— Контора «Ночных» слушает!
— Гарри? Хэлло!
— Э... нет, это Джек.
— Как дела, Джек!? Это Фред Калошио. Были тревоги?
— Да, два часа назад. Так, мелочь.
— Значит, у тебя все нормально? О’кей!
— А у тебя?
— Тоже. Ты ведь знаешь, что такое вечер понедельника!..
— Да, как всегда.
— Ладно, пока, Джек!
— Салют, Фред!
Генди Мак-Кей, наклонившись к охраннику, ждал, когда раздастся щелчок отбоя на другом конце провода, потом и он положил трубку.
— Что случилось? — спросил Генди у охранника. — Кто это и почему он звонил?
— Это один флик, — объяснил охранник. — Сержант из главного отделения полиции. Подошел и Дюкасс.
— Это нормально, что он позвонил?
Мак-Кей и Дюкасс по короткому колебанию с ответом сразу же поняли, что это было ненормальным. Наконец, охранник сказал:
— Не каждый вечер. Но с ним это случается. Дюкасс и Мак-Кей переглянулись.
— Они там поняли, что что-то происходит, — сказал Генди. — И хотят знать, что именно.
— Будем надеяться, что они этого не обнаружат, — произнес с улыбкой Дюкасс.
— Естественно, — скептически проговорил Генди и одобрительно похлопал по плечу охранника: — Держал ты себя хорошо!
Охранник никак не прореагировал...
* * *
Выйдя из дома под охраной двух парней в масках, Лефлер и его жена перешли улицу и вынуждены были сесть на заднее сиденье поджидавшей их на аллее машины. За рулем сидел третий.
Им было приказано сесть на пол и сидеть так до конца пути, видимо, для того, чтобы они не смогли увидеть лиц своих похитителей, подтянувших маски.
Подъехали к конторе. Парни снова опустили свои маски и заставили Лефлера с женой перейти пустынный тротуар. Один из них, пользуясь связкой ключей, взятых у Лефлера на комоде, быстро отпер дверь.
Эндрю Лефлер едва сдержал улыбку при мысли, что в этот момент у «Ночных» раздался сигнал тревоги, и охранники с полицией срочно выедут к месту вызова. И тогда их похитители сами угодят в сети.
Эндрю никогда не думал о комнате в глубине конторы «Ридибой, Каншер и сыновья» маклерского агентства Нью-Йорка, филиалом которого в Тэйлоре руководил Лефлер.
Лефлер был уверен, что парни искали какие-то определенные векселя. Что же касается той потайной комнаты, то Лефлер очень редко вспоминал о ней. О ее существовании знали немногие, и тем более, почти никому не было известно, что в ней содержалось.
Все началось двенадцать лет назад из-за Джима, предпоследнего из пятерых его детей. Юноша находился тогда в критическом, опасном возрасте, был как-то незаметно вовлечен в историю с наркотиками, затем в ограбление и другие преступления, о которых Эндрю хотелось бы вовсе забыть. Не вмешайся Лозини — Лефлер это прекрасно понимал, — Джим и теперь находился бы в тюрьме.
Тогда адвокат Джек Валтер намекнул Лефлеру, что некто Алан Лозини, возможно, сможет быть ему полезен, и Эндрю Лефлер, как ни не хотелось ему быть обязанным известному в городе руководителю синдиката гангстеров, так и не сумел найти никакого другого выхода из их сложного семейного положения.
Кроме того, плата, потребованная представителем Лозини за оказанные услуги, не была чрезмерной... За время своих занятий бизнесом Эндрю Лефлер допускал иногда и гораздо более серьезные нарушения законов, чем то, о чем просил Лозини. Все, что потребовал у него за услугу Лозини, — это оборудовать комнату в глубине конторы Лефлера.
Именно там Лозини хранил свои деньги! Так же, как и его сообщники: Буанаделла, Шродер, Дюлар, Симс, Фаран и адвокат Джек Валтер, который и свел тогда Лефлера с Лозини.
Для этих людей бронированная комната в глубине конторы имела огромные преимущества перед банками и сейфами. Они могли брать или добавлять к своим капиталам в любое время, когда заблагорассудится, и если один из них умирал, другие сами решали проблемы с его деньгами. Для самого Лефлера в этом не было никакого риска и почти никакой ответственности. Во всяком случае так было до сих пор! Но в этот вечер, когда Эндрю Лефлер и его жена вошли в контору «Ридибой, Каншер и сыновья» с двумя замаскированными вооруженными парнями, а третий, как и раньше, остался в машине, ситуация была очень сложной, и Лефлер это понимал...
