ничем. Постепенно он разъярился, и борьба с непокорным сооружением приняла жестокий и беспощадный характер. Сэр Мармадьюк метался взад и вперед, размахивал руками, топал ногами, но чудовище лишь злобно хохотало и бесновалось на ветру.
Когда Ева направилась к ручью за водой, она обнаружила сэра Мармадьюка, без сил привалившегося к стволу дерева. И тут-то, конечно же, ветер стих, а чудовище успокоилось. Сэр Мармадьюк, задыхающийся и вспотевший, повернулся к Еве, которая прислонилась к дереву в приступе беззвучного хохота.
– О, Джон, – наконец выдохнула она. – прости за этот смех, но… Джон!
Сэр Мармадьюк надменно вскинул голову:
– Ева-Энн!
– Нет! – сквозь смех проговорила она, – только не напускай на себя такой величественный вид, Джон!
Сэр Мармадьюк рассмеялся.
– Клянусь небом, – воскликнул он, горестно взирая на бесформенный ком у своих ног, – всякий, кому удастся справиться с этим чудовищем без посторонней помощи, заслуживает уважения и восхищения.
– Тогда позволь мне помочь тебе.
И вот вместе им удалось установить палатку. Ева довольно осмотрела результат и воскликнула:
– Как здорово путешествовать!
– Пока не испортилась погода, – брюзгливо заметил джентльмен.
– Какая разница, если ты счастлив!
– А ты счастлива, Ева-Энн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Сэр Мармадьюк спустился по склону и, отсчитав деньги в подставленную руку, повернулся к своему приобретению, а мистер Спэнг принялся перечислять.
– Один осел, один шатер, один чайник, две кружки – одна оловянная, другая треснутая, одно вьючное седло, вилка, ложка, почесыватель.
– А это что? – изумился сэр Мармадьюк, когда мистер Спэнг показал ему крепкую палку с длинным железным наконечником.
– Кого вы думаете, уважает в этом грешном мире Гораций? Короля? Нет. Папу Римского? Нет. Гораций ценит и уважает лишь вот это! – Спэнг потряс палкой. – Почесыватель! Глядите, – размахивая палкой, он направился к ослу, но хитрое животное, выплюнув какой-то цветастую тряпку, отступило на всю длину привязанной к колу веревки.
– А что это он ест? – осведомился сэр Мармадьюк.
– Ах ты негодник! – воскликнул мистер Спэнг и подобрал порядком изжеванный шейный платок, – ведь я же купил его совсем недавно! – Он повернулся к ослу с явным намерением дать ему хорошего пинка, но тут вмешался сэр Мармадьюк.
– Эй, постойте, не трогайте моего осла!
– Не трогать?! Да вы только взгляните, что он сделал с моим лучшим платком.
– Во сколько он вам обошелся?
– Я купил этот платок на прошлой неделе на ярмарке в Петворте за шесть пенсов.
– Я даю вам шиллинг.
– Шиллинг! Целый боб!? – Спэнг захлопал глазами, – Боже!
– Осел должен хорошо питаться, – без тени улыбки заявил сэр Мармадьюк, – а поскольку он теперь является моей собственностью, то я должен позаботиться о фураже для него. Так что берите шиллинг и верните ему платок.
– Разрази меня гром! – воскликнул Спэнг, кладя шиллинг в карман. – Никогда не слышал, чтоб ослов кормили платками, но если вы так хотите, – он швырнул платок ослу.
Животное с крайне высокомерным видом обнюхало подношение, затем нехотя принялось жевать, прикрыв глаза и прядая ушами.
– Похоже, ему нравится, – сказал сэр Мармадьюк задумчиво.
– Ах, ах, ах! – проворчал Спэнг, – жаль, что у нас нет утюга, придется ему довольствоваться измятым платком.
– А овес у вас к нему не прилагается? – спросил сэр Мармадьюк, продолжая с огромным интересом наблюдать за своим четвероногим приобретением.
– Овес? – воскликнул мистер Спэнг, в изумлении распахнув круглые глаза. – Если вы попробуете дать ему овса, он полезет на дерево подобно вспугнутой белке.
– А сено?
– Сено? – Спэнг покачал головой. – Сено для Горация, что для меня шампанское с устрицами. Нет, приятель, он питается травой, иногда ему перепадет куст чертополоха, а вообще он ест все, что сумеет стащить. Взгляните на мой картуз! – И он стянул свой головной убор весьма потрепанного вида и удрученно покачал головой. – А ведь он был как новенький, пока это отродье не попыталось съесть его! – горестно вздохнул он, – мне он стоил семь шиллингов и…
– Его имя Гораций?