Один из налетчиков сразу же произнес то, что Эндрю совсем не ожидал:
— Очень хорошо, мистер Лефлер! А теперь давайте-ка взглянем на потайную комнату.
Первой его мыслью было солгать, чтобы спасти капиталы влиятельных людей. Поэтому он сказал:
— Я не могу этого сделать! Там на двери часовой механизм.
— А это уже не ваши проблемы, — невозмутимо проговорил один из незнакомцев. — Впрочем, там уже нет механизма, который помешал бы вам открыть дверь! Сейчас вы должны сделать только это.
Эндрю Лефлер пристально посмотрел на говорящего. «Должно быть, это ребята самого Лозини! — подумал он, не желая верить этому. — Что же они знают? — мелькнула мысль. — Видимо, многое, если не все!»
— Да, Лефлер, — сказал все тот же парень, словно читая его мысли. — Что мы сейчас хотим получить, так это деньги синдиката!
«Ловушка захлопывается!» — подумал Лефлер и помертвел, предчувствуя последствия этой страшной ночи...
Теперь он погрузился в такое отчаяние, что больше не стал спорить. Не протестовал он и тогда, когда один из налетчиков взял его за локоть и увлек к бронированной комнате — в темноту, далеко от уличных фонарей...
* * *
Нику Ринкону очень хотелось, чтобы его жена перестала так немилосердно храпеть. Ему это казалось унизительным.
Анжела, которую ничто, видимо, не смущало: ни свет, ни разговоры, ни передвижения, все так же лежала на спине, и открыв рот, издавала богатырский храп.
«Какой шум она производит. Боже мой!» — думал Ринкон.
В конце концов, не выдержав, он нехотя обратился к тому, что стоял ближе к комоду.
— Можно я поверну свою жену на бок? — спросил он.
— Ты давно должен сдать ее в архив, — пошутил парень и добавил: — Ладно, действуй!
— Спасибо, — вежливо проговорил Ник.
Он подошел к кровати, наклонился и стал трясти Анжелу за плечо. После некоторых усилий ему все же удалось это сделать: Анжела издала какой-то звук, кашлянула и с невнятным ворчанием перевернулась на бок. Но... храпеть не перестала.
Видя, что его усилия не увенчались успехом, Ник выпрямился и махнул рукой. Он с отчаянием увидел, как второй парень достал из шкафа кожаный чемодан, который вскоре был открыт и опустошен. Все деньги из него моментально перекочевали в мешок незнакомца.
«Что случилось? Кто будет отвечать за весь этот кошмар?» — в отчаянии думал Ринкон.
Большая часть проклятий наверняка — это он знал! — обрушится на него, на его бедную голову...
— Вы ставите меня в ужасное положение! — мрачно сказал он.
Парень у комода ответил улыбкой:
— Я сообщу вам по секрету: на вас даже не обратят внимания.
Кик Ринкон с горечью посмотрел на него. Впервые за это время ему пришла в голову мысль, что это было не простое ограбление! Но он предпочитал бы этого не знать!
— Ваши бы слова да Богу в уши, — только и нашел, что сказать он.
Незнакомец, державший чемодан, с усмешкой заметил:
— А вы ведь хитрец. Ник! Правда, вы очень милы.
— Не утруждайте себя тем, чтобы дать мне расписку, — с вымученной улыбкой сказал Ник.
— Я дам вам лучше, чем расписку. Ник! Я дам вам добрый совет!
Ник Ринкон внимательно слушал его.
— Вскоре, — продолжал парень, — вам захочется позвонить по телефону, предупредить кого-то о том, что здесь произошло.
— Наверняка, — согласился Ник.
— Лучше всего будет позвонить Датчу Буанаделла!
Ник Ринкон нахмурил брови:
— Почему?
— Вам интересно. Ник? Потом поймете.
— Ладно, — согласился Ринкон.
— А теперь, Ник, — сказал парень с чемоданом, — необходимо, чтобы вы немного прошлись с нами.
— А если я останусь здесь и буду считать до миллиона? — предложил Ник.
— Будьте любезны, Ник, — сказал парень у комода, — делайте то, что вам говорят!