– Нет! Гораций – это кличка, а не имя, так же как Го, или Гор, или Гоц. Не смотрите на меня так изумленно, приятель, Сэм Спэнг умеет ставить свою подпись и читать напечатанные буквы даже написанные от руки, если, конечно, почерк разборчивый. И помните, если Гораций заупрямится, надо пустить в ход почесыватель, и эта скотина станет как шелковый. Должен сказать, вы по-справедливости обошлись со мной, если не считать картуза, который ваш осел нагло сжевал.
– Это животное в тот момент еще не было моей собственностью, – с улыбкой ответил сэр Мармадьюк.
– Это верно, – вздохнул мистер Спэнг. – Тогда я пойду. Что ж, доброго вам пути, приятель, удачи в дороге!
– И вам того же, мистер Спэнг.
Человечек кинул свирепый взгляд на невозмутимое животное, добродушно кивнул нашему герою и начал удивительно проворно взбираться по крутому склону лощины. Наверху он оглянулся.
– Гораций во вторник съел кусок от палатки, – крикнул он, словно повинуясь какому-то внутреннему побуждению, – но если прикрыть дыру крышкой от котелка, то палатка все-таки убережет вас от дождя и ветра.
– Благодарю за совет, – ответил джентльмен.
– Не стоит! – Спэнг помедлил, – чайник протекает, если его хорошенько не заткнуть! – возвестил он сверху.
– Ну так, значит, придется его хорошенько заткнуть, мистер Спэнг.
– А у одного из котелков нет ручки, так что с ним надо быть поаккуратнее!
– Аккуратность – это мой девиз, мистер Спэнг.
– Принимая во внимание эти обстоятельства, быть может, мне надо вернуть тот шиллинг, что вы отдали за платок?
– Сделка есть сделка, мистер Спэнг, но все равно спасибо. Я полагаю, вьючное седло в порядке?
– Приятель, седло отличное! На него можно взвалить весь ваш груз.
– Приятно слышать. Это все, мистер Спэнг?
– Вот еще что, сэр… Я вижу, вы джентльмен, и к тому же порядочный человек, а потому, сэр, Сэмюэль Спэнг от всего сердца желает вам добра!
С этими словами человечек сорвал свой потрепанный картуз и помахал на прощание, сэр Мармадьюк в ответ совершенно серьезно начал размахивать почесывателем. Но вот круглое лицо и низенькая фигура скрылись из виду.
Сэр Мармадьюк уселся на табурет и погрузился в созерцание доселе невиданного им существа, славящегося трудолюбием и терпеливостью.
Глава XV,
которая не повествует ни о чем конкретном
Ева-Энн возвращалась по тенистой лесной дороге; девушка двигалась с той гибкостью, с той непринужденной грацией, что свойственны лишь пылкой юности. Сэр Мармадьюк наблюдал за ней, сидя в своей канаве, и ему на ум приходили то стремительный полет ласточки, то исполненный благородства прыжок оленя, то легкое и неуловимое движение рыбы в прозрачных глубинах, он любовался своей спутницей, пока вдруг не осознал, что в руках у Евы-Энн большая корзина.
– Ей-богу! – воскликнул он, отбирая у девушки поклажу. – Она куда тяжелей, чем выглядит.
– Осторожней, Джон, там соус. Не наклоняй ее так сильно!
– Соус?
– Ну да, соус! Я встретил жену фермера, и она, добрая душа, продала мне пирог с мясом и фасолью.
– Чудесно, дитя мое! Я купил кое-кого, и у меня имеются большие подозрения, что зовут его Гораций.
– Что ты хочешь этим сказать, Джон? – девушка с беспокойством взглянула на джентльмена.
– А также палатку, два котелка и чайник!
– Ты бредишь, Джон?
– Взгляни сама!
Он повел девушку в лощину, где они и обнаружили Горация, с огромным аппетитом пожиравшего тростниковую подстилку. Невозмутимо чавкая, осел поднял лохматую голову и навострил длинное ухо. Хитрый глаз уставился на пришельцев. Сэр Мармадьюк отступил в сторону:
– Ева-Энн, позволь представить тебе Горация, нашего спутника в предстоящих странствиях.
– О, – звонко рассмеялась Ева, – какой у него умный взгляд!
– Примечательный факт, дитя мое, учитывая, что это всего-навсего осел!
– Но бедняжка голоден, Джон, посмотри, он совсем изголодался!
– Удивительно! – озадаченно согласился сэр Мармадьюк. – Гораций уже управился с шейным платком отнюдь немалых размеров, который вкупе с этой тростниковой подстилкой был призван утолить желания ослика. Но, похоже, этого не произошло. Этот осел – самая большая загадка на свете.
Ева засунула руку в корзину, извлекла большую морковку и протянула ее Горацию. Тот поднял морду, шершавый нос обнюхал соблазнительный овощ, и подстилка вмиг была забыта. Бархатистые губы деликатно приняли подношение из рук девушки.
– Он очень милый! – с восторгом сообщила Ева-Энн.
– Удивительно, – повторил наш джентльмен.