«Раз они посоветовали позвонить Буанаделла, — подумал Ник, — значит, не собираются убивать или калечить меня. В худшем случае, хороший удар по голове...»
— Что ж, пойдемте, — вынужден был согласиться Ринкон. — Сейчас вы командуете, и я не имею права портить вам удовольствие.
Когда они выходили из комнаты, храпение Анжелы служило им аккомпанементом в этой страшной ночной игре... Ник только покачал головой и, ни слова не говоря, спустился вниз по лестнице, идя вслед за тем, что нес мешок с деньгами. Замыкал шествие второй парень.
Спустившись вниз, они прошли через бар, и только тогда Нику пришло в голову:
«Почему же так и не приехали „Ночные“? Ведь должно было быть, по крайней мере, два сигнала тревоги! Впрочем, скорее всего, эти типы обрезали провода…» — подумал Ник, забыв о том, что и в этом случае сигналы должны были прозвучать — в момент пореза провода.
Они открыли входную дверь, и Ник посторонился, чтобы дать им пройти. Он нашел в себе силы пошутить:
— Приходите как-нибудь в гости!
— Спасибо! Но вам придется проводить нас дальше, Ник. Чтобы попрощаться с нами!
— Послушайте, ребята! — запротестовал Ринкон. — Я же босиком...
— Только на одну минуту! Идите!
И, взяв его под руку, парень потащил Ника на улицу.
Здесь, снаружи, было даже теплей, чем в квартире. Тем не менее, Ник Ринкон чувствовал себя босиком и в кальсонах на тротуаре неуютно...
Ближайший фонарь был в сотне метров, небо совершенно безлунно. Тем не менее, он чувствовал себя голым и беззащитным, будто сотни глаз смотрели на него...
На самом деле никаких сотен глаз не было: их было только трое — двое этих парней и водитель, ожидавший их невдалеке, за рулем «понтиака».
Парень, который нес мешок с деньгами, поспешно направился к машине и скользнул на заднее сиденье, положив мешок рядом. Второй захлопнул дверь бара, спокойно проверив, хорошо ли она заперта, и повернул ключ.
— Доброй ночи, Ник! — сказал он.
Ринкон кивнул в ответ, глядя, как тот прошел по тротуару, подошел к машине и уселся рядом с водителем.
Машина немедленно отъехала и исчезла в темноте, увозя и деньги!..
Но это было еще не все. Ник Ринкон направился к двери бара, совсем забыв, что парень только что у него на глазах ее запер.
Подергав дверь. Ник выругался.
— Проклятье!
Он обошел дом и остановился под освещенным окном спальни. Затем крикнул:
— Анжела, эй!
Никто не отозвался. Тогда он поискал мелкие камешки и стал бросать их в стекло. Безрезультатно. Потом снова с таким же результатом стал звать Анжелу...
Ник Ринкон вынужден был вернуться ко входной Двери. Большим камнем он разбил стекло, чтобы открыть дверь изнутри.
* * *
Бен Пелтцер остановился около машины, достал ключ зажигания. Ему пришлось немного наклониться. Левой рукой он по-прежнему держал чемодан с деньгами Франка Шродера, а правой сунул ключ в замочную скважину.
Телохранители Пелтцера — Джерри Трэнк и Тедди Слэд — внимательно оглядывали улицу.
Отпирая дверцу, Пелтцер краем глаза заметил какое-то движение и, объятый внезапным страхом, поднял голову.
Из машины, стоящей позади, вышли двое, и прежде чем Бен увидел направленные на них пистолеты, он понял: это нападение!
Но ведь Трэнк и Слэд должны были его охранять! У Бена Пелтцера под пиджаком тоже был пистолет, но ему даже в голову не пришло доставать его. Он резко и порывисто, как в немом фильме, повернулся и, оставив ключ в дверце машины, бросился наискосок по тротуару. Таким образом между ним и парнями очутился Джерри Трэнк.
Трэнк и Слэд увидели налетчиков почти одновременно, и руки их мгновенно нырнули за оружием.
Стен Деверс тут же выстрелил в плечо Трэнка, тот резко повернулся и упал на колено. Тедди Слэду все же удалось достать свой пистолет, и Дэн Викца подождал лишь две секунды, пока Деверс снова выстрелит, чтобы добить охранника в упор.
Майкл Карлоу, готовый мгновенно отъехать, сидел, напрягшись и согнувшись над рулем, внимательно наблюдая за тем, что происходило снаружи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35