– Его надо почистить, Джон!
– И верно, при ближайшем рассмотрении животное выглядит до крайности неопрятным, дитя мое. Но пойдем посмотрим на наши остальные приобретения.
И как приятно было наблюдать, с какой радостью Ева-Энн рассматривала каждый предмет. Особенно заинтересовали ее помятые котелки.
– Они придутся так кстати, Джон! – воскликнула она, не отрывая горящих глаз от почерневших бесформенных уродцев.
– Два котелка и чайник! – несколько уныло откликнулся сэр Мармадьюк. – Один котелок, как мне сказали, без ручки, и оба они отвратительны на вид. Нужно немедленно их выкинуть…
– Ни в коем случае, Джон! Я их почищу, и они заблестят как новенькие.
– Ты не устаешь поражать меня, дитя мое!
– А вот и палатка! – восторженно воскликнула Ева.
– Палатка, – он помрачнел еще больше, – при ближайшем рассмотрении выглядит не менее отвратительно, чем посуда.
– Перестань, Джон, просто она такого цвета.
– С огромной дырой! – вздохнул он обреченно. – Хотя мне дали совет – прикрыть ее крышкой от котелка…
– Ничего страшного, я зачиню дыру, Джон.
– И тем не менее, Ева-Энн, палатка эта – одно расстройство.
– Зачем же ты купил ее?
– Во-первых, потому что продавалась только эта палатка, и, во-вторых, издалека она выглядела вполне прилично.
– Ты дорого за нее заплатил, Джон?
– Мне показалось, продавец был доволен.
– Что ж, это очень милая палатка, она мне нравится, – решила девушка.
– Благослови тебя Господь, дитя мое, ты слишком добра! Тебе придется довольствоваться этим неприглядным сооружением, пока мы не приобретем что-нибудь получше.
– Но мне не нужно ничего лучшего, ты и так очень добр и внимателен ко мне, эта палатка…
– Последний владелец, – сэр Мармадьюк с сомнением взглянул на полотняное сооружение, – выглядел довольно опрятно. И все же думаю, ее следует хорошенько встряхнуть и переставить на новое место, скажем, вон под то дерево, если ты согласна ночевать сегодня в этой лощине.
– Да, здесь очень удобно, и главное, уединенно. Вон там течет ручей, что тоже кстати, так что давай останемся здесь. Надо подогреть пирог. Я разведу костер.
– А я займусь палаткой.
Сняв сюртук, сэр Мармадьюк принялся за работу, и в конце концов не без труда сумел-таки свернуть палатку, совладав с путаницей из колышков и веревок. Он перетащил палатку на облюбованное место недалеко от журчащего ручья, где тенистые деревья и кусты создавали некое подобие беседки из листьев.
До сих пор погода стояла совершенно безветренная; сонная листва едва колыхалась под слабым дуновением ветра, но как только сэр Мармадьюк начал устанавливать палатку, налетел внезапный порыв ветра, словно присланный какими-то злобными духами. Ветер игриво подхватил холст, и то, что секунду назад являло собой безобидную палатку, вмиг обернулось в своевольным чудовищем, которое вырывалось из рук, легкомысленно порхало вокруг нашего героя, хлопало его по голове, путалось в ногах, словом, развлекалось вовсю. С достойным восхищения терпением сэр Мармадьюк пытался успокоить этот полотняный вихрь, но время шло, а все попытки нашего героя оканчивались ничем. Постепенно он разъярился, и борьба с непокорным сооружением приняла жестокий и беспощадный характер. Сэр Мармадьюк метался взад и вперед, размахивал руками, топал ногами, но чудовище лишь злобно хохотало и бесновалось на ветру.
Когда Ева направилась к ручью за водой, она обнаружила сэра Мармадьюка, без сил привалившегося к стволу дерева. И тут-то, конечно же, ветер стих, а чудовище успокоилось. Сэр Мармадьюк, задыхающийся и вспотевший, повернулся к Еве, которая прислонилась к дереву в приступе беззвучного хохота.
– О, Джон, – наконец выдохнула она. – прости за этот смех, но… Джон!
Сэр Мармадьюк надменно вскинул голову:
– Ева-Энн!
– Нет! – сквозь смех проговорила она, – только не напускай на себя такой величественный вид, Джон!
Сэр Мармадьюк рассмеялся.
– Клянусь небом, – воскликнул он, горестно взирая на бесформенный ком у своих ног, – всякий, кому удастся справиться с этим чудовищем без посторонней помощи, заслуживает уважения и восхищения.
– Тогда позволь мне помочь тебе.
И вот вместе им удалось установить палатку. Ева довольно осмотрела результат и воскликнула:
– Как здорово путешествовать!
– Пока не испортилась погода, – брюзгливо заметил джентльмен.
– Какая разница, если ты счастлив!
– А ты счастлива, Ева-Энн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